Гарри Поттер и узник жизни

Тощий, настороженный, чуть-чуть сонный и мелко подрагивающий. Но не озлобившийся, как подумал Снейп, побывав в его «доме». И не сломленный. Наоборот — отмытый, сосредоточенный и старающийся быть вежливым. Глубокие карие глаза смотрят внимательно, причем Снейпу даже показалось, будто смотрят они не на морок, наведенный зельем, а на него самого. Светлые блондинистые волосы, несмотря на чистоту, были всклочены, что свидетельствовало о явно плохой стрижке. Сам себя, что-ли, постриг? Впрочем, это было не так важно. Важно было то, что мальчик явно, однозначно и стопроцентно не был обычным маглом — профессор Хогвартса видел это по его взгляду. В мальчике была сила. И силы этой было немало. — Меня зовут Северус Снейп, — представился зельевар. — Профессор Северус Снейп. — Профессор Северус Снейп, — послушно повторил Лодет, не сводя с мужчины взгляда внимательных глаз. — Вы — психолог? — Н-да… — чуть было не отмахнулся от непривычного звания Снейп. — Детский психолог. — Вам тоже все по-порядку рассказывать? — устало вздохнул мальчик, переведя, наконец, взгляд. — Нет. Вразнобой. И полностью. Привычная фраза учителя подошла к месту полностью, позволяя раскрутить диалог. Снейп всегда прекрасно понимал — он не был мастером красноречия, однако, вместе с тем, отдавал себе отчет, что его дар убеждения было сложно переплюнуть. Такой маленький парадокс одного конкретно взятого волшебника, сначала светлого, потом темного, а теперь… В любом случае, от восьмилетнего ребенка Снейп мог добиться ответов на любые вопросы. А с привлечением некоторых умений — даже на те, о существовании которых он не знал. Судя по тем документам, что ему предоставили в отделении перед встречей, непосредственно, с ребенком, родители Лодета окончательно спустились на дно около шести лет назад. Тогда их сыну было всего два года. И тогда-то ему и пришлось начать жить бок о бок с наркоманами и алкоголиками, терпя побои, голод и холод. Почему он их терпел? Снейп, помимо воли, вспомнил свое детство. Своего отца. Действительно, почему терпел? Почему не сбежал, пусть даже и туда, куда глаза глядят? Но как же сбежать, если для тебя весь мир — дом, площадка рядом с ним, да, может быть, парочка окрестных трущоб. И во всем этом мире ты — такой маленький и несмышленый, просто не знающий, как его покинуть. Впрочем, вся жизнь Лодета Северуса не интересовала — только последняя ее неделя. — Вчера… — замучено начал мальчик. — Нет, — прервал его профессор. — Начни… с прошлой недели. Северус заметил это — ребенок… понял. Возможно неосознанно — пусть чары Дамблдора и выставили Снейпа психологом, в общении с людьми зельевар не блистал, а потому точно утверждать не мог, но Лодет явно что-то почувствовал, стоило лишь профессору сказать «неделя». Что-то было, и это «что-то» случилось одновременно с тем, как у маленького магла проявился магический ген. В следующее же мгновение Лодет встряхнулся и начал свой рассказ. На самом деле, на словах, ничего необычного неделю назад не было — Сэм взбесился из-за пустяка и пару раз ударил своего сына. Лодет, случайно, огрызнулся, обозвав того ублюдком. Папаше это не понравилось, и он выкинул мальчика на улицу, наказав без еды не возвращаться. Снейп поспрашивал об улице и поисках еды. Возможно это было несколько жестоко по отношению к жертве насилия, но… Лодет не выглядел жертвой. Опытный легилимент смотрел в него. Проникал вглубь его головы. Мальчик не врал — его били. Он не скрывал — ему не нравились эти боль и отношение. Он был честен — он не любил своих родителей, да и о любви, как о таковой, имел смутное понятие. Но он не был сломлен или озлоблен. Свою жизнь этот странный мальчик принимал… как