Necronomicon

Тэхён быстро шел на поправку, поражая тем самым не только докторов, но и самого себя. Прошло около недели всего лишь, а Ким был готов рваться в бой вновь, помня о том, что Чонам грозит срок. Рядом постоянно находились Хосок и Сумин, развлекая парня, с застывшими в глазах слезами. Тэхён проклинал себя за неосторожность и не мог выбросить из головы образ Чонгука, тот отпечатался под веками. Вернулись ужасные сны, в которых Ким всё никак не мог упасть с креста, чувствуя запах своей горящей плоти даже в реальности. Когда парня удачно выписали, он попросил оставить его одного, извиняясь перед девушкой и другом. Вернувшись домой, Тэхён первым делом набрал номер матери, ссылаясь на загруженный график, молча о ранении. Ким бы ни за что не стал таким делиться и сделал всё для того, чтобы в прессу не попал он сам. Офицер поделил команду, чтобы те наблюдали за Чонами, а сам, закрывшись в комнате, сидел на кровати по-турецки, размышляя о всяком. Тэхён понял, что не может представить своё будущее, которое ранее казалось ему не таким сложным, ещё пару недель назад он был готов свернуть горы, чтобы достичь нужного ему результата. Теперь понял, что ничего не кончено, Ким это чувствует раненным сердцем. А ещё чувствует другое, знакомое ощущение, что-то волнительное и притягательное. Но Тэхёну бы стоило отбросить всё это. Он продолжает втаптывать себя в грязь самостоятельно, полностью принимая свою жизнь, как жалкое ничто. И это всё вновь входит в привычку, когда ранним утром Тэхён может найти себя на полу в холодном поту или у окна, борясь с подкатившей к горлу истерикой. Он мирится с тем, что его жизнь — «никому не нужное дерьмо», а потом думает о Сумин, своей светлой и доброй девочке, которая ревела крокодильими слезами по словам Хосока у постели Кима. Думает о друге, забывшем о своём быте, прибывая рядом с Тэхёном. Должен ли парень извиниться? Нет. Больше это не тревожит сердце. День, два, — прошло, орган стал камнем, но офицер из пальца высасывает эмоции, которыми становится обделен. В полдень воскресенья Тэхён покупает любимый вишнёвый пирог Сумин и напрашивается в гости к девушке, которая встречает его сонной на удивление Кима, но с яркой улыбкой, потирая глаза. Ким сам орудует на кухне, давая Бэ привести себя в приличный вид, но Тэхёну это неважно. Ему главное, чтобы она не плакала по нему, Тэхён её слёз недостоин, как и ни одного из её длинных ноготков. Он не понял, как стал так строг к себе, но признал, что многое изменилось. Сумин говорила о работе в печати, о новых книгах-антиутопиях, Тэхён попросил отвлечь его от собственной рутины, входя по колено в чужую. Но так проще, рядом с Бэ парень не вспоминает о Жизель, Чонгуке, и прочей нечисти, Ким так называет их. Под негромкий бубнёж Сумин, Тэхён погружается в новое для себя болото, — прошлое. Там, где лучше, чем здесь. Туда, где Ким не может найти себя, оборачиваясь раз за разом и пустота — ничего нет. Парень напрягается, думая, что ему не хватало только потери памяти, потому что вся жизнь из яркой картинки с разноцветными цветами, стала одним серым пятном. Тэхёну не нужна помощь. Он прекрасно (нет), справляется со своими демонами, предполагая, что это всё стресс, пройти должно. Когда-нибудь уж точно, это не может длиться вечность. Ким проводит весь день с Сумин, к вечеру засыпая на её плече, когда они смотрели какой-то ужастик, и он торопится домой, потому что пугать