Паутина мрака

      В воздухе стояла лëгкая пыль, что совсем убивала желание двигаться, хотя, с этим успешно справлялся и тонкий ветерок, который являлся признаком того, что где-то в доме было открыто окно или входная дверь. В целом, Нату было без разницы, он привык к его лежанке, которую так мило взял в свой дом его старший брат. Если честно, Натаниэль устал пытаться сбежать от этого, ему не поверят как и в прошлый раз, да и он морально вымотан всеми этими событиями. Хочется просто избавиться от этого...Исчезнуть....Быть где-то далеко, в тепле, в... — У͓б͓е͓й͓ е͓г͓о͓...– В сознании, или же всё таки в комнате(?), раздался знакомый, но такой неузнаваемый голос. Но, его тон, этот тихий убеждающий шепот, определенно не имел хорошего намерения. Разве, за убийства не наказывают?...       Нат отказался вслушиваться в этот голос, даже если он смутно был знаком. Он не может тронуть Лукаса — его брат выглядит сильнее, и у Ната никогда нет возможности, да и Лукас его семья...Всё же, он иногда заботится о нëм? Они же раньше неплохо общались, да? Это же всего-лишь временно? Лукасу надоест это? Они будут просто сидеть, да? Его брат на забудет о нëм здесь?... Однако, поток противоречащих действительности и друг другу мыслей был прерван поворотом замка в двери: кто-то пришёл, а точнее, никто иной как его брат. Чтобы увидеть глазами входящего, младший шатен немного отодвинул голову от груди, изменяя своё сжатое положение. У двери комнаты его встретил обладатель карих глаз, но, что-то было не так, и Нат это понял по едкому запаху алкоголя, что проник в комнату. — ~ Нэттиии, я пришëл с наградой, хах..– Его брат на глазах закрывает дверь, подходя ближе. Что такое с ним? Нату определëнно не нравилась эта атмосфера, это было намного хуже, чем обычно, но почему, ещё было не ясно...       Кареглазый опустился на колени перед младший братом, который теперь пытался приподняться, используя левую руку, отмеченную несколькими следами захвата, как опору для подъëма, но, что-то уже успело помочь в этом деле, что даже заставило немного шипеть сквозь зубы: рука брата обхватила его локоны на затылке, притягивая к себе, даруя вид на немного застекленелые глаза молодого человека и вдыхание запаха спирта, возможно, какого-то случайного дешёвого пойла. Глаза цвета коры были прикованы к лицу Натаниэля, изучая его, но, ползущий вверх уголок рта брата не дал младшему члену семьи какое-то хорошее чувство: только страх и подозрения. — Но-но...Разве ты не скучал по мне? Ммм..? — Лукас оказался слишком приближен к бледной коже младшего, слова игриво слетали с губ, которые были в дюйме от уха парня. Тело Ната напряглось до предела, этот ход дел абсолютно отличался от остальных дней, Лукас ещё никогда не был таким устрашающим, приносящим такое паническое чувство, было трудно дышать, сердце билось ужасно громко, по мнению юноши... Это же не разозлит его, верно? — Нэтти-Нэтти, ты такой милый, ты знаешь это? – Пьяная речь брата оседала в голове, давя, что хотелось убежать от этого, но тело отказывалось сдвинуться хотя бы немного, испуганный взгляд изумрудов упëрся в стену напротив. Брат выдохнул куда-то в щëку, сдвинулся...Что-то влажное и слишком плотное прикоснулось к коже губ, Натаниэль всё же дёрнулся и хотел уйти от этого прикосновения, но крепкая хватка руки всё ещё остававшейся на затылке, только приблизила Ната обратно. Сквозь губы проник нежеланный объект, принося с собой привкус алкоголя. Зрачки младшего расширились, рука двинулась к тому, чтобы оттолкнуть от себя старшего, но тот только лëг на зелёноглазого, прижав парня своим телом. Мычание со стороны юного шатена никак не отвлекало Лукаса от поцелуя. Между губ снова образовался небольшой промежуток, чтобы иметь возможность