борьбу. За выживание. Внезапно Северус ощутил стойкое чувство жалости к ребенку. Он не жил — он выживал в этом мире. Более того — для него это уже успело стать нормой. Реагировать на боль от ударов так, чтобы последующие были слабее. Красться, вставая с кровати, чтобы родители не услышали его. Голодать. Взгляд Лодета был настороженным, но не пустым и холодным — он был готов жить вопреки. Он рассказал подробно и о вчерашнем дне. О том, как об его спину потушили сигарету, и как он закричал. Тогда и случился выброс его магической силы — ужасный по своей природе. Направленный на убийство. Он не хотел, чтобы его родители изменились, не верил, что сможет от них сбежать в тот момент. Он желал им смерти. Так искренне и точно, что его магическая сила смогла оформить это в заклинание, сработавшее не хуже чудовищной Авады. Лодет вступил на путь волшебства с самой темной его стороны. Легилименция Северусу почти ничего не дала. Мальчик не знал о своих способностях. Он и не предполагал, что мог стать сосудом для осколка чьей-то души. И, тем не менее, Снейп четко осознавал — какая-то дикая странность в нем есть. Его спокойствие и отношение ко всему. Его терпение, ум и взгляд. Это не взгляд восьмилетнего ребенка. Даже выросшего на улицах и так рано повзрослевшего. Что-то есть… — И еще… — уже под конец разговора добавил Лодет. — Я не знаю, как это объяснить, но… может это из-за того, что я часто бегал по улице… — Что такое? — попытался зацепиться хоть за что-нибудь зельевар. И у него получилось. — Холодно, — мальчик зябко повел плечами, кутаясь в плед. — Я постоянно мерзну, даже сейчас. Может быть у меня что-то не так с головой? Вот оно! Неестественный холод. Что бы это ни было — это проявление его магических способностей. Или отражение личности того, кто их ему дал. — «Его «создателю» холодно!» — догадался Снейп. — «Постоянный холод, который ослабляет мальчик, перетягивая канат на себя. Он в Азкабане?» Это невозможно. Исключено, как любил говорить сам Северус. Однако, это не более исключено, чем тот факт, что кто-то может делать маглов магами. Это требуется рассказать директору. — Это… пройдет, — спохватился с ответом Снейп, вставая. — Хорошо питайся и пей. Все будет в порядке. — Возьмите, — Лодет порылся рукой в ворохе своих одеял и вытащил оттуда пачку влажных салфеток. Северус выгнул бровь, вновь, по привычке, проверяя мальчика легилименцией. И тогда он выдал. — На твое правое плечо насрет тварь с крыльями. Бери, пока даю, ска! Снейп остолбенел, будто его поразили одноименным заклятием. Голос Лодета погрубел, а его детское, не очень красивое, лицо скривилось в гримасе раздражения и невежества. Только что перед зельеваром сидел странный ребенок-аномалия, а теперь сидит средневозрастное быдло, которому для завершения образа не хватает лишь сигареты в зубах. Но его взгляд выдавал не то и не другое — глаза были практически пусты. Где-то профессор Хогвартса уже видел такие глаза… — А? — лицо Лодета вновь стало детским. Он недоуменно посмотрел на свою руку, все еще протягивающую Снейпу салфетки. Резко, забыв о приличиях, Северус вырвал из рук мальчишки пачку, развернулся на каблуках и буквально вылетел из комнаты. На вопросы молодой полицейской, дежурящей у дверей, он даже не обратил внимания, сохраняя на лице застывшую маску безразличия. Он всегда так делал, когда погружался в свои мысли. И сейчас мыслей у него было много. Выйдя из полицейского участка на запорошенную снегом улицу, профессор поправил пальто и бросил на здание последний взгляд. С тихим шлепком о его левое плечо разбился «подарочек» какого-то комка перьев… — Трелони! — вспомнил пустой взгляд Северус. Нужно срочно рассказать Дамблдору обо всем!

