Верни меня домой

      Вот только это был не Маегил.       Разинув рот, я шлепнулась на задницу.       На меня во все глаза смотрел Халдир.       Распоясанный, без доспеха, в распущенной рубахе. Он стоял, будто только что вскочил с земли, очнувшись ото сна.       Вот это меня шибануло, конечно.       Мы с мгновение молча взирали друг на друга безумными глазами, не понимая, что происходит.       – Ты же исчез, – прохрипела я. – В Мордоре.       Халдир нахмурился, быстро бросив взгляд по сторонам, и снова посмотрев на меня, кивнул. Лицо его было озадаченным и суровым. Я крепко-крепко зажмурилась и снова взглянула туда.       Не пропал.       Ну все, господа, занавес. Чердак потек.       Я на всякий случай огляделась. Нет, я все еще в утреннем лесу, через кроны проглядывает едва посветлевшее пасмурное небо, где-то далеко шуршат медленные шаги Маегила.       Я снова перевела глаза на Халдира.       Тот застыл, не отводя от меня взгляда, будто привидение увидел.       Погодите, а он тогда кто?       – Ты вся в крови, – вдруг произнес он и голос его предательски дрогнул.       – Это не моя, – машинально ответила я. – Это его, – я кивнула головой на Ламгвата. – И еще Бог знает кого. Халдир, как ты здесь…       Халдир в пару размашистых шагов оказался возле нас. Опустившись на колени, он внимательно осмотрел меня со всех сторон, будто проверяя, соврала я или нет. Я не сводила с него шокированного взгляда. Как ты сюда попал? Мерещишься? Телепортировался? Мир хоть и волшебный, но даже здесь так нельзя… Фродо до Ородруина пешком топал почти год… Здесь или не здесь? Глупость какая, право слово…       Рука его взметнулась, будто в желании коснуться меня, но безвольно опустилась.       – Кто ранен?       – Ламгват, – тут же ответила я.       Погоди, вот же он, у меня за спиной.       – Куда? – чего ты на меня-то смотришь? Вот он, здесь лежит.       – В бедро, – язык работал быстрее мозга. – Вахлак мечом тяпнул. Артерия видно не задета, иначе бы он давно уже откинулся – Маегил говорит, три дня на ногах держался, а сейчас все, слег…       – А ты где была?! Где остальные?! – чего злишься?       – Не суть важно, – я рассержено отмахнулась: не перебивай меня! – …Я сделала примочку из нагга́лса, Маегил сейчас ищет… как его… водяной перец, тут возле реки должен быть…       Халдир напряженно кивнул.       – Рана глубокая?       – Глубокая, дюйма полтора, – я нахмурилась. – Думаю, пошло заражение или что-то вроде того… Инфекция попала точно, еще Бог знает что могло просочиться так глубоко. У эльдар бывает заражение крови?       Командир кивнул, лицо его помрачнело еще сильнее. Хотя куда уж? Он сам был словно черно-белый, кожа серая, волосы жухлые, глаза едва ли не черные. Даже рубаха и штаны, когда-то нежно-голубые, были словно из пепла. Только кровь на лбу была бордовой… Как те дикие розы, что мы кидали в золу эльфийских погребальных костров…       Я одновременно рассерженно и пораженно не могла отвести от него глаз.       Ты либо мерещишься мне, либо ты действительно здесь. Но отчего не видишь Ламгвата?       Отчего так сердишься? Что ты такое?       И почему от тебя так несет смертью?       Опять томарь? Я едва сдержалась, чтобы не отшатнуться.       Какая жестокая шутка. Сердце до боли зашлось в груди, затомившись в затаенной тоске. Смерть давно должна была забрать твою душу. Или может ты лишь видение, созданное моим измученным разумом? Какая жуткая пытка... Смотрю в твои глаза, слышу твой голос, но не знаю, моя ты фантазия, боль сознания или морок темной твари, что наконец изловила свой ужин.       Халдир нахмурился сильнее, глаза его сурово смотрели на меня из-под густых бровей. Его неулыбчивые губы шевельнулись, потянув за собой полоску темного шрама на щеке. Это новый, раньше не было. И вообще он такой… каким я себе представляла, когда фантазировала его возвращение из Минас-Моргул и наш разговор. Растрепанный, усталый, грязный... злой.       – Тиндае! – он что-то говорил сейчас? – Сосредоточься!       