Necronomicon

— Ты не можешь вечно спасать его, — сжимает и разжимает кулаки Чонгук. — Сядь уже, — они в особняке Рии, где стояла мертвая тишина до всплесков Такка. Он не мог найти себе места и не собирался принимать здоровую мысль о том, что его младшая сестра все это время водила его за нос. Ева не поступила бы с ним так, но ответ был очевиден. — Пусть ищут ее, скажи всем! — Рия хотела бы, чтобы этот момент был именно тот самый, но увы. Чонгук скорее был расстроен тем, что потерял Еву. — Как она могла уйти? — оттягивал волосы на затылке мужчина. — Нет... В нем что-то определенно сломалось. Выражалось это не пустотой глаз или же эмоциями неконтролируемыми. Чонгук слишком сильно любил свою сестру, он не отпускал ее даже после несчастного случая, в котором был виноват. Ева для него второй Бог и потерять ее — сродни потери Тэхена. — Найди Мин Юнги, — наконец, нашел себе место демон. — Хорошо, — девушка пригладила чёрные пряди, — только останься здесь. Ты слышишь меня? — он кивает, закрыв глаза. У Чонгука отобрали жизнь, воплощением которой была сестра. И как ему теперь карабкаться к истине дальше, без его маленького ангела, на ночь которому он сказки рассказывал? Такка никогда не просит себя за то, что посадил сестру в кресло. Это всего лишь случайная автокатастрофа, но перевернула все с ног на голову. Неисправимая действительность, а ведь Чонгук думал, что на Еве чары и ей не помочь, но кто-то уже смог. Поэтому он вызывает Юнги, потому что тот, покопавшись в голове Тэхёна, даст ему ответ: сказал ли правду Ким. Сказал. И по новому кругу страданий, разворошив внутренности до кровавых кусков мяса. Сам себя на мясорубку чувств пуская без конца. Чонгук ходячий мертвец без души, но почему сейчас так больно это предательство сказывается на нем? Он не может отодрать от глаз рук, чтобы вода не вытекла. Чонгук не умеет страдать, но уверен, что занимается именно этим, пока поиски сестры идут. Но где искать, если не у Самаэля? — Я нашла в её комнате кость младенца, — рассказала Рия спустя сутки. — А стены были исписаны магическими знаками, как ты только не заметил? Чонгук уже осознал, что именно его сестра желала ему скорой смерти и точно мучительней той, что мог уготовить Тэхен. Она имела полное право и Такка прощал ее. Так внутри не смирившись с потерей. Еще спустя день прошел слух о том, что Еву видели на другом конце планеты. Она была с демонами. Чонгук не знал за что хвататься, какой комок проблем ему нужно распутывать. Он свои личные сидел и мотал, убегая от реальности, но та приближалась, с каждой секундой всё ближе. Его разрушали мысли вместе с истинностью. Его разрушала жизнь. Но он привык справляться со всем, потому что оставаться на дне не хотел и двигался дальше, так диктовали. У него есть власть и есть Тэхён. Как бы не пенилась в Чоне злоба, ему хотелось быть рядом с Кимом. Его можно было бы отпустить, потому что заклятие делало свое дело, но Чонгук слишком собственник, чтобы дать свободу парню, не боясь за него. Скорее сам прихлопнет. Он вернулся в родной дом не так скоро, как хотел бы, но голову в порядок не привел. Чонгук молча открыл дверь спальни, когда Тэхен стоял у окна с кружкой горячего чая, уже зная о том, что Чон здесь. — Дом в твоем распоряжении, — сказал мужчина, — но за порог не выходи. — Ты в настроении? — демон только зыркнул.