получить нормальное количество кислорода, что и хотел сделать Нат, но у Луки были другие планы, когда тот по новой прильнул к губам, прокусывая нижнюю, отчего младший только больше начал сопротивляться, осознавая, что ситуация становится всё более опаснее. На глазах выступили слёзы, что делали положение более затруднительным: зрение становилось более туманным в и так мрачной комнате, братовская рука сжимала одну из кистей в крепкой хватке, пока сам мужчина пристраивался между ног невольного партнëра. Лукас оторвался от высасывания крови из сделанной им раны, на его губах теперь присутствовали красные оттенки, пока карие глаза смотрели на лежащего под ним брата, что был на грани истерики. Это было так мило, так хотелось сжать его трахею, втрахиваясь в это тело. Его хрупкий питомец должен всегда знать своё место, кому он принадлежит. Насильник захихикал себе под нос, поглаживая рукой, что до этого придерживала затылок, шею жертвы, где билась жилка вены. Натаниэль привык не сопротивляться, так было менее больнее, если Лукас хочет наказать, но сейчас, сердце разрывалось от плохого предчувствия, сознание паниковало и парень начал пробовать вырваться из этого положения, отчаянно двигаясь под братом. — Л-Лукаас, хв-ватит! –Жалкая попытка юноши достучаться до сознания брата оказалась полностью бесполезной, старший только прижался губами к шее брата, покусывая её, оставляя в этот раз следы совсем другого характера. Руки Луки переместились за парня, расстëгивая потрëпанный ошейник у своего "питомца", чтобы предоставить себе большее поле для действий. Как только объект упал на пол, руки вернулись к тому, чтобы фиксировать испуганную жертву, его собака была такой живой, это мило, что она так просит внимания. Но Он же хороший хозяин? В таком случае, ему обязательно нужно поиграть с ним.       Рука ощущалась пылающей на поверхности живота, Нату было омерзительно, он не был настолько глуп, чтобы к 19 годам не знать, что это всё неправильно, что это ужасно. В горле поднялась тошнота, когда родная, но такая чужая рука опустилась на ширинку джинс, в которые был одет юный шатен. Натаниэль попробовал использовать освобождëнные руки, чтобы принести хотя бы какой-то ущерб брату, получить возможность сбежать, но удар вышел слабым и попал только сбоку челюсти. Костяшки моментом обожгло от плохого удара, Нат схватился за руку, приподнявшись рывком, но твëрдая хватка на горле пригвоздила его обратно, посмотрев наверх, юноша увидел яростный, теперь почти что чëрный, злобный взгляд брата, и где-то сбоку, в месте столкновения кулака с кожей было покраснение, что еле виднелось при мраке комнаты. — Хэх...– Горло снова сдавливалось, прошлые синяки напоминали о себе, как только пальцы задевали их на настрадавшейся коже. За следующей фразой последовал наклон брата к уху юноши, голос только опасно понизился. – Это было неприятно, нападать на своего хозяина. Тебе стоит преподать урок, Нэтти~.       Послышался звук расстëгивания ширинки, что была на джинсах жертвы. Давление на горло снизилось, пока брат грубо спускал предмет одежды. — И͓з͓б͓а͓в͓ь͓с͓я͓ о͓т͓ н͓е͓г͓о͓. О͓н͓ с͓д͓е͓л͓а͓е͓т͓ х͓у͓ж͓е͓. – Этот голос навязчиво стучал в голове, заставляя ещё больше паниковать Ната. Шатен начинал скандировать себе под нос наивную фразу: «Он остановится. Он не станет...», пытаясь заглушить навязчивые мысли и положение, в котором он находился. — Смотри на меня, Натан. – Парень раскрыл свои зелëные глаза, панически глядя на старшего, ощущая ледяные прикосновения к уже обнажëнной коже бëдер. Лукас только продолжал издеваться. — Чëртов шизик, хах.       