***

— Познакомься, Лодет, это — миссис Гиввед — директор Дома, — сказала мне Эби, с надеждой посмотрев на дородную женщину в фиолетовом халате. Отлично — детский дом. Нет, конечно, по сравнению с тем, что было, это может показаться раем господним, но лучше бы меня усыновила та же Эби — она мне очень понравилась, и я сейчас говорю не только как мальчик восьми лет. Вообще, все было решено сразу после того, как меня покинул тот странный психолог. Хотя какой он, к черту, психолог — какой-то мутный слишком тип. Я бы предположил, что он из местного ФСБ или ФБР (или что тут в Лондоне?), но какое дело таким структурам до маленького меня? Хотя он мне и понравился, несмотря на «мутность». Он единственный, кто разговаривал со мной нормально — не сюсюкая и не пытаясь недоговаривать — будто с взрослым. Он считал меня личностью. А вот взгляд миссис Гиввед был другим. Уверен, она успела познакомиться с моей историей. Ребенок наркоманов… — Приятно познакомиться… мэм, — спохватился я наконец. Эти «мэм», «сэр» и прочее — навыдумывали херни, честное слово. Я все время из-за них туплю и сбиваюсь, у кого-то может даже сложиться впечатление, что я весь из себя такой грубиян. — Очень приятно, когда люди помнят о манерах даже в самые тяжелые времена, — улыбнулась Гиввед. — Меня зовут Линси. Линси Гиввед. И я очень рада приветствовать тебя в нашем Доме, Лодет. Тебе здесь понравится, правда. Да мне бы и в собачей конуре понравилось, был бы выбор. А вообще — здание приюта выглядело не очень впечатляюще — больше всего оно походило на школу, не из богатых. Директор провела нам с Эби экскурсию. Столовая, спальни, учебные классы, кинотеатр, спорт-зал — неплохо все обустроено, хотя и бедновато, опять же. Впрочем, это я сейчас придираюсь, потому что охамел слегка. Ну, а кто бы не охамел, после всего того дерьма, что на меня вылилось за первую же неделю моей увлекательной жизни? Теперь, конечно, испив из ручья горечи, хотелось кристально-чистой воды удовольствия. Ага, где ж ее взять? С Эби пришлось расстаться. Девушка крепко обняла меня на прощание и даже прослезилась. Эх, Эби, хороший ты человек! Да, души, души меня объятьями — у тебя такая большая гру… душа! Впрочем, внешность даже на втором плане — девушка действительно оказалась доброй и сочувствующей. Понятное дело, что любой цивилизованный человек пожалел бы меня, но Эби даже осталась на двое суток на работе, только для того, чтобы рядом со мной всегда было знакомое лицо. Она даже со своим парнем поцапаться из-за этого успела. Эх, вырасту — найду тебя, Эби! И воздам, конечно, хотя бы деньгами. А пока… здравствуй, новая семья. Приют оказался неплохим местом. В первый же день я вдоволь належался на нормальной кровати и наелся нормальной еды. Остальные ребята присматривались ко мне, но с разговорами пока не лезли — может быть директор им рассказала, из какой передряги я вылез? Хотя надолго это их не задержит. Первый день в приюте оказался спокойным. Я старался не отсвечивать и побольше есть. Все было бы даже идеально, если бы не чертов холод — он никуда не делся, несмотря на слова того профессора Снейпа о питании и питье. Ем нормально, пью… пока только неалкогольное, но, в целом, тоже неплохо. А холод никуда не уходит. На второй день «местные» все же решили меня попробовать. — Эй, — подсел ко мне щуплый веснушчатый паренек на обеде. — А ты правда всю свою семью зарезал? Я аж поперхнулся супом и выплюнул последнюю ложку прямо ему в лицо! Охренеть вопросики — на контакт с марсианами или самоубийцами я бы этого парня поставил только для того, чтобы поржать. Хотя это и не очень этично… Веснушчатый не обиделся и спокойно вытер лицо рукавом. — Ты что… — осторожно начал я. — Дурак? — Не, я Шуби, — оскалился парень. — Я, в таком случае, Лодет, — кивнул я. — И — нет, никого я не резал. Так, пристукнул парочку… — Так правда? — засиял Шуби. — Убил предков? А сестру? Хотя нет — тебя бы тогда не сюда отправили, а в нормальный такой исправительный… Ну, а собаку? Собаку стукал? — Да с чего ты взял-то? — возмутился я наконец. — Не было у меня ни сестры, ни собаки! А предки сами чуть не убили! Никого я не трогал, понятно?! — Тогда скучно, — вздохнул Шуби. — Но ты это… подойди к третьему столику, как