Я сдавленно кивнула. Внимаю, товарищ командир!       Что же ты такое…       – Тиндае!       – Да слушаю я тебя! – пискнула я резко. Можно ли вообще резко пищать?       – Рану надо зашить, Тиндае. Иначе рубец не даст ему ходить.       – Чем я тебе ее зашью? – взвилась я. – Пальцем?       – У швеи нет с собой иглы?! – рявкнул Халдир. – Разломи брошь, в конце концов!       Я чуть отшатнулась от него, мозг лихорадочно заработал, вспоминая. В поклаже иглы были, я точно помню, как что-то зашивала на ходу. Вот только где они теперь?       – Хорошо, я придумаю…, – фантом так угрожающе на меня смотрел, что я стушевалась. Все равно он был прав. Бесспорно.       Что ты такое и как тут оказался? Живой? Или мертвый?       Он что-то говорил, но внимание мое уже рассеялось, поглощенное эльфом у меня перед глазами. Эльфом, которого здесь быть не должно. Эльфом, которого мы оплакали еще в Гондоре. Лицом я рефлекторно подалась чуть ближе, рассматривая. Взгляд мой блуждал по его телу, по землистому усталому лицу, по спекшемуся подтеку крови на массивном лбу, по его местами изорванной, запыленной рубахе, по грязным, стянутым в тугую косу волосам, по распахнутому вороту…       Жив или…       – Тиндае! – Халдир наклонился к моему лицу, пытаясь заглянуть в глаза.       Из ворота выскользнул длинный шнурок, блеснув в утреннем свете тонким нательным крестом…       Я наконец взглянула в его далекие серые глаза, казавшимися такими знакомыми, чуть ли не родными. Тебя здесь нет… Призрак, морок или просто плод воспаленного сознания. Тебя здесь нет.       – Ты поняла меня?! Тиндае!       – Да… да! – я всхлипнула, справляясь с собой. – Я поняла… хорошо… сделаю…       – Хорошо, – эхом повторил Халдир, вдруг смягчаясь.       Глаза его вдруг тронула тоскливая улыбка, уголки губ чуть приподнялись, смягчая жесткое выражение лица.       – Ты умница, Тиндае, – его ладонь поднялась, будто желая потрепать меня за подбородок, но… прошла насквозь. – Ты умница, птичка.       – Командир…, – из груди вырвался задушенный всхлип. – Сумларад, Таун… они наверняка погибли… я так боюсь, они ведь… и Ламгват… а если…, – я залепетала, все-таки не сумев удержать себя в руках.       Появление фантома окончательно лишило меня остатка душевных сил.       – Не плачь, – тихо, чуть ли не ласково проговорил Халдир. Глаза его сделались печальными, но смотрели так же уверенно и прямо. – Жизнь эльда не оканчивается в Арде, их ждет светлый путь. Не вини себя и иди дальше.       – Я боюсь…       – Не боятся лишь безумцы. Ты справишься, Тиндае. Тебе все по плечу.       Я не почувствовала, как его ладонь соскользнула с макушки на плечо, зато явственно увидела грустную улыбку на его сером суровом лице.       Вдруг все смазалось перед глазами, будто рябь пошла по телевизору. Белые волосы маэтор враз почернели, лицо вытянулось, а глаза позеленели, взглянув на меня яростным брезгливым взглядом:       – Силен…, – по-змеиному изогнулись незнакомые губы и тонкие пальцы незнакомца толкнули меня навзничь.       Свет отчего-то схлопнулся.       – Тиндае! Нин бреннил! Тиндае!       Я открыла глаза и тут же закрыла обратно. Перед глазами назойливой мухой маячил Маегил. Голова гудела, будто по ней ударили чем-то тяжелым. Почему так плохо? Почему так больно?       – Слава Эру, Тиндае!       – Не ори, ради всего святого, Маегил! – я подняла руку, потрогав собственный лоб. Вроде жара нет, но голова просто каменная. – Что произошло?       – Вы устали, нин бреннил! – Маегил аккуратно подхватил меня под плечи, приподнимая.       На языке тут же появился металлический вкус крови. Мазанув себя по губам, я осмотрела пальцы – алые.       – Кровь носом пошла, да? – я кинула на Маегила вопросительный взгляд.       – Да, нин бреннил, – он кивнул, подавая мне кусок бинта.       – Ты видел его? – я приложила тряпку к лицу. – Их…       – Кого? – брови отара удивленно приподнялись. – Я нашел вас на земле возле Ламгвата без сознания, с кровью на лице. Едва в чувство привел, думал совсем вам плохо.       