***

Хосок ожидал увидеть Юнги где угодно, но не на кладбище. Уже на выходе он заметил, как Мин шуровал навстречу. Полицейский остановил школьника прикосновением к плечу, тот выглядел растерянно. Самому Чону приходиться носить маску, чтобы не показывать Юнги, как сложно ему дается жизнь и присутствие в чужой Чон Чимина. Знал бы только Юнги, что является для Хосока отдушиной в этом темном царстве монстров. Обещал не влюбляться, но мысленно всегда был рядом с Мином. На работе, на охоте, дома. Не лучший период в жизни настал, но Чон не унывает, почаще бы только видеть этого светлого парня. — У тебя все хорошо? — спросил Хосок, заглядывая в кукольное лицо Мина. — Живу же, — хмыкает Юнги, — как обычно школа, семья. Что может расстраивать среднестатистического школьника? — А сюда зачем пришел? — Думается лучше, — обошел он офицера, но тот так и не дал уйти, усадив в машину. Хосок повез его к себе, решив, что это всяко лучше, чем сидеть в одиночестве среди могил. Чон уже навестил друга и семью Юнхо. У полицейского язык чесался, как сильно он хотел спросить о Чимине. Но правда в том, что все они живут в разных мирах, друг для друга что являются густым туманом. Хосок — охотник, вечно занятый убийствами. А Юнги всегда был чудовищем и подстилкой для демона. Чимин их царь и бог и так будет всегда. Хосоку нет смысла сохранять какой-то уют между собой и Мином, но он упорно это делает. Да, рвется сердце от осознания его связи с Чонами, но пережить можно. Парень открывает перед гостем дверь в свою обитель и заходит следом, просит чувствовать себя, как дома, сам на кухне суетится начинает. Ему постоянно хочется всех накормить. — Ты живёшь совсем один? — спрашивает Мин. — Да, никого лишнего, — офицер снимает пиджак, повесив на спинку стула. — Надеюсь, ты голоден. Хосок кажется Юнги слишком заботливым и домашним. Родители так тепло не относились к Мину, как Чон, ставший родным. В этом парне был какой-то свет. Возможно, его душа, выходящая за рамки. — Я видел тебя с Чимином, — сказал он, а у школьника сердце в пятки ушло. — Рия сказала мне о том, что ты охотник, — Хосок обернулся, так и зависнув с поварешкой в руке. — Моя семья занимается магией, я поставляю Чонам некоторые зелья. Я уже говорил. — Что ж, — Юнги часть правды утаивает. — Я не был уверен в том, что тебе стоило говорить об этом ещё тогда. — Знаешь, я вообще-то уже тебя к нечисти записал, — смеется он, Мин смех нервный подхватывает. Чон угощает гостя своим фирменным супом с креветками, сваренным еще сегодня утром и чашкой какао. На улице холодает, Хосок подметил покрасневшие руки Юнги. Но это не помешало приоткрыть ему окошко, присев на тумбу, вид на Мина открывался прекрасный. Хосока смотрел на него с любовью родителя, Юнги предпочитал думать так. Полицейский достал из заначки под шкафчиком для специй пачку сигарет и прикурил. Хосок никогда не целовал его, но сотни раз проделывал это у себя в голове зачем-то. Губы школьника подобны безмолвному молчанию, ведь если их прикоснуться, то вокруг наступит тишина, Чон был в этом уверен. Она поглотит всю тьму и весь свет, она станет пристанищем для его мыслей, спасая от мучений. Юнги в какой-то степени сам стал спасением для Хосока, сам взял эту роль на себя. Он не говорил о своей любви, но почему-то уверен, что Мин с первого взгляда знает о ней. Люди говорят, что могут не замечать, когда в них влюблены. Но Хосок ведь не влюблен, даже не привязан, он всего лишь навсего потерялся в его галактиках, навсегда оставшись в них. И знает, что Юнги почувствовал эту истинность к себе через взгляд, через голос, который направлен к нему, и через тепло случайных касаний к пальцам. Хосок хотел найти себе человека, с которым мог бы провести всю жизнь. И где-то в глубине души завидовал Чонгуку и Тэхёну, потому что они нашли друг друга. Им даже не нужно было влюбляться и проходить через конфетно-букетный период, тратить нервы на ссоры и ревность. Они уже были половинками друг друга. А Чон так долго был один, что зацепился за Юнги, как за спасательный круг в этом омуте жизни, не спросив его. Знал бы Хосок такую похожую историю, не стал бы этого делать. Юнги вряд ли против того, чтобы его любили, но этого должно быть в меру, поэтому Чон не навязывается. Он будет лишним в жизни парня. Только пусть Юнги не врет, что ничего не понимает. Не врет, что ничего не знает. Хосок виновен, но Мин стал соучастником любовной истории в его голове и потому несёт свой крест. Чон не любит его, не дышит им, он задыхается... Хвататься за первого встречного вот так — страшно. Делать его своим смыслом — глупо. Но Хосок уже раз вступил и покидать парня не хочет. Юнги так сильно подходил под идеал, созданный в голове Чона, что это кажется каким-то безумием. Странно любить человека, с которыми прожил всю жизнь во сне, а встретить его наяву сродни с сумасшествием. Пусть Юнги только позволит смотреть на себя и касаться, большего и не надо. Хосока на нем уже заклинило и это не лечиться. Если спросить, кем является Юнги для него, то без колебаний Чон ответит, что парень играет главную роль в жизни, которая никогда не случится.

