***
Юнги не из тех школьников, которые являются популярными или же в худшем случае изгоями, он что-то между. Его семья часто переезжает из-за чего сложно заводить постоянных друзей, но Мину вполне себе нравится то, что есть у него сейчас. От силы пара знакомых, с которыми он проводит время в школе. Как раз эти персонажи, те самые «школьные приятели» из тех, с кем ты общаешься лишь на территории образовательного заведения, не вытаскивая дружбу за его порог. В самой жизни Юнги почти не контактирует с людским миром, предпочитая ему кладбище. Там тихо и спокойно, нет этой суеты. И его всё устраивает. Парень нежился в теплых солнечных лучах с еле заметной улыбкой на лице, сидя за последней партой. Это было начало последнего урока. День сегодня бешеный, приходили разные люди с определенной профессией, завлекая молодежь на будущую работу. Юнги понял, что не хочет быть доктором, пожарным и уж точно ему не стать учителем. Как раз его классный руководитель распинался по этому поводу, но как-то плевать. Он собирался подремать под конец дня, когда в кабинет вошёл статный мужчина в форме полицейского и Юнги соврет, если скажет, что его не удивил коп с кладбища. Хосок здоровался, что-то ещё говорил. Мина посетила мысль спрятаться под парту, да у него на лбу невидимый крестик нарисован. Стреляйте. Чон Хосок — охотник, и не дай, Боже, ему прознать о Юнги. К слову, полицейский его заметил и одарил очаровательной улыбкой, свою школьник стер. Учитель ожидаемо свалил, дав детям пообщаться с офицером. Разные отмазки тоже уйти куда подальше лезли в голову, но ничего толкового не приходило. Юнги не помнит, как урок заканчивается, Хосока слишком много, он повсюду, а в его словах прекрасно слышен подтекст, когда он говорит о монстрах, которых ловит со своими коллегами. Мин благодарит его за то, что не подошёл ближе, чем на пару метров, а может дело в одноклассниках? В любом случае Юнги кладёт на это всё болт, поэтому после звонка собирается быстрее обычного и, попрощавшись с друзьями, выбегает из кабинета. За воротами школы стоит знакомая полицейская машина. Парень поднимает голову к небу, чтобы спросить за что ему сегодня такое наказание, но ответа, пусть и мысленного, не следует. — Домой или в клуб? — останавливается рядом Чон. — Лучше отойди, а то люди ещё чего подумают, — знакомо кривится Мин и направляется на выход с территории школы, Хосок нагоняет. — Было приятно увидеть тебя, Юнги, — в глазах парня чистейшая искренность, Юнги не хотел его тревожить, но должен был понять, как избавиться от компании Хосока навсегда. Он его коснулся, хотя это табу, и вся жизнь и мысли Чона переместились в белобрысую голову школьника, не подавшего виду, что он шокирован новым знаниям. — Если всё ещё хочешь, чтобы я тебя подвёз… — Да, — выпаливает раньше, чем успевает подумать. Это чревато последствиями для них обоих, но Юнги уже знает про Хосока буквально всё и это его не пугает. Убийства, которые Чон совершил, да, но не он сам. Всё так запутанно в его сознании, но Мин понимает одну важную вещь — Хосока можно не бояться, если ничем себя не выдавать. У них слишком много общего, даже очень. — Прости за резкость, я не… а, забей, — буркнул он и направился к машине. «Нельзя» — горит красным неоном перед глазами, но Юнги слишком экстремал, чтобы ослушаться родителей и Рию. Хосок удивительный персонаж, им грех не заинтересоваться, но какой интерес к нему может быть, если Мин одним касанием всю его подноготную раскрыл? — Я могу покормить тебя? — спрашивает Чон, когда они отъезжают от школы, Юнги согласно