Вторая жизнь

Утром проснулась с ноющей головной болью, а все тело болело, будто под железнодорожный состав вчера попала. Нацепив скрученными пальцами халат, спустилась на первый этаж и в поисках живых людей пришла на кухню. Мои друзья чинно кушали и попивали, прервавшись при виде меня. —Господи, Юль! В гроб и то краше кладут! Скорее присаживайся, будешь обедать! —запричитала Лена, вскакивая со своего стула. После, пока я медленно, чтоб не рассыпаться, усаживалась на стул, метнулась к плите. Передо мной появилась тарелка с омлетом и овощами, но, кроме тошноты, я более ничего не почувствовала. Чувствую, что сейчас точно разревусь, поэтому быстро встаю из-за стола и удаляюсь. По пути в ванну заметила в гостиной на диване свою сумочку, где лежал мой мобильник, если не потеряла. Прихватив её с собой, закрылась в ванной. Телефон оказался на месте, поэтому набрала номер Егора, но в ответ девушка механическим голосом сообщила, что абонент недоступен. Повторные звонки результата не принесли, а я от расстройства закинула бесполезный аппарат обратно в клатч, а сумку в дальний угол комнаты. Сама уселась на пуфик, понимая, что моя вчерашняя истерика подвела черту под наши с Булаткиным продолжительными отношениями. Тут меня накрыла вторая волна глубокого сожаления. Дверь ванной с щелчком отворилась, и показалась голова Лены. —Вроде бы, я закрылась?! —вяло возмутилась я. —Я взяла запасные ключи. Ну, ты тут полчаса сидишь в полной тишине. Я стала волноваться. Она присела передо мной на корточки, взяв мои холодные ладони в свои. Я крепко обняла девушку. —Лен, я такая идиотка! Вот полная! —проплакала ей на ухо шёпотом. —Ну, с чего ты взяла? —возмутилась девушка, погладив успокаивающе меня по спине. Я пересказала вчерашний разговор с Егором, прерываясь на чистку горла и вытирание рыдающего носа. Ленка в ответ посочувствовала, а потом велела прекратить реветь. —Никуда твой Булаткин от тебя не денется, ты только в следующий раз сначала думай, какую пургу собираешься нести. —Ну, он телефон отключил, как я теперь ему все объясню?! —запротестовала я, продолжая наматывать сопли на кулак. Подруга, снова посмотрев на меня рыдающую, только головой покачала. Да, я сама от себя в шоке была: так реветь, не просыхая, даже в детстве не могла. —Булаткин уже за границей, поэтому его телефон и отключен. Зачем ему твои нюни в трубке? Соберись уже, Юлька! —За границей? —удивилась я. —Господи, да! Только сама спрашивай у него, что он там забыл —заругалась подруга, поднимая с пуфика мое несчастное тело.—Все, успокойся, и пошли кушать! —А я не могу успокоиться! —возмутилась я тоже, но безвольно шла следом. —Так, подруга моя сердечная и крайне слезливая! Никогда бы не подумала, что увижу тебя в таком состоянии! Истерики—это, скорее, по моей части. —Ага, по твоей! —подтвердила я, на что получила прищуренный взгляд зелёных глаз. —Иди в спальню, искренняя моя! А то сейчас наших перепугаешь своими завываниями. А я сейчас чего-нибудь перекусить возьму и к тебе. Я смиренно поплелась в комнату, чувствуя себя лимоном после тёрки, ни одного целого кусочка. Вскоре пришла Лена с булочкой и соком, впихнув в меня все это, заставила лечь спать. Засыпая, поняла, что в сок мне чего-то добавили, но возмущаться не хотелось, а ее поглаживание по волосам еще больше успокаивало.