И что это было? Допустим, Халдир привиделся, но кто второй?       – О, Эру! – воскликнул Маегил, опуская глаза к моим рукам.       Его большие ладони развернули к свету мои маленькие, и я ужаснулась. Все мои запястья и пальцы были покрыты ожогами, будто кто-то заставлял меня держать раскаленную палку.       Это где я так, интересно…       – Надо промыть и перевязать, нин бреннил, – засуетился отар. – Ламгвата я сам перевяжу, берегите руки. И вообще, сейчас же ложитесь! Что я буду делать, если еще и вы захвораете? Я не лекарь! Я не сумею вас вылечить! Ложитесь сейчас же, я пока воды принесу.       – Брось, не страшно, – я задумчиво рассматривала свои ладони. – Сейчас перетяну бинтом и все будет зашибись.       Маегил не понял меня, оттого пропустил все мимо ушей, тут же удрав за порцией воды.       Молодец какой.       Пока он ушел, у меня было пару минут на осмысление происходящего.       Халдир мне померещился или приснился, пока я была без сознания. Есть вариант, что фэа во мне от сильного волнения, как бы помягче сказать, перегрелась. И подсознание, помня, что командир когда-то справлялся с такими приступами, подсунуло мне воспоминание. Несостыковка была в том, что это не было моим воспоминанием. Он говорил четко и внятно, таким измученным и злым я не видела его за все время нашего знакомства. Видение? Мозг не может придумать того, чего никогда не видел. Это научный факт. Только сложить паззл из уже имеющихся знаний... А много ли я знала про Халдира?       Главным же доказательством, что постаралась моя неуемная фантазия, был крест. Такой привычный мне в прошлой жизни, здесь он ярко бросился в глаза на широкой груди сказочного существа.       Сказочного существа, скажешь тоже… Ты сама им скоро станешь, так что попридержи язык и соберись уже. О фэа, колдовских делах призрачных мужиках подумаешь потом. Иначе, один из этих самых сказочных существ откинет ноги прямо у тебя на ручках. А нам оно надо? А нам оно не надо, правильно. Вот и шевелись давай, разнылась, сопли развела. Этому хоть еще помочь можно, а тому… а тому да поможет Эру.       И все же, кто был этот второй?       Кое-как перетянув саднящими пальцами ладони, я выцепила горстку какой-то травы, явно впопыхах отброшенной Маегилом – водяной перец. Щиплет, но прекрасно обеззараживает.       – Нин бреннил! – укоризненно произнес отар, застав по возвращении меня за разбиранием того веника, что он нарвал. – Вы должны лежать! Вы совершенно обессилены, у вас даже кровь пошла от утомления и горя. Я прошу вас, полежите хотя бы час!       Я повернулась к нему, искренне желая послать его в самые дальние дали с его рекомендациями и сочувствием, но лицо его было столь взволнованным, что я осеклась.       – Заткнись, – коротко и совершенно невежливо одернула его я, тряхнув головой, чтобы собрать все мысли воедино. – Мне нужна сирень.       Маегил завис. Понимаю, чего уж там. Со стороны я не красавица, а сейчас вообще на умалишенную ведьму смахиваю, так что реакция вполне ясна. Но раз командир сказал, что этому болезному нужна сирень, значит будем искать сирень. Уж в июне-то мы ее раздобудем!       – Тащи сирень, говорю! – рявкнула я, собрав в себе все остатки былой самоуверенности. – Ламгвата лечить надо, а он стоит, рот раззявил!       – И как вам…       – Так, варежку захлопнул и пошел искать. Или я пойду, а ты с ним сиди, – я завозилась, попытавшись встать на ноги. На губы скатились еще пару капель крови, а мир опасно завертелся.       – Никак нет, нин бреннил, – спохватился наконец Маегил, суетливо помогая мне опуститься обратно. – Сирень так сирень, потом скажете, чем поможет.       Для верности моего сознания этот добродушный отар решил еще водичкой мне в лицо побрызгать, чтоб его орки укусили! Отмахнувшись от него, как от комара, я прилегла на землю, практически у ног Ламгвата. Не гондорская перина, но, знаете, сойдет. Тело голову уже не держало, поэтому я как могла, медленно, листочек за листочком, стебелек за стебельком перебирала травы, пока Маегил носился по округе.       