Зов темных крыльев II

      Первым опомнился Долохов.       — Не тяни, — не то попросил, не то приказал он. — Мы уже поняли, что с твоим распределением Шляпа облажалась — с учетом твоих мозгов тебя следовало бы сразу послать на Когтевран. Поможешь по-настоящему — скажу при всех, что тоже ошибался насчет тебя. Обещаю.       — Ты только не забудь, — улыбнулся Альберт. Долохов скривился — я знала, что он не забыл бы и без напоминаний. — Только придется тебе подождать еще немного — пока я не доскажу легенду Мелл. Она почему-то оборвала ее не закончив, а там в конце самое интересное.       Вот теперь я была поражена не на шутку. Откуда Альберт вообще знает эту легенду?       — А без этого нельзя? — поинтересовался Долохов. Он жаждал действия, и его совсем не привлекали древние истории.       — Нельзя, — ехидно улыбнулся Альберт.       — Тогда валяй, — разрешил Долохов, обреченно воздев глаза к потолку.       — Прекрасно, только позволь сначала пояснить, где я раскопал эту историю, а то под Мелл кресло вот-вот загорится, — ухмыльнулся он. Я рефлекторно дернулась проверить сидение, в очередной раз тихо прокляла человеческий юмор со всеми его «переносными смыслами», сколько их ни есть, и приготовилась слушать по существу.       — Здесь все просто, — сжалился он наконец, — особенно если понять, что вести хроники — не есть привилегия только гоблинов Саманты. Были и летописцы других кланов, а кроме того — человеческие. Надеюсь, ни для кого это не стало открытием? Тогда вас не удивит и то, что одна из таких летописей завалялась на дальней полке в нашей домашней библиотеке. Правда, написана она была рунами — но их я довольно прилично разбираю.       — Серьезно? Ты? Как? — искренне удивилась я.       — Просто смирись, Мелл — ты больше не единственная здесь, кто может читать руны! — расхохотался Долохов.       — Что в этом забавного?       — То, что тебя уделал гриффиндорец. Забавнее не придумаешь, как по мне.       — Смейся, смейся, — буркнула я, внутренне признавая его правоту. — И все же, я очень хотела бы знать, где он научился их читать.       — В основном, по старым книгам, — охотно сообщил Альберт. — Ну и дед немного помог, он большой знаток. Руны здорово помогают в создании артефактов, он частенько их туда запихивает. Знаете, я ведь очень люблю историю. Когда-нибудь я стану великим кладоискателем. Точнее, искателем древних могущественных артефактов, не чета современным, я уже давно так решил. А для этого, естественно, нужно знать древнее письмо. Не сумеешь разобрать какую-нибудь охранную надпись в склепе — вмиг расплющит специально заготовленной для этого на потолке каменюкой.       — На это я бы посмотрел… — мечтательно протянул Долохов.       — Поздно! Теперь уже не дождешься!       — Ладно, с этим понятно, — пресекла я в зародыше начинающийся спор. — Так что я, по-твоему, такого важного не досказала в этой древней легенде? — кивнула я на книгу.       — Ах, да. Ты ведь остановилась на том, когда Ульрик и Саманта решили сойтись врукопашную? Тогда дальше там должно быть вот что. Ульрик дуроломом прет вперед, надеясь смять хрупкую от природы гарпию своим весом. Та моментально бросается на землю, пропускает его над собой, а затем по-кошачьи вспарывает ему брюхо когтями задних лап. В моей книге еще было пояснено, что гарпии обожают так делать, это их любимый прием, когда они по неудачному стечению обстоятельств оказываются вовлеченными в бой на земле. Ульрик этого не знал… и благополучно издох. С выпущенными кишками никто долго не проживет, будь ты хоть стократ берсерком.       — Как увлекательно. А дальше? — внимание Долохова заметно возросло.       — Дальше Саманта, согласно уговору, забирает секиру Ульрика, а с него самого снимает шкуру. После чего, как и обещала, возвращается за изгнавшими его когда-то старейшинами человеческого поселения, и убивает их на глазах у всех остальных. Те начинают возмущаться и хвататься за оружие. Это они зря. В общем, там было еще много крови, но все закончилось хорошо. Частокол, сооруженный вокруг поселения, оказывается украшенным головами всех, без исключения, его обитателей, включая грудных детей, поскольку Саманта поняла, что все они по своим внутренним убеждениям, были (или станут в дальнейшем) заодно. Что же касается королевства Ульрика — оно распалось. Его единственному сыну на тот момент было четырнадцать лет — слишком мало, чтобы объявить себя верховным королем. Какое-то время, его старший военачальник, его «правая рука», пытался возглавлять королевство. Легенда гласит, что он был не менее сильным магом, чем сам Ульрик, однако все же не смог справиться с многочисленными восстаниями финских племен. В итоге он погиб, подавляя одно из таких восстаний. Что же до сына Ульрика, то спустя немного времени он женился на дочери верховного шамана одного из самых крупных племен, которое впоследствии и возглавил. Остальные разбежались кто куда, и стали жить как прежде, в мире и спокойствии. Хороший конец, правда? — он смотрел на нас как-то особенно заинтересованно, словно ожидая нашей реакции.       — Если бы конец, — вздохнула Мари. — Как мы видим, история получила продолжение в наши дни, и по-настоящему заканчивать ее, так или иначе, придется нам.       — Это же замечательно! Значит, все зависит от нас! — оптимизм Альберта был неисчерпаем. Странный огонек интереса в его глазах пропал без следа. Гриффиндорец вновь совершенно расслабился, подтверждением чему служила его широкая, искренняя улыбка.       — Может и замечательно, только я все равно кое-чего не поняла, — сказала я. — В моей книге все так, даже меньше, поскольку о том, что случилось с королевством Ульрика, там нет ни слова — только то, что касалось непосредственно Саманты. Но ты говорил, что из этого отрывка понял, за чем охотятся современные последователи Ульрика. Я пока этого не услышала.       — В самом деле, я тоже, — подхватила Мари. — Что им может быть нужно?       — А вы представьте. Вот к своим верным подданным, ждавшим его на протяжении тысячелетий, возвращается их король. Казалось бы, только ликовать и радоваться. Но есть одна маленькая проблемка. Даже две. Король явился совсем не в королевском виде, и с напрочь сорванной, по самый фундамент, башней. И если с сомнительным обличием еще можно как-то мириться…       — Под «сомнительным обличием» ты подразумеваешь тринадцатилетнюю девочку? — против воли улыбнулась я.       — Нет, я подразумеваю огромную, хищную зверюгу. В человеческой ипостаси его почитатели вряд ли его видели, поскольку тогда сама Хельга запомнила бы это и поняла, что с ней приключилось. А поняв — кинулась бы за помощью к нам. Нет, Зверь полностью завладевал ей когда она глубоко спала, и отпускал лишь вернув доставшееся ему тело на место. Надо полагать, из чистого инстинкта самосохранения, чтобы не оказаться раскрытым. Кстати, я бы не удивился, если ему уже доводилось проделывать такие фокусы в далеком прошлом, когда он был настоящим королем-магом — вот привычка и сохранилась. Но это все пустяки. Есть вторая проблема, и она посерьезней. В этом своем зверином обличии Ульрик ни Мерлина лысого не помнит, ни кто он, ни что с ним случилось, и хочет только жрать. Кому нужен король, который сходу, без разбора, начинает жрать своих подданных? Да еще попутно охотиться в округе, вынуждая их постоянно заметать следы, чтобы не спалиться всем кланом? Разумеется, их первая и внеочередная задача состоит в том, чтобы вернуть своему хозяину хоть крупицу разума. В идеале же — полную память о прошлом.       — Логично. И как они это делают?       — А вы разве никогда не слышали о том, что память возвращают владельцу его старые вещи? Достаточно бывает просто прикоснуться к такому «привету из прошлого» — и воспоминания нахлынут потоком. А если еще и присовокупить соответствующие заклинания…       — Постой, кажется, поняла. Ты хочешь сказать, им нужна шкура, в которой был заточен Ульрик? С ее помощью они надеются пробудить его память? — спросила Мари. — Что он прикоснется к ней, и его память оживет? И все будет по-прежнему?       — Чушь полнейшая! — не выдержала я. — Я действительно слышала об этом приеме, и заклинания, которыми пользуются в такой момент, знаю. Но здесь тоже есть, как ты выразился, «небольшая проблемка». Представь себе, что заключенному, пребывавшему в заточении около двух тысячелетий и чудом освободившемуся, верные последователи торжественно преподносят его бывшие кандалы! Как ты думаешь, что он с ними сделает? Я имею ввиду, с «дарителями», если к нему в самом деле вернется память?       — Да, на это я бы тоже посмотрел, — ухмыльнулся Долохов. — Слушайте, а может и правда подарим им шкуру? И полюбуемся на результат?       — Для этого их, опять же, надо сначала найти. А так, конечно, было бы занятно. Только вот… мама не позволит. — Сначала я чуть было не назвала имя Саманты, но вовремя опомнилась. Друзьям еще ни к чему знать о ее возвращении — если бы она сама хотела этого, то дала бы понять. — Все-таки, фамильная реликвия.       — Да не за шкурой они охотятся! — не выдержал Альберт. — Как же вы еще не поняли? Была ведь и другая «реликвия», взятая Самантой после победы над Ульриком. Я же специально вам рассказал, чем окончился их бой! И уж эта-то вещь пробудила бы ему память стопроцентно!        — Секира! — ахнула я. — Оружие Ульрика! Саманта забрала ее, согласно их уговору! Но… послушайте, у нас дома нет этой секиры!

