***
— У нас нет души Чонгука, нет души Тэхёна, — Вельзевул стоит прямо перед высоким троном, на котором восседает Ева, смотря на всё вокруг незаинтересованно. Ей пришлось недолго побегать от людей всадников, и в итоге своё пристанище она нашла в аду, здесь было безопаснее всего. — Слух прошёл, что Уфир помогает Смерти восстановиться. — Этот сукин сын взялся за старое, — девушка коротко усмехается над демоном, который вечно не может найти себе место. — Значит, я провалилась? — Не всё потеряно, — уверяет он. — Тэхёну не нужна истинность. — Нужна мне, — поднимается она. — Нужна его сила, нужна его голова. Где Самаэль? Почему он ведет себя, как король, не соизволив поговорить со мной? Здесь я — власть, и если он не появится, я выберу ему самое теплое место в аду. — Я найду его, — кланяется демон, отклоняясь.***
Сокджин заканчивает собрание и возвращается в кабинет с помощницей. Рози вкратце рассказывает о делах на сегодня и уезжает на встречу. Ким подумал о скором визите в Китай и Намджуне. Обещано, с ним связались и все дела важные Джин обсудит с мужчиной позже. Его больше волновало то, что другие синдикаты стали шушукаться за его спиной о связи с триадами. Это не должно никого касаться, но Сокджин где-то был согласен с тем, что ему не стоило строить никаких планов с китайцами. Он делал это без какой-то особой для себя выгоды. Только вот на его людей уже покусились и Ким переживал за свою безопасность. Джин говорил с Намджуном по телефону, стараясь так уладить дела, но китаец настаивал на встрече, которая стала роковой для Сокджина и его решения насчет Шантрье. Перед тем, как увидиться с Намджуном, Сокджин уехал в клуб. Развлекая себя до самой полуночи. Они специально всё решили устроить ночью, чтобы больше никто лишний не мог говорить об их связи. Ким немного выпил для храбрости и уставился в планшет, его жизнь была распланирована на месяцы, что порой доводило. Будучи главой синдиката Джин не мог спокойно дышать. В его списке развлечений только алкоголь и секс и то, если успеется. Он бы хотел вернуться в сеульские каникулы, где не переживал о работе. К часу мужчина выехал к отелю Намджуна, ещё при выходе с клуба заметив за собой хвост, но не предал тому значения. Сокджин набрал номер Кима, чтобы сообщить о том, что уже направляется к нему, его ждали. Некое беспокойство внутри зарождалось, но Джину казалось, что это от встречи с Намджуном, а не что-то ещё. Уже по приезде к отелю японец успел подумать о том, что скорее всего это другие синдикаты пытаются запугать его, чтобы Сокджин перестал водиться с неправильными людьми, но было поздно. Первая пуля разбила стекло внедорожника, убивая водителя. Вторая попала в шину. Никто не мог найти снайпера. Джин дернулся ко входу в здание, а его снова остановила пуля, пролетевшая где-то над головой. Охрана целилась в небо, пытаясь отгородить босса от смерти, но ситуация была патовой. Ким так и замер на месте, не готовый умирать так рано, он успел испугаться и поругать себя за неосторожность, мысленно представляя, что сделает с тем, кто это устроил. Из отеля выбежали знакомые люди, охрана Намджуна, начав закрывать Сокджина своими спинами. Мужчина готов поклясться, что в них стреляли, но те не падали ему под ноги, продолжая вести его внутрь здания. — Тебя ранили? — к Джину из ниоткуда подбежал Намджун, начав быстро осматривать. Сокджином овладел шок, он так и смотрел на свою машину и людей, всё ещё ищущих убийцу. — Порядок? — Ким еле заметно кивнул. — Пойдем, — не ожидая, что его возьмут за руку, японец вздрогнул, но позволил Намджуну довести себя до лифта. — Какого… — мужчина посмотрел в зеркало, видя смятение в своих глазах. — Я их всех прибью, как мух, — и возобновилась злость. — Как они только посмели… — Вечная война, — хмыкнул Намджун. — Желаю удачи. — Удача мне не нужна, чтобы завязать им колумбийский галстук, — поправил костюм Сокджин, первым