Бэ своими кошмарами не хочет, она и без него достаточно вымоталась в этой жизни. Выйдя на улицу, Ким резко передумывает о сне, когда веки понемногу начинают вновь слипаться. Тэхён едет в Four rings, помня о том, что однажды вернулся с него в окровавленной одежде, но в ту ночь его не беспокоили ужасы в сновидении, это важно. Парень не обращает внимание на людей, берет виски и поднимается на второй этаж, уместив своё тело в укромном уголке, где народу не так много шастает. Говорят, что пить в одиночестве — алкоголизм, но Тэхён бы поспорил и рассказал о том, сколько теней имеет. Он уверен, его не торкнет, да и не спешит никуда. Спустя какие-то жалкие минуты на горизонте появляется Чимин, прижимая к себе двух парней лет восемнадцати. Ким борется с тошнотой при виде Чона, пока тот устраивается на удобном диване со спутниками. Они целуются так долго и грязно, а Тэхён не уводит взгляда, опрокидывая в себя стакан за стаканом. Ему мерзко и противно, но… ожидаемо от Чимина, самого веселого и яркого среди Чонов. От него исходит энергетика вечного голода и желания, которым он потакает, забирая парней в новый развязный поцелуй втроём. Они пьют, смеются, Чон нагло касается своих шлюх где хочет и как хочет, никто не против. Но Тэхён бы поспорил, что это странно и не свойственно, хотя… чем бы дитя не тешилось. — Тэхён, — напротив опускается тело, — рада видеть тебя здесь снова, — пышногрудая брюнетка тянется к стакану парня, Ким хмурится. — Ты меня не помнишь? — Впервые вижу, — в её глазах блеснул опасный огонёк, на мгновение показалось, что они стали золотистого цвета. — Оставь меня. — А тогда ты вовсе был не против. — Чего? — Как же? — наигранно удивляется девушка. — Мне очень понравилась твоя компания, я надеялась в эту ночь мы вместе поедим. — Уйди, иначе арестую, — понижает голос парень. — Здесь законов нет, — наклоняется к нему дама, — ты был хорош. — Что? — Тэхён впадает в ступор и бесится от непонятной ситуации, помня со своего прошлого визита в клуб только кровь на одежде, но никаких девушек. Сумин изменить он не мог, а про еду вообще ничего не понял, заламывая брови. — Брысь, — грузной тучей рядом оказался Чимин и брюнетка испарилась в то же мгновение, Тэхён не успел и моргнуть. Её место занял Чон, подбешивая ещё больше. Ким боялся своего состояния, гнев он, кажется, больше не мог контролировать. — Очуметь, — выдыхает Голод, — как же ты зол. Ты обладаешь силой, которую боишься раскрыть. Меня приводит в восторг, — хлопает в ладоши Чон. — У меня внутри не сила, а ярость, — скрипит эмалью Ким. — И она выльется на тебя, если тоже не оставишь меня. — А я хотел быть гостеприимным в своём заведении, но ты вынуждаешь меня вести себя иначе, — дуется обиженно демон. — Как здоровье? — Тэхён понимает, что не избавится от навязчивой компании и наливает виски на два пальца. — Всё ещё задаюсь вопросом: как? — Твой брат хотел моей смерти и он заплатит за то, что совершил. — Да, да, — качает головой Чон. — Слышал я эту байку, ирония в том, что никто в тебя не стрелял. Меньше слушай эту сучку Жизель, нюня, — хохочет он. — В суде всё станет ясно, как день. Тэхён удержался от вопроса о Жизель. Но ведь… откуда Чимину знать? Почему он так нагло врёт Киму в глаза, зная, что Чонгук отправил своего человека избавиться от офицера? Тэхён подозревает, что дело пахнет ложными сведениями и боится проиграть скорую битву, понимая, что её уже давно просрал.

