Плохой парень

      Всеми правдами и неправдами Тарталья всё-таки умудрился уговорить её пойти с ним в золотую палату в следующий понедельник. Поскольку жизнь без хорошей драки была ему не мила, он действительно очень старался, заманивая её на их обычное место встреч.       Сейчас, стоя посреди огромной комнаты, Люмин ясно осознавала, что не имеет совершенно никакого желания драться с ним. Ни спортивного интереса, ни боевого задора, в ней не осталось — Тарталья больше не воспринимался ни как соперник, ни как раздражающий фактор, ни как недоступный объект вожделения. У неё просто не осталось причин, чтобы драться с ним. С братом в своё время у неё была та же история — как только она в достаточной степени овладела своими силами, чтобы быть уверенной в собственной безопасности, она потеряла всякое желание тренироваться и участвовать в спаррингах против брата. Азарт боя можно было ощутить в схватках с любым незнакомым противником, да даже со старыми видами монстров, если придумывать себе ограничения из разряда «драться только с помощью левой руки, только с помощью меча, только с помощью элементов». Дело было в том, что для неё всё упиралось в то, что даже после тренировочных спаррингов она долгое время не могла избавиться от угрызений совести из-за того, что оставила на брате синяки или, что ещё хуже, порезы или гематомы.       В случае с Тартальей её, к тому же, довольно сильно нервировал его взгляд. Почти так же он смотрел на неё в постели. С такими ассоциациями думать о сражении было решительно невозможно.       — Ну что, начнём? — радостно поинтересовался Тарталья, призывая свои любимые водные клинки.       Вытянув вперёд руку с мечом, Люмин демонстративно разжала пальцы, выскользнувшее из них оружие со звоном ударилось о каменный пол и откатилось немного в сторону.       — Я действительно не хочу с тобой драться, — честно призналась девушка, сцепляя руки за спиной. — Пожалуйста, найди себе другого соперника, чтобы удовлетворять свою потребность в хорошем сражении. Я готова даже лично умолять Чжун Ли заменить меня, поскольку осознала, что не имею никакого желания поднимать на тебя меч.       — Хочешь сказать, что наши отношения мешают этому? — хищно прищурившись, уточнил Тарталья.       Она с трудом подавила смешок. Легко было понять, о чём он думает: с его точки зрения подобное признание наверняка ставило её в невыгодное положение, поскольку, очевидно, он воспринимал их отношения как нечто… приятное, но не более того. И, если Царица приказала бы ему убить её, он бы попытался сделать это, честно перед этим предупредив, что сейчас будет убивать. К счастью, она пока не настолько перешла дорогу Фатуи, чтобы всерьёз этого опасаться, а в будущем, она надеялась, что их отношения выйдут на достаточный уровень, чтобы и он не смог поднять на неё оружие.       Впрочем, учитывая слухи о Царице и то, как вели себя Фатуи, она была более чем уверена, что если приказ на её устранение и будет, то получит его не Тарталья. Царица производила впечатление очень….проницательной женщины, так что, скорее всего, она не стала бы рисковать лояльностью Тартальи. На её месте Люмин отдала бы секретный приказ кому-нибудь достаточно хитрому и изворотливому, кому-нибудь, чья преданность не вызывала бы сомнений и у кого отсутствовало бы желание хвалиться о достижениях на каждом углу. Такой человек бы тихо устранил её, представив всё как несчастный случай, чтобы, в случае, если у Тартальи были к ней какие-то чувства, минимизировать риск потери ценного сотрудника. И оставить себе «спусковой крючок», в случае, если Тарталья перестал бы её устраивать, или ей понадобилось бы лишить его душевного спокойствия, подобную карту можно было бы разыграть, в красках описав, как она умерла и продемонстрировав какую-нибудь узнаваемую личную вещь.       — Я хочу сказать, что моё отношение к тебе мешает этому, — кивнула девушка. — Так что даже если ты сейчас решишь сыграть в козла, я просто уйду, поплачу, и займусь заказами гильдии путешественников, чтобы отвлечься, а после просто уплыву в Инадзуму и продолжу там поиски брата, — она вымученно улыбнулась. Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как она начала поиски, но никаких зацепок о том, где искать Эфира, не было. — Недавно я была в логове Ужаса Бури с неким Дайнслефом и нашла следы, оставшиеся с того момента, как мы с братом попали в этот мир. След ощущается так, будто он всё ещё находится в этом мире, так что теперь я знаю, что мои поиски не напрасны.       С расстроенным видом Тарталья погасил водные клинки.       — Почему ты думаешь, будто я планировал сыграть в козла? — поинтересовался он, приближаясь к ней и поднимая меч с пола.       — Потому что, очевидно, это было написано у тебя на лице, — со смешком отозвалась Люмин, забирая оружие. — К тому же, думаю, что достаточно изучила твой характер и знаю, чего от тебя стоит ожидать.       — О, неужели? — опасно прищурился Тарталья, не убирая руки с меча.       — Просто меня это устраивает, — уверенно отцепив его руку от рукояти, девушка убрала оружие. — А теперь, раз уж ты смирился с тем, что мы не дерёмся, предлагаю тебе заняться кое-чем поинтереснее.       Тарталья хмыкнул, всем своим видом демонстрируя, что он ни разу не смирился, но, так и быть, послушает её предложение.       Значит, стоило его заинтриговать.       — Подробностей я пока не расскажу, но недавно меня посетила одна занятная мысль, — медовым голосом сообщила девушка. — Уверяю, тебе понравится. Думаю, это достойная альтернатива сражению со мной.       — И что мне для этого нужно будет сделать?       — Довериться мне, — лукаво улыбнувшись, протянула Люмин. — Ты, кажется, говорил, что в твоей квартире кованная кровать?       — Мне кажется, я догадываюсь, о чём речь… — с намёком отозвался Тарталья, одарив её многозначительным взглядом.       — Почти, но не совсем, — девушка погрозила ему указательным пальцем, намекая, что не стоит быть столь самоуверенным в этот раз. — Я уверена, что сумею удивить тебя сегодня.       — Хорошо, убедила, — парень развёл руки в стороны и резко опустил их с обречённым вздохом, притворяясь, будто наступает себе на горло, не в силах противиться заманчивому предложению. Эта склонность к театральщине в последнее время забавляла Люмин.       — Хорошо, что я купила необходимое только сегодня, — пересекая золотую палату и подхватывая брошенную у выхода сумку, сказала девушка. — Так что мы можем сразу идти к тебе.       — Интригует. Что же такого ты купила? — нагоняя её и пристраиваясь рядом, с интересом спросил парень, совершая слабую попытку перехвата сумки.       — Придём, и ты тут же об этом узнаешь, — пообещала Люмин.       — Тогда предлагаю идти быстрее и не тратить время на разговоры, — сделав широкий приглашающий жест рукой, предложил Тарталья, открывая дверь.       — Ты такой нетерпеливый… — хмыкнула девушка, послушно ускоряя шаг.       

*.*.*

             В помещении были всего лишь письменный стол, платяной шкаф, кровать и диван — немногим больше, чем в тех комнатах, что снимала она.       Квартира Тартальи оказалась по размеру намного меньше, чем она думала. На замечание об этом парень развёл руки в стороны и с обезоруживающей улыбкой признался:       — Я не так уж и много времени провожу здесь, так что этого вполне достаточно. К тому же, скоро я наверняка уеду обратно в Снежную.       — Что ж, пока ты не уехал, нам нужно многое успеть… — опустив сумку рядом с кроватью, Люмин села на неё и похлопала ладонью по одеялу. — Иди сюда.       — О, вот так сразу… — приблизившийся к кровати Тарталья резко нагнулся, собираясь поцеловать её и как обычно уложить на кровать, но девушка успела перехватить его губы пальцами.       — Нет-нет, ты не понял, — провокационно улыбнувшись, Люмин постучала указательным пальцем по его губам. — На кровать сегодня ложишься ты.       — Оу, — отозвался тот, неохотно усаживаясь на кровать. — Предлагаешь мне сегодня ничего не делать? — он собрался было откинуться на спину, но девушка успела поймать его за шарф и дёрнуть обратно.       — Погоди, думаю, вначале стоит снять с тебя хотя бы часть формы, так что сиди… и не шевелись, — задумчиво протянула она, привычным движением отстёгивая шарф и откладывая его на кровать рядом. — Я тут подумала, что не хочу оставлять на тебе одежду, а если не снять верх сейчас, потом будет довольно затруднительно сделать это, — расстёгивая застёжки его мундира, продолжила Люмин. — Я могла бы попросить тебя раздеться самостоятельно, но пусть это останется до следующего раза…       — Желаешь, чтобы я станцевал тебе что-нибудь развратное? — насмешливо вскинув брови, уточнил Тарталья, терпеливо позволяя ей раздевать себя.       — Ну, ты же говорил, что тебе нравится выступать на сцене, — припомнила девушка, стаскивая с него мундир и принимаясь расстёгивать рубашку. — Устроишь для меня приватное выступление.       — Кто бы мог подумать, что ты такая жуткая извращенка, малышка, — с предвкушением в голосе отозвался парень, скидывая на пол свою рубашку.       — Я слышу это от фетишиста, который постоянно пытается нарядить меня в свою форму, — шутливо погрозив ему пальцем, Люмин толкнула его на кровать.       — И что же мне должно понравиться больше, чем хорошая драка с достойным соперником? — спросил Тарталья, всем своим видом демонстрируя, что пока альтернативой не слишком-то удовлетворён.       Как и предполагала Люмин, просто секс не был способен компенсировать отсутствие возможности спустить пар, помахав оружием. Этому адреналиновому наркоману, определённо, не хватало острых ощущений. Он и за ней-то по понедельникам бегал наверняка большей частью из-за того, что, сидя в Ли Юэ, был лишён возможности сунуть свою голову в пасть к какому-нибудь чудовищу. Или найти и взбесить кого-нибудь достаточно опасного, чтобы помериться с ним силами. Она же в начале по глупости выдавала ему достаточно эмоциональную реакцию, чтобы он мог в достаточной степени утолить свою жажду острых ощущений. Из-за этого ей и пришла в голову довольно очевидная мысль. Нужно было просто связать его и хорошенько над ним… поиздеваться.       Нарочито медленно нагнувшись, Люмин подтянула поближе сумку и извлекла из неё купленную заранее верёвку, достаточно крепкую, чтобы её трудно было порвать, и при этом достаточно мягкую, чтобы сильно не травмировать кожу.       — А теперь… самое время довериться мне, — провокационно помахав мотком верёвки, девушка забралась на кровать и уселась поперёк его живота. — Подними-ка вверх руки.       — О-о-о, — с предвкушением в голосе откликнулся Тарталья, когда она проворно связала его запястья. — Достаточно крепко.       — Ну, я же не хочу, чтобы ты всё испортил, — наклонившись, Люмин вынудила его поднять руки над головой и немного согнуть в локтях, после чего с чувством выполненного долга привязала его руки к самой внушительной на вид перекладине в изголовье кровати.       — В следующий раз, если соберёшься так сделать, имей совесть и надень что-нибудь более откровенное. Мне не нравится открывшийся вид, — пожаловался Тарталья.       — М-м-м, — коварно улыбнувшись, девушка соскочила с него и, прикинув варианты, решила, что устроить небольшой стриптиз будет не лишним, но не так быстро. — Может, мне стоит просто снять всё? — спросила она, призывно проводя кончиками пальцев по своей груди. — С чего мне начать, как думаешь? — вызывающе наклонившись, Люмин стянула с левой руки парня перчатку. — Может, всё-таки вначале раздеть тебя?       Тарталья с чувством выругался, когда она, стащив с него вторую перчатку, бессовестно облизала его указательный палец.       — Это низкий приём, — поделился своим мнением парень.       — О, но ты же уверен, что я в восторге от твоих пальцев, так почему бы мне не облизать их все? — откликнулась Люмин, обхватывая губами средний палец и издевательски облизывая его, словно фруктовый лёд на палочке. — Или ты хочешь, чтобы мои губы оказались в другом месте?       Запрокинувший голову Тарталья не мог рассмотреть совершенно ничего интересного, поскольку её повседневная одежда была достаточно закрытой, так что вид на лиф её платья снизу был максимально не впечатляющим. А её губ и своих пальцев он не видел, она специально встала так, чтобы скрыть от него это.       — Ты ещё спрашиваешь? — возмутился парень.       — Боюсь, ты этого не заслужил, — цокнув языком, отозвалась девушка, нащупывая левой рукой маску предвестника в его волосах и лёгким движением отцепляя её. — Но, скажем, если ты пообещаешь, наконец, звать меня по имени, я могу подумать об этом.       — А вот этот приём уже откровенно грязный… — сквозь зубы заметил Тарталья, когда она, оставив, наконец, в покое его пальцы, демонстративно облизала свои и провела ими от его шеи до ремня.       Одарив его многозначительным взглядом, Люмин проворно стащила с него ремень, на который крепился глаз бога, и небрежно откинула его в сторону, после чего оставила парня в покое и, отойдя немного от кровати, принялась медленно снимать с себя одежду, стараясь делать это так соблазнительно, как только возможно.       — Как жаль, что я не умею танцевать, — несколько минут спустя посетовала девушка, наслаждаясь жадным взглядом Тартальи. — Тебе всё-таки придётся показать пример, — она изящным жестом бросила на пол только что снятые трусы и, развернувшись к парню спиной, наклонилась за его рубашкой. После чего, демонстративно расправив её, надела и даже застегнула несколько пуговиц на груди. — Как думаешь, мне больше идёт серый или бордовый? — подхватив с кровати красный шарф, Люмин приблизилась к изголовью и, не сдержав злорадную улыбку, приложила тот к глазам Тартальи.       — Беру свои слова назад, похоже, грязные игры начинаются сейчас, — подчёркнуто насмешливо сказал парень. Он предпринял попытку увернуться, но в его положении это было невозможно, так что, убедившись в том, что повязка получилась плотная, девушка вкрадчиво прошептала ему на ухо:       — Каково это, находиться в чьей-то власти? Ты сейчас такой беззащитный… — она провела кончиком ногтя по его шее. — Безоружный… Я могу сделать с тобой всё, что угодно. Кто знает, вдруг я всю неделю лишь усыпляла твою бдительность, а теперь просто… перережу тебе глотку?       — Ты… не сделаешь этого, — сглотнув, едва слышно выдохнул Тарталья.       — Что ж… ты прав, — легко согласилась Люмин, перемещаясь к его ногам и довольно быстро снимая сапоги. Сев на кровать, она медленно расстегнула его штаны и дразняще сжала член сквозь тонкую ткань нижнего белья. — На самом деле в золотой палате я подумала, что если у тебя встанет на меня во время боя, я могу случайно тебя покалечить… Это была бы такая потеря…       Тарталья судорожно выдохнул, но, что удивительно, ничего не ответил. Не сдержав удовлетворённого смешка, девушка стащила с него штаны и бельё. Насладившись открывшимся видом, она с ногами забралась на кровать и уселась поперёк его живота, положила ладони на пресс и с чувством провела вверх, до груди. Видеть под собой связанного парня ей понравилось куда больше, чем она ожидала. Это волнующее ощущение вседозволенности пьянило не хуже вина.       Устроившись на нём поудобнее, Люмин в итоге съехала немного пониже и наконец поцеловала его. Тарталья ответил ей с таким жаром, что она не сомневалась: не будь он связан, она уже пожалела бы о своих маленьких шалостях. Восхищённая, девушка переместилась ещё чуть ниже, и ощутила бедром его член.       Ей захотелось облизать его с ног до головы. За эту неделю он успел поприжимать её ко множеству поверхностей, но ни разу не давал достаточной свободы действий. Так уж получалось, что большую часть времени доминировал он. В принципе, Люмин это нравилось, но, как оказалось, ей всё-таки хотелось поменяться ролями. Это воодушевляло. А ещё у него было просто великолепное тело…       — Пообещаешь звать меня по имени, и я зайду дальше, — целуя его шею, предложила Люмин.       — Обещаю, Люмин, — облизав губы, едва слышно выдохнул Тарталья.       — Раз уж ты так просишь, Аякс, — удовлетворённая быстротой реакции, девушка ещё раз поцеловала его в губы и поспешно пересела, удобно расположившись на коленях между его ног. Ей безумно хотелось довести его настолько, чтобы, наконец, услышать стоны.       Предвкушая реакцию, Люмин уверенно сомкнула пальцы вокруг основания и провела до самого кончика...и обратно. Парень дёрнулся, подаваясь бёдрами ей навстречу. Его судорожный вздох был неплохой наградой, но этого было недостаточно. Прикоснувшись к головке губами, девушка, чувствуя себя демоном-искусителем, пососала лишь едва-едва.       Представляя, что можно почувствовать с завязанными глазами, когда с тобой совершают нечто столь развратное, Люмин ощутила острое желание резко поменяться с ним местами. А потом… она подняла на него взгляд. Напряжённый, со связанными над головой руками и красным шарфом на глазах, с едва алеющими щеками и чуть приоткрытым ртом он выглядел просто очаровательно.       Осознав, что она хочет видеть его выражение лица полностью, девушка поспешила исполнить эту маленькую прихоть и, привстав на коленях, перелезла чуть выше, чтобы снять с его глаз повязку. Изначально она планировала сделать это намного позже, но… Его восхищённо-одурманеный взгляд пленил её на целую минуту, так что она ничуть не жалела.       — Люмин? — позвал Тарталья.       Вздрогнув, она швырнула шарф куда-то на пол, поцеловала его и с провокационной улыбкой вернулась обратно к члену. Происходящее обещало стать ещё более… захватывающим. Не то что бы у Люмин был богатый опыт в подобных действиях, так что она старалась ласкать осторожно, чтобы случайно не задеть его зубами и не сделать больно. Что бы она ни говорила вначале, боль была не тем, что она хотела подарить ему сегодня. Девушка надеялась, что лёгкого ощущения опасности, вызванной неизвестностью вначале, было ему достаточно. Она честно попыталась вобрать его член в рот, насколько смогла, медленно отклонилась обратно, чтобы снова поиграть с языком и, наконец, добилась, чего желала. Запрокинув голову, Тарталья прикусил губу и не смог сдержать стона. Он попытался шевельнуть руками, но верёвка крепко держала его запястья.       Слушая его сбившееся дыхание, Люмин ощущала блаженство и это, вероятно, отразилось на её лице, потому что скользнувший по ней взглядом парень нецензурно выругался. Коварно улыбнувшись, девушка расстегнула рубашку, чтобы выглядеть ещё развратнее. Если бы миллелиты в прошлый раз застали подобную сцену, в изнасиловании стали бы подозревать её.       — Насколько тонкие стены в этом доме? — поинтересовалась девушка, ласково проводя кончиками пальцев вверх-вниз. — Неужели здесь живут и другие Фатуи? Ты так сдерживаешься, будто боишься, что твои подчинённые не смогут смотреть тебе в глаза…       — Я… понял, почему… ты просишь… меня заткнуться.       — О, только не делай вид, будто ты делал это не специально, — протянула Люмин, невесомо целуя головку и, чувственно облизав губы, продолжила. — Ну же, постони для меня.       Сказав это, девушка вернулась к прерванному занятию, стараясь действовать так же, как он обычно поступал с ней: растягивать удовольствие, удерживая на грани разрядки, внимательно отслеживая реакцию, чтобы прерваться в самый неподходящий момент. Как оказалось, её навык «издёвок» слишком сильно уступал Тарталье, поэтому не было ничего удивительного в том, что она увлеклась.       Сглотнув и вызывающе улыбнувшись, Люмин стёрла тыльной стороной ладони стекавшую с уголка губ струйку семени и удобно растянулась на груди парня. С трудом сфокусировав на ней взгляд, тот попросил:       — Может, уже развяжешь?       