кивает, у него нет резона ехать домой, он всё равно собирался прогуляться. Хосок привозит его в любимую кондитерскую, где работает милейший Кар, но сегодня не его смена и парень даже тому радуется. Юнги вообще-то тоже, в голове Чона слишком много мыслей, связанных с пекарем и заведением. Этот на вид строгий полицейский в душе оказывается ранимым и простым, как пять копеек, а ещё ему нравятся мужчины, а Мину чувство опасности. Этот азарт, точно не приведет ни к чему хорошему. Юнги любит манипулировать и проживать чужую жизнь, но по отношению к Хосоку это кажется слишком жестоким, его использовать ради своих целей не хочется, лишнее внимание. Хотя... Они занимают столик в углу у окна, Чон набивает брюхо пончиками, пока Мин скромно пьёт теплый какао, засмотревшись в окно. Нет ничего зазорного в том, чтобы дружить с таким, как Хосок, не учитывая факт того, что Юнги является чудовищем. Должен быть таковым в глазах копа, но на деле тот им очень заворожен. Чон бы соврал, если бы сказал, что школьник не понравился ему с первого взгляда, но так приличные мужчины не поступают. Кто захочет познакомиться поближе со школьником? Чон Хосок. Юнги проникал в чужую голову смеху ради, он любил поковыряться в грязном белье. У Хосока такого было немного, не за что пристыдить, кроме его мыслей, касательно Кара и самого Юнги. Ужас же, как он о таком только думать может? А о чём думает сейчас, глядя на губы Мина, на которых пенка от какао осталась? Школьник слизывает её языком и взвешивает все за и против, чтобы поиграть в игру охотника. — Ты гей? — Юнги очень прямолинейный, но с Хосоком не хотел быть таким. Парень от его вопроса давится пончиком, но скромно кивает, понимая, что его уже раскусили. — Я заметил, как ты смотрел на меня в классе. Ты же меня почти в два раза старше, не стыдно? — Прости, я ни на что не… стой, ты что, тоже? — щурится Чон. — Как будто тебя могло что-то остановить, будь я гетеро, но ответ неверный. Мне в принципе всё равно кто с кем спит, я вот… а впрочем, почему мы говорим об этом? — полицейский начинает смеяться, Юнги подхватывает его смех, ругая себя за то, что человек, которого он видит второй раз в жизни, вызывает в нём такие эмоции. — Знаешь, я не очень общительный человек. — Заметно, — кивает он, — но, буду честен, Юнги, я не на что не претендую и всё такое, это странно слышать от взрослого мужика. Мы ведь можем быть друзьями? — А ты будешь покупать мне алкоголь и сигареты? — улыбается школьник, Хосок не отвечает на риторический вопрос. Юнги нужен Некрономикон, а Чону нужен Юнги. Сейчас Мин успокоит себя тем, что просто хочет реально стать с этим полицейским друзьями, хотя ему этого совсем не нужно. Помощь всадникам, вот что движет парнем, потому что есть возможность покопаться в голове у того, кто ищет книгу. Юнги записывает себя в шпионы, заранее зная, что ему может здорово прилететь от Рии. Хосок счастлив, он так светится ярко, заряжая всё вокруг этой светлой энергетикой. И живет одним днем, благодарит вселенную за то, что снова свела его с Юнги. Странным, но таким привлекательным парнем. Чон о нём думал, вспоминал парня в клубе каждый раз, как там оказывался, искал Мину оправдания, успокаивая себя. Юнги не мог быть злом, Хосок так решил с первой их встречи. Со второй в этом убедился. Они просидели в пекарне ещё пару часов просто разговаривая о всяком. Чон позабыл о своей темной стороне жизни, рассказывая лишь о том, что пережил, будучи простым полицейским. Юнги скуп на рассказы, но слушал внимательно. «Такой забавный» — думали они друг о друге. «Он мне точно пригодится» — решил Юнги. «Хоть бы не влюбиться» — боялся Хосок. «Мы похожи» — сказали вслух, рассмеявшись. Только Юнги — нечисть, пожирающая людей, Хосок — охотник, на гулей в том числе.***