выходя из лифта. Намджун помог ему устроится в своём номере, они оставили всю охрану за дверью, чтобы никто не мог помешать разговору, который снова пытаются прервать. Сокджин отказался от выпивки, прося только стакан воды, чтобы привести в порядок чувства. Он сам закрыл все шторы, чтобы не получить нового сюрприза. Ему было приятно, что Намджун вмешался, более того, хотел встретить Джина у входа. — Короче, — Ким громко поставил воду на столик, откинувшись на спину дивана, — заключим сделку на территории Шанхая в следующем месяце, касаемо только перевозки наркотиков. Дальше уже посмотрим. Намджун не показал удивления, но внутренне ликовал. Он в себе не сомневался больше. Джин в этот капкан уже наступил, стоило только ещё немного поднажать, потому что тропинка к его сердцу уже протоптана. Сначала Шанхай, а там и Сеул не за горами, но к этому быстро стремиться никто из них не собирался. Возможно, Сокджин хотел усилить власть перед синдикатами, но он и без того являлся ведущей силой в Токио. Для Намджуна покушение тоже открытие. Ему стоит позаботиться о Киме, чтобы ничего не сорвалось?***
— Я всё вспомнил, — тихо говорил Марк, стоя у бассейна. — Жизнь, которую Бог даровал и отнял у меня. Потому что я её убил, — демон поднял голову, смотря в виноватые глаза Ирин. Она пришла всего пару минут назад, но Чон уже вывалил на неё истинную причину своего расстройства. — Убил ту, которую любил. Поэтому я здесь, в этом теле, а мой ребенок… — Марк, я… — ангел сделал пробный шаг к нему и не увидев со стороны Чона агрессии, подошла ближе, — признаюсь, с самой первой нашей встречи, я знала это. О твоей жизни, о человеке, которого ты любил и об убийстве. Отец вас именно так выбирал. Вы все совершили страшное и непоправимое. Мне жаль твоего ребенка. — Тебе не жаль, — посмеивается демон, — ты же ангел. Что ты умеешь, кроме того, чтобы прислуживать архангелам? Вы все бесчувственные твари. — Не говори так, — молила она, прижимаясь к нему со спины. — Я люблю тебя. — Пади. — Что? — Если любишь меня, то пади и будь со мной. — Ты поступаешь со мной жестоко, — Ирин обошла его, чтобы посмотреть в пустые глаза всадника, что стал её болезнью навеки и теперь она не могла уйти, и не могла послушаться его. — Ты уже совершила грех, так продолжай, приди в ад знаменитостью, Ирин, — Марк встряхнул её за плечи. — Ты собираешься всю жизнь прожить так? — У нас нет жизни, только предназначение. — Мы его не выполнили. — И что теперь? — ему показалось, что в ней зарождалась особенная грусть и слёзы, но по правде ангелы не имели души, а значит, не могли ничего чувствовать, как и демоны, так почему и Марк и Ирин нашли друг в друге смысл? Это именно то, что называют привязанность, спасением. А ещё это грехопадение, к этому Марк стремит девушку, которую должен принимать такую, какая она есть, но ему уже всё равно. Чон после ухода Ирин обнаружил в доме кольцо. Он не хотел думать о том, что оно было именно у неё. Ему стоило разобрать воспоминания, разложить по полочкам и признаться себе, что не нужна ему никакая любовь ангельская. Ему никто не нужен, кроме семьи, которую он потерял, чтобы стать всадником. Марк помнил, что кольцо в руки девушки не давал, а сестра не могла своё спрятать именно в могиле настоящего отца. Местоположение колец поменялось. Мог ли Чимин теперь найти своё? Оно приведет его к правде. К ней никто не готов. Все мысли Марка забиты тем, как вернуться в прошлое. А сейчас он смотрит на Ирин, как на чужую, потому что сравнивает свою прежнюю жизнь с тем, что имеет. Не смотря на боль, он её простил. Каждое слово, которое было не к месту, все оправдания, попытки разжалобить. Она была его ангелом много лет, личным хранителем, которого Марк любил. Не понимает как, но он любил. Это точно была любовь, а не что-то иное. Или привязка? Больше это не имело значения, потому что Чон с головой в прошлом, которое привело его в это