***

      — Как это — нет? Должна быть! — обескураженно пробормотал Альберт. — Где же ей еще быть, если не у вас?       — Откуда мне знать? В кабинете Саманты ее точно нет. Есть меч, принадлежавший ей самой, есть шкура Ульрика, а секиры нет!       — Не может быть! Ты точно уверена?       — Абсолютно… и знаете, сейчас мне самой это кажется странным. Куда после всех этих лет могла деться секира? Не могла же Саманта просто ее выкинуть! А ведь должны быть и другие трофеи. Саманта была великой воительницей, убила очень многих, и оружие забирала практически у каждого побежденного. И тем не менее, я ничего такого в нашем доме не видела. Разве что, все это хранится в каком-то специальном тайнике, куда Саманта складывала трофеи… Возможно, что-то вроде оружейной…       Разгадка озарила, кажется, всех одновременно. Несколько секунд мы только переглядывались, не в силах произнести ни слова.       — Похоже, гоблины Ульрика лучше тебя самой осведомлены, что и где хранится в твоем доме, — хмыкнул Долохов. — Включая катакомбы под ним.       — Убью, — меланхолично пообещала я. Перед глазами стояла картина: чужой гоблинский шаман, методично взламывающий запертую на рунный замок дверь… разумеется, оружейной! Остальные только отвлекали наше с матерью внимание от этого, от главного. Пытались нас задержать… и ведь еще немного, и им бы удалось! Шаману не хватило, может быть, буквально нескольких секунд…       — Не тебя, разумеется. Тех, зеленокожих, — вынуждена была пояснить я больше для остальных, уже попытавшихся было отодвинуться от меня подальше. Долохов же, как обычно, сразу понял меня правильно, и лишь слегка улыбнулся.       — Что ж, теперь мы знаем, за чем они охотятся, подытожила Мари. — Хотя… постойте-ка! А почему тогда они сначала вломились в мой дом, а затем еще и в Министерство Магии? Почему они вообще решили, что секира у нас? Почему не напали сразу на особняк Блейдвингов?       — Я думаю, тогда они еще не помышляли о том, чтобы добыть секиру, — уверенно сказал Альберт. — Полагаю, они прекрасно знали, что секира хранится у потомков Саманты, но поначалу сочли этот путь слишком опасным и прибегли к нему лишь тогда, когда испробовали все остальные. Мари, ведь твои родители — друиды! Могли бы они вернуть Ульрику человеческий облик? Если бы захотели конечно?       — В смысле, вылечить его? Думаю, да. И даже помогли бы ему вспомнить. «Если бы захотели». — На Мари не было лица.       — А они, похоже, не захотели, — жестко резюмировал Долохов.       — И тогда настал черед Министерства Магии, — подхватил Альберт. — Целью, как всем известно, был Департамент Тайн. Скорее всего, там тоже могло хранится нечто, способное помочь Ульрику. Мало ли там артефактов!       — Знаете, я начинаю думать, что нечто подобное могло быть и у нас, — сказала Мари. — Нечто такое, что сработало бы даже без участия целителей. Вспомните, в моем особняке все было перевернуто — они что-то искали!       — Выглядит правдоподобно, — признала я. — Искали и не нашли. Предположили, что искомое также может быть и в Министерстве Магии. Там у них тоже ничего не вышло, несмотря на то, что туда даже внедрили шпиона — того самого, с которым мне пришлось в итоге сражаться. Я победила, он вынужден был отпустить тело, которое контролировал, попытка преодолеть защиту Департамента тайн провалилась еще раньше, и они нацелились теперь уже на Хогвартс, на гостиную Гриффиндора. Я даже могу предположить, что было их целью в этом случае — меч Годрика! Не знаю, правда, как бы он сработал в их руках, но мне известно, что он тоже гоблинской ковки. Об остальном можно лишь гадать. Как бы то ни было, этот план провалился подобно предыдущим, и тогда они прибегли к последнему варианту. Похитили одного из наших слуг, пытали, узнали все о планировке особняка, местоположении оружейной, расписание охраны, наш с мамой распорядок дня… Надо признать, готовились они долго и тщательно. Планировали, рассчитывали… Просто им не повезло. Им вообще постоянно не везло! Вот что значит, пребывать вне Равновесия!       — Знаете, я думаю, что эти фанатики — не их тех, кто привык отступать. Независимо от того, вне они Равновесия или вовлечены в него, — сказала Мари. — Они будут пытаться до тех пор, пока жив хоть один. Мелони, вам с мамой нужно беречь эту секиру как зеницу ока!       — Мама все знала!.. — чуть ли не простонала я. Очередное озарение обрушилось на меня, подобно огненному болиду. — Потому она и убила шамана прежде, чем он разговорился окончательно. Она знала, что там была оружейная, она сразу поняла, за чем он пришел! А я-то еще удивлялась, почему она не стала его пытать, а вместо этого прикончила!       — Она не хотела, чтобы ты узнала про секиру? Почему? — заинтересовался Долохов.       — Думаю, она не хотела, чтобы я ввязалась в это дело раньше времени. Ведь я бы тоже сразу догадалась что к чему, а догадавшись… могла бы излишне поторопиться. Напасть без оглядки и проиграть.       — То есть, она откуда-то ждала помощи? Тянула время?       — Да, полагаю, что так. — Я припомнила, как в ночь после нападения, леди Алисия колдовала на крыше особняка — и все окончательно встало на свои места. Она вызывала Саманту обратно! Где бы та ни была, мама хотела, чтобы она вернулась… и защитила меня!       — Она была права, — решительно сказал Альберт. — Сейчас ты уже не одна, сейчас нас четверо, и мы тебе поможем.       — По-твоему, в этом был смысл? — скептически уточнила я.       — А в чем он еще мог быть? Ведь гарпии всегда все делают вовремя, — поддержала Мари. — И не делают тоже. Твоя мама не исключение. Сейчас мы вместе, включая нашего нового… союзника, — кивнула она на Альберта, — и ты узнала все необходимое точно вовремя. Со стороны это выглядит просто безупречно, поверь.       Сначала я смотрела на нее снисходительно, но уже к концу объяснения моя уверенность в том, что я правильно расценила результат действий леди Алисии, неожиданным образом поколебалась. В самом деле, с точки зрения Мари и принимая во внимание состоявшийся ход событий, все выглядело таким логичным! Друзья, а не Саманта! Кто поручится, что смысл был не в этом? Тем более, что моя могущественная прародительница до сих пор так и не соизволила вернуться!       — Ну хорошо, допустим, вы меня убедили, — медленно произнесла я. — Тогда все-таки, что нам делать? Сторожить мой особняк, чтобы исключить еще одно внезапное нападение? Так сейчас там мама, и ее одной хватает, чтобы гоблины Ульрика в ближайшее время к нам не сунулись. Тем более, что они и так понесли большие потери.       — Сторожить вовсе незачем! — довольно улыбнулся Альберт. Неужели он все уже продумал? — Нужно не охранять секиру, а наоборот сделать так, чтобы враги ее получили! Только так мы сможем проследить за ними и найти их убежище, а значит и Зверя. Ведь это и есть сейчас наша главная задача, верно?