— Ты правда ничего не видишь? — Рия сидит на кафеле у бассейна, моча в нём лишь ноги до колен, пока Марк плавает. — Его будто подменили, что если это Отец? Я больше, чем уверена. — Тебя правда это так волнует? — подплывает к ней брат. — Чонгук правильно поступает, нужно этого Тэхёна в порошок стереть, ещё не хватало, чтобы он и правда был истинным Такка. Ничего бредовее я не слышал. Тэхён знает, что делает и он точно внушил эту мысль Чонгуку. — Да Тэхён не знает, кто он! — машет руками брюнетка. — Посмотри на него, он же, как слепой котенок. — С когтистыми лапами. — Успокойся, мы же присматриваем за ним. Что Чонгук собрался делать? — О, тебе лучше не знать, сестрёнка. Он действительно взялся за ум, вспомнил всё и сразу, — вышел из воды демон, направляясь к шезлонгу, — как этот идиот переговаривался с ним, как чуть не вошёл к Еве и прочее и прочее. Тэхёну будет не сладко. — Как по мне это и есть настоящий идиотизм. — Маленькое напоминание о том, кто такой Тэхён, — раздражается парень. — Да иди ты, — поднимается на ноги девушка. — Он на нём повернут, — хватает сестру за плечо, разворачивая к себе лицом. — И худо будет всем. Не попадай под горячую руку, прошу тебя, — Рие нечего ему ответить.***
— Не спиться, да? — Чонгук отворачивается от окна, в котором полная луна на него в ответ смотрит. — Мне тоже. Ева лежит на кровати неподвижно, глядя на брата. На её безмятежном лице не одной эмоции не счесть. Такка подходит к изножью постели девушки, убрав руки в карманы брюк. — Знаешь, мне оказывается, поговорить не с кем, — усмехается он над собой. — Я ничего не рассказываю никому, потому что знаю, что мне ответят. Помочь не смогут. Я нашёл кое-кого, а теперь злюсь на себя из-за того, что повёлся на поводу у сердца. Тот человек не мог быть моей судьбой, плохая шутка. Он хочет убить меня, но я сделаю это раньше, — мужчина делает в сторону сестры несколько коротких шагов, чтобы поправить одеяло, но садится рядом, взяв её за бледную руку, в темноте спальни особенно хорошо выделяющуюся. — Я попал в капкан собственных чувств. Если это то, что я называю любовью, то был прав насчет неё. Гадкое чувство. Но… я видел его… я смотрел на него и не понимал почему внутри так сильно ненавижу за одно существование, когда тело моё реагирует иначе, хочет к нему прикоснуться. Чонгук утыкается в живот брюнетки, гладя хрупкую ладонь большим пальцем. Он уверен, что ей есть что сказать, но она молчит, исследуя потолок над головой, на брата не смотрит. Его изнутри разрывает самое сильное чувство в мире и чужая прихоть. Бог оказывается очень жестоким, но Такка думает, что сам во всём виноват. — Наверное, мне надо увидеться с Клото, но… я не понимаю, как это работает. Меня накрывает без причин, — он подрывается с постели, ощущая во рту жжение и ошибочно думая, что с ним играется злость, рвущаяся наружу, стоит подумать о Тэхёне. Но уже на лестнице Чонгук выплёвывает черную жижу, хватаясь за перила. Его рвет без конца непонятной субстанцией, времени на то, чтобы подумать почему — нет. Такка чувствует соль в глазах, захлёбываясь в собственной рвоте, ноги подкашиваются и он падает с лестницы. Он слышал треск своих костей и чувствовал чужое присутствие в доме. Ему показалось, что это магия, но разве она могла так действовать на Чона, буквально выжигая изнутри? В доме стоял запах крови и чего-то родного, Такка