За что?

      В полном безмолвии мы покинули стены мужского туалета. Спустившись на первый этаж, на мгновение мне показалось, что ничего не произошло. Артем все также шагает за мной, не проронив ни слова. Чувствую вибрацию в кармане:  — Вы где? — кричит в трубке самая трезвая.  — Спускаемся со второго этажа.  — Мы у выхода вас ждем.  — Хорошо, — кладу телефон обратно в карман.       Отправив одноклассниц домой, я с Артемом направились обратно к Дэнчику. Предварительно я позвонил Кириллу, чтобы удостовериться, что он еще у него. Он был у него и одновременно не с ним. В отключке.       Я к этому времени был совсем уже трезвый. После нашего ухода Денис с Киром переместились в зал вместе с бутылкой и уже там приговорили ее. Дэн по-родительски уложил друга на диван, укрыв пледом, а сам смотрел какой-то фильм. Ему еще не хотелось спать, поэтому он предложил выпить.       Мы открыли бутылку кэна уже из личных запасов парня. Артем после третьей стопки не смог больше поддерживать нашу компанию, отрубился на кресле. Я смотрел на спящего юношу и не мог понять, что происходит: вроде бы это тот же Артем, а вроде и нет. Волосы опять упали на его глаза.       Дэн предложил уйти на кухню, чтобы не шуметь. Мы начали убирать пустые бутылки, пачки чипсов, наводить порядок в общем. С Дэном мне всегда было сложно найти общий язык, поэтому убирались мы в полной тишине. Но в этой тишине я всегда комфортно себя чувствовал. Не было желания заполнить ее пустыми разговорами. Но вдруг Денис спросил:  — Как тебе Артем?  — Что? — не понял я.  — Кирилл говорит, что он странный.  — Что в нем странного? — нервно сглотнул я, продолжая полоскать стаканы.  — Смотрит он на тебя странно, как Алина, — уточнил он. Блядь, Алинкина симпатия не была для меня и не для кого вообще новостью. Понимаю, к чему Дэн ведет разговор. Но как мне реагировать? В нашей компании никогда не поднималась тема терпимости к меньшинствам. Пидорами называли конченных отморозков. И это понятие никак не относилось к сексуальной ориентации. Я всегда играл роль максимально не заинтересованного парня в девчонках, сексе вообще.       Инцидент четырехлетней давности глубоко въелся в подкорку моего мозга. Именно тогда я впервые испытал сексуальное возбуждение. И теперь я не знаю как это — желать девушку. Я не хочу Алину, хоть она и симпатичная, и моментами сама вешается на шею. Я ненавижу Антона. Из-за него теперь я такой!       А что по поводу Артема? Что это было в школьном туалете? Он просто шел за мной, а мне башку снесло. Он курил дурь вместе с теми отморозками. Так еще до этого пил с нами. Возможно не отдавал себе отчета. За то я понимал, что творю. Ну и урод же я. И после этого он не дал мне по морде, а как ни в чем не бывало пошел со мной. Он точно ничего не вспомнит по утру.       Денис закончил подметать и повернулся ко мне, показывая, что пауза в разговоре затянулась. Чувствую, как руки начинают неметь от волнения и его взгляда.  — Не замечал, — сглотнув, наконец отвечаю.  — Прям так и не замечал?! — охуенной особенностью Дениса являлось то, что он видел людей насквозь, видел, когда они лгут. И сейчас я чувствовал себя маленьким мальчиком на допросе, которого заставляют признаться. Только в чем? И зачем?  — Да! Он мне кажется просто доброжелательным. Ко всем относится одинаково хорошо. Такие люди — редкость, — парировал я.  — Действительно, — согласился Дэнчик. — Выпьем еще?  — Я не против, — тактичность — вторая особенность Дениса. Всегда видит, когда собеседник не хочет продолжать разговор.  — Тогда за то, чтобы в мире было по больше хороших людей, таких, как Артем!  — Прекрасный тост, — быстро осушаю свою рюмку и вспоминаю, что в кармане лежит две стрельнутые сигареты. Достаю их и одну предлагаю Дэнчику. Тот соглашается, мы накидываем куртки на плечи и выходим на крыльцо дома.