место. Он реалист, а значит, что будущего у него с ангелом никогда быть не могло. Да, она предала своих, выбрала темную сторону. И Марк проверяет её словами о падении, потому что уверен в том, что она этого не сделает ради него. Ирин важны лишь небеса, возможно, это был для нее некий азарт, игра. Но пора кончать, иначе это не приведет ни к чему хорошему. — Дай мне тебя обнять, — он тянет к ней руки, крепко прижимает к себе и утыкается лицом в макушку. Расставаться сложно, но Марк уже пережил это, он отпустил любя вроде, ещё не уверен. Ему нельзя чувствовать, но он может. Потому что Чон Марк человек и будет теперь жить, а не существовать. Демоны не должны водиться с ангелами, как и люди. Это против природы. И он бы хотел, чтобы у Ирин всё наладилось, чтобы она долго не горевала по нему, хотя вряд ли должна. Зато она познает новые чувства, не только те, что подарят ей эйфорию. Она сильная и со всем справится, а Марк слабак, которого не хватает на громкие речи о вечности. Проще отпустить.***
Техён решается бежать. Он прознал, что Чонгук всю ночь пробудет на важном банкете, а значит, что не приедет. У Кима не было никаких сил, но он не собирался сдаваться, потому что ещё капля и он упадет в темноту, которая будет преследовать его всю жизнь. А быть в этой тине ему не хочется. Тэхён себя потерял основательно и никакого желания далее прибывать здесь у него не было. Проблема заключалась в том, что с каждым днем он всё сильнее ощущал истинность, а близость с Чонгуком набирала обороты. Тэхён скучает по нему каждую минуту. Это нормально, если его душа отвергает всё, подобно аллергии на лекарства и требует лишь его? Что вообще в этом мире считается нормальным и как ему суметь это понять, увидеть эту грань... Он давно потерян, надеялся, что сможет отыскать себя. Думал, что когда пойдет за Такка, то найдет себя. И ошибся ровно на половину, ведь нашёл нечто большее, чем ожидал и одновременно потерял себя в нем... Его душа кричит, рвёт изнутри, требует Чонгука и отвергает всё, что Тэхён предлагает ей вместо Чона. Душу не обманешь, она чувствует, что это не Такка, а лишь ничтожная замена. Порой Ким не справляется с собой и дает себе перерыв. Чонгуку, конечно же, плевать на его мимолётные отвлечения, но от этого лишь противнее от себя. Тэхёну правда жаль, что он так слаб, жаль, что опускает себя ещё ниже в грязь. Ему жаль, но Чону не жаль вовсе... Он вроде и чувствует что-то, а потом резко в его глазах промелькает нелюбовь. И что с ней Киму делать? Тэхён устал мучить себя, уж лучше ему быть на расстоянии и вырывать истинность из себя с корнем каждый раз, чем терпеть каждодневные касания, которые убивают его. Он, возможно, смог бы жить без поцелуев Чонгука и его рук. Привык к тому, что демон постоянно рядом и уверен это именно та причина, по которой тело Кима изнывает по нему. Они подвели друг друга к пропасти и, взявшись за руки, прыгнули в неё. Попытка была лишь одна, избежать своей гибели хотелось, как никогда. День бы настал и Тэхён отдал бы душу окончательно, без воскрешений и прочего. Он так много раз умирал, но смерти всё равно боялся, будто мог оставить что-то не оконченным. У него был Чонгук, который не смог бы жить без него, Кима посещала эта мысль. Но он и его бы оставил, чтобы обрести свободу. Хотелось взмахнуть крыльями, как Такка и обещал, а потом устремиться в небо и прочувствовать истинную свободу. В ней и заключался весь смысл. Тэхён собрал остатки жизненных сил и вышел из комнаты. Охрана была в каждой комнате и никого не волновало то, что Ким хотел побыть в одиночестве. Путь у него был один через главный вход, но туда Тэхён не стремился. Парень прошёл на кухню, чтобы выпить воды, а сам косился на демона, следящего за каждым движением Кима. Он не станет корить себя ни за что. Тэхён встаёт к охраннику спиной всего на секунду, но успевает стащить нож со стола и спрятать его в большом кармане. Ему