знал, что это иллюзия. Он видел на лестнице трупы демонов, работающих на него. Их тела иссохли, как мумии, такое могли проворачивать лишь одни существа, но никого похожего и близко не было. Чонгуку было глубоко плевать на убитых демонов, когда напротив него стоял человек, которого Чон не так давно возвел к святым и сам нимб с него снял. Это обман зрения, точно колдовство, Тэхён не настоящий, что ему делать сейчас в доме Смерти? Он не мог сам придти в ловушку, это сравнимо с самоубийством. — Не знаю, что с тобой, но мне очень нравится смотреть на это, — басом разносится голос Кима по гостиной. Он привез Чонгуку тела демонов, когда убил их своим новым способом, без участия в находке Рии. Потому что Такка надоел подсылать своих шавок для слежки, а у Тэхёна нервы не железные, поэтому он здесь, чтобы наглядно показать и рассказать, как бывает. Он не ожидал увидеть Чонгука в таком состоянии. Всего перемазанного в черной слизи, с пробитой головой и парой вывернутых конечностей. Картина, явно была на миллион, и Ким, возможно, нашёл слабое место всадника, но был не до конца в этом уверен. Чон смотрел на него не ясно, сквозь пелену перед глазами. В доме витал отнюдь не только аромат крови, как казалось Чонгуку, Тэхён думал, попал в сад с лилиями, так сладко они пахли где-то точно в глубине дома. Странности не думали заканчиваться, потому что на другом этаже поднялся шум, а Такка вздрогнул, не моргая смотря на Кима. Он протянул ему руку, что-то тихо хрипя, силы кончались. — Что? — парень подошёл, присев на корточки перед мужчиной. — Настоящий? — шептал тот, боясь, что видение раствориться. — А как угодно? — хмыкнул Тэхён. — Тебе больно, верно? Интересно, как тебя угораздило. — Помоги, — молил Чонгук, плюя на все свои установки. Если бы Ким ещё знал, что ему делать, то может и помог бы Смерти, но оно ему надо? Тэхён выпрямился, перешагнул через тело Такка и стал подниматься по лестнице, остановившись на последней ступеньке, которая подозрительно скрипнула под его весом. Парень пару раз ударил по ней большим ботинком и та треснула, обнажая внутренности, отнюдь не полые. Ведьмовской мешочек призывно смотрел на Тэхёна, а после оказался в руке. Перед тем, как бросить его в камин, Ким ещё пару минут подумал над своими действиями и всё же спас Чонгука. У того сразу выравнялось дыхание, он лёг на спину и пытался придти в себя, так же смотря на Тэхёна, стоявшего не далеко, не близко. Чонгук уверен, он увидел в тени парня что-то новое. Или показалось? Это всё магия, он не ошибался, но это даже смешно отчасти. Кто-то вздумал избавиться от него таким образом? Демоны перешли на новый уровень, но сейчас думает Такка не об этом. Тэхён рядом, смотрит своими огромными карими глазами на него, попавшего в беду и чудом выжившего благодаря случаю, Чонгука, не имея в душе ничего, кроме неприязни. — Легче? — Ким усмехается. — Ты не умрешь так просто, я хочу насладиться твоей смертью. — Тебе правда нужна эта война? — с трудом спрашивает мужчина. — Мне ничего не стоит… — Да, да, знаю я, какой ты у нас важный, но я в том же болоте, так что книга будет моей и ты сдохнешь в страшных муках, Чон Чонгук, я уж позабочусь. — Ты пожалеешь об этих словах. — Я пожалел лишь раз в жизни, — подходит Тэхён, — когда заговорил с тобой. — Остановись… — Удачи в поисках, — направляется к выходу Ким, где так же тела лежат. Чонгуку снова мерещится его видоизменённая тень, у которой огромные крылья. За спиной у Тэхёна есть крылья.***
