Зов темных крыльев II

      Безмятежные дни, заполненные учебой и чтением при свечах, однажды должны были закончиться, в глубине души я это понимала, поэтому изо всех сил старалась наслаждаться каждым мгновением текущего времени. Тем не менее, мое простое, незатейливое счастье подошло к концу намного быстрее, чем мне того бы хотелось. Это случилось уже на Хэллоуин. Праздничный пир удался на славу, но меня не покидало ощущение, что он как бы прощальный. Спокойная жизнь заканчивалась, и судьба послала мне последнюю возможность как следует расслабиться. Возможностью я воспользовалась в полной мере, и сразу же после этого события закрутились с возрастающей скоростью.       После сытной пирушки, где я, сознательно отринув человеческие манеры, с наслаждением сожрала целый копченый окорок, меня клонило ко сну. Я даже пренебрегла обычным чтением на ночь, имея ввиду поскорее оказаться в спальне. Однако добраться до заветной постели мне было не суждено: наши старосты неожиданно погнали весь факультет обратно в Большой зал. Причину я узнала по дороге от вездесущей Хельги. После пира она провожала своего нового друга, Альберта до гостиной Гриффиндора, но едва дойдя до дверей, они увидели, что портрет, охранявший вход в гриффиндорскую обитель, был безжалостным образом изрезан. Кто мог сделать такое?       — Безусловно, Сириус Блэк, — уверенно сообщила Хельга. — Сомнению на этот раз не подлежит — его застал на месте преступления Пивз.       — Полтергейст? Ему можно верить? — усомнился Долохов. Он и Мари, вместо того, чтобы идти со своими сокурсниками, присоединились к нам почти сразу же.       — В данном случае — можно. Его привлекают беспорядки, поэтому он с превеликим удовольствием наблюдал, как Сириус кромсает портрет, а потом во всеуслышание хвастался этим. — Хельга, казалось, о чем-то размышляла.       — Вот и хорошо. Не хватало еще, чтобы вновь подумали на меня, — искренне обрадовалась я.       — Кто-то все равно не поверит, — не согласилась Мари. — У тебя есть недоброжелатели, Мелони, им все равно, делала ты это или нет, они постараются выставить виноватой тебя. Хотя бы затем, чтобы доставить тебе беспокойство.       — Я тоже как раз об этом думаю, — подхватила Хельга. — Поэтому надо их опередить!       — У тебя есть идеи? — Услышанное мне совсем не понравилось: я внутренне согласилась с тем, что обе подруги могут быть правы.       — В данном случае, у тебя железное алиби: тебя видели на пиру в то самое время, когда все произошло. Нужно лишь как можно быстрее позаботиться о том, чтобы донести это до каждого, кто не был твоим соседом — прежде, чем тебя примутся обвинять. Тогда обвинителей при первых же их словах станут поднимать на смех.       И друзья принялись нарочито громко обсуждать мое недавнее поведение на пиру. Особенно старалась Хельга — ее пантомима «Голодная гарпия дорывается до кормежки» имела оглушительный успех. Весь факультет хохотал так, что тряслись стены коридоров, которыми мы шли. Я криво улыбалась и отводила взгляд; у меня даже возникла мысль, что Хельга таким изощренным способом мстит мне за недавний отказ выручать гиппогрифа. Вряд ли — прежде я не замечала за ней злопамятства — но если и так, то пусть лучше выговорится сейчас, чем затаит обиду. В любом случае, цель была достигнута: все когтевранцы до последнего человека теперь были убеждены, что я не имею к случившемуся никакого отношения. Поддерживая начатое, я даже кинула пару слов, призванных раззадорить Хельгу еще больше и дать ей повод продолжить когда мы окажемся в Большом зале — с тем, чтобы ее слышали и другие факультеты. Хельга с готовностью приняла посыл и не умолкала еще долго, чем немало повеселила собравшуюся толпу и сгладила общую атмосферу напряженности.       Немного успокоенная, я уже собралась залезть в свой спальный мешок (сегодня по соображениям безопасности мы все должны были ночевать здесь же, в Большом зале) и наконец-то заснуть, но этого мне сделать снова не дали.       — Мелони, можно с тобой немного поговорить? Поверь, это очень важно, — мягкий, вкрадчивый шепот Дамблдора прозвучал над самым ухом. От неожиданности я вздрогнула.       — Конечно, профессор.       — Прошу, не так громко. Пожалуйста, встань и иди к выходу. Я не хочу беспокоить остальных.       