нужны силы, и это не оправдание. Выглядит парень отвратительно, на нём сказывается отсутствие пищи, которая ему нужна и любая деятельность. Кожа Тэхёна приобрела серый оттенок, синяки так и не зажили, а сломанные ребра отдавали острой болью в тело при любом движении. Он был ходячим мертвецом и перестал смотреться в зеркало, потому что не узнавал себя. Ким подошёл к демону медленно, смотря тому прямо в глаза, а сам в кармане рукой держал нож, который вскинул раньше, чем охранник успел сказать слово. Он разрезал горло человека, припадая губами к ране, чтобы быстрее испить целебную кровь, которая не могла мгновенно спасти Тэхёна от слабости. Ким так увлекся поеданием охранника, что не заметил остальных. Кто-то уже звонил Чонгуку, другие остались, чтобы обратно запереть Кима, но тот силой мысли отправил их в недолгий полет по кухне. На этом вся энергия, что была у Тэхёна иссякла и он побежал ко второму выходу, который был всегда закрыт, но парень был уверен в том, что мог открыть дверь. Конечно, она не поддавалась, а пробовать её открыть силой Ким не стал. Он упал, видя, как к нему уже начинали бежать демоны и казалось, что это только начало. Тэхён хотел этого боя не один месяц. Коридор перед глазами стал кружиться, Тэхён хватался за всё, что попадалось под руки, бросая в демонов, но его скрутили. Как бы не пытался парень сопротивляться, пиная крепких мужчин, ему не удавалось избавить себя от боли, что он сам себе причинял. Тэхён укусил одного из охранников за руку, откусывая приличный кусок от запястья и пока другие отвлеклись на эту выходку, стал пинаться. Он упал на пол и к его удивлению никто больше не притронулся к нему пальцем. Демоны переглядывались. Тэхён пополз к главному выходу, не видя препятствий, и оставляя после себя кровавый след. Он ведомый голодом и свободой не ощутил в воздухе концентрацию знакомого запаха. Больше это не были лилии, лишь могильный аромат смерти развеялся по округе. И не слышен был лязг шин, совсем ничего. Тэхён будто оглох на это мгновение и принадлежал сам себе. Он перебирал локтям до самой лестницы, когда перед глазами показались мужские туфли. С ужасом в глазах Ким поднял голову и умер в ту же секунду, как столкнулся взглядами с Чонгуком. В них лишь ярость плескалась нечеловеческая. Он, как только звонок получил, так сразу выехал, бросая всё. Тэхён достиг финишной прямой. Чон схватил его за шею, потащив, как щенка наверх молча, не издавая ни единого звука. Тэхён что-то невнятно хрипел, но никто не обращал никакого внимания. Демон бросил его на кровать, дверь сама собой захлопнулась. Тэхён пытался отползти от Чонгука подальше, сминая простыни в слабых руках. А тот надвигался не быстро, не медленно, хватая парня за щиколотки. Они треснули в миг. Звонкий вопль распространился по комнате отдавая неприятной болью в ушах, Тэхён заметался по кровати. Из глаз потекли прозрачные слезы, размазывающие кровь на его лице. Чон только скрипнул зубами и забрался на постель к парню, с силой нажимая на его горло, не дав сделать и вдоха. — Я так верил, — видно, как тяжело Чонгуку было говорить из-за обиды и злости, — я просил… Ты всё убил. На тебе живого места не останется, клянусь, — а Тэхён продолжал кричать, не понимая, откуда в его голосе звонкости столько. И как он вообще всё ещё может терпеть эту пытку. У него в ногах горят кости, пламя поднимается вверх по всему телу, парализуя. Только всё ещё хочется бороться, поэтому Ким старается поднять руки, но запястья тут же демон выворачивает, даря новые переломы и получает взамен больший крик. Чон затыкает его рот поцелуем, сжимая тело, где опять происходит хруст. Ребра не успевают заживать, снова трескаются. Тэхёну кажется, что треснуло у него сердце. Такка обкусывает его губы, едва не поедая, а язык демона достает до самой глотки. Ким даже не на грани находится своего мучения, но он и не принял ничего. Он даже думает