Зов темных крыльев II

      — Самый главный бой нам еще только предстоит, — проворчал Долохов, внимательно изучив останки врагов. — Пока что мы уделали хорошо если только четверть от их общего числа, так что не расслабляйтесь!       — Полагаю, все оставшиеся находятся глубоко внизу, — сказала я изо всех сил прислушиваясь. В радиусе ярдов тридцати не было ни единого гоблина, я была в том уверена. Где-то мерно капала подземная вода, то и дело слышался шелест насекомых и слабый топоток крыс, но дыхания замерших в ожидании боя врагов слышно не было.       — Понятно. Едва здесь, наверху, прозвучал взрыв, как они решили больше не распылять силы, а встретить нас всей толпой и во всеоружии. Причем там, где мы приспособлены сражаться меньше всего, — подытожил Долохов.       — Глубоко под землей, — закончила Мари. — Они могли догадываться, что их будешь преследовать именно ты, Мелони.       — Убив одного из моих слуг, а затем напав на мой дом, они подписали себе смертный приговор, и должны были знать это наверняка, — согласилась я. — Как и то, что в подземельях мои силы как стихийного воздушного существа убывают. Я уже сейчас чувствую себя не особенно хорошо среди этих каменных стен. Они… давят.       — Держи! — Долохов, как ближайший друг, знавший единственное средство от упомянутой гарпийской слабости, великодушно закатал рукав мантии. — Пей. Не хватало еще, чтобы ты свалилась на полпути!       — Спасибо. — Я не стала отказываться и без лишних размышлений приникла к его запястью. Он был прав — дело сейчас важнее. Пары глотков его крови хватило, чтобы мои мысли вновь обрели четкость, а движения стали уверенными.       — Все это прекрасно, — сказала Мари, накладывая на ранку исцеляющее заклинание, — но как нам одолеть оставшихся гоблинов? Мелони, у тебя есть идеи?       — Пока нет, но все же, это довольно странно… — я размышляла вслух. Что-то здесь не сходилось. — Почему они сразу не выскочили на нас все вместе, едва заслышав весть о нападении? Почему мы застали наверху только стражу?       — Смертники? — внес предположение Долохов, но в этот самый момент я заслышала нечто еще, и предостерегающе подняла руку.       Это были отголоски странных песнопений, донесшиеся откуда-то снизу. Слов я не могла разобрать, но больше всего это походило на службу каким-то богам. Или… одному богу!       — Что там такое? — заинтересовалась Мари, и тут разгадка стала мне ясна.       — Они проводят ритуал! Прямо сейчас, всем кланом, — еще не веря в такую удачу, прошептала я, продолжая вслушиваться. — Возвращают своему живому богу-Зверю память! Как же вовремя мы их застигли! По всему выходит, что ритуал нельзя прерывать, и покидать его тоже нельзя, иначе мысленная концентрация оставшихся будет нарушена, а в таком деле это недопустимо. Они с самого начала оставили наверху только минимум стражи — возможно, чем-то провинившихся, недостойных прямого участия в столь значимом событии, или еще что-то в этом роде. Все остальные собрались внизу, и мы можем ворваться к ним в самый разгар их проклятой церемонии!       — Так сделаем это! — яростно сказала Мари. Вся ее ненависть к врагам, все пережитое отчаяние и боль воплотились в жутком зеленоватом пламени, которым горели ее глаза.       — Да! Вперед! — Взмахом руки я увлекла за собой ее и с готовностью подчинившегося Долохова.       Мы быстро, но осторожно шли по каменным переходам, все ниже и ниже спускаясь по вырезанным прямо в скальном массиве лестницам. Вокруг было пусто и тихо, только насекомые шуршали по стенам, да с потолка падали редкие капли воды. Каменные стены больше не давили, и я с любопытством озиралась по сторонам. Тоннели были явно не современными — это была старинная гоблинская работа. Короткие переходы то и дело сменялись пустующими помещениями — иногда совсем маленькими, иногда побольше. Чем ниже мы спускались, тем более обжитым выглядело окружающее пространство. Нам попалось уже несколько кладовых, загроможденных какими-то ящиками, а еще через несколько минут мы оказались в довольно обширном зале с высоким сводчатым потолком и стенами, украшенными многочисленными фресками.       — Напоминает храм, — сказала Мари, озираясь по сторонам.       — Не совсем так. Это хроники их клана и Зверя, которому они служили, — указала я на фрески. — Здесь, по-видимому, отражено все их прошлое. Что-то наподобие архива — и одновременно, святилище. Здесь они поклоняются предкам и своему богу, соприкасаясь со своей историей.       — Ты сможешь это прочесть? — спросил Долохов, указывая на сопроводительные надписи под ближайшей к нам фреской. Текст был на древнем гоббледуке, а сама фреска изображала сцену битвы. Главной фигурой на ней был могучего вида человек с нордическими чертами лица и длинными, до плеч, светлыми волосами. В одной руке у него был устрашающих размеров меч, а в другой клубился протуберанец боевого заклинания. Под его ногами неизвестный художник изобразил многочисленные мелкие тела — тоже человеческие. Вероятно, то были побежденные враги.       — Это, наверное, сам Ульрик! — высказала догадку Мари.       — Нет, это его первый военачальник по кличке Ледяной Сокол, — сказала я, всмотревшись в надписи. — Тот самый, который принял королевство Ульрика после гибели последнего в бою с Самантой. Здесь сказано, что в первое же лето своего правления он подавил восстание непокорных… дальше идут фонетические символы, что-то вроде «су-о-ми». Скорее всего, речь идет о каком-то восставшем финском племени.       — Ясно. Я надеялся узнать что-то полезное о самом Ульрике до того, как мы столкнемся с ним лицом к лицу, — сказал Долохов. — Не люблю знать о врагах слишком мало.       — Чтобы разобраться во всем этом, — я широким жестом обвела зал, — потребовались бы годы. Между тем, ритуал, который они сейчас проводят внизу, не будет длиться вечно. Нам нужно двигаться дальше.       — Ты права, идем, — согласился он.       Вдали все отчетливее раздавались слова древней службы. Почти все они были мне незнакомы: архаично-искаженный гоббледук, на котором общались между собой наши враги, в этом ритуале принял какую-то совсем уж дикую, доисторическую форму. Странное дело: чем дальше, тем больше этот язык начинал напоминать мне древнегарпийский! Смысла я уловить не могла, но по звучанию это было несомненно что-то очень близкое. Не забыть потом спросить Саманту об этом феномене…       — Совсем близко!.. — прошептала Мари, до слуха которой тоже донеслись теперь песнопения.       Тоннель заканчивался небольшим поворотом, идущим под прямым углом к первоначальному направлению. Скорее всего, это было сделано специально, чтобы проход было удобнее охранять — почти дошедший до конца враг неожиданно упирался в стену с целым рядом узких щелей-амбразур. Окажись за ней хотя бы несколько арбалетчиков, нам бы не поздоровилось, но сейчас все гоблины Ульрика были заняты в ритуале по возвращению памяти своему королю. Амбразуры были расположены довольно низко над землей, чтобы при сравнительно небольшом гоблинском росте из них удобно было стрелять. Я без труда смогла заглянуть в одну из них, а Мари с Долоховым припали к двум другим.       Нам открылось грандиозное зрелище — огромный зал, высокие своды которого терялись в дыму множества факелов. Десятка четыре гоблинов, собравшихся посреди этого почти пустого пространства, почти терялись в нем, несмотря на то, что все они, до единого, были облачены в роскошные, яркие ритуальные одежды. За исключением одного, все участники стояли, выстроившись полукругом, возле какого-то подобия низкого, широкого алтаря в центре. Их лидер находился по другую сторону алтаря, лицом к нам — он руководил общим хором, первым заводя свои странные песнопения. К счастью, он был настолько поглощен проведением ритуала, что не видел нас.       Дальняя стена зала посередине выгибалась вперед, отчего помещение приобретало форму широкого полумесяца, и на этом внутреннем выступе прямо в скале был высечен массивный резной трон. Одна из боковых стен была сплошной, а основную часть другой занимала гигантская решетка с бронзовыми прутьями в руку толщиной.       — Они заманили своего повелителя туда, — шепотом подтвердила мою догадку Мари, указав на решетку. — Там его и держат — я отсюда чувствую его запах.       — Если так, то он, вероятно, спит или без сознания, — столь же тихо произнесла я. — Не слышу, чтобы там что-нибудь двигалось. Надеюсь с ним — то есть с Хельгой! — все в порядке.       — Должно быть, иначе весь этот балаган, — Долохов презрительно кивнул на «песнопевцев», — впустую. Уж секиру бы они точно сюда не притащили!       Секира действительно была здесь. Она лежала на самом видном месте — на алтаре, занимая почти весь его по диагонали. Теперь я могла рассмотреть ее подробнее, насколько позволяло расстояние ярдов в тридцать. К счастью, на свое гарпийское зрение жаловаться мне никогда не приходилось, поэтому я различала каждую деталь. Оружие, несмотря на многовековой возраст, выглядело безупречно. Секира в самом деле была отлита красноватой «светозарной» бронзы. В метающемся, кровавом свете факелов она казалась почти живой — а может, так оно и было? Полированное дерево рукояти было несколько темнее, но эффект одухотворенности этим только подчеркивался. На обухе секиры были выгравированы какие-то руны — когда пламя высветило их под нужным углом, я смогла различить Альгиз и Турисаз. Все просто, ничего лишнего — в том и заключается подлинное совершенство, разве нет?       — Каков план, Мелл? — поинтересовался Долохов, внимательно изучив обстановку. — Как действуем?       — Какой тут может быть план? — прошипела Мари, опередив меня. — Нападаем, пока они не опомнились и не выпустили Зверя на волю!..       — Мари, стой! Нет!.. — в отчаянии попыталась я ухватить ее за руку, но удержать Мари было уже невозможно. Вся ее ненависть, вся накопившаяся за прошедший год боль вылились в едином рывке навстречу врагам! Смерть или жизнь — для нее больше не имело значения, что ждет ее внизу. Она жаждала только мести.       — За ней! — только и оставалось сказать мне. Мари была уже далеко впереди, на ходу превращаясь в кошмарное древоподобное существо. Нам оставалось только попытаться догнать ее и сражаться рядом, прикрывая друг друга.       Нам удалось застать гоблинов врасплох. Еще никто из них ничего не понял, а четверо из них уже хрипели в опутавших их лианах. Долохов сходу сразил двоих, а я немного задержалась, подготавливая «Бомбарду», которую освоила не столь давно, и затем запустила ее в самую гущу врагов. Взрыв был такой силы, что, казалось, вздрогнули стены. Сбившихся в одну кучу гоблинов разметало словно осенние листья, и лишь часть из них нашла в себе силы снова подняться на ноги. Внезапная атака с тыла, таким образом, оказалась удачной, но это был лишь временный успех.       Едва опомнившись, гоблины начали действовать на удивление слаженно и хладнокровно. То были профессиональные воины, я поняла это сразу, а еще среди них оставалось несколько довольно сильных шаманов. Не таких мастеров, как тот, что руководил налетом на мой особняк, но во всяком случае, намного сильнее, чем те двое, которых мы с легкостью одолели снаружи убежища. Следующие наши заклинания были жестко остановлены возведенным колдовским щитом и пропали впустую. Поняв, что мы не справляемся, Мари швырнула полузадохшихся в ее руках-лианах врагов прямо в этих шаманов. Один из них упал, зато трое других синхронно подняли свои жезлы и на Мари обрушился огненный вихрь!       Треск пламени не смог заглушить ее дикого, отчаянного крика. Зеленые лианы шипели и обугливались, источая тяжелый дым. Еще через мгновение разом занялась кора, покрывавшая все ее древоподобное тело. Первым моим побуждением было прийти ей на помощь и потушить огонь, но это оказалось не так-то просто. Оставшиеся гоблины не дремали и также вступили в бой. Мечей у них не было, но зато у каждого при себе оказался ритуальный кинжал. Я видела однажды похожий в руках одного из наших и знала, на что способен гоблин, владеющий таким оружием. Поэтому уже подготовленое «Гласио» мне пришлось развернуть шире и обрушить на приближающихся врагов.       — Прикрывай меня! — крикнул Долохов. Он был прав: из нас двоих он был быстрее, но всегда отдавал предпочтение дуэльному искусству сражения один на один. Мои же заклинания били по площади намного эффективнее. Кроме того, со столь необходимой сейчас водной стихией он обращался значительно более умело. Незамедлительно вырвавшаяся из его волшебной палочки океаническая волна послужила тому прекрасным подтверждением. Прокатившись сквозь строй врагов, она сама по себе не могла нанести урона последним, но, одновременно захватив Мари, с легкостью потушила охватившее ее пламя. Тем временем я успела швырнуть еще одну порцию воздушных клинков Эрхайэль, серьезно зацепив по крайней мере троих гоблинов, а затем, воспользовавшись их секундным замешательством, сосредоточилась и запустила великолепный пылающий метеорит прямо в еще не рассыпавшуюся водяную волну Долохова! Заклинание недружественной огненной стихии отняло у меня большую часть запаса колдовских сил, но я понимала, что беречь их сейчас незачем — в этом бою все решали ближайшие секунды. Жуткой силы взрыв и шипение перегретого пара, обварившего тех врагов, что еще оставались в строю, послужили доказательством моей правоты.       И в этот момент из-за решетки в боковой стене раздалось недовольное, глухое, утробное рычание.       — Он просыпается! — выкрикнул старший из гоблинов — тот самый, который вел ритуал. Это был Биргеш! Он держался чуть поодаль и до сих пор не вступал в битву. — Хозяин просыпается!       Рычание усилилось и внезапно решетка вздрогнула под жутким ударом изнутри. Несколько чудовищных прутьев, больше напоминающих колонны, выгнулись наружу. Я различила во тьме за ними гигантскую бурую массу. Секундой позже Зверь бросился на решетку снова, и та прогнулась еще больше.       — О нет! Он почуял битву и кровь! Мы его не удержим! — простонал Биргеш.       — Стоять всем! — рявкнул другой, находившийся рядом с ним. Я обомлела — это был Альберт! В таком же, как у гоблинов, роскошном ритуальном облачении, он стоял теперь возле самого алтаря, где лежала секира Ульрика!       — У нас проблема поважнее! — быстро добавил он, видя, что все взгляды устремились к нему. — Если хотите, можете поразбивать друг другу головы потом, позже. Биргеш, секира пробуждена?       — Еще немного! — скривился он. Только тут я поняла, что все время, пока остальные сражались, он продолжал ритуал! Прямо посреди битвы, приняв на себя всю тяжесть волшебства, которую до того разделяли с ним еще четыре десятка участников! — Сдержите Хозяина еще буквально несколько минут!       — Перемирие! — крикнула я. — Пусть шаманы и все, кто может, продолжают ритуал! Мы попробуем удержать Зверя ненадолго!