***

— Что ты там нарыл? — хрустя чипсами, Чонин наклонился к монитору компьютера Юнхо, заглядывая в экран. — Помнишь мужика с музея? — парень развернулся на стуле. — Я нашел его еще на парочке камер и, кажется, мне светит статья за то, чем я занимаюсь, — улыбался Юнхо, украв из пачки друга пару чипс. — Я засек его на камере одной парковки с тачкой, пробил номера, она оказалсь арендованой. Поговорил с человеком, который дал ему машину, если честно описание смазанное. — Ну хоть что-то, — упал в завал одежды охотник, утирая рот от крошек. — В общем, похититель в розыске, но пока глухо. Однако, — поднимает указательный палец вверх парень, — я поколдовал над снимками и нашел отличную черту этого человека, — Чонин новострил уши. — Браслет на руке. — Это нам ничего не даст, — хмыкает охотник, заранее разочаровываясь в способностях Юнхо. — Он изготовлен из розового золота, — показывает четкую картинку на экране, — еще лет двадцать назад. Его уникальность в том, что на каждом есть гравировка инициалов мастера. Стоит такой около трех миллионов долларов. В мире их всего три. Один у одной американской миллионерши, второй у жены шейха. Угадай, кто владелец третьего? — Владелец? — с подозрением смотит на друга Чонин, потянувшись к коле. — Джексон Ван собственной персоной, — хлопает в ладоши Юнхо. — Гонишь! — Что за шум? — входит в комнату Сан, бросая пакеты с едой под ноги. — Вас из подъезда слышно. — Прикинь, шестерка Ким Намджуна сперла Некрономикон! Они же недавно были в Сеуле, да? — поднимается он. — Я так и знал, что все это неспроста. Не удивлюсь, если они все демоны! — Успокойся, — качает головой Сан. — Где сейчас Джексон? — уже к Юнхо обращается парень. — Должен быть в Шанхае. Хочешь слетать? — Я с ним сам перетру, — влезает Чонин, закатывая рукава водолазки. — Дело пары минут. — С кем ты собрался? — Эксплуатирую одного демона за моральный ущерб. — Не говори мне, что это Уфир, — падает на матрас на полу Сан. — Хорошо, это доктор Син Кенсу. Так устраивает? — смеется охотник. — Я пошел, созвонимся, — забирает куртку со спинки стула. — Ты его вызывать собрался!? — кричит в догонку Юнхо. — Не забудь фотку! — У меня все есть! — дверь хлопает. — Мне все это не нравится, — разваливается Сан, но его фраза остается проигнорированной. — Что-нибудь слышал про Лота из Книги Бытия? — Нет, кто такой? — заинтересовывается парень, начав поедать скудные остатки от ужина Чонина. — Я пока сам не понял, стал тут интересоваться святыми, — отмахивается Юнхо. Он не согласился на сделку, но ради интереса прошерстил пару статей об этом Лоте и его дочери, которых оказалось две, но интересовать Юнхо должна лишь Корнелия, чье имя не упоминается в книге. И тому, кажется, была причина.

