***
Северус Снейп, тяжело вздохнув, остановился возле обшарпанной оградки небольшого участка. Ну… не совсем участка — просто домик посреди глухого леса. Русские колдуньи обожают эту игру в знаменитую Бабу Ягу, хотя отыграть образ им доводится так редко, что Снейп улыбается чаще. Или Дамблдор накладывает нормальные чары. — Тебе нужно быть менее серьезным. Хоть иногда. — Мне не нужно быть менее серьезным, — мрачно буркнул зельевар себе под нос, опустив взгляд на путеводный клубок ниток. Клубок исправно указывал профессору дорогу, но в самом конце, когда Снейп уже своими глазами видел дом колдуньи, артефакт врезался в дерево, стоящее точно между ним и искомым участком, и начал мерно прокручиваться. На миг Северус даже задумался — специально ли издевается над ним директор Хогвартса, или у него все чары и артефакты выходят бракованными? По привычке. Вздохнув, Снейп высокомерно вздернул подбородок и обошел дерево с глупым клубком. Ему нет до этого дела. Ему нет до этого… Дверь избушки распахнулась, будто невидимый гигант изнутри по ней врезал! На фоне ленивого снежного леса, остающегося почти без движения и лишних звуков, этот фокус оказался столь неожиданным, что Снейп вздрогнул. Однако, за этим «гостеприимством» ничего не последовало, а потому доставать палочку Северус не стал. Лишь скользнул взглядом по косяку, входя. Тот, как полагается, скользнул взглядом в ответ. — Чую… Британским духом запахло, — донеслось до Снейпа хриплое из-за старорусской печи. — Что стоишь, добрый молодец, в дверях? Косяк опять пялиться вздумал, зараза? Ох и сделаю я из него… что-нибудь нехорошее. — Все нормально, — стойко отреагировал Снейп, проходя вглубь избушки. Изнутри изба соответствовала тому, что было снаружи. Только раз в десять просторнее. Ну, это было и неудивительно — о силе хозяйки дома Северуса особо предупреждал Дамблдор, а слухи, которые зельевару удалось подслушать, на полном серьезе предполагали, что именно с нее маглы и писали свою сказку о Бабе Яге, так любимую русскими колдуньями. — Садись уж, — прошамкала хозяйка из-за печки, и к ногам Снейпа споро подполз стул. — Твой колобок так и будет сверлить в дереве дырку? — Он… — Снейп чертыхнулся про себя, вновь поминая Дамблдора. — Неисправен. Но зарегистрирован. А это… — Развлекаюсь я так, — голос старухи стал извиняющимся. — Я же на пенсии, молодец. Одной тут сидеть скучно - редко когда гости ко мне наведываются. Как ты. Вот и чарую. От скуки. Эх, видел бы ты меня сотню лет назад… Я бы и тебя очаровала. Что-то тихо звенькнуло, и из-за печи вышла женщина. Не разваливающаяся старуха, а именно женщина — молодая, кареглазая, темноволосая и очень красивая. И это явно было нечто сложнее оборотного зелья или морока. Тонкое, но очень надежное заклинание. — Заинтересовался? — все тем же старушечьим голосом спросила колдунья. — Умф… Ты на чары смотришь, а не на чаровницу. Хотя и могу понять. У этого заклинания всегда какая-то оказия случается. Что сейчас? Ты видишь мою правую ногу? Или глаза? — Голос, — ответил Снейп, немного сбитый с толку. Женщина тоже замерла, прислушиваясь к себе, а потом звонко рассмеялась, будто услышала добрую шутку. — А я тут тебе мед в уши лью! — хохотала она старушечьим голосом. — А медок-то тот совсем заплесневел! Иха-ха-ха-ха! Северус чуть повернул голову, пряча лицо в волосах и позволил себе совсем маленькую и блеклую улыбку. Чуть-чуть. На мгновение. — Ладно! — вздохнула колдунья, садясь на табурет перед ним. — Представляться не буду, сам знаешь, наверное. А ты чьих