о том, что всё ещё может сбежать, когда Чонгук бьет его по лицу что есть мочи. Летят оскорбления и новый удар с кулака. Тэхён сплёвывает кровь на подушку. Чонгук смотрит в его глаза и чувствует, что внутри об него будто окурки тушат. Следит за каждым его движением. Даже задержал дыхание, и если посчитать до тысячи, то он наверняка не заметит, как медленно задыхается, если все это время будет смотреть на Тэхёна… он умирает. Истинность, влюбленность, любовь или что там должно быть? Чонгук понятия не имеет и его это мало интересует. Волнуют ключицы Тэхёна, которые выпирают на участке оголенной кожи. Волнует голос, который влечет за собой и Чон готов идти за ним в любые тени, не боясь потерять себя. Тэхён подобен Зазеркалью, в нем видят то, что хотят, но Чон видит иное. В парне скрыты секреты Пандоры, за которую римляне боролись тысячелетиями и Такка готов стать одним из них, лишь бы сохранить его секреты. Но сейчас только всепоглощающая ярость и она станет для Чонгука дорогой. Новой тропой к чужой душе, которую он по праву хочет называть своей. Демон срывает с парня халат, не видя больше никаких действий со стороны Тэхёна. Он продолжает задыхаться от вопля и боли, закрыв глаза. Все прикосновения Чонгука, будто раскаленной кочергой по коже, с таким адом внутри не живут люди. А Ким не человек, поэтому может всё вытерпеть, но ему сейчас нужна смерть хотя бы на мгновение, чтобы заткнуть в себе все чувства. Но есть лишь Чонгук и его горящие губы на теле, что не мажут, кусают до крови. Такка наслаждается повиновением, где-то в себе переживая за то, что делает сам и делает Тэхён, когда стонет от неприятных ощущений. Демон его с ног до головы вылизывает, повсюду оставляя свои метки. Потому что это его человек, его ангел, смерть и боль и любовь. Всё вместе и сразу. Истинность превратила Чонгука в чудовище, которым он не был никогда, и не обещала вернуть человечность, но в нём была душа. Она разрывала демона и в итоге сдалась. Как и Тэхён приткнулась тихо. Эта тишина разбудила в Чоне беспокойство, но Ким не умирал. Он стал только чувствовать и смотреть. Соль сама собой лилась. Как противиться, как ему бежать, если он переломанный весь и переполненный истинностью, которая в эту ночь убьёт всё, что между ним и Чонгуком было? Все противоречивости, что существовали в голове Тэхёна пали под натиском чувств. Победу он никогда не сможет одержать, что бы то ни было. Чонгук сжал худые бедра, на тех мгновенно остались следы его пальцев, и проехался влажным языком по внутренней стороне. Тэхёна трясло заметно, но дело не в легком возбуждении, а нескончаемой боли во всём теле. Он не может ни на чем концентрироваться, пока демон опускается губами к заветной плоти, чтобы оставить поцелуй и сжать в кулаке. Ким выгнулся дугой, позвоночник прострелила огненная волна адского тепла. Тэхён уверен, что горел, как внутри, так и снаружи, пока рука Чонгука двигалась в такт его коротким стонам. Демон явно хотел унизить его, показать, что Киму он нужен даже больше, чем тот ему. Такка забросил ноги парня на свои плечи, хлопнув по ягодице, и проехался языком от головки вставшего члена до выемки, продолжая до тех пор, пока Тэхён не стал просить его остановиться. Потому что никогда в жизни к нему не относились с таким трепетом и жестокостью, как Чонгук. Никто не трогал его так, не хотел его трахнуть. Но Ким уже осознал, что выхода не было, а часть его верила в лучшее будущее. Не в этот раз. Демон срывает с себя пиджак и следом рубашку. Тэхён отвлекает себя рисунками на его теле, пока Чон обсасывает его член и выворачивает сломанное запястье, чтобы услышать крик. Как знаменование того, что Ким пал. Кожа Тэхёна в руках Чонгука лопалась, рвалась, делая из красивого парня месиво. Демон мурашки с него слизывал, шепча о вечности, которая не нужна Киму. Этот пройденный сценарий во второй раз не сработает и Тэхён не отпустит, не простит, не