В момент той истерии, Натаниэль даже не ощутил как были спущены джинсы, обнажая тëмную ткань трусов, как то, что казалось вечностью уложилось в пару минут, и между бëдер был его брат, с спущенной одеждой в нижней части тела. Виденье было довольно размыто, горло было до ужаса сухим, что даже если бы захотелось кричать, это было бы очень тихо. Кровь пульсировала в висках, но состояние Натаниэля совсем не волновало Лукаса, тот только поднëс два длинных пальца ко рту младшего брата. — Нэтти, лижи, мы же не хотели бы боли, х? – Подушечки пальцев прислонились к губам, в нетерпеливом ожидании, когда губы разомкнутся и поглотят пальцы в тëплом, тесном пространстве.       Младший всхлипнул и не желая злить Лукаса, открыл рот под давлением пальцев, и к несчастью, чуть не подавился от вторжения посторонних предметов в таком состоянии. — Ну же, работай языком! – Слова вышли довольно агрессивными, судя по тону, старший был сейчас очень не терпелив. Свободная рука так-же неровно опустила последнюю ткань, которая защищала Ната, что сейчас давился, вниз. – Ох, ты не рад мне?       Данная фраза заставляла чувствовать себя ещё более мерзко, как будто ему как-то могло это понравиться, всë это отношение, издëвки. Что не скажешь о его мучителе, чей стояк упирался в бедро, мерзко ощущаясь на коже. Натаниэль старался выделить больше слюны, находясь на грани отгрызания этих отвратительных пальцев, но его брата похоже это только больше заводило. Гортанный стон вырвался из горла Лукаса, на мгновение его глаза полузакрылись, а на губах заиграла усмешка. Пальцы, обильно смоченные слюной, были убраны из рта братца, жидкость стекала вязкими каплями по коже. Нат уже давно не различал какая влага присутствует на его лице: слёзы, слюни и сопли давно образовали омерзительную мешанину на кожном покрове.       Тëплая влага почувствовать там, где никогда не хотелось. Пальцы прикасались к телу в нижней области, что заставляло ещё больше быть напряженным. Тело просто продолжало слабо трястись из-за всей паники, что бушевала в сознании. – Ну же.– Тон человека выходил злостным и Ната опрокинули на пол, поднимая за бëдра повыше, для удобного доступа к интересующей части. Влага коснулась ануса, отчего рефлекторно всё сжалось. Яростный голос создания, что на самом деле сейчас заботилось только о своëм удобстве, только усугублял ситуацию.– Эй, ̴р̴а̴с̴с̴л̴а̴б̴ь̴с̴я!       Парень всхлипнул, когда против его воли что-то вошло в него, скорее всего, один из мерзких пальцев того, кого он до этого момента ещё пытался считать братом. Натан прикусил истерзанную губу, подавляя вскрики. С губ пару раз слетело очень тихое «пожалуйста», но искривлëнное сознание Лукаса восприняло эту просьбу по своему, что только добавило второй палец, который способствовал растягиванию девственного отверстия. Зеленоглазый прикусил свою руку, что уже несколько минут была свободна для движения, видно, в ней больше не виделось угрозы или помехи процессу, и пытался расслабиться, чтобы уменьшить эту жгучую боль, он пытался абстрагироваться от всего, что тоже ему не удалось. Было больно, но стало легче, когда посторонние «предметы» пропали, но, в тот же момент прижалось что-то другое, крупнее. Измученный шатен попытался немного отползти, но был остановлен хваткой на бëдрах, что собиралась оставить синяки. Рядом упало что-то влажное, глаза, что начинали болеть из-за стольких слёз, уловили как вязкая слюна Лукаса тянется ужасными нитями вниз, в виде своеобразной смазки для проникновения в младшего. Видно, это единственное, что закрепилось в его извращëнном сознание, и то, информация была чтобы снизить вред только себе, своей нежной доли, что собиралась разорвать чужую. Зелень встретилась с землёй, карий был убийственным, на мгновение стал ближе: в этот промежуток всё потемнело, губы Ната дëрнулись, в ушах что-то зазвенело — брат вошëл в него. Через звон и пелену нового потока слëз, Натаниэль понял что кричит и царапает всё, до чего может дотянуться. Низ ужасно жгло, что-то влажно начинало течь, и это были не слюни. Сердце стучало с неимоверной скоростью, в мыслях было одно: кровь, там кровь, боль, остановите! Тело перестало быть своим, болезненные толчки продолжались. Это не могло происходить с ним!       