То, каким хриплым был его голос, не на шутку взбудоражило девушку. Терпеть дальше было выше её сил, так что, в очередной раз усевшись поперёк его живота, потянувшись, Люмин принялась развязывать верёвку.       — О-о-о, — протянул Тарталья.       Она хотела было поинтересоваться, чем вызвано это «о-о-о», но была слишком сосредоточена на распутывании узлов. Стоило ей достаточно ослабить верёвку, как парень без особого труда избавился от неё и резко поменял их местами. Из Люмин вышибло воздух — она не ожидала от него подобной стремительности.       Его губы были горячими и требовательными, так что она почти сразу же постаралась прижаться к нему как можно сильнее, обхватила за шею, зарылась пальцами в волосы…       — Ты чертовски мокрая, — отстранившись, с возмутительно самодовольной улыбкой заметил тот, демонстративно проводя пальцами по своему животу. — Полагаю, не откажешься побывать на моём месте?       Сердце Люмин ухнуло куда-то вниз. В глубине души она надеялась, что он предложит, но чтобы так сразу… Она засомневалась. Зная Тарталью, следовало ожидать, что он вернёт ей невинные издёвки в куда большем масштабе.       — Или ты мне не доверяешь? — сев, с намёком протянул он, ожидаемо припоминая её недавнее «нужно будет довериться мне».       Наверное, она была такой же ненормальной, как и он. Прекрасно понимая, что усыпление бдительности и сомнительные намерения, о которых она упоминала недавно, к Тарталье относились в большей степени, чем к ней, Люмин испытывала невероятно сильное желание согласиться. Ощущение опасности будоражило.       Облизав губы, девушка протянула ему запястья.       — М-м-м, нет, — качнул головой Тарталья, беря её за руку и рывком усаживая. — Раз уж ты так хотела мастер-класс танцев, я подумал, что могу побыть тебе примером и в этом.       — В смысле…       — Сядь на колени и развернись ко мне спиной, — скомандовал парень и, когда Люмин выполнила просьбу, он мягко завёл ей руки за спину. — Однажды я был в Инадзуме, — пояснил он, проворно привязывая её запястья к локтям. — У них… довольно забавное искусство связывания, — Тарталья провёл носом по её шее и девушка судорожно вздохнула. Пока она анализировала ощущения, парень успел вытащить из-под кровати тонкий клинок и бессовестно отрезал им часть верёвки. — Не то что бы я очень хорошо помнил принцип, но, полагаю, в процессе разберусь, — сообщил он, и Люмин с удивлением почувствовала, как он протягивает верёвку сначала под, а затем и над её грудью. Свою рубашку он с неё, естественно, так и не снял, так что ощущения были… двойственные.       — Аякс… — начала было она, ощущая сомнения.       — Тебе понравится, обещаю, — знакомым искушающим тоном заверил парень.       — Ты вначале связал мне руки, чтобы у меня не было шанса отказаться?       — А ты догадлива, — не стал отрицать он. — А ещё я видел, что ты купила не одну верёвку… признавайся, планировала связать мне не только руки?       — Верно, — стараясь сохранять невозмутимость, подтвердила Люмин. — Я думала ещё про ноги.       — Не беспокойся, все верёвки сегодня пойдут в дело, — коварно усмехнувшись, заверил Тарталья.       Это было… действительно странно, чувствовать, как следом за прикосновением его пальцев ложится верёвка, причудливой паутиной обвивая её тело, ощутимо сдавливая бока, живот, плечи. Предполагая, что на этом он остановится, девушка была очень удивлена, когда Тарталья, аккуратно уложив её спиной на кровать, продолжил обвязывать уже ноги и… Когда верёвка прошла между её ног, Люмин не сдержала сдавленного «ох».       — Слишком туго? — заботливо уточнил парень и, в противовес словам, проследил получившуюся конструкцию пальцами, сильнее прижал весьма подлый узел к клитору. Дёрнувшись, Люмин всхлипнула.       Подобное беспомощное положение, скованность движений и чувство сдавливания противоестественным образом возбуждали её больше, чем пугали. Пожалуй, у неё не было больше морального права называть Тарталью извращенцем.       — Ты… не думаешь, что для первого раза это чересчур?.. — с трудом справившись с собой, уточнила Люмин.       — Ничуть, — уверенно отозвался парень, продолжая связывать её. — Кстати, ты знаешь, процесс очень… умиротворяет. Не хочешь фото на память, когда я закончу? Хотя, конечно, такое брату не покажешь…       — Только посмей, — возмущённо прошипела девушка.       — Звучит как вызов, малышка, — не удержался от подтрунивания парень.       — Аякс…       — Расслабься, я прекрасно понимаю, когда не стоит перегибать, — перевернув её на живот, Тарталья принялся… связывать её ноги вместе, начиная от коленей и вниз, к лодыжкам.       — Да ну?.. — усомнилась Люмин, с трудом поборов порыв «отобрать ногу». — По-моему, эта верёвка уже лишняя…       Ничего не ответив, парень лишь многозначительно хмыкнул. Нервно облизав губы, девушка пыталась привыкнуть к своему положению. У неё не было совершенно никакой свободы действий, да она даже руки в кулаки сжать не могла. Закончив с её ногами, Тарталья, наконец, перевернул её обратно на спину. Лежать, опираясь на свои связанные руки, было чертовски неудобно. Поёрзав, Люмин обиженно поджала губы.       — Я связывала тебя в более удобной позе…       Обезоруживающе улыбнувшись, Тарталья с лицом профессионального пакостника, потянулся за своим шарфом и бессовестно завязал ей глаза.       — Думаю, тебе действительно идёт бордовый, — шёпотом сообщил он.       Отрезанная от мира, не способная пошевелиться, Люмин не могла разобраться, испытывает ли она страх или это просто лёгкое волнение, вызванное предвкушением. Отсутствие зрения вынуждало её прислушиваться к каждому шороху ткани, скрипу кровати и его вздоху. Она не знала, что будет происходить в следующее мгновение, поэтому каждое прикосновение его пальцев и губ к её телу вызывало волну дрожи. Губы, живот, шея, колени, грудь — у Люмин не осталось сомнений в том, что он как следует над ней поиздевается.       Вёрёвка сдавливала её, Тарталья дразнил, и девушка терялась в ощущениях. Чувствуя его пальцы в себе, Люмин с трудом могла дышать. Она и не представляла, как сильно завелась, пока делала ему минет, а его ласки лишь усугубляли состояние. Пальцев было недостаточно, да ещё эта проклятая верёвка натирала кожу… прямо там. Быть может, когда связывал, он не рассчитал силу, или же ей просто казалось, но…       — Слишком… сильно, — пожаловалась Люмин. — Аякс…       Её жалобный голос, похоже, убедил его. Холодное лезвие быстро скользнуло по её животу, она услышала, как разрезается верёвка, давление внизу живота немного ослабло. Люмин не сдержала облегченного вздоха, но спустя несколько минут осознала, что поторопилась. Из-за того что её ноги были связаны, она не могла даже раздвинуть их в стороны, и из-за этого его пальцы ощущались сильнее, чем все разы до этого. Безумно хотелось снова облизать их.       Руки начинали затекать, когда она хотела пожаловаться и на это, Тарталья снова перевернул её на живот, и, кажется, подложил под него подушку. Эта молчаливая версия Аякса, который в данный момент мог сделать с ней что угодно, действительно настораживала.       — Чт…       Люмин не успела даже сформулировать вопрос, вместо этого она протяжно застонала. Его член вошёл в неё плавно, издевательски-медленно и очень глубоко. Девушке казалось, будто в ней было ужасно мало места, хотя за прошедшую неделю они успели убедиться в разных позах, что её вполне устраивают его размеры. Но сейчас ей казалось, будто она очень сильно ошибалась.       Размеренные толчки продолжались, а она потерялась настолько, что была способна лишь стонать. Когда она была уже на грани, он внезапно остановился. С трудом, но девушка смогла сосредоточиться на его требовательно-насмешливом шёпоте:       — Как насчёт моего имени, Люмин?       Сейчас она готова была сказать что угодно, лишь бы он продолжил.       — Ая… кс-с-с, — ей не хотелось знать, насколько жалобно это вышло. — Ах… Ая… к…с…       Собственная беспомощность причудливым образом накладывалась на чересчур яркое удовлетворение от осознания, что парень, который нравится, мог сделать с ней всё, что угодно, а выбрал это. Всё внутри сжималось и пульсировало… Наверное, не стоит больше никогда, никогда позволять ему брать в руки верёвку… Ей и без этого было вполне достаточно, а с нею, пожалуй, слишком… слишком…       …Люмин совсем не хотелось шевелиться, ей казалось, что если бы можно было жить без кислорода, она и дышать бы перестала, но, поскольку это было невозможно, она судорожно глотала ртом воздух, не в состоянии сделать нормальный вдох. Пока Тарталья разрезал на ней верёвки, она просто лежала, и жалела, что не может стереть набежавшие на глаза слёзы.       Она поняла, что совершенно свободна только когда Тарталья, наконец, со смехом стащил с её глаз свой шарф и, отшвырнув его в сторону, перевернул её на спину, как к куклу, и с очень самодовольным выражением лица уселся рядом и, взяв её левую руку, начал массировать её.       Скользнув взглядом по своим запястьям, на которых остались следы от верёвки, Люмин попыталась сморгнуть слёзы, поскольку всё ещё не желала шевелиться. Несколько минут спустя она, наконец, смогла нормализовать дыхание, но легче ей от этого почти не стало.       — Я так понимаю, понедельник будет у нас днём связывания? — ласково уточнил парень, отвлекаясь от массажа, и большим пальцем стирая слёзы с её щёк. — Ты сейчас так прекрасна, что мне всё ещё хочется тебя сфотографировать.       — Такое фото… ты и своему брату не покажешь, — едва слышно пробурчала себе под нос девушка.       — О, но ты ведь обещала ему приехать в Снежную, так что он обойдётся без фото, — с нотками лукавства отозвался Тарталья, выпуская её левую руку и начиная массировать правую. — Или ты не сможешь смотреть ему в глаза после того, что делала с его братом?       — С чего бы вдруг?.. Из нас двоих переживать о чём-то подобном стоит тебе… Эфир, знаешь ли, не очень жаловал моих ухажёров.       — Думаешь, я ему не понравлюсь? — наигранно удивился парень, театрально целуя её запястье. — Разве я не очаровашка?       — Поверь мне, у Эфира ты будешь где-то в графе «раньше было плохо, но сейчас ещё хуже, кажется, я увидел дно» — и это он скажет после первой встречи, а когда пообщается с тобой, добавит, что со дна ему постучали, и спросит, можно ли закопать тебя где-нибудь подальше.       — Воодушевляет! — ничуть не смутился Тарталья. — То есть я такой плохой парень?       — Как раз в моём вкусе, у тебя есть все шансы остаться со мной навсегда при желании, и ничто не бесило моего брата так сильно, как необходимость делить сестру с кем-то на постоянной основе. Особенно если этот кто-то его раздражал.       — Я непременно воспользуюсь этой тактической информацией, если наше с ним знакомство состоится, — заверил парень, плюхаясь на кровать рядом и бесцеремонно перетаскивая её к себе на грудь. — Кто знает, вдруг я надоем тебе раньше, чем ты найдёшь его?       — Сомневаюсь, — честно отозвалась Люмин, нехотя шевельнувшись, чтобы устроиться поудобнее и пристроила подбородок на своих ладонях. И, поскольку обсуждать собственного брата, лёжа нагишом на обнажённом парне было как-то неловко, перевела тему, желая, чтобы эту неловкость испытывал он. — Зато у меня есть все шансы познакомиться со всей твоей семьёй.       — Ты уже заочно знакома с ними, через мои письма, — смущение, кажется, было для Тартальи неизвестной опцией. Заметив недоумение в её взгляде, он пояснил:       — Я же переписываюсь со своей сестрой. Конечно же, я рассказывал о тебе.       — Страшно представить что…       — Обижаешь! — возмущённо поджал губы Тарталья. — Я писал только хорошее!       — И что же хорошего ты обо мне писал? — заинтересованно уточнила Люмин. — Рассказывай, — потребовала она и приготовилась слушать, понимая, что на большее её сейчас просто не хватит.