Сирень он-таки нашел.       И мы снова занялись зельями, примочками, притирками. Не знаю, сам командир мне лекарские знания вещал, или это сознание мое когда-то полученные знания в фантазии его губами говорило, но сделала я все точь-в-точь по инструкции. Перебрать, вымыть, прокипятить, процедить, перелить, сварить, остудить… С перцем тот же трюк. И все в пропорции смешать.       Вот этим варевом промывать, делать примочки и компрессы. Должно остановить заражение и вывести инфекцию. А если повезет, ускорит заживление.       А после, надо будет зашить.       От одной мысли меня мутило. Ну не врач я! Не врач! Могу перевязывать, мазать, мыть, не боюсь крови, гноя и испражнений, но шить по живому?! Иглой от лориэнской броши?! Без анестезии?! Без антибиотиков, антисептиков и прочей медицины?!       С другой стороны, терять Ламгвату было нечего. Если начнется гангрена, мы его точно не спасем. Если отнимется нога – тоже. На закорках через все Средиземье поди не унесешь. Если останется глубокий рубец – вообще шансов нет.       Шить решили на следующее утро, пока солнце было в зените.       Это осталось во мне одним из самых жутких и страшных воспоминаний первых лет в Средиземье наряду с резней в Хельмовой Пади… Как я дрожащими руками толстой иглой, три часа кипятившейся в котле, стягивала едва начавшие заживать стенки… Как краснел от натуги Маегил, едва удерживая на месте друга… И как орал Ламгват сквозь зажатый меж зубами кожаный ремень…       Этот крик еще долго приходил ко мне в кошмарах.       После я долго плакала, целуя его горячие щеки, прося прощения. А он кричал и бился, разрываемый нещадной болью.       Господи, помоги.       Как мы пережили это, я не знаю. Терпя уже привычные головокружения вперемешку с дичайшей слабостью, я ни на шаг не отходила от него еще четыре дня, пока он стабильно не пришел в себя. Маегил быстро усвоил, как варить отвар из сирени и водяного перца и сам колдовал над котелком. Мне оставалось только беспрерывно хлопотать над Ламгватом, обтирать его, поить, менять повязки и компрессы.       Руки мои Маегил туго стягивал бинтами, каждый раз упрямо настаивая накладывать нагга́лс. Надо отдать ему должное, ожоги постепенно сходили.       – Как нам повезло, что пока не пошел дождь, – тихонько сказала я Маегилу на шестой день.       Ламгват порадовал нас сегодня почти тремя часами в сознании и половинкой съеденного яблока. Сейчас он спал, аккуратно накрытый моим плащом. Первый вечер без лихорадки…       Я же привалилась спиной к плечу Маегила, удачно примостившегося подле меня и помешивающего наш ужин на костре. На мое замечание он ничего не ответил, только выудил откуда-то маленький кусочек лембаса и протянул мне. Золотой мужчина, чтобы я без тебя делала?       Я зажмурилась, положив под язык эльфийский хлеб. Травянистый, терпкий, чуть сладкий… Когда-то меня от него едва не стошнило, сейчас же он казался манной небесной.       – Поспите, нин бреннил, – негромко сказал Маегил, краем глаза наблюдая, как я тру осоловелые глаза. – Вам нужно отдохнуть.       – Ты сам не спал уже столько дней, – я покачала головой.       За все это время я засыпала всего раза четыре, и то, по моим подсчетам, ни разу не спала больше трех часов. Маегил же не спал вовсе, неся круглосуточную вахту, готовый в любую секунду броситься нас защищать. Он даже не распоясывался, все оружие было на нем. Разве что колчан с луком сиротливо стояли, прислоненные к дереву.       – Потом отосплюсь, – коротко ответил отар.       Ах да, пресловутая эльфийская выносливость.       Меня это, видимо, пока не касалось. Устала я страшно. Да так, что, не успев додумать мысль, я вырубилась, скатившись с удобного эльфийского плеча.       Сон мой был мучительный, тягучий. Мелькали лица друзей, владык, родителей… И почему-то снова того жуткого эльфа, что примерещился мне вместо Халдира.