Голос сел, выходили жалкие хрипы, но Лукасу было всё равно. Вся масса тела брата почти задавила младшего, его словно пытались распороть на части. Тëмноволосый шатен сдвинулся в сторону и следующий толчок был особенно глубоким, что тело дëрнуло. — Хэй. Почему ты молчишь. Ха-х...Ну, подай голос. – Брат стал двигаться медленнее, это только на микроскопическую долю убавило боль, и то, замедление было то ли из-за определённой тишины от жертвы, то ли в попытке продлить или поймать своë удовольствие вновь. Слова, сквозь отдышку говорилось в изгиб шеи младшего, тëплое дыхание смогло отвлечь, это единственное за что нормально ухватилось сознание бедного парня. Всё становилось белым шумом, кто-то ещё говорил на фоне, но голос кареглазого заглушал посторонние вещи, что выкидывал внутренний мир Натаниэля. — Нравится, да? -Х.       «Что?» Время шло странно, было не понятно сколько это длиться, 5 минут? Час? Вечность? Слёзы, на удивление, кончились, остались только мокрые дорожки под глазами. Было непонятно о чём шептал брат, пока собственное тело не дало больше подсказок, показывая собственное предательство: в области паха чувствовался жар и член немного приподнялся, затвердел. Это было омерзительно, хотелось рвать от самого себя, или всё же продолжающиеся толчки способствовали этому. Хотелось приподняться, накрыть себя чем-то, остаться в пустоте, но парню не давали уйти в свой внутренний мир, где можно игнорировать реальность. Пару смешков и вздохов пришло со стороны нависшего над ним тела, в него снова грубо врезались, видно, отдых кончился. Чужие пальцы сжали кисти рук, что были рядом с головой, кожа тëрлась об кожу, витал запах пота и кислоты яблок, наверное, это была кровь. Лукас слегка затрясся, от него послышался гортанный стон, пока что-то теплое разлилось внутри, обжигая повреждëнные стенки прямой кишки. Пальцы сжались, формирую кулак, пока ногти сдирали собственную кожу на внутренней стороне ладоней. Член Лукаса покинул тело Натаниэля, оставляла за собой боль и допуск прохладного воздуха комнаты к обнажëнному вспотевшему телу жертвы. Он чувствовал себя таким грязным, это было самым ужасным их взаимодействием. Он словно мусор. По комнате раздался звук лëгкого спотыкания и лязг пряжки ремня. Лукас уходил, молча, словно эта норма. Было какое-то хихиканье или он просто хмыкнул? Щëлкнул замок, шаги ушли куда-то дальше по коридору.       Была гнетущая тишина, взгляд тупо упирался в потолок, не было сил двигаться, всë жгло и болело, смесь разных жидкостей вытекала из зада, образую влагу под парнем. — Я͓ г͓о͓в͓о͓р͓и͓л͓ т͓е͓б͓е͓...С͓м͓о͓т͓р͓и͓ ч͓т͓о͓ О͓Н͓ с͓д͓е͓л͓а͓л͓. – Голос вновь гудел в сознании, будто был на самом деле в комнате, где-то в углу. Губы вновь задрожали от напоминания. – Р͓а͓з͓в͓е͓ т͓ы͓ н͓е͓ х͓о͓ч͓е͓ш͓ь͓ п͓о͓с͓т͓а͓в͓и͓т͓ь͓ е͓г͓о͓ н͓а͓ м͓е͓с͓т͓о͓?       Хрупкое сознание парня определенно продолжало подвергаться давлению, хотелось и вправду что-то сделать. Хотелось отомстить. Хотелось в тепло. К͓р͓о͓в͓а͓в͓о͓е͓ тепло. Ната слабо дëрнуло от вмешательства в мысли. Хотелось не быть частью этого тела, он так слаб. Шатен попытался подняться, опираясь на повреждëнные руки, он успел посадить занозы и сломать ногти, во время мучений, что были с ним несколько минут назад. Тело трясло, но в мыслях гудела ярость и обида, возможно, глубоко внутри ревел навзрыд маленький ребёнок, что пытался спрятаться под одеялом от пугающего мира, но его крики были не слышны, Монстры уже свободно бродили по всему пространству. Голова пыталась не опускаться вниз, не смотреть на ущерб, грязь...