***

Ким не обращает внимание ни на что, увлечённый своими мыслями. Пропускает мимо ушей весь суд. Он в прострацию уходит, когда молоденький адвокат Чонгука говорит о том самом нападении на Тэхёна. На видео с камеры в подъезде никого нет, кроме выглянувшего Кима, что ставит офицера в сомнительное положение. Феликс так же не опускает момент психического здоровья парня, которому остаётся только возмущаться где-то внутри себя, гадая, как всё это стало известно. Судья вряд ли встанет на сторону Тэхёна, когда он совсем не дружит с головой, оно и понятно. Ким потерял всякое желание участвовать в этом балагане и продул. Для себя расценил это настоящим позором, ему посоветовали обратиться к врачу. Чонгук выкрутился даже из ситуации с компанией. Тэхён официально ненавидит его ещё сильнее. Из-за головокружения, напавшего, Ким хочет думать от скудного завтрака, он одним из первых покидает зал заседания, только быстрее бы глотнуть свежего воздуха. Такка не заставляет себя долго ждать, но внимания на Тэхёна не обращает никакого, направляясь к своему ягуару, но тормозит Феликс, одарив бледного парня легкой улыбкой. — Очень зря ты в это влез, — сказал дракон, проводив спину Чона. — Я каждый суд выиграю, а ты когда-то сам можешь сесть. Тэхён молча свернул в сторону своего авто, отказываясь сейчас болтать с Ли. Он набрал номер Хосока, садясь в машину. Друг не особо успокоил, просил скорее приехать. Феликс сел к Чонгуку, наблюдая за поникшим парнем. — Глаза бы тебе вырвать, — неосознанно бросил Чонгук, выруливая на дорогу в сопровождении, которое появилось после яркого появления Тэхёна в жизни Такка. — И надолго я в это втянут? — взглянул на мужчину Ли. — Мы можем бесконечно проводить эти суды, но может… — Просто делай свою работу, это у тебя получается лучше всего, — резче, чем хотелось бы, ответил Чонгук. Такка выбросил своего адвоката в центре, направляясь в городскую библиотеку. Судьба предпочитает возиться сутками в книжках, удивляя больше Чонгука тем, что находятся здесь. Якобы прячутся от Самаэля, но Чон предчувствует другое. Он находит трех сестер в пустом от людей помещении. Две девушки расставляли книги, пока другая, мужчина уверен, занималась своими магическими нитями. Такка окликнул их. — Сама Смерть в наших краях, — брюнетка улыбнулась ему, отставила работу. — Что у вас там происходит? — Это ты мне скажи, Лахеса, — хмыкнул он, обводя помещение взглядом. — Тэхён, да? Этот странный парень, — она выдохнула, поправив иссиня черные локоны. — Почему Жизель с тобой не поделилась? — Чонгук нахмурился, строя в голове свои догадки. — Я ничего не могу сказать тебе про него. — Не может быть такого, что ничего, — напирал мужчина, заметив, как дрогнула в стороне Клото, прижимая книги к груди. — Будь то человек или зверь, ты его жизнь знаешь. — Но не Тэхёна, — поджала губы девушка, видно, что сама расстроенная таким фактом. Чонгук в это верить отказывался. Он обошел её, направляясь к другой сестре. — Не надо её трогать, — пыталась остановить его Лахеса, но Чон только бросил взгляд. — Скажи, — тенью навис он, не давая девушке и вдоха сделать. — Клото, говори правду, — она металась глазами то к сестре, то к мужчине, явно беспокоясь о своём будущем. Чонгук её видел насквозь, теряясь в собственных заблуждениях. — Он был здесь, — прошептала она так, чтобы не услышала сестра. Такка сдержался от излишних вопросов. — Хорошо, ещё увидимся, — махнул головой девушкам и ушёл, но не далеко. Чонгук остался у здания библиотеки, имея стальную выдержку, чтобы дождаться, пока сестры, как примерные работницы, отправятся домой. Он хотел поймать Клото, без ответов на свои вопросы Такка не собирался никуда уходить. Первой ушла Лахеса, имея при себе скромный чемоданчик, в котором, Чон знает, чертовы нитки. Вторая была Айса, явно подметившая, что что-то было не так, но испарилась вслед за сестрой. Ближе к полуночи Клото покинула библиотеку и была схвачена Чонгуком уже за углом, не крича, будто знала, что так всё и будет. Мужчина усадил её в машину и ударил по газам, от подкатившего возбуждения ему стало не по себе. — Стоит расслабиться, — тоненьким голоском сказала блондинка. — Я скажу тебе всё, что могу. — Где Бог? — Не знаю, но когда Он пришел, мы были не готовы. Знаешь, о чём Он попросил нас? — Чонгук посмотрел на испуганное лицо девушки. — Чтобы мы держали языки за зубами. Твоя судьба в опасности. — Он меня убить вздумал? А не боится, что я за ним приду? — Я видела твою смерть, как видела и то, что ты найдешь кольцо. Но сила твоя не в нём. Человек, — она улыбнулась, что не ушло от мужчины. — Это так невероятно наблюдать… столько лет и миров… — вздыхала Клото, явно представляя в своей голове что-то. — Не темни. — Найдешь кольцо и всё изменится, — девушка открыла чемоданчик, достав оттуда золотую нить, сплетенную из лучей солнца. — Ты вспомнишь многое, но есть вещи, которые лучше не вспоминать. Никто не знает, как ты себя поведешь, — Клото отрезает часть нити и повязывает на запястье Чонгука, цвет меняется на красный. — На удачу, — поясняет она, мужчина не перечит. — Тэхён же не… — Этого я сказать не могу, — машет руками блондинка. — Но этот человек в твоей судьбе есть. Будь осторожен с ним. Однажды, ты уже совершил страшное, породившее всё это. Дракон укажет тебе путь. Чонгук понимает, что запутался ещё больше, но не докучает Судьбе, отвозит домой и сам возвращается в особняк. Нить по-странному стягивает его запястье — это знак, он понимает, но в голове ничего, не мучают никакие видения. Чон обязан вспомнить то, что забыл и найти того, кто эту правду так толково скрывает.