Сокджин не собирался задерживаться в Сеуле, но раз так получилось, к слову, из-за работы, которую он думал, что оставил, то находит время на отдых в компании помощницы. Они с Рози обошли не один клуб, но в «кольцах» им понравилось больше всего. Девушка пропадала там вторую ночь, пока Ким веселился в не особо приметном пабе на конце города. Там подавали вкусное сладкое пиво и сушёных кальмаров. Джин был обстановкой доволен, сидя себе в одиночку за барной стойкой. Он рассматривал прохожих мужчин, в основном здесь лишь они и были. По углам заведения Ким раскидал своих людей, почему-то опасаясь за свою жизнь, да и Намджун не оставлял в покое. На деле он ничем не выдавал себя, но Сокджин не мог выбросить его из головы, точно зная, что мужчина что-то ему устроит, чтобы перетянуть на свою сторону. А так Джин собирался встретиться с Чонгуком через пару деньков, сказать о Намджуне. Но пока он наслаждался окружившей его обстановке легкого хаоса. Приглушенная музыка играла откуда-то далеко, слов Ким не разбирал, да и нужны они ему, когда вокруг столько мужчин? Эта была слабость, которую он скрывал от всех, кроме Рози и парочки приближенных людей в клане. Сокджин помнил о своём статусе и никогда не приставал ни к кому первым, оно и не было ему нужно, стоило ткнуть пальчиком на человека, как он уже через время был в спальне Кима. Якудза не должны быть такими, но Джин устанавливает новые правила, в которых тебе разрешается трахаться с кем хочется. Сегодня настроение было не «хочу папочку», а «мне бы детку», поэтому он глядел на миловидных парней, но ни на ком выбор так и не остановил. Сокджин допил вторую кружку пива и оглядел небольшой зал, залитый искусственным желтым светом. — Скотч, — до боли знакомый голос послышался откуда-то слева, Джин перевел взгляд на Джексона и приподнял темные брови в удивлении. — О, привет. — Здравствуй, — Киму стоило на секунду забыть о Намджуне, как его пешка появилась в поле зрения. И вряд ли эта встреча случайность. — Я могу угостить? — Нет, спасибо. Лучше сразу скажи, что ты здесь делаешь, пока мои парни не подошли, — покрутился на стуле мужчина, рассматривая парня, пахнущего душным одеколоном. — Хорошо, не буду вокруг, да около ходить. Мой босс хочет встречи, — пьёт принесенный барменом алкоголь Ван, и хитро улыбается Джину в ответ на его строгость. — Ничего такого, просто поужинать в какой-нибудь интимной обстановке, — он уже знает, куда нужно давить, но до конца не уверен. — Намджун любит скрытность, но вы можете сами выбрать ресторан и его закроют. — Я не люблю скрытность, — хмыкает Ким, расстегнув одну пуговицу на рубашке, кажется, стало жарче. Джексон успел поймать взглядом часть татуировки на груди. — А сам босс не может позвонить? — Ваша милая помощница заблокировала все наши номера. — Наконец-то, додумалась, — смеётся мужчина. — Мне больше нечего обсуждать с Намджуном, — поднимается. — А как же синдикат и прочее? Забудем о Такка, — идет следом за ним Ван, замечая за собой хвост. — Не хочу быть надоедливым, но должен сказать, что Намджуну стыдно за себя, правда, — Сокджин останавливается, обернувшись к парню. — Почему бы не начать сначала? — Ты меня утомил, — кивает охране, стоящей позади Вана, Сокджин, и того хватают за руки, вынося из паба. Ким подходит к тонированному внедорожнику, но не садится. — Передай начальству, что мы встретимся, но когда я сам захочу, сейчас у меня нет времени на пустой треп. У Намджуна никакого уважения ко мне нет, раз он уверен в том, что может просто вызвать меня вот так, говоря о каком-то слиянии компаний. За ним косяк, буду говорить твоим языком, — наклоняется к лицу Джексона мужчина, хлопая