Взгляд блуждал по стенам, что стали свидетелями запретного, и он зацепился за вещь: линия света на стене идущая туда от двери, что оказалась не заперта. Правда, звука замка не было, когда он уходил. — Р͓а͓з͓в͓е͓, т͓ы͓ н͓е͓ х͓о͓ч͓е͓ш͓ь͓ п͓о͓к͓а͓з͓а͓т͓ь͓ е͓м͓у͓, к͓о͓г͓о͓ о͓н͓ с͓о͓з͓д͓а͓л͓? П͓с͓ы͓ к͓у͓с͓а͓ю͓т͓с͓я͓, н͓е͓ т͓а͓к͓ л͓и͓, р͓ы͓ч͓а͓т͓ с͓к͓в͓о͓з͓ь͓ о͓с͓к͓а͓л͓. – Было не понятно куда клонил голос, но шаткие ноги уже пробывали удержать измученное тело. Казалось, что он идёт к двери в трансе, словно мотылек летит на свет, только вопрос, погубит ли его это? Рука вжалась в ручку двери, сердце вновь стучало слишком громко, кровь пульсировала в висках, но вся боль словно ушла, как и контроль: дверь открылась, показывая пустой коридор. Ноги, пусть и очень медленно, но вели в противоположную сторону от жилых помещений, где не было света, но темнота давно перестала быть помехой, она словно друг, что знает все плохие моменты и раскрывает руки для утешительных объятий сейчас. Был лëгкий страх споткнуться, но кто-то словно нашëптывал слова успокоения в ухо, побуждая продвигаться вперёд. В голове мелькала мысль что-то взять, но что? Глаза шарили по кухонной стойке с скудным содержимым, что местами мерцал во мраке за счёт какого-то освещения с улицы. Небольшая ручка, широкая пластина металла притягивала к себе – это был нож, к которому уже тянулась рука. На удивление, дрожи совсем не было. Это точно действовал он? Было совсем непонятно, что происходит. В одно мгновение он разглядывал лезвие кухонного ножа, в другое он уже был в ванной с зажëнным светом, смотря в зеркало и видя там что-то ужасное. Спутанные локоны, синяки под глазами, тело с ужасными отметками, грусть, жалкое тело...«П͓о͓к͓а͓ж͓и͓ и͓м͓ п͓а͓с͓т͓ь͓.» Он не знал, зачем голос говорил эти слова, что вызывали море воспоминаний с Лукасом. В памяти мелькнул момент, когда этот ужасный человек просил принести ему палку во рту, или когда заставлял учиться рычать. Он действительно пëс? Хах. Рука с ножом подошла к лицу, вставляя холодный металл в рот, но ничего не чувствовалось, зрение будто отключилось, что-то просто двигалось по коже, были какие-то звуки. В глазах мелькнуло много красного, раковина была в красных брызгах, кожа слегка жгла, но было так свободно. Зелень встретилась с зеленью в зеркале, сквозь море красного и светлого была улыбка. Рот приоткрылся, показывая всё пространство за кровавым месивом. Теперь у него настоящая пасть, и мучитель познает боль, которую она может принести. Парень просто отправился дальше, на поиски того, кто испортил ему жизнь. Он даже не погасил свет в своей комнате, но уже спал во всю, игнорируя шумы в доме. Хотя, его тихое храпение могло всё заглушить. Шатен вошёл в комнату брата, что спал на кровати, не зная забот. От такой картины внутри только увеличивалась вся ярость и желание закопать нож ему в желудок. Натаниэль забрался на брата, что издал какой-то сонный шум, видно, алкоголь теперь точно вывел его из строя. Капли крови стекали с лица и ножа на голый живот брата, лезвие повисло прямо над желудком, рывком опускаясь вниз, пока зелëные глаза ждали каких-то признаков пробуждения и боли этой твари. «У͓д͓а͓р͓ь его.» – твердил то ли голос, то ли само желание Ната, и он полностью отдался ему ударив сжавшегося на мгновение человека, что начинал пробуждаться, в щëку. Что-то хрустнуло, и этот звук полностью понравился юноше. Тело под ним дëрнулось, что-то замычало и похоже собиралось скинуть нападавшего, но Нат просто вновь схватил рукоять ножа, выдергивая его из тела, нанося