будешь? — Альбус Дамблдор, — «представился» Снейп. — Тот самый. Поверья колдуний, особенно темных, особенно русских, неисповедимы. Они предпочитают не называть имен, но всегда интересуются чужими. Верят, что с получением истинного имени человека, ты обретаешь над ним какую-то силу. Но они так же понимают, что все подряд с ними делиться именем не будут. Однако, не спрашивать не могут. Поэтому в разговоре с ними можно называть любое имя — не обидятся, но поймут. А если еще назвать неслучайное имя… Вот и сейчас колдунья одобрительно цокнула языком. — Какая честь на меня свалилась, — восхитилась она. — И что же нужно старику, раз он решил вспомнить о простой русской ведьмочке, на которую не обращал внимания в молодые годы? Хотя он вообще на девушек не смотрел. Старый… хм, ладно. Потом обзову. Когда уйдешь. — Буду благодарен, — Снейп позволил теплу пролиться в слова. — Я лишь хочу спросить у вас об особенностях русского волшебства. — Это можно в любой нормальной библиотеке узнать, — отмахнулась старуха. — Ты так далеко добирался ради этого? Хотя нет, дай угадаю, начальник порталом угостил? Снейп лишь молча кивнул ей, и женщина вновь хрипло рассмеялась. — Ох, не повезло, не повезло, — выдохнула она, отсмеявшись. — С начальником-то. Ладно, спрашивай, помогу уж тебе. Баба Яга — она такая — добрым молодцам подмога. А ты похож на доброго, даром что Смертушку кушал. Спрашивай, профессор, удиви бабушку. — Пророки, — Снейп молча «проглотил» подначку колдуньи. — Русские пророки — самые слабые в мире. И они редки. Что за особенность? — Это от того, что нам, русским, вперед смотреть больно — там все хуже и хуже, — усмехнулась женщина, доставая откуда-то мятую пачку сигарет. — А вообще — нормальных пророков везде мало. Везде редкость. А вот зрячих у нас нормально, зрячих мы любим. Только вы их за пророков не считаете. — Зрячих? — Нет, ты не глухой и не тупой, так что не переспрашивай. Знаешь ведь ответ-то… Ну да ладно, скажу. Пророк, дорогой мой, на будущее влияет. Вот так вот сурово, но справедливо. Он же это не контролирует. Или это будущее влияет на пророка? Неважно. Сказав пророчество, маг определяет судьбу — пойдя против его слов, придешь туда, откуда бежал. Главное, конечно, вовремя понять, что озвучено пророчество, а не туфта. Но все равно, даже зная о пророчествах, некоторые упрямцы пытаются их изменить. Бывает — дураков никогда мало не было. Но то — пророки. А есть зрячие. И вот они-то, как раз, видят то же самое будущее. Да только не нашего мира. Или не совсем нашего. — Теория параллельности миров. — Точно. Параллельные миры. Вроде как линий на листе бумаги. Какие-то разные, толстые, тонкие, но бывают и две четко прямые. Вот зрячие и заглядывают в соседний мирок. Одним глазком. Допустим, в мир, время в котором на час-другой продвинулось дальше, чем в нашем. Очень полезное умение, да сильно редкое. Будущее-то ты знаешь, и даже изменить его можешь. Да ты уже его меняешь, когда узнаешь. Иногда это приводит к путанице. Завесу между двумя разными мирами пробить ой как непросто. — У таких магов есть какие-то особенности? Что-нибудь действительно странное? — спросил Снейп, подавшись вперед. — Например — поздняя инициация гена магии. — Напридумывали себе генов, — показушно скривилась колдунья. — Неа, о таком не слыхала. Маги как маги. Ну… регулярно они заглядывать за ту сторону не умеют. Да и помнят мало, говорят. Хотя слышала я, мол проводник их силе нужен. Будто бы твой клубок у дерева. Им так проще разобрать, в каком мире они находятся, и в