***

Чонгук искал Судьбу, чтобы поподробнее расспросить об истинности и заставить раскрыть все карты перед ним, но все сестры, как сговорились и покинули библиотеку. На их поиски ушло шесть дней, пока Рия не нашла их след во Франции. Такка не собирался медлить и сразу решил направиться туда, но для этого ему стоило переодеться, как и Тэхёну. Демон хотел взять его с собой. Ким дремал в кресле гостиной. От постоянного безделья он стал уставать, но все больше бродил по особняку, изучая его. Тэхен даже нашел второй подвал, где Чон хранил свои личные вещи напоминающие ему прошлые жизни, параллель была точно проведена. Мысленно Тэхен был рад тому, что его выпустили из клетки, но с тем же он потерял всякий смысл своего существования. Ненависть не давала упасть на колени, но все чаще Ким чувствовал себя слабым и беззащитным. Хорошо, что Чонгук не появлялся, это время Тэхён потратил с пользой, ненавидя его. После завтрака он уснул и не сразу ощутил чужое присутствие рядом с собой. Такка наблюдал за ним, не мог оторвать глаз и очень хотел задушить во сне, но Тэхен проснулся прежде, чем это случилось. Он икнул от шока, увидев Чонгука в новом виде. На нем были белые бриджи, обтягивающие слишком сочные бедра. Ким не должен так восхищаться чужим телом. Но в костюме французского гвардейца Чонгук выглядел идеально. Ему так шла синяя шанель с цветным воротником и шляпа, отделанная галуном. Тэхён было решил, что сон, но демон не очень приятно поднял его на ноги, схватив за запястье. — Переодевайся, — Чон бросил на диван футляр с одеждой. — Куда? — вылупился Ким. — На бал к Наполеону, — Чонгук поправил волосы, продолжая смотреть на парня. — Я жду. — Я никуда не пойду! — Значит, я сам тебя одену, — сбрасывает халат с плеч Тэхена, оставляя его голым. Он не пытается прикрыться, что слегка выбило Чона из колеи. Тэхен прекрасен настолько, что Чонгук готов капнуть слюной, но капает ядом, схватив его за вихри на голове, чтобы притянуть к себе. Сейчас в нем преобладала истинность, а туман в голове отступал. Он тянулся к губам Кима, но поцеловал в шею, глубоко вдыхая. Тэхен старался оттолкнуть, но поцарапал ладони о костюм и попросил себя вытерпеть все это. Ведь Чонгук дорвался до его уст, медленной дорожкой поцелуев прокладывая себе путь к ним, чтобы вовлечь Кима в яркое слияние губ. Тэхен называет себя грязным, низменным существом, поддающимся только, чтобы не сделать себе хуже, а на деле он борец. Но если посмеет поднять руку на Чона, то получит еще более унизительное наказание. Руки у Чонгука мягкие, они его не слушаются и опускаются на ягодичную плоть, сминая без нежности. Потому что он голоден до этого тела тысячи лет был. И губы его, ядом пропитанные, мажут неосторожно по тэхеновым, засасывают язык. Тэхен отмываться от его касаний пару часов будет. Ему все еще непривычно и гадко от самого себя, но в моменте бывает приятно, когда он неожиданно чувствует, как в груди разливается тепло и отдается ощущением, чтобы потом побить себя. Чонгук забывает о том, что они спешат, есть только он и обнаженный Тэхен, который в руках его становится каким-то совсем крохотным. — Ой, простите, — Рия так и остается на пороге, Чон приходит в себя, отпуская Кима. — Подожди еще немного, — бросает мужчина, посмотрев на тяжело дышащего парня. Тэхен дрожащими руками начинает натягивать на себя похожий на чонгуков костюм, не смотря демону в глаза. Ему очень стыдно перед Рией, а Такка буквально вырвал его из реальности, обмазав своим желанием. Тэхен ведь сопротивляется, у него получалось. Так почему один поцелуй и он в марионетку в его руках превращается? Ким ругается себе под нос, не воспринимая слабость в виде Чонгука. В конечном итоге ему не справиться с этим никак. Чон получит свое. Вселенная свела их, выбрала избранным носителями этого чувства, а Тэхен в шаге от того, чтобы броситься ему в руки. Только когда Чонгук рядом, Ким лишается жизненных сил. Сильных ломают сильнее, поэтому и переживать труднее, а Тэхен не простой парень с какими-то жизненными установками вроде Чонина, Юнхо. Они глуповатые, сердобольные и бесстрашные. А Тэхён жесткий, равнодушный и гордый, но была в нем и доброта от ангела. Ему противны мужчины, как предмет вожделения. Эта та грань, за которую он не может перейти, ломая себя, хоть сотни раз уже лежал в кровати рядом с Чонгуком. — Зачем нам к... Наполеону? — заканчивает с одеждой Тэхен. — К Судьбе, — отвечает девушка, Чонгук берет парня за руку и Рия переносит их в прошлое.