новые удары. Но всё же, на третий удар его отбросили на пол. Лукас извергал поток брани и хватался за бок, нож валялся где-то на полу, вдали от парней. Карие глаза метались по комнате в поисках защиты, но младший просто приподнялся и вновь напрыгнул на мужчину, из-за чего тот ударился об изголовье кровати затылком и зашипел от боли. — ТОКОВо п͓с͓а͓ ты всебфе х͓о͓лел͓!? – Невнятно прорычал парень на Лукаса, что находился в замешательстве и дезориентации. Не получил ответа Нат жалко засмеялся, но увидел, что жертва начинает что-то осознавать, просто вцепился ему зубами в шею. Не было преград, зубы свободно проникали в кожу, разрывая её, пока челюсть двигалась. Он сделал это будто так и планировалось, разве нет? Над ухом было бульканье, что пришлось оторвать окровавленный рот от тела и увидеть, что кровь была и на губах кареглазого, того просто дергало. Это казалось таким нереально смешным и как не странно, красивым. Кровавые пузыри приковывали к себе внимание, руки насильника тянулись к шее, пытаясь заткнуть раны. Хотелось больше красного, и руки сами потянулись к порезам на животе, погружаясь в тесное тепло, что обволакивало руку. Он просто копошился в его теле, почти, как тот дел с ним раннее. Ладонь нащупала что-то округлое и длинное, что захотелось вырвать это: орган туго полез вверх за рукой, были крики от обладателя этого органа. Удалось вытащить только часть наружу, продолжая расширять рану, и этим оказалась какая-то из кишок, что предстала бардовыми кучами на теле. Грудь под ним почти не опускалась, что было не справедливо, он хотел этого дольше. Вкус железа сейчас дурманил голову, нужен был нож. Парень слез с умирающего, когда-то страшного ему человека, чтобы раздобыть острый предмет на полу, что отлетел к одной из стен комнаты. С оружием было намного приятнее, словно, так правильно, так и должно быть. Существо на кровати продолжало вяло двигаться в жалких попытках спасти свою жизнь, но было поздно, сегодня был его последний день заполнения пространства этого мира. Лезвие подцепило торчащую кишку, левая рука придерживала плоть, пока правая её отрезала. Небольшой кусок теперь был в руке, которая потянулась к лицу мужчины под ним, впихивая ему в приоткрытый рот его же часть. К несчастью, жертва была совсем вялой, и спустя пару попыток выпленуть или проглотить это, движения прекратились, а глаза застыли, смотря в одну точку. Его брат умер, но почему-то на душе была злость и разочарование: всë было быстро. Гнев вылился в то, что парень вколачивал нож в безжизненное тело.       Дом был тих, за исключением не громких всхлипов в одной из комнат. Прошло несколько часов с момента, когда в доме было два живых существа. Сейчас же, здесь был только парень, что с помощью толстой нити и иголки зашивал себе рот. После минут резни, он будто по чьему-то щелчку пальцев пришёл в себя, почувствовал всю заработанную боль и зловоние в помещении: его моментом вырвало. Желудочный сок с кровью выплескивался на пол, туда падали и новые слёзы. Было страшно, его начало трясти по новой, но кто-то продолжал твердить обработать себя. Ходить как раньше уже не получалось, он просто слабо пополз в поисках аптечки, она была где-то на веду, он помнил это. Именно поэтому, он сейчас стоял и зашивал свой немного отчищенный рот неумелыми стяжками. Руки тряслись, и выходило толсто и криво, но это ведь должно помочь, не так ли?       Единственной помехой и утешением оставался голос, что мелькал где-то вдали сознания : «Э͓т͓о͓ е͓щ͓ë н͓е͓ в͓сë. Н͓а͓с͓ ж͓д͓у͓т͓ в͓ г͓о͓с͓т͓и͓». ============ Это был последний день, когда Нат позволял считать себя за пса. Теперь он тот, кто будет забирать свои упущенные годы жизни у тех, кто их не заслуживает. Ради этого он прошёл все круги ада.