***

Задача у Марка стояла чёткая, но он никаким образом не хотел её выполнять, пусть и понимал всю соль сложившейся проблемы. Азазель вернется и откроет Чонгуку глаза на брата, но Чума пытался оставаться при своём, хоть приспешники и следили за странноватым полицейским. Его жизнь была самой обычной: работа, отношения, друзья. Тэхён никогда не увлекался оккультизмом, не давал намеков на то, что вёл какие-то мистические дела. Был ли он монстром, иль демоном каким, если не спроста его тяготили те кошмары и скрытая реальность наяву? Скрипя сердце, Марк поддался слабости. Он сидел в салоне макларена рядом с домом Кима, даже не пытаясь скрываться. Но Чонин, не спускающий глаз с демона, оставался в тени, не особо понимая, какого черта его принесло к Тэхёну. Парень позвонил Киму, опасаясь, что может случится непредвиденное и через десять минут тот плюхнулся на переднее сиденье хонды Чонина, незаметно покинув квартиру. — Давно он здесь? — уставился на зад макларена Тэхён. — Пару часов. — Как у него ещё задница не отвалилась, — оставалось только гадать, что Марк забыл здесь в такое позднее время. — Уверен, что в машине именно он? — Только Марк на этом звере разъезжает. Явно же тебя ждет. — Мог подняться. — Мог, — прилетает сбоку. — Это ещё что за хрень? — наклоняется вперед парень, отчетливо видя ползущие тени по асфальту. Тэхён видит больше, не только силуэты на земле, которые у машины Марка кружить начинают. Это псы, самые страшные, которых Ким видел за всю свою жизнь. Животные с тремя головами скалились на окна макларена, выглядели так, будто их пропустили через мясорубку не раз. То тут, то там торчали гнилые кости, кусками обвисшая кожа с шерстью волоклась прямиком за телами собак. Адские — первое, что промелькнуло в голове у Тэхёна. Он себя даже ущипнул, надеясь, что это новый кошмар, но ошибся ожидаемо. Тэхён посмотрел на Чонина, увлеченного явно только тенями, отбрасываемыми не только от фонарей на безлюдной улице. — Что тебе уже привиделось? — наигранно усмехнулся Ким. — Клянусь, тени движутся. — Это усталость, езжай домой, я разберусь. — Уверен? — с подозрениями прищурил глаза офицер. — Может ты и прав, — зевнул он. Тэхён вышел из машины, дождался пока Чонин уедет и двинулся в сторону макларена, особо не понимая, что делает. Адские псы всё ходили вокруг спорткара, будто выманивая Чона. Полицейскому было просто необходимо поверить в то, что всё наяву, иначе расклад другой. Тэхён собрал последние щепотки храбрости и присел на корточки, свистнув собакам. Те отреагировали моментально, развернув все свои головы на парня. Ким их поманил рукой, но они не сдвинулись с места, смотрели с интересом какое-то время, а потом бросились на Тэхёна, не успевшего дать деру, и повалили на спину. Парень резко понял, что тот страх, присутствовавший пару мгновений назад, ушёл совсем. Псы стали облизывать его лицо, ластиться, как к горячо любимому хозяину, а Ким, до этого, как мантру повторяющий: это не по-настоящему, ощутил под ладонью вполне себе физическое тело. На его руках оказалась кровь с тел животных, не дающих ему проходу. Парень не заметил, как из машины вышел человек, пока был обласкан собаками. Но если Тэхёна волновала реальность, то Марка отсутствие здесь Азазеля. Очевидно, адские псы пришли только, чтобы навести на демона больший ужас. — Как? — Марк оставался на расстоянии. Ким ожил, заметив его, и попытался встать с трудом, продолжая тискать животных. Чону ничего не оставалось, кроме восхищения, эти твари не каждому дают коснуться себя, даже хозяевам, а Тэхёну стоило только пальчиком поманить, как они у его ног лечь готовы. Собаки