Самого професора рядом не было — он поджидал меня за порогом Большого зала, откуда, видимо, и передал свою просьбу через разделявшее нас расстояние. Я вышла, и он, не говоря более ни слова, жестом велел мне следовать за ним.       Я терялась в догадках. Неужели профессор все-таки заподозрил меня? Не может быть! Уж он-то точно должен был знать, что я здесь не при чем — его следящие заклинания по-прежнему действовали, и он был в курсе всего, что с мной происходило в любой момент времени. Тогда в чем причина?       — Думаю, нет нужды объяснять, что я этого не делала, не так ли, сэр? — пошла я напролом.       — Верно. На самом деле, я хочу попросить тебя кое о чем, Мелони, — сказал он, убедившись, что мы остались одни.       — О чем же, сэр?       — Очевидно, что Гриффиндор теперь остался без защиты. Новую картину на замену Полной даме я подыщу, но сильно сомневаюсь, что против Блэка, вздумай он вернуться, она будет… в достаточной мере эффективна. Вся надежда только на тебя.       — На меня, сэр? — Вот теперь я была по-настоящему удивлена.       — Как это ни грустно — да, Мелони. Поверь, я хотел бы этого избежать…       — Понимаю. Что я должна делать? Патрулировать коридоры вместе с преподавателями? — Впрочем, еще не договорив, я почувствовала, что эта догадка неверна.       — Спасибо тебе, Мелони! — кажется, старый маг в самом деле расчувствовался. — Знаешь, в мире немногие, подобно тебе, сразу же могут ответить на просьбу другого: «Скажите только, что мне нужно делать?». Тем не менее, патрулировать я тебя не прошу…       — Сэр, я сразу отвечаю таким образом лишь тогда, когда просьба правильная, — решила я сразу расставить все точки над «i». Во избежание недоразумений в дальнейшем. — Сейчас она как раз такая, это я прекрасно чувствую, но все же, что от меня требуется?       — Как ты смотришь на то, чтобы провести несколько следующих ночей в гарпийском обличии, охраняя гостиную Гриффиндора? — он тоже не намерен был тратить время понапрасну.       — Как гарпия? Здесь? В стенах Хогвартса? Вы шутите, сэр?!       — Нисколько. Но я не договорил. Кроме того, я подарю тебе целый новый мир, где ты сможешь летать в облике гарпии когда пожелаешь, в любое время дня и ночи. Впрочем, тебе, конечно, предпочтительнее ночь, не так ли? — лукаво спросил он.       — Так-так… — я уже всем своим существом почувствовала подвох. Целый мир, это же надо! И где такой взять? Разве что…       — Картины! — выпалила я, еще не додумав до конца. — Вы хотите поместить меня в картину?! Вместо той, что уничтожил Блэк?       — Снимаю шляпу перед всем Когтевраном! — Дамблдор в самом деле приподнял свою остроконечную шляпу. Вышло это немного комично, но отнюдь не издевательски. — Сообразительность когтевранцев не зря давно уже стала притчей во языцех… Но ближе к делу. Как ты думаешь, отважится ли Блэк напасть на картину, в которой сидит гарпия? Особенно, если эта гарпия в любой момент, по своему желанию, может вырваться наружу?       — Если и отважится, ему же хуже, — злорадно ухмыльнулась я. — Профессор, я согласна! Как это делается? Я имею ввиду, залезть в картину?..       — Идем, — профессор взял меня под руку, как взрослую. — Сейчас я все тебе покажу, а пока осталось решить несколько небольших вопросов, которые у тебя непременно возникут, если еще не возникли. Во-первых, уроки…       — Ах, да, — смутилась я. — Домашние задания… У меня хватит на них времени?       — Большую часть того, что вы сейчас проходите, ты и так давно знаешь, — успокоил он. — Дежурить ты будешь по ночам, так что с посещением занятий тоже не возникнет накладок…       — Но ведь я должна еще и спать!..       — Находясь в картине ты будешь восстанавливать силы словно во сне. Фактически, ты сможешь таким образом бодрствовать сутки напролет. Днем заниматься как обычно, ночью отдыхать, пребывая в картинном мире.       — А если я вдруг все же засну в картине? — усомнилась я.       — Вряд ли — ведь это будет ночь, а ночью гарпии спят редко. Тем не менее, мы предусмотрим такую возможность… Итак, мы на месте, — сказал он, остановившись перед дверьми гриффиндорской гостиной. — Хочу представить тебе великолепного и благородного… сэра Кэдогана! Сэр Кэдоган, это Мелони, юная леди Блейдвинг, дочь известной вам Алисии.       — Благородная леди! О, как я счастлив служить вам! — Восторженный вопль, раздавшийся с одной из развешенных по стенам картин, сделал бы честь величайшему актеру исторического театра. Впрочем, для рыцаря в средневековых доспехах, гордо восседавшего на упитанном сером пони, это не было представлением. Он действительно был такой, я ощутила это сразу.       — Я тоже счастлива нашему знакомству, благородный сэр! — не осталась в долгу я.       — Браво, браво, — Дамблдор выглядел очень довольным. — Итак, готовы ли вы, сэр Кэдоган, вновь проявить вашу вошедшую в легенды отвагу и встать на защиту Гриффиндора плечом к плечу с одной из знаменитого рода Блейдвингов?       — Я готов до последней капли крови защищать не только Гриффиндор, но и эту прекрасную даму! — возопил рыцарь.       — Саманта Блейдвинг, основательница нашего рода, была великой воительницей! Многие почли бы за честь сражаться на одной стороне с ней! Я докажу, что достойна ее славы, но неужели вы даже сейчас сочтете, что я неспособна биться… с нашими общими врагами? — полюбопытствовала я.       — Женщины в древности сражались не хуже мужчин, — поддержал меня Дамблдор, — что же говорить о Блейдвингах, которые вот уже два с лишним тысячелетия стоят на страже Равновесия Мира?       — О, как же я не сообразил сразу? Конечно же, я столько слышал о подвигах вашей великой прародительницы! Для меня будет огромной честью принять бой совместно с вами! — искренне заверил меня рыцарь. Он начинал мне нравиться.       — Тем более, что Мелони, несмотря на свой юный возраст, совсем недавно одержала победу над могущественным некромагом, осмелившимся вторгнуться в Министерство Магии! — добавил Дамблдор.       — Потрясающе! Это же подвиг, достойный самого Мерлина, не говоря уже о рыцарях Круглого стола! Леди Блейдвинг, вместе мы сокрушим зло, какую бы форму оно ни приняло! — воодушевленно провозгласил сэр Кэдоган.       Я не стала уточнять, что без толпы собравшихся в Министерстве дружественных волшебников, возможность моей победы была под большим вопросом, несмотря на обретенную тогда же способность управлять «черным светом». Придет время, и я буду расправляться с такими врагами в одиночку, а сейчас важно было вселить в союзника уверенность. Тем более, на что-то я все-таки оказалась способна.       — Очень хорошо, — кивнул Дамблдор. — Что ж, сэр Кэдоган, сейчас я перевешу вашу обитель на новое место, вот сюда…       На гриффиндорской двери Кэдоган смотрелся более чем уместно, он вроде бы даже стал немного выше ростом — наверное, от чувства собственной значимости. Впрочем, это было оправданно.       — А теперь займемся тобой, Мелони, — продолжил волшебник. — Пожалуйста, положи левую ладонь на эту свободную картину… — он указал на висевшую на стене сбоку небольшую неприметную раму с каким-то сумрачным, едва различимым пейзажем в ней, — и начнем!       — Леди Блейдвинг достойна лучшего обрамления! — неожиданно возмутился с двери сэр Кэдоган. — Как вы смеете предлагать ей такое убожество?! Я вызову вас на…       — Спокойно, сэр! — отрезал Дамблдор. — Дело в том, что враг должен до последнего не догадываться, что Гриффиндор охраняете не только вы. Скажу более: остальным не следует этого знать вовсе — вот почему картина столь скромна и незатейлива. Бросаться в глаза ей ни к чему. Блэку нужен только Гарри, поэтому стоит ему заподозрить, что здесь присутствует еще и гарпия, он сразу сбежит. Ваша задача — вызвать его на себя и связать боем…       …«То есть, приняться шуметь как можно громче, чтобы я пробудилась, даже если вдруг засну в картине», — перевела я про себя, метнув быстрый взгляд на волшебника и убедившись, что понимаю все правильно.       — …И тогда в дело вступит леди Блейдвинг. Вместе вы плените Блэка и передадите его в руки правосудия! — закончил Дамблдор.       «А ведь неплохо придуманно», — призналась я самой себе. Пустая картина, в которую хотел поселить меня Дамблдор, находилась на расстоянии около трех ярдов от входа в гриффиндорскую гостиную, так что если Блэк подойдет вплотную и займется Кэдоганом, я окажусь у него за спиной и несколько слева. Превосходная позиция для внезапного нападения! Что бы там ни говорил рыцарский кодекс об открытой битве лицом к лицу с неприятелем, результат прежде всего. Дамблдор это явно понимал.       — Когда мы закончим, я бы попросила перевесить мою картину на верхний ярус, — заодно сообразив, попросила я. — Так, чтобы она находилась выше человеческого роста. Мне будет значительно удобнее атаковать сверху.       — Хорошо. — В светлых глазах Дамблдора мелькнуло одобрение. — Итак, если ты готова, повторяй за мной…       Заклинание оказалось довольно длинным и не слишком простым для запоминания. Все же, я справилась как должно и внезапно ощутила что-то вроде порыва ветра, втягивающего меня в картину. В глазах потемнело как при трансгрессии, но уже миг спустя зрение восстановилось. Теперь я смотрела на мир со стены, словно как сквозь толстое оконное стекло.       — Вот и все, — подтвердил Дамблдор, — можешь располагаться как тебе удобно. Оглянись!       Я обернулась вглубь картины, и у меня перехватило дыхание от восторга. Вдали раскинулся огромный, насколько хватало глаз, темный, сумрачный лес. Как и в настоящем мире, здесь стояла поздняя ночь. Мягким, волшебным светом звезд и луны здесь была наполнена каждая частичка пространства, но широкая полоса леса оставалась темной. Она звала, притягивала, манила…       — Вижу, тебе понравилось, — улыбнулся Дамблдор с другой стороны. — Не так ли?       — О да, профессор! Это ведь… это…       — Все, о чем ты мечтала, верно? В таком случае, наслаждайся. Сэр Кэдоган вызовет тебя в случае необходимости.       — Непременно! — пообещал рыцарь. — Вы можете быть спокойны, леди Блейдвинг: когда преступник явится, я встречу его во всеоружии и клянусь, вы это услышите!       — Спасибо. Профессор, вы ведь расскажете мне?.. Я хочу от вас узнать! Об этой картине и картинном мире! Как они существуют? Все это… настоящее? А я сама сейчас?..       — Позже, Мелони, — прервал меня Дамблдор. — Пойми: я и так потерял много времени. Совсем недавно по замку беспрепятственно бродил сбежавший из Азкабана преступник. Может он уже далеко, а может и скрывается где-то поблизости. Когда я узнал об этом, я сразу же сделал то, что должен был: обеспечил охрану учеников в целом и гриффиндорцев в частности. Увы, я слишком положился на охрану дементоров, иначе принял бы дополнительные меры еще загодя… Но что сделано, то сделано, и теперь у меня больше нет ни одной свободной минуты, понимаешь?       — Понимаю, профессор. — Я была несколько недовольна, однако признавала его правоту. Блэка необходимо начать выслеживать по горячим следам, прямо сейчас. Для разговоров и объяснений у нас еще будет время. К тому же, о многом можно расспросить и Кэдогана…       — Вот и отлично. Что ж, в таком случае, благополучного дежурства. Сейчас перевешу твою картину на верхний ярус, как ты хотела… И помни, Мелони: Блэка ни в коем случае нельзя убивать! Более того, я бы не хотел, чтобы ему вообще был причинен какой-либо вред. Его необходимо обезоружить и захватить живым, причем так, чтобы он по возможности не пострадал. Понятно?       — Да, профессор. Знаете, мне только что подумалось… Или даже не совсем подумалось… — я критически оглядела внешний мир из картины. Что-то здесь ощутимо расходилось с просьбой Дамблдора… И неожиданно я сообразила.       — Профессор, пока вы не ушли… Пожалуйста, перевесьте мою картину на противоположную сторону. Тоже наверх, но так, чтобы мне пришлось нападать на Блэка справа, а не слева, как сейчас.       — Почему? — прищурился он.       — Не могу точно объяснить, просто знаю… Мое тело — знает. С левой стороны нападают когда хотят убить. Может это только у гарпий так, может и у людей тоже, но в главном я не ошибаюсь. Когда я буду сражаться, за меня будут говорить чистые инстинкты, поэтому если хотите, чтобы Блэк остался в живых, перевесьте картину направо!       — Хорошо, что ты вовремя об этом сказала! — Он легко дотянулся до картины и перевесил ее куда было сказано. — Теперь лучше?       — О да, профессор, спасибо вам! — Новый ракурс меня полностью устраивал. — То есть, Блэк, конечно, будет вам благодарен.       — Благородные Блейдвинги совершенно не могут сказать или сделать что-то не вовремя, я далеко не единожды в этом убеждался, — неожиданно серьезно провозгласил сэр Кэдоган. — Леди Мелони, вы — достойная дочь своей высокочтимой матери!       — Счастлива это слышать, сэр, — церемонно ответила я. И неожиданно почувствовала себя легко и комфортно, словно устроившись в любимом кресле у камина. То, что вместо кресла я оказалась в картине на стене, ничего не меняло — я была на своем месте здесь и сейчас. Все вокруг было правильно и уместно. Картина — значит, картина, а сэр Кэдоган… сэр Кэдоган — это хорошая компания!