***

В бальном зале десятки людей в удивительно красивых нарядях, среди толпы Чонгук и Тэхен теряются. Ким увлекается помещением, ранее не бывая в более красивых местах. Ему сложно справиться с распирающими нутро чувствами, на лице появляется улыбка, им овладевает восторг. Чон здесь, чтобы подпортить ему картинку реальности. — Стой на месте, — говорит демон, завидев Айсу среди дам. Чонгук приглашает Судьбу на танец, не скрывая на лице азарта, когда видит, что девушка слегка растеряна его появлением. Они уходят к центру зала, начав мастерски подражать гостям рядом, никак не выделяясь. — Как ты меня нашел? — спрашивет Айса. — Твои сестры здесь? — она кивает. — Отлично. Расскажи мне на кого вы сейчас работаете? — Я должна выдать тебе все секреты? Может, лучше рассказать о том, что ты сделаешь со своим ангелом, из-за чего он возненавидит тебя? — Его ненавистью я всегда готов насыщаться. Это всё ведьма, я уже знаю, — поглядывает на Тэхена демон. — Моя сестра. — Какой ты умный, Чонгук, — явно насмехается над ним Судьба. — Ты не там ответы ищешь. Я всегда на Отца работала и буду. — Клото как-то обмолвилась, что он заглядывал. — Мне нечего тебе ответить. — Почему Ева сделала это? — серьёзно спрашивает Чон, видно, как это по-прежнему ранит его. — Любовь, — приходит ответ. Тэхен смотрит на то, как Судьба со Смертью в танце кружатся, места себе не находит. Он не понимает почему девушка себя выше Чонгука ставит, почему хочет превзойти его, если он всадник, а она прислужница Бога. Киму нужен именно он. Тэхен проходит вдоль зала, рассматривая гостей, только бы не видеть Такка и Айсу, меджу ними химия образовывается, тошно. Тэхену нравилась обстановка, но он все равно хотел сбежать из дворца. Чонгук явно чувствовал его настроение и вскоре оставил Судьбу в покое, вернувшись к парню. Ким пожаловался на душноту в помещении и Чон потянул его к выходу. Тэхен успел заметить среди гостей до боли знакомое лицо. — А если нас заметят стражи? — засуетился Ким, пока демон сжимал его руку в своей, проводя через задний выход замка. — Не заметят, — они вышли в ночь. — Когда мы вернемся? — Тэхен стал доставать вопросами. В его глазах из неоткуда появился страх, Чонгук уже ничего не понимал. Его мысли были рядом с истинностью. — Почему мне так плохо? — он взглянул на демона, хватаясь за него свободной рукой. Состояние резко ухудшилось, Тэхен дышал через раз и с трудом стоял на ногах, находя опору в лице Чонгука. — Париж... — прошептал Ким, поднимая голову к звездному небу. — Я так любил его. — Я знаю, — послышалось рядом. — Но ты все портишь, всегда. Не даёшь мне тебя долюбить. Сейчас я живу не той жизнью, которая могла бы стать твоей вновь. Я не сопливый пацан, ясно? — Тэхен отпускает его, немного отходя. — Почему ты сейчас так спокоен? — Я наслаждаюсь покоем, пока меня не накроет волна ненависти. — И как оно? Нравится издеваться? — Никаких издевок, вынужденная мера. Как только я вылечусь, решу что делать с тобой. — Не убьешь? — Не буду искать способ это сделать, — наступает демон, поймав Кима раньше, чем он успевает моргнуть и зарывается носом в его волосы. — Меня на две части рвет. Одна к тебе тянется, уничтожая нас обоих, вторая разорвать в клочья хочет. И как мне быть? — Убивай, но дай обещание, что однажды отпустишь. — Душа моя, луной клянусь, ты еще не раз взмахнешь крыльями свободно, — шепчет Смерть. — Не клянись луной, она непостоянна, — отвечает Любовь. Чонгук смотрит ему в глаза, поглаживая щеки. Перед ним кадрами летит идеальная с Тэхеном жизнь... а может, ему просто кажется? Мужчина пытается найти ответ в небе. — Ирония в том, что мне нужно было отпустить тебя, чтобы вернуться в реальность, но мне кажется, что ничего реальнее тех вселенных не было, — говорит Ким. — Ты говоришь мудрые вещи, — крепко обнимает его Чонгук. — И должен понимать, что виновных здесь нет, но это не помешает тебе все так же ненавидеть меня. — Тогда давай на чистоту, — Ким притягивает его ближе за ворот шанели, — я могу сколько угодно поддаваться истинности, но с тем же не забываю, как ты убивал меня неоднократно. Мне что, просто взять и простить тебя? Это противно. Все это. Ты. — В глаза мне глядя, скажи, что ничего не чувствуешь. Они возвращаются, Тэхен оставляет вопрос без ответа. Парень кивает Рие, стоявшей на том же месте и поднимается наверх. Чонгук тяжело выдыхает. — Узнали что-нибудь? — подходит девушка. — Не могла еще минуту подождать? — смотрит исподлобья демон, срываясь следом за Кимом. Чонгук рывком распахивает дверь в спальню и подходит к наполовину раздетому парню. Тэхен совсем не в настроении ругаться с ним, но Чон вынуждает. — Я все чаще не могу найти нужных слов, — прибивает Кима к стенке, — но ты и сам всё знаешь. Только помни, что это навечно. И я не такой жизни тебе желал. — Не упади еще ниже, — толкается Тэхен, Чонгук уходит. Ким ловит себя на мысли, что не хочет оставаться один.