испарились в воздухе спустя секунды прямо из-под рук полицейского. Здесь хочешь-не хочешь, но поверишь в высшие силы, пусть и выглядят они так устрашающе. — Ты видел их, — говорит Ким, оглядев округу, Марк кивнул. — Что это за хрень! — Мой мир. — Психически нестабильного? — Пора тебе уже снять эту маску безумца и взглянуть на вещи трезво, — в руке у Чона показался небольшой сосуд в виде звезды с тремя лучами на цепочке. — Лучше тебе просто сказать, кто ты такой и не мучить ни меня, ни себя, — он сделал шаг. — Не подходи, — насторожился Тэхён, но Марк не слушал, делая ещё пару коротких шагов. — Я сказал… не подходи! — крикнул парень, оглушая голосом Чона. Стекла из окружающих их зданий лопнули с треском, и под ветром стали подниматься вверх, осколками раня демона. Всё стихло тут же. Чон уронил сосуд — ловец душ. Он здесь, чтобы Тэхёна убить, а не быть раненным от его… руки? Что это было? Марк растер по своему лицу ручейки крови и хмыкнул, глядя на испорченный белый костюм. Тэхён смотрел ему в глаза, которые из шокированных, превратились в озлобленные, на лице показался оскал. Ким стал пятиться, страха вновь не ощущая, но то скорее инстинктивно, чтобы не быть прибитым одним махом. А глаза демона из карих превратились в болезненно серые, залив весь белок неясной пеленой синеватого цвета. Офицер уверен, что слышал топот знакомых копыт. Он ощутил давку в сердце, схватившись за грудь, точно понимая, что сейчас его хватит инфаркт. Кожа стала покрываться сыпью, тут же лопаться, гнить. У кошмара появилась новая глава. Чон лишь хотел быть свободным, не идти на поводу своих желаний, но уже раскрылся и мог только искать важный Азазелю ответ, чтобы спасти себя. Тэхён — никто, обычный человечишка, но в нём силы столько, что Бог бы явно позавидовал. Марк эту силу из него готов голыми руками выдрать, только бы его оставили в покое. Он схватил парня за шею, задыхающегося, бледного, чтобы сломать. Лязг шин по асфальту, будто показалось. Поднялась новая волна ветра и ожили заново тени, но то другие, более могущественные. И серый ягуар попал в короткий дрифт, останавливаясь возле парней. Чонгук вышел из машины пулей, огибая её. Он схватил слабого Тэхёна за руку, отбрасывая себе за спину и впился взглядом в брата. — Какого дьявола? — он злился и не скрывал этого. Марк успел придти в себя, посмотрел на Кима, начавшего подавать признаки жизни за широкой спиной Чонгука. — Что ты творишь? — Ты сам хотел его убить… — потерялся он. — Я хотел, а не ты, — не успокаивался демон. — Попробуй назвать мне ещё одну причину, — но Марк смолчал. Тэхён проморгался, увидел, что кожа его вновь стала чистой, а дыхание ровным. Откуда появился Чонгук он даже не предполагал, наблюдая за потасовкой братьев. Такка не тот, кто эмоции показывает, но сейчас его довел до бешенства поступок Марка, Ким в замешательстве. Мало того, что шок не собирается сменяться покоем, так ещё в глубине души..? Что-то там есть, что-то горит адским пламенем. — Чего ты добиваешься? — глаза демона снова приобрели человеческий вид. — Он тебе не откроется, он всех нас погубит. Ты это знаешь, Чонгук! — Сядь в машину и уезжай, — предельно спокойно. — Но… — Сейчас же, — белых глаз Чонгука Тэхён не видел. Младший Чон развернулся на пятках с психами и покинул улицу. Смерть посмотрела на Кима, прибив взглядом к дверце машины. Так много вопросов, так мало ответов. — Ты видел достаточно, — пробасил Такка, — иди домой. — И всё? — округлил глаза Тэхён. — Объяснения не будет? — Иди спать, — пошёл к дверце водителя мужчина. — Какой сон, когда происходит всё это! — Сладкий, — ответил Чон, садясь в машину.