того по голове, как щенка, — я не знаю, как Намджун будет его исправлять. И надо ли оно ему? Проще вам, ребята, вернуться домой и забыть обо мне и Такка. Если когда-то я и пожму руку Намджуна, то только при условии, что… а в прочем, тебе пора, — прокашливается Ким, его немного занесло. Мужчина просит парней отпустить Вана и садится в салон джипа, достав телефон из кармана брюк. У него был номер Намджуна, личный, но Джин никогда ему не звонил. Он и сейчас вообще-то не… — Чтобы я больше не видел твоего пса, не порти мне каникулы, — кричит в трубку Сокджин. — Я не попугай, чтобы повторять тебе по сто раз одно и то же. Заслужи моё прощение за свою наглость, потом поговорим, — убирает смартфон от уха Ким, — хамло! — сбрасывает звонок. Ким не любил, когда к нему относились с пренебрежением, он видел в действиях Намджуна именно это. Мало того, что он не отстал, когда Сокджин прямо, пусть и с намеком на что-то большее, сказал ему отвалить, так ещё и не стыдится присылать Джексона на уговоры с ужином. Джин немного в шоке, но рад тому, что не повёлся на всё это. Он ещё неделю пробудет в Сеуле, возможно, Намджун найдет к нему подход, но этого не особо хочется. Киму не нравится заводить врагов, его просто должны бояться, как якузда, а не ставить в статус, как идиота, которым можно манипулировать.***
— Что произошло? — Тэхён подбирает под себя ноги, сидя на кровати. Перед глазами всё ещё стоит картинка с умирающим Чонгуком. — Я не хочу винить Бога, но… — осекается стоящая у окна Рия, — порой я думаю, что ему просто незачем всё это. Он давно покинул небеса и плевать хотел на нас всех. Тогда кому выгодно так издеваться над Такка? — Да что он сделал? — Не знаю, — пожимает плечами брюнетка, сверкая в темноте красными глазами, — но Чонгук ищет Его и уверен в том, что Он желает ему смерти. Такка рассказывал о том, как забыл часть своей жизни, в которой был ты. — Я? — подрывается парень. — Причем здесь я? Мы не можем быть связаны. — Не знаю, что за терки у Бога и Чонгука, но факт того, что кто-то охотится на него на лицо, — прижимает руку с кольцом к груди, — я подозревала, что Чонгуком кто-то мог играть. Тот мешочек был мой, я весь дом ими обложила. Человек реагирует, если на нем есть какое-то воздействие. — Ты же в курсе, что случилось? Он чуть не умер из-за твоей догадки. — Почему ты спас его, честно? Она знала ответ, сам брат говорил об истинности, но больше не зарекался даже, сочтя её выдумкой. Тэхён мог ощутить эту силу подсознательно, поэтому помог ему. Сам Ким ничего не знал. — Закроем тему, — откидывается на подушки парень. — Мне нужно найти того, кто подменил моего брата. Магия никогда не приносит ничего хорошего. Это отворот, я уверена. Он смотрит на всех нас так, будто видит впервые. — Отворот? — Я пойду, — она исчезает. Тэхён отворачивается к стенке лицом, свернувшись калачиком. Он не стал говорить демону об инциденте в туалете клуба, но очень хотел. Ким понимал уже что к чему, потому что после той ночи его продолжает преследовать эта фантомная боль в лопатках. Что-то лезло из его тела упорно, не давая спокойно жить. Тэхён снова хотел отгородиться от мира, но привлекать внимание сейчас от друзей не нужно, он снова справится сам. Парень закрыл глаза, решая представить что-то светлое и доброе, чтобы уснуть быстрее. Мы настоящие только перед сном и бываем, чаще всего представляя для себя лучшую жизнь, которой нам никогда не жить, но всем нравится грезить себя мечтами. Кто запрещает? Тэхён думает о Сумин, о том, как был бы счастлив с ней до самой старости в окружении детей