***

Чонин вызывает демона на перекрёстке, и тот появляется уже в следующую секунду. На Уфире рабочий белый халат, руки в перчатках, испачканных кровью, лицо прикрыто маской. — Тебе повезло, что я закончил операцию, — доктор сбрасывает перчатки на землю и показывает улыбку. Чонин кривится слегка, думая о том, что стоило нарисовать ловушку. — Есть разговор, — прячет руки в карманы джинс парень, перекатываясь с носка на пятку. — Мне нужно в Шанхай на пару минут. — Причём здесь я? — явно все понимает демон, но издевается над охотником. — Или хочешь заключить сделку? — Вот еще, — сплевывает он. — Ты, кажется, забыл, что ворвался ко мне без приглашения и вырубил. — Помню, симпотяшка, но ты либо предлагай что-нибудь взамен, либо я пошел, пациенты ждут, — не унимался он. — Кенсу, — врач расплылся в более ядовитой улыбке, — я не стану продавать душу ради разговора. — Так намечается встреча? — играет бровями. — Мне вообще-то не нужна твоя душа, в ней никакого прока. Предложения еще будут? — Хорошо, чего ты хочешь? — закатывает глаза Чонин, надеявшийся, что демон сможет войти в положение, но Уфир в своем репертуаре. — Нож. — Нож? — Это особенный нож, на нем есть гравировка на латыни. — Где мне найти его и зачем он тебе? — Хранилище Такка, — приближается демон. — Он есть в хранилище. Этот нож убивает демонов. Смекаешь? Я — ходячая мишень. Ты даже представить себе не можешь сколько у меня врагов. — Сочувствую, но я не знаю, где хранилище. — Так выясни, я дам тебе три месяца, — говорит Уфир и скрепляет сделку поцелуем. Чонин широко открывает глаза, не успев сориентироваться, пока демон мазал губами по его. — Или в ад утащу, — делает шаг назад врач, и они уже в Китае. — Ты ахренел? — кричит Чонин. — Нехер лезть ко мне со своими поцелуями, мог руку пожать! — А мне понравилось, — смеется демон. — Куда тебя подбросить, симпотяшка? Чонин еще минуту приходит в себя, расчесывая губы до красна, ему нужно прополоскать рот с мылом после такого. Демон его обдурил дважды. Всего лишь три месяца на поиски того, что найти уже никто сто лет не может. Уже можно входить в отчаяние. — Джексон Ван. Чонин только моргнуть успевает, как оказывается на парковке. Уфир сидит на капоте одной из машин, рассматривая свои ногти. Охотник на мгновение теряется, после потянувшись за фляжкой святой воды в карман куртки, когда из лифта выходит Джексон, разблокирывая автомобиль. Только Чонин оказывается быстрее и обливает Вана, толкнув к машине, чтобы тут же приставить к горлу складной нож. Кожа Джексона не горит, это кажется подозрительным. Охотник был уверен, что тот демон. — Где книга? — на шее, у испуганного неожиданностью Джексона, образуются капли крови. — Какая книга, псих?! — Некрономикон, который ты спиздил из музея, тебя поймали камеры, — Чонин поднимает руку парня, на котором висел браслет, — побрякушка тоже засветилась. Кто ты? — Кто ты? — лишний раз не двигается. — Охотник. — Как неожиданно. Кто за тобой стоит? Всадники? — Я сам по себе, чучело. Книга. — Это не Некрономикон, а Книга Дзиан. — Что? — Чонин от неожиданности ответа отступает. — Но ведь... — Мне бы хотелось владеть Некрономиконом, но у меня его нет. Думаешь, демоны не пришли бы за ним? Я посоветую тебе не вмешиваться, тогда спокойно спать будешь. — Твою мать... — смотрит на машину, на которой недавно сидел Уфир, но сейчас его там не было. — Значит, ошибочка вышла. — Еще какая, — потирает шею Джексон, заметив Намджуна у лифта. — Если это все, я поехал, — он отворачивается к автомобилю, Чонина уже не было.