доешь, ладно? Там с тобой Джошуа поговорить хочет. — Это у вас тут так принято, или на меня наезжают? — уточнил я, перед тем, как паренек уйдет. — Принято-принято, — Шуби встал. — По секрету — к тебе еще парочка парней потом подойдет. Джошуа, конечно, не хотел бы этого, но ты и их послушай. Для разнообразия, так сказать, выбора. Он ушел, а я остался доедать суп, размышляя о вечном. Интересные у них тут законы, конечно. Чем-то напоминает тюрьму… хотя, какую именно тюрьму? Я в ней сидел? Работал там? Или в телевизоре видел? Молчишь, память? Ну молчи-молчи, пока можешь. Толку-то с тебя… Шуби не обманул — после него ко мне подходили еще трижды. Все разные, но похожие — как будто особенный типаж работников. Ну, типа как профессиональные фрезеровщики со стажем — все «козу» нормальную показать не смогут. Все называли имена парней, которые хотят со мной поболтать. Все выглядели на год-другой постарше меня. Джошуа, Грехем, Майк и Алекс — меня после обеда хотят видеть четверо. Двое здесь же, в столовой, один на улице и один в туалете. Реально тюрьма, откуда бы я о ней не знал. Впрочем, мне не сложно сходить — похоже тут есть какие-то правила, и лучше мне их знать. — Привет, — поздоровался со мной высокий парень лет шестнадцати-семнадцати, когда я подошел к третьему столику. — Лодет, да? Имя у тебя, конечно… За столиком сидело пять парней, включая и Шуби. Разного возраста, комплекции и даже цвета — один из мальчиков был чернокожим. — Не начинай, — я поморщился, вспомнив Сэма. — Какое есть, такое есть. Ты что-то хотел? — А ты интересный, — оценил меня парень. — Меня зовут Джошуа, ну, Шуби тебе рассказывал. — Да, и у меня складывается впечатление, что я нахожусь в таком себе фильме про тюрьму, — я вздохнул, вперив взгляд точнехонько в глаза Джошуа. — Чего хотите-то? — Ну, если ты такой крутой, то начну по порядку, — в тон мне ответил и посмотрел парень. — Знаешь, кого в этот приют принимают? Ну, догадываешься, да ведь? Ага, таких как ты. Из неблагополучных семей и все такое. Ребята тут, если короче, суровые. Ну, знаешь, в других приютах тоже постоянно дерутся, курят и ругаются матом, но тут этого побольше. — Угадаю? — предположил я. — Ты предложишь мне драться, курить и ругаться матом в твоей компании? — Ага, — он улыбнулся. — Ну, знаешь, обычно ребята просто собираются друзьями и чистят лица тем, кто им не нравится, но какой-то умник не так давно придумал собирать вокруг себя настоящую банду. Вроде бы его предки были бандюгами или типа того. Сейчас у нас банд семь есть. Кто не с нами, тот под нами — такие тут правила. Мы не прям воюем, но я уже говорил — драки тут частые. Ты кого-нибудь задел — парни из его банды начистили тебе лицо. Потом подгребаем мы и чистим лица им. Так проще. Взаимовыручка и все такие вещи. — А без банды вообще никак? — Как. Еще как. Тебя даже особо цеплять не будут — гораздо веселее встревать в терки с другими бандами, но есть и другая сторона — если тебя кто-то зацепит из банды — ты ему не наваляешь, потому что его друзья ему всегда помогут. И наябедничать директору не получится — она все и так прекрасно знает. Ей просто удобно — контролировать таких сорванцов как мы легче, когда мы не хаотичное стадо, а семь небольших хаотичных стад. Или стадьев? А, пофигу… — А время на подумать мне дадут? — поинтересовался я, переварив информацию. — Не, ты не подумай, я восхищен твоим ораторским мастерством, но думать мне нравится больше. — Да на здоровье, — хохотнул Джошуа. — Хоть три года. В банду принимаем всех. А тебя примем с большим удовольствием — ты очень умный для восьмилетки. Тяжелая жизнь? — Две тяжелых жизни, — вздохнул я, вставая. — Ладно, пойду поговорю с вашими, хе, конкурентами. — Удачи, — махнул мне рукой парень. — Если что — я во второй спальне. Спросишь Джошуа — я тут один с таким именем. Оставшиеся три собеседования прошли успешно. Я всем нравился своим умом, красотой и галантностью, хотя всех посылал. Парни на улице курили и мне предложили, но я отказался. Пока. Чет неохота зависимость приобретать, да и с сигаретами в этой жизни у меня как-то… пока не очень. А в прошлой я вообще сгорел, мда. В общем, банды в приюте были вполне себе весомой силой. Действительно похоже на тюрьму, с тем лишь