сможет убить. Они без конца могут говорить о смерти друг друга, но никогда не сделают этого, обещая всё исправить, но ничего исправить уже нельзя. Тэхён должен уйти, а Чонгук потерять и никак иначе. Такка выпрямляется, начав расстегивать брюки дрожащими пальцами, а Ким переворачивается на бок, то ли улизнуть, то ли дать понять, что готов принимать эту боль, как дар. Он кусает подушку и глухо стонет. Больше никак ему не посмотреть в глаза Чонгука без лютой ненависти. Демон перечеркнул всё жирным черным. Он ощущает себя воплощением Голода, с которым не совладать никогда. Чонгук — хищник, Тэхён — его ужин. Темнота ночи скрывает часть безумия, происходящего в постели Такка, но луна будет помнить всегда. Хрустальные слезы Тэхёна и желание Чонгука. Кто по кому сильнее с ума сходит? Ким в последний раз смотрит в лицо демона, в нем не видя того человека, которому ещё час назад он мог подарить себя в подарочной упаковке, потому что истинность победила его. Какая ненависть? Это разочарование, потому что Ким не успел признаться ему в том, что смог ощутить это в душе. Но он обязательно скажет и отойдет в сторону. Так будет правильно, это наказание. Однажды оно сработало на все сто. А Чонгуку не видеть темноты в парне, которая рассасывается, когда он рядом с Тэхёном находится. Чон спускает брюки, пару раз проехавшись рукой по возбужденной плоти, и разворачивает Кима на живот, заставляя прогнуться, а тот ни стоять, ни лежать не может. Тело ноет и ноет, ни секунды без боли, которая приходит к нему уже в другую минуту. Чонгук входит тяжело лишь головкой, а Тэхён уже кричит от того, как больно не в заднице ему, а в сердце. Можно ли считать предательством то, что делает Чон? Он хватает парня за плечи, заставляя насаживаться на себя. В который раз уже Тэхён умер под ним, будучи истерзанным любимыми губами и руками? Чонгук кусает его в шею, облизываясь котом. Это зависимость, одержимость, космос. Только с Тэхёном, только с его телом и его душой. Со своим создателем, Богом, жизнью. Чонгук начинает вдалбливаться без остановок на передышку, он не знает усталости, когда под ним побитая им же кукла со стеклянными глазами. Он рукой закрывает рот Кима, глуша крик, которым насладиться, он уверен, ещё успеет. Ему тоже больно, но эта боль граничит с диким ощущением тепла чужого тела, которое он по-новой ранит. И кусает, и мнет, и рвет. Тэхён всё так же истекает кровью, ладонь демона с его лица сползает от влажности на лице. Кажется, слёзы никогда не перестанут течь с больших глаз. За Тэхёном Чонгук стонет тихо, Ким переборол желание проблеваться от этой картины в целом. Ему и стыдно и страшно, даже хорошо от того, как всё это грязно, противно, сумасшедше. Какой-то комок энергии в нём собирается, Тэхён соскребает силы, продолжает делать это. Агония позволяет ещё оставаться в сознании, но ему не сосредоточиться ни на нём. Потому что в комнате, которая была тюрьмой, происходит его распятие. Громкие шлепки ягодиц о сильные бедра, которыми Тэхён грезил, и причмокивания, когда Чонгук касается губами спины парня. Он его то душит, то собой легкие наполняет. Демон не избавился от агрессии, она сочилась из каждой поры. Тэхён зажмурился, мысленно выпуская всю истинность наружу и она показалась. За его спиной выросли черные крылья, заполнившие половину спальни. Чонгук смотрел с восхищением, ускоряя толчки, и гладил перья. В руках падшее существо, в ноги которому Такка хотел упасть, только бы Ким принял его и не оставлял никогда. Об этом Чон грезил, а не убийством этого священного существа. Он хватается за основание крыльев, находя в них опору, когда Тэхён воет. Ким ничего не может сделать с тем, что происходит. Чонгук его сломал. Парень крыльями старается двигать, но те не поддаются под чужими руками. Стал Тэхён воплощением не только любви, но и боли. Вот его обратная сторона. Каждая клетка тела кричит о муках, что не