какой должны заглянуть. Но такая штука для каждого своя должна быть, вроде. Кому палка любимая, кому жена. Муж… Тьфу ты! Опять директора одного вспомнила. — Понятно, — Северус кивнул, хотя ничего особо понятного он не услышал. — А что до детей с поздней инициацией? Вы о таких слышали? — По-о-оздней? — потянула женщина. — Ну, навроде… а на сколько поздней? Месяц-два? — Восемь лет. Колдунья запнулась, серьезно изучая лицо своего собеседника, будто подозревая его в несмешной шутке или глупом розыгрыше. Однако лицо Снейпа оставалось серьёзным, из-за чего женщине было сложно, но она, твердя про себя, что она русская и ей все по плечу, сверлила зельевара взглядом с пятнадцать минут. — Не бывает такого, — покачала колдунья, наконец, головой. — Не-бы-ва-ет. Ни у пророков, ни у зрячих. И даже ни у медведей. Нет. — Может быть что-то… — Снейп запнулся. — Кхм. Холод. Ребенок, у которого произошла инициация в восемь лет, и который оказался либо пророком, либо зрячим, сказал мне тогда, что ему постоянно холодно. Колдунья вздрогнула и посмотрела на профессора совсем уж колючим взглядом. — Я, милок, может и не патриотка, а дура старая, но ты мою страну не обзывай. Мы с Певереллами не якшались, в отличии от вас, британцев. — Я не понимаю, — нахмурился Северус в ответ. — Смертушка, мой хороший, — почти огрызнулась колдунья. — Которую ты так сладко кушал когда-то. Люди говорят, что волшебники, связавшиеся с ней, всегда испытывают холод. Мол, это ее самой частичка в них. Да только причем же тут Россиюшка? Да и Советы, не долго им осталось, тоже никогда с поборниками Смерти не дружили. Это история, мальчик, но даже она способна оскорбить знающего человека. — Прошу… прощения, — медленно ответил Северус. — Я… был неосторожен. Не интересуюсь историей. — Проваливай уже, — женщина показала большим пальцем на дверь. — Я тебе ничего полезного не скажу — не знаю просто. А ты еще будешь тут меня оскорблять… Снейп поднялся, кивнул колдунье и вышел из избы. Визит оказался провалом, хотя и не полным. Если покопаться в истории Перевеллов… Впрочем, это уже на уровне мистики и сказок о Смерти. Пусть этим занимается Дамблдор. Северус бросил на клубок, все еще крутящийся у дерева, раздраженный взгляд, и прошел мимо. Портал находится не очень далеко, но суровый климат лесов в России (да и остальных советах) подгоняет лучше любых слов. Дойдя до портала, Снейп позволил себе максимально раздраженно выдохнуть. Так сильно, что будь он на уроке, ученики поседели бы от страха. Даже самые исполнительные. Каким-то шестым чувством Снейп понял, что лесная Баба Яга сейчас со вкусом гаркнула ругательство о Дамблдоре в свой потолок. И он был готов к ней присоединиться. Портал оказался одноразовым.***
— Уф! — выдохнул Шуби, держась за разбитый нос. — Хорошая драка была! Я поежился, смотря на остальных ребят банды, и перевел взгляд на саму драку. Шуби оказался прав — «была» — мы уже заканчивали. Вернее, даже не мы, а парни Кевина. Мне-таки удалось уговорить его помогать нам. На самом деле, я просто намекнул главарю самой крутой банды в Доме, что мы после такой помощи очень сильно подумаем о вступлении к нему. Всей бандой. Это бы было для него почетно, так что он согласился. А парням я сказал, что Кевин просто оказался сражен моими красотой и умом. Везде приукрасил, получается. На самом деле, если все пройдет как надо, мы сможем вернуть себе былые права, вроде тех, что были у нас с Джошуа. И эта битва — один из пунктов этого «все». Парней Майка и Алекса сейчас лупят парни Кевина и Хассан