отличием, что тут часто дрались просто так — кулаки почесать. Не сказать, что я этого не понимал — дети, зачастую, очень жестокие, а местные условия явно не располагали к взаимопониманию и эмпатии. Парни (а иногда и девушки, судя по рассказам) часто цепляли друг друга только чтобы перед друзьями удаль показать. Я подумал, и подумал бумажно (странная фраза, но я ее, почему-то, использую), и решил зайти во вторую спальню. Правда, какой-то приколист подсказал мне не ту вторую спальню, и попал я к девчонкам. Те Джошуа выдавать отказались и послали меня куда подальше, выдав четкое указание в нецензурном виде. В обозначенное место я не пошел, но куда-то, все же, направился. В общем, Джошуа я нашел через час блужданий по коридорам — в одном из учебных классов. Там какой-то немолодой мужчина объяснял самым возрастным парням обществознание… вроде. Как бы то ни было, лидера банды я дождался у входа и подтвердил свое участие. Можно и одиночкой, конечно, но это меня не очень прельщает. А вот этот Джошуа выглядел парнем неглупым — с ним явно будет надежно. И последующая неделя жизни в приюте мне это наглядно показала. Наряду с начавшимися у меня уроками литературы и английского, происходили и стычки с ребятами. В основном ко мне цеплялись ребята чуть старше — эти не боялись, в случае чего, отхватить люлей — уж такой малявка как я им был не страшен. Я старался не конфликтовать и не отсвечивать, и с некоторыми даже получалось не довести до мордобоя, но некоторых было не остановить. Один высокий тип лет одиннадцати очень обиделся, когда я отказался отдавать ему свою котлету на ужине. Так обиделся, что подстерег меня в коридоре. — Самый дерзкий что-ли? — сразу наехал он на меня. — Нет, — я постарался занять самую нейтральную позицию. — А че ты? — Ничего. — Ты не понял?! — Нет. — Ну все! Да уж, диалогов этот одноклеточный строить не умел, зато бил крепко — от его удара меня бросило к стене. Просто здорово — четыре дня как я избавился от своих родителей-садистов, а меня снова бьют! Радуют лишь два момента. Первый — бьет он явно слабее взрослого Сэма. Второй — тут я могу дать сдачи. На мои неуклюжие потуги задира принялся издеваться. О да, коридор пустым не был — некоторые ребята проходили мимо, но все делали вид, что их разборка не касается. Да и выглядело это… скорее как иллюстрация к словам: «самый худший прием в самообороне». Я пытался достать ловкого и сильного «старшака», но он просто плясал вокруг меня, наслаждаясь своим превосходством. Не драка — просто демонстрация силы и упоение ею. — Иех! — извернувшись, я попытался по-киношному врезать придурку пяткой. — Ха-ха-ха! — ответил он, отойдя в бок и в бок же врезав мне кулаком. — Такой слабак! — А ты такой тупой, Тим, — послышался новый голос. Моего обидчика сбили с ног ударом по спине. Тот быстро вскочил, но теперь у него, похоже, появился соперник покруче меня — за меня вступился тот самый чернокожий мальчик из «команды Джошуа». Ага, пригодилась-таки банда, да? Названный Тимом расклады оценил быстро и поспешил свалить. Я устало вздохнул и облокотился на стену. — Больно? — почти участливо спросил мой спаситель. — Да не, папка больнее бил, — ответил я, тяжело дыша. — Устал просто. — Тогда отдохни, — кивнул парень и протянул мне руку. — Меня, кстати, Хассан зовут. — А меня Лодет, — я ответил на его жест. — Спасибо за помощь. Прицепился просто так, урод. — Так бывает, — Хассан пожал плечами. — Привыкай ходить там, где есть кто-то из наших. Или тупо с нашими. — Тупо не хочу, — я поморщился. — Но еще раз спасибо. Теперь за совет. — Пожалуйста, — парень махнул мне рукой, направляясь дальше по коридору. — Удачи. И таких стычек было несколько. Дважды на меня вновь наезжал Тим. Еще раз семь от других придурков были. Восьмилетний я мало что мог сделать ребятам постарше, а потому меня почти регулярно побивали. Пытались, вернее. Пользуясь советом Хассана, я перезнакомился со всеми парнями из нашей банды (их оказалось немного — двенадцать) и гонял неподалеку от них. Ребята из других «кружков по интересам» тоже пользовались подмогой. Редко когда дрались раз на раз. В одной из стычек, спустя неделю приютской жизни, мне посчастливилось разбить одному парню нос. В общем — я втягивался.