и внуков. А потом прикосновение к спине и всё — он замер, боясь даже вздохнуть, потому что ощущения слишком реальны. До Тэхёна поздно, но доходит, что мешочки в доме скрыть его от Чонгука не могут. Сам Такка под чужим воздействием, не знает более других преград. Да и остановит его какая-то пыльца в тряпке? Хорошо, Ким признается, что убрал из спальни эту чухню, мало ли. Да и с Рией он может видится только в своей комнате. Теперь новый гость. В комнате пахнет смертью, тем самым могильным запахом, как на кладбище, а ещё терпким ароматом любимого бурбона мужчины и лилиями. Тэхён списывает видение, да он решает, что ему мерещится, потому что Чону нечего здесь делать, на усталость и стресс, но глаз больше не смыкает. Такка гладит его горячей ладонью по спине, в районе лопаток, где до его касания продолжало всё болеть. Тэхён почувствовал, как вновь стало что-то прорываться, но на этот раз усерднее. Чонгук коснулся пальцем маленького крылышка парня, тихо хихикнув. Ким размышлял на этот счет, представляя за собой уродские крылья какой-нибудь гаргульи. У демонов они ведь такие? Страшные, кривые, в крови грешников. Ужасное представление посетило голову, но Ким тут же вернул все свои мысли к человеку рядом. Чонгук не помнит, как прошли эти три дня, в которых он снова пытался выживать. Он ничего не понимал, когда сестра объясняла ему причины приступа. Всё запуталось ещё больше. Одно Чон знал — поступал с Тэхёном жестоко, но уже ничего не мог исправить. Ему хотелось вернуть прежнюю ненависть Кима к себе, хоть что-то похожее на то прошлое, когда они только начинали. Но, а потом Такка накрывала новая волна злости, с которой он не смог справиться и утопил себя в собственном бассейне, но не отпустило. В этой жизни умирать не ново, но и жить, конечно, не новей. Тэхён был рядом, такой теплый и домашний, он засыпал. Чонгук хотел бы знать, о чём тот думает сейчас. А ещё понимать бы, что делать с собой, потому что к утру, мужчина уверен, им снова будет править только ярость и он причинит боль снова. И снова и снова. Тэхён мог быть ангелом? Нет. Где же этот свет в нём? Разве прятался в темноте, если сам Ким есть темнота? Чонгуку жизни не хватит его разгадывать. Но знал он, что чёрные крылья лишь у падших ангелов есть, ходит такая легенда, но позже их лишаются, когда превращаются в демонов. У Самаэля крыльев больше нет. Кто же такой Тэхён? Чонгук не оставлял поиски Бога, но уже чтобы не выяснить правду, а высказать ему в лицо всё, что думает о нём. Потому что этот парень, Ким Тэхён, падший ангел, а ещё по идее истинный Чона, но это не так важно. Такка считал, что был марионеткой в руках уже спящего Тэхёна, и уверял себя в том, что он как-то связан с Богом. Он изгнал его. Почему? Пускай истинность всего лишь выдумка в голове Чонгука, но его безбожно тянет к парню сейчас. Хочется оставить поцелуй на его крылышках, прижаться крепко-крепко и не отпускать до утра, целовать его… и щелчок. Такка отдергивает руку от Тэхёна, поднимаясь на ноги. Он тихо кашляет, выплевывая знакомую черную жижу. — Ты мой враг, — шепчет Чонгук, сам уверяет себя в этой правоте. — И мне совсем не жаль, — он уходит, оставляя после себя на полу темные капли, на которых Тэхён разъезжается спустя минуту, вернувшись в реальность. Это не сон, но почему тогда Ким без конца слышал не только дыхание Чона и его робкий голос, а ещё на повторе в голове, молящее: спаси меня. А ночью глубокою, уже придуманная сознанием действительность, и Чонгук на коленях всё с той же фразой на губах: — Спаси меня. Но Тэхён собирался его убить.