***

      Домой я вернулся далеко за полдень. Отца не было дома, мама хозяйничала на кухне. Я хотел по-тихому пробраться до своей комнаты, но мама возникла прямо перед моим носом.  — Привет, — фальшиво улыбаюсь я, стараясь не дышать на родителя перегаром.  — Как танцы?  — Алина не давала мне отстояться в сторонке, заставляла прыгать вместе с ней, — всё также улыбаюсь.  — Как Кирилл?  — Он смог отстоять оборону против Алинкиных уговоров, — продолжаю отчитываться.  — Уже поздравил Антона? — при упоминании имени брата у меня кольнуло в груди. Вот к чему была эта прелюдия.  — Еще нет.  — Так позвони!  — Хорошо, позвоню, — жду, когда мама вернется на кухню. Но она продолжает стоять.  — Позвони сейчас.  — Зачем?  — Потому что я знаю, что ты не позвонишь!  — Я позвоню, — настаиваю на своем я.  — Нет, я тебя знаю! — начала взрываться мама, повышая тон. — Почему ты так плохо относишься к брату? Он каждый раз спрашивает как у тебя дела, беспокоится о тебе, а ты даже поздравить его с днем рождения не хочешь.       «Да потому что этот лживый, лицемерный урод сломал мне психику!» — так хотелось выплюнуть эти слова ей в лицо. Но я стоял и молчал, в ожидании, когда матери надоест. Терпение у нее как у горящей спички. Через минуту моего молчания мама переходит на крик. В ее речи давно уже заученные мной фразы о том, что мы родственники, родные братья, самые дорогие люди друг другу. Далее идут традиционно вопли, что так нельзя, нужно общаться, что я еще пожалею, что вот так к брату относился. Слова льются рекой, но мне уже давно плевать.       О событии четырехлетней давности я никому и никогда не рассказывал. Сначала мне было стыдно за то, чего я не совершал, но видел. До этого я понятия не имел, что парни могут вытворять такие вещи. Мой мир, строившийся на просмотрах фильмов по ТВ, где есть любовь и страсть только между мужчиной и женщиной, рухнул. Моя еще не сформировавшаяся психика разбилась вдребезги. Я не помню, как смог это пережить. Я закрылся в себе, максимально сепарировался от родителей под предлогом, что сильно увлечен уроками. На тот момент я реально начал усердней учиться. Но это было лишь избеганием ситуации, самого себя.       А что Антон? Он делал вид будто ничего не было. Когда на следующий день после рокового вечера я увидел его, то не мог смотреть в его сторону. Я сидел на кухне и пил чай с бутербродом, когда брат проснулся и вышел из комнаты. Сначала он направился в уборную, а затем на кухню, чтобы налить в стакан воды. Мои глаза были опущены, я максимально изображал заинтересованность в пережевывании бутерброда и рассмотрении узоров на скатерти. И тут мое тело облили будто кипятком, когда чужая ладонь потрепала меня по голове. Конечно, это был он. Перед глазами возник образ черной макушки того парня и то, как Антон гладил ее этой самой рукой. В эту же секунду я испытал невыносимое отвращение к себе.  — Доброе утро! Выспался? — улыбался Антон своей привычной улыбкой. Я только и смог выдавить из себя еле заметный кивок, а затем одним глотком допил чай, прополоскал кружку и ринулся в свою комнату.       Когда наконец мама от меня отстала, обозвав не самыми приятными эпитетами, я с облегчением зашел в свою комнату, закрыв дверь на щеколду. Тело немного ломило от отходняков, поэтому я сразу плюхнулся на кровать.       Артем! Блядь, как я мог забыть! В голове потихоньку начала восстанавливаться сцена, произошедшая в туалете. Что мной тогда управляло? Почему я это сделал? Почему Артем поддался? Эти вопросы для меня выросли до мирового масштаба. Но что важно, я не испытываю вину за содеянное. Точно?       Что мне делать? Как вести теперь себя? Что сказать, когда мы снова встретимся? Я достал телефон, открыл переписку с Артемом в ВК. Он не был онлайн со вчерашнего вечера. Может ловит отходняки? Пальцы сами напечатали сообщение: «Привет. Жив?», но застыли на кнопке «отправить». Я долго смотрел в экран, гипнотизируя неотправленное письмо. Это глупо. Delеte.