остановить никак. Ничего не поможет. Треск. Кажется, новая кость пошла трещиной, но у Кима и без того всё ныло, и он понять не мог, что в нём сломалось, пока не упали по обе стороны от него его же крылья. Они начали гореть золотистым пламенем, медленным, ярким, незабываемым. Чонгук оторвал своему ангелу крылья. И остались на спине Кима только уродливые остатки свидетельства о том, что когда-то он имел отношение к небесам. Тэхён пытался закричать, но в горле голос застрял и вышло нелепое хрипение. Демон его на себя дернул, приподнимая и с рыком кончил внутрь, умирая, как хорошо ему было. Он освободился от оков безудержной страсти. Впился зубами в плечо парня, смотря на огонь. От крыльев Тэхёна остался один пепел. Он упал лицом в насквозь мокрую от его же слез подушку, пока Чон размазывал остатки спермы по его спине. Тэхён остался валяться на кровати не двигаясь, ничего не чувствуя и не говоря, пока Чонгук шуршал за его спиной. Ему тоже нечего было сказать. Они друг друга долюбили. Демон сплюнул на пол черной жидкостью и вышел из спальни, оставив мертвого, наверняка, мертвого Тэхёна одного. Его глаза были припечатаны к серому пеплу, где смешались и кровь и слезы. Жизнь, кажется, потеряла всякий смысл и закончилась. Ким перестал чувствовать что-либо. Ушла боль, ушёл стыд, истинность. Всё ушло, все чувства оставили его голым перед реальность, где он теряет самого себя снова и снова. Чонгук спускается в гостиную, застегивая рубашку, не сразу заметив, как в дом быстрыми шагами зашла Рия с Чимином. — Что ты сделал? — первым делом спросила сестра. — Чонгук? — Он хотел сбежать, — ответил демон тихо, плохо соображая. — И я… я… — Феликс! — дракон замешкался где-то, но прибежал следом, без лишних слов взмахнул руками и пламя окружило тело Такка. Рия выдохнула спокойно, понимая, что конец мучениям брата настал, но всё было не так хорошо, как ей казалось. Она приехала сразу, как только узнала о том, что Тэхён вздумал убежать. И, кажется, опоздала. Чимин побежал наверх. — Это всё? — она посмотрела на Феликса, который пожал плечами и коротко осмотрел Чона. Он стоял всё там же, глаза его выдавали смятение. Чувствовал Чонгук себя так же, ярости не было, но и чувства заполненности тоже, что-то вот-вот готовилось накрыть его с головой. Он на негнущихся ногах вышел из дома, провожаемый взглядами, сел в машину и уехал. Чимин залетел в спальню, находя Тэхёна всё в том же положении, в котором его оставил Чонгук. Демон с трудом удержал себя на ногах, находя опору в виде стены. Обнаженный парень точно дышал, но вокруг него был пепел, а из-за спины больше не торчали обрубки крыльев, лишь кровь, но всё и так было понятно. Чон подошёл к нему, встав на колени перед кроватью. Его брат совершил самый страшный грех, которому искупления никакого нет. И жить с этим никто из них не сможет. Чимин протянул к Тэхёну руку, тот взглянул на него не пусто, не с болью. В таких глазах отражалась истинность, убитая. Демон его принимал, отвергал, но стал принимать, относился с неким уважением. От Тэхёна могли отвернуться все всадники, но этого не должен был делать Чонгук. А Чимин хотел стать его опорой сейчас, помочь начать жить заново, пусть Ким только того попросит. Носитель истинности перед ним превратился в щепки, собрать которые с годами не удастся, но это Тэхён. И он способен на всё. Чон видел опухшие в местах переломах руки и ноги, темные гематомы и кровь. Он должен вытащить парня отсюда. Единственное, о чём Чимин и Рия могут жалеть — так это то, что раньше не вмешались и не остановили брата. — О, Боже, — девушка так и осталась в дверях, боясь подойти. — Тэхён… — Надо его как-то поднять, я увезу его, — поднялся Чимин. — Где он? — Уехал. — А если глупостей наделает? — Наделает, кто его остановит? — вздохнула она. Чимин снял с себя пиджак, бросив на спину Тэхёна, и аккуратно взял за руку, Ким заскулил, но Чон не останавливался, чтобы