с ребятами. Хорошо так лупят — те на нас еще не скоро полезут. Происходит все действо в подвале — Гиввед не закрывает его по пятницам, прекрасно понимая, чем тут в основном все занимаются, но закрывая глаза. Уж лучше здесь, чем в столовой. Да, мы в подвале. И в соседнем помещении сидит Гвен Ли — негласный лидер девчонок, не вступающих в банды. Сейчас она убедится в нашей состоятельности, а потом мы сможем договориться с девушками о… сотрудничестве. А как пойдет слушок о том, что парни Хассана плотно общаются с первой женской спальней (и не важно, что в саму спальню нас пустят только в охлажденном виде и по кускам), народ заинтересуется вступлением к нам. Да, получать по морде довольно грустно, но если получать по морде, а потом клеиться к девочкам — грусть будет чуть меньше. Со звонким шлепком, из толпы наших визави вылетел совсем мелкий шнырь. Лет семи, наверное. Отбитый малый, раз решил поиграть с ребятами повыше. Я вот стою себе, смотрю просто. Внезапно, мелкий крикнул что-то на проигравшем своим друзьям и побежал на выход из подвала. — Лодет — малой! — крикнул мне Хассан. — Он в наши комнаты побежал! Ого, диверсия! А местные пацаны быстро учатся — впервые насолить в комнате дерущихся посреди драки я придумал лишь месяц назад, и они уже пользуются. Впрочем, на подобный случай я тут и стою — драться меня не заставляют, а прийти и набить лицо не могут — несподручно это, пока тебя трое месят. Я бросился по коридору за шустрым малым. Тот был вполне себе хорош в спринте, в отличии от моей утонченной души и не менее утонченной задницы — ну что сказать, спортсменом мне в этой жизни не быть. Да и не очень-то хотелось. Мелкий бежал очень быстро, особенно отрываясь от меня на лестницах. Второй этаж, третий… Куда он летит-то? Наши комнаты не здесь! Тем не менее, это может быть просто трюк. Я подумаю, что он затупил и остановлюсь, а он спуститься с другой лестницы и прибежит в спальню. Пусть и мелкий, но не тупой же. Как я. Ох, какая же далекая комната! Куда он бежит? Что это, прачка? Горы белья и прочее… А где же мелкий? — Цыпа-цыпа… — выдыхаю я, пытаясь отдышаться. — Выползай уже, дружище… Бить не буду. Мы уже победили. Нужно было закрыть дверь и подождать, блин. Ладно, раз уж нашел. Свет! Мне нужен свет! Со спины послышался треск. Я резко обернулся, и увидел, как мелкий застыл в нерешительности перед каким-то клубком проводов. Треск доносился от клубков. — Стоп! — я взмахнул руками и чуть присел, одновременно крикнув. — Ни шага! Тихо! Не на меня смотри, на провода! Да не трону я тебя! —А чего они… — он рвано вдохнул— тоже замаялся бегать. — Трещат? —Хотят-таки такого поца на шекели развести, — нервно буркнул я, махая ему рукой. —Отходи, отходи. Не вздумай их трогать. Ох, если коротнет. Пацан, похоже, моей речью не проникся, а потому, пусть и отступил, с меня испуганного взгляда не сводил. Что нас и подставило — запнувшись о какой-то предмет, мальчик нелепо взмахнул руками и упал на задницу. Куча простыней за ним дрогнула и съехала вниз. Полыхнуло. Обои рядом с проводами задымились и вспыхнули, как спичка. —Ну ты дебии-и-ил… — выдохнул я вновь. И пацан, испугавшись еще больше, закричал и побежал к двери. По пути он обо что-то споткнулся вновь, уронив какую-то штуку, похожую на торшер. Я ломанулся за ним, но торшер угодил под ноги. Я грохнулся на пол. Дверь с громким стуком захлопнулась, и я остался в сгустившейся тьме. Хотя нет, огонь уже вполне прилично освещал дальнюю часть комнаты. Надеюсь, дверь не закрылась. Хотя, при моей удаче…