***

      Артем избрал самую верную тактику. Игнор. Он перестал ходить с нами курить, на что очень удивлялся Кирилл. Когда мы все же пересекались на перемене в коридоре, то парень делал вид, что не замечает меня. Но когда я был вместе с Кириллом, то он здоровался и быстро исчезал в направлении противоположном нашему.  — Вы что, посрались? — не выдержал Кирилл.  — С чего ты взял? — как можно спокойнее ответил вопросом на вопрос я.  — Как минимум потому, что он не сидит здесь рядом с нами и не ест свой чертов завтрак, — парировал парень, указывая на пустующее место за нашим столиком в столовой.  — Хрен знает, — соврал я, — если интересно, спроси у него сам, что мы такого сделали ему, что он не хочет с нами теперь водиться!  — Не с нами, а с тобой! — поправил Кир. — Это он от тебя морду воротит при каждой встрече, а со мной нормально здоровается. Так что признавайся, что было на этих плясульках, когда я пребывал в нирване.  — Да ничего такого, — начал было я, понимая, что у меня нет подготовленного ответа. Если я сейчас буду молчать, то это будет лишь подтверждением моей лжи. Но тут как спасательный круг на место, где обычно сидит Артем, садится Алинка.  — Пацаны, прикиньте, что я только что узнала. Только тихо.  — Что? — вяло, без всякого энтузиазма спрашивает Кирилл.  — Короче. Из достоверного источника. Блин, как сказать, — лицо Алины мгновенно залилось краской, но собрав себя в руки девочка, переходя на шепот, произнесла, — в общем, на танцах кто-то трахался.  — Что? — мой голос звучал не естественно громко, что некоторые из обитателей столовки обернулись.  — В мужском туалете один из учителей обнаружил сперму, — также шепотом проговорила она.  — С чего он взял, что это была именно она? — начал вводить сомнения я.  — Не знаю. И чего ты так разнервничался, Леша?  — Действительно, — поддержал Кирилл Линкину проницательность. Я сидел как на иголках, но стоило мне глубоко вдохнуть, как волнение начало немного отступать  — Никогда нельзя быть уверенным в чем-то, если нет доказательств, — как можно убедительней ответил я.  — Это всего лишь слухи. Но очень интересные слухи!  — Кто распространяет эти слухи? — выгнул бровь я.  — Я не разглашаю источники.  — Тогда и не разноси слухи! — решил поставить точку в разговоре я.       Мое сердце билось от волнения так, что пульс начал отзываться в ушах. Но мои слова подействовали на Алинку. Это было понятно по ее сменившемуся выражению лица.  — Ой, ну и хрен с вами. Больше ничего не буду рассказывать! — произнесла обиженно девушка, после чего поднялась и ушла.

***

      На математике сегодня была контрольная. Кирилл корпел над заданиями, в то время как я уже пару минут пребывал в бездействии, поскольку все решил. Я предложил другу списать мой вариант, но тот лишь цыкнул, сказав, что решит все сам. Тогда я сдал листок и попросился выйти.       Я блуждал по коридорам, пока не зашел в тот злополучный туалет. У раковины стоял Артем. Я так и остался стоять в проеме, держась за ручку двери. Он увидел меня и тоже побледнел. С минуту мы молча смотрели друг на друга. «Он все помнит», — вертелось у меня в голове. Артем закрыл кран и направился к выходу, но моя рука будто примерзла к ручке. Я со звоном захлопнул дверь, все так же не отпуская ручку.  — Мне нужно идти, — впервые за долгое время я услышал голос Артема. Его лицо залилось краской в момент, когда наши взгляды соприкоснулись.       Адреналин шпарит по венам. Я тону в серебре этих глаз завораживающих глаз. Мокрая рука парня хватает меня за запястье, стараясь убрать ладонь с дверной ручки.  — Почему ты избегаешь меня? Не говори, что тебе не понравилось! — слышу нотки сарказма в своем голосе. Блядь, что происходит? — Я ни к чему тебя не принуждал. Ты сам за мной пошел!  — Заткнись, — сквозь хрипоту в голосе доносится до меня.       Резко толкаю парня в сторону стены, прижимаю всем телом. Артем не сопротивляется. Я немного его выше, потому парню приходится приподнять голову, чтобы смотреть мне в глаза. Как только он это делает, то сразу отводит взгляд в сторону. Он снова краснеет. Обеими руками хватаю юношу за лицо и впиваюсь губами в его.       Сначала он не отвечает на поцелуй. Но как только мой язык оказывается у него во рту, то все приобретает другие краски. Я ощущаю прилив во всем теле. Мое сердце готово выскочить. Рука сама задирает его футболку, пробираясь от горячего торса к груди. Ладонью чувствую, как же, сука, быстро бьется его сердце.       Артем находит в себе силы и обеими руками отталкивает меня, а затем кулак летит мне в лицо. Я не ожидавший подвоха пропускаю его. Удар приходится по левому глазу. Артем пулей вылетает из туалета, а я остаюсь на месте.  — Долбаеб, — говорю сам себе, стоя у раковины плеснув немного воды в лицо.