***

Женский крик отразился от стен. Смерть мучила изнутри, одаривала самой ядовитой болью, которая пенилась в венах вместо крови. Чонгук сидел в кресле, распивая излюбленный бурбон, смотрел на пытку девушки у своих ног, ожидая ответ на вопрос, но она его не знала, кричала. Жизель получила сполна, но Такка было мало, он себя сдерживал от порыва, чтобы не уничтожить дом. — Я слушаю, — он повторял эту фразу последние четыре часа, умело издеваясь над своим жнецом. — Не знаю… — хрипела она, сворачиваясь клубком на полу. Она к Тэхёну привязана, Чонгуку нужна причина, которой никто не знает. Это отчаяние в нём играет, обида, злость. Он потерян и не найден. — Я приходила раньше… — мужчина слушал внимательно, потягивая алкоголь. — Приходила за ним в этой жизни, но он не собирался умирать. Я приходила раньше… в других мирах… я приходила, он со мной уходил. — Это не объяснение, все мы умираем бесконечно. — Нет… не так… — она жмурилась от боли, с трудом подбирая слова, — может проклятие… перерождение… оно бесконечно. Я приходила за ним тогда, когда не должна была, так велела судьба. — Судьба, — повторил Чонгук, взглянув на нить на своём запястье. — Видела его, но смерть на линии жизни не была написала, кто-то вводил поправки. Он и в этой жизни умрёт. Я приду за ним не один раз. Бесконечно… Но я не знаю, кто он. — У каждого своя тюрьма, — поднялся мужчина. — Ты не виновата ни в чём. Чонгук отставил стакан, распустил пучок волос, чтобы те опали на лицо, закрывая всю безысходность, которая отпечаталась на нём. Он щелкнул пальцами, Жизель перестала ощущать агонию, смотря на него снизу вверх, пока Такка медленными шагами прогуливался по гостиной. Выхода просто не было. — Чонгук! — в дом забежала Рия, мужчина заметил кольцо на её пальце.

***

Тэхён не мог сомкнуть глаза, просматривая разные статьи на мистические темы. Он где-то в душе смирился с тем, что всё было реальней некуда, но предпочитал другое, разрывая интернет. В рот отправился очередной рисовый пирожок, крошась на кнопки ноутбука, стоящего на ногах Кима. Был ли смысл вообще узнавать что-то, если информация везде разная? Да и могло ли быть в жизни Тэхёна такое? Глаза не врали. Не врал и Чонгук, говоря о сладких снах, потому что парню не снилась пытка, было что-то другое, родное, но он так и не вспомнил ничего. Сначала Ким ушёл в отрицание, отчетливо понимая, что всё происходящее с ним не могло быть наяву. И злился на то, что видения не прекращались, а проще было представлять себя душевнобольным. Но хуже всего сидеть в квартире заперевшись и ждать чудо. Будто мог Тэхён проснуться от этого кошмара под названием «его жизнь». А потом принял. И своё безумие и странные заскоки семьи Чон, но кем бы не были они, офицер для себя уже всё решил. Им не жить.

***

— Я просто гуляла… я, — девушка пыталась рассказать, как нашла кольцо, заикаясь. Чонгук крепко держал её плечи, шокированными глазами бегая по бледному лицу брюнетки. — И резко… будто по голове ударили. Я потерялась в пространстве и видела такое… — Что ты видела? — глухо спросил мужчина, девушка молча расплакалась, Чонгук обнял её неожиданно, не собираясь отпускать. — Просто скажи мне это. — В парке я гуляла… там был мужчина с дочкой, — заикаясь продолжила Рия, не в силах остановить слезы, — я только один взгляд на них бросила и произошло это… Размытая картинка древности, где я и мой отец… Чонгук, я ничего не поняла, клянусь, я уже и не помню, но… — Говори. — Я прочувствовала местность и пришла к могиле отца, — она вырвалась из хватки, — реального отца, Такка, того, кто породил это тело полторы тысячи лет назад. Кольцо было надето на его пальце. Чон отшатнулся, сжимая кулаки. Разгадка была прямо перед носом. — Мы все были людьми когда-то, понимаешь? — мужчина прикрыл глаза. — Но что случилось? Ведь это Бог создал нас. — Я не знаю, — покачал головой Чонгук, — я ничего не знаю. Со второго этажа послышался грохот. Рия прижала к груди руку, на которой было кольцо и закусила нижнюю губу. Её потрясение не кончилось, а голова кружилась от последних событий, где она снова переживала былую, но