не растягивать боль. Парень вскрикнул, когда демон окончательно устроил его в своих руках и успокоился, стоило Чимину вынести его из дома. Рия помогла открыть дверцу бугатти, чтобы брат усадил Тэхёна. — Его надо найти, — сказал Чон. — Найдем, — Рия кивнула Феликсу на машину и проводила спорткар брата взглядом. Тэхён не пытался шевелиться, только с трудом дышал и порой кривился от боли. Чимин знал куда вести его, знал человека, который мог помочь Киму. А ещё помнил о том, какой глупый трюк Чонгук провернул с Юнги и сейчас будет очень странно заявиться на порог к Хосоку, но другого выбора не было. Чимин привез его прямиком к другу парня, не без криков достал с машины и позвонил в звонок. На пороге сонный Хосок и искры неприятия со стороны Чона. — Чимин? — охотник не сразу увидел в руках демона Тэхёна, пораженный визитом. — Что… — Нужна твоя помощь, — сказал Чон и Ким застонал, повернув голову к другу. — Блять… — он пропустил их в квартиру, указав на свою спальню, где Чимин и оставил Тэхёна, ничего не объясняя.***
На спидометре сотня. Чонгук ворошит волосы на голове, трет глаза. Оно пришло. Возможно, это истинность в полную силу стала сжигать его изнутри, а может огонь дракона, вытащивший Чона из бездны. Он слишком быстро всё понял, щелчок и вот — смотри на то, что ты натворил и будь свободен. Демон убил между ними любые эмоции. Зашел за края дозволенного, и по итогу это он остался распластанным и раненным на кровати, а не Тэхён. Его ангел, который крыльев лишился по чужой прихоти. Смотри же, что ты наделал! Уничтожил все предпосылки своего счастливого будущего. Остатки заживо погребены и как доставать — хороший вопрос. Не светит Чонгуку ничего, кроме вечного одиночества. Судьба предупреждала, а Чон думал, что обойдется. Он плачет, ревет навзрыд, бьёт по рулю, его заносит. Душа есть, она позволяет чувствовать боль, но Чонгук не знает, что больше всего его поражает. Человечность или произошедшее. Как ему смотреть в эти огромные глаза, полные отчуждения? Как быть рядом и не бояться того, что Тэхён оттолкнет? Может Ким вообще решил раз и навсегда избавиться от Такка и не важна ему будет никакая истинность, он к ней не стремился. А Чонгук заслуженно переживает эту боль, но его человеку было в тысячи раз больнее, когда рвалось на части сердце с каждым болезненным толчком Чона. Ничего больше нет. Не существует Чонгука, как всадника, того, что имеет истинность. Он себя и человеком называть не хочет, потому что заслуживает все адские пытки, которые существуют. И того будет мало. Если бы Чон мог умереть сейчас, он бы сделал это. Виноват не только он, ещё и ведьма, но винит себя во всём и сразу. Кладет на плечи этот тяжелейший груз, и готов нести его всю дальнейшую жизнь, что пуста будет без Тэхёна. Это другой мир, в котором действуют свои законы и Ким не станет ни прощать его, ни говорить. Господи, Чонгук так жалеет… он умывается собственными слезами, вопит, а своего голоса не слышит. В его голове только крик Тэхёна, треск костей и пламя крыльев. Он проснулся будто от долгого сна, который показался выдуманным, но это жизнь и она шутить не умеет. Выбирай, как дальше существовать, хотя выбор не велик. Ты хотел быть человеком? Пожалуйста. Хотел быть ближе к Тэхёну? Держи. А боли хочешь? Увидеть хочешь, что такое настоящая жизнь? Вот и смотри теперь в мутное окно на пролетающие мимо машины, утирай слёзы и мучайся так, как все люди. Это только твоя ошибка, в которой ты нашел свободу вместе с Тэхёном. Чонгук только и может говорить об исправлении, но ничего не делает. А стоит ли предпринимать попытки, если всё заранее тщетно? Он не уверен. Сейчас в голове только Тэхён и его измученный вид. Эту картинку годами ничего не сотрет, сколько бы Чон не пытался. Демонская сущность по швам пошла, обнажая слабое нутро, тянущееся к создателю, которому Такка не нужен. Он никому не нужен. Чонгук слетает с трассы.