важную для неё жизнь. Ей бы ответы, чтобы картинка целостная была, но Бог на призыв её не приходит, молчит, прячется. Она развернулась, напоследок бросая на Чонгука страдальческий взгляд. Рия намного сильнее сейчас остальных вместе взятых парней, но никакого счастья в ней нет. Что-то убивает её изнутри, то ли вина, то ли ошибка прошлого. Такка поднялся наверх, проходя к постоянно закрытой двери, он открыл её ключом. Внутри стоял мрак. В небольшом помещении находилось не так много вещей, ранее на стенах висели плакаты с актерами и айдолами, мебель ломилась от скинутой одежды. И стояла музыка, она играла в комнате многие годы, но уже около десяти лет в доме стоит тишина. В углу стояла кровать с разобранным постельным бельем, о котором Чонгук благополучно забыл утром, а в центре комнаты задрался ковер. Обстановка нагнетающая и слишком печальная для молодой девушки. Чон обвел комнату взглядом, через полминуты находя тело сестры на полу, она упала с инвалидного кресла. Мужчина вернул девушку на место, прибирая назад её длинные волосы. — Ушиблась? — в ответ ничего, ожидаемо. — Время принимать таблетки, — он взглянул на ролексы на запястье и резко поднялся, чтобы пройти к столу, на котором стояли разные лекарства Евы, но девушка ухватила его за руку, пугая мужчину. — Что такое, малышка? — она по-прежнему молчала, но не потому что не могла, скорее не хотела говорить, Чонгук предпочитал так думать. — Тебя что-то беспокоит? — он не дождался реакции и всё-таки подошёл к столу, собирая в кучку несколько таблеток, наполнил стакан водой и подошёл к сестре, помогая выпить. — Ну вот, отлично, — Такка никому и никогда не улыбается, кроме неё, — единственному лучику света в этом темном царстве, единственному человеку, к которому чувствует хотя бы что-то похожее на любовь. Она его личный ангелочек, она его проклятие. — Хочешь спать? — а после поднял девушку на руки и прошёл к кровати, не отпуская, сам садится и прижимает хрупкое тело к себе, целуя в макушку. Ева пахла медикаментами и ромашковым шампунем. Чонгук любил посидеть с ней вот так в вечной тишине, слушать лишь тихо сопение в темноте и представлять, какой бы она могла быть, не случись с ней всего этого. Такка никого не подпускает к сестре, выполняя всю грязную и сложную работу. Редко, когда остальным Чонам он позволяет увидеть её хоть краем глаза. Ева помогает Чонгуку чувствовать себя человеком, которым он, оказывается, когда-то и правда был. — Сказку? — она еле ощутимо кивнула, пряча лицо в рубашке брата. — Правда, скорее это притча, но мне она нравится, — Чонгук вновь поцеловал сестру. — Однажды все человеческие чувства собрались вместе. Когда Скука в третий раз зевнула, Сумасшествие предложило сыграть в прятки, — он говорил медленно и размерено, так же слушая, как дышит девушка в его руках. — Тот, кого найдут последним станет водить в следующий раз. Сумасшествие начало счет. Первой спряталась Лень, укрывшись за камнем на дороге. Вера поднялась на небеса, а Зависть спряталась в тени триумфа. Благородство долго не могло спрятаться, каждое место казалось идеальным для его друзей. Красота выбрала озеро, Страх — расщелину дерева, а Сладострастие крыло бабочки. Свобода спряталась в дуновении ветра, — Чонгук переложил Еву на кровать, прикрыв одеялом, и сам устроился рядом. — В итоге Благородство затаилось в лучике света. Эгоизм лишь для себя нашел уютное место. Ложь ушла на глубину океана, но на самом деле укрылась в радуге. Страсть и Желание затаились в жерле вулкана, — перешел на шёпот мужчина, перебирая локоны волос девушки. — Сумасшествие с легкостью находило всех, кроме Любви. Оно решило посмотреть в кустах розы, где и была Любовь, но когда раздвигало ветки, услышало крик. Острые шипы роз поранили Любви глаза, — поцелуй на этот раз в лоб, уже спящей Евы. — С тех пор Любовь слепа, а Сумасшествие водит её за руку. Они забыли об Истинности. Её так и не нашли, — вздохнул Чон, поднимаясь аккуратно, чтобы не разбудить сестру. — А ведь Истинность спряталась между светом и тьмой. С тех пор она есть лишь у тех, кто не перестаёт искать её.