За что?

      Перед началом первого урока, Кирилл скинул СМС о том, что приболел, поэтому его сегодня не будет. «Предупреди класуху», — написал он. А почему сам позвонить не можешь? Значит ни фига ты не заболел. Да и ладно.       По нелепой случайности Машка тоже не явилась в школу, поэтому Алина, увидев пустующее место рядом со мной, без разрешения заняла его. Я не возражал. Мы не часто сидим вместе. Я уже и не помню случая, когда это было последний раз.       Алина сидела, не решаясь завести разговор. Она периодически посматривала в мою сторону, затем в свою тетрадь. Что-то записывала.       У нас шла история, поэтому следить за ходом урока не имело для меня никакого смысла. Все равно забуду через пять минут. Я постоянно доставал телефон в ожидании нового сообщения понятно от кого. У Артема шла математика, но он умудрялся печатать мне предложения. Я с замиранием предвкушал вибрацию в джинсах, уведомляющей о новом сообщении.       Савельев предупредил что, если он долго не будет отвечать, значит Марья Васильевна изъяла мобильный. Она часто так делала: забирала телефон, и до конца урока он находился на ее столе.       Мы переписывались о незначительных вещах, например делясь тем, как скучно проходил урок. Но даже пары слов или смайлов хватало, чтобы внутри меня гулял тайфун эмоций. Я с нетерпением ждал перемены, чтобы невзначай встретиться на перемене.       Алинка же в это время скучающе вздыхала, поглядывая боковым зрением на то, чем я занят. Вот она перелистнула страницу учебника, неким образом задев карандаш, и тот упал в проем между стульев, на которых мы сидели. Нагнулась, чтобы поднять, случайно куснулась моей левой руки (я всегда сижу с правой стороны парты). Я мгновенно сунул телефон в карман, облокотился правой рукой о стол, тем самым создав опору для головы, и наконец повернулся в сторону девушки.  — Что? — не выдержала Лина моего пристально взгляда.  — Ничего, — улыбнулся я, но не прервал зрительный контакт.  — Тогда не смотри на меня так!  — Это как?  — Будто ждешь от меня какого-то ответа, — теперь я вспомнил, почему мы почти никогда не сидим вместе. Из-за таких вот непонятных, бессмысленных разговоров.       По пьяни Алина не раз признавалась в своей симпатии ко мне. Кириллу об этом плакалась. Да и что говорить, на хмельную голову она не боится приставать ко мне.       Честно сказать, Алина — единственная девушка, с которой я целовался. И это было против моей воли. Но я никогда не посылал ее в грубой форме. Холодное безразличие — вот моя тактика.       Алина — хорошенькая. Может быть, если бы у нее вместо груди внизу болтались яйца, то ее пьяная смелость пробудила бы во мне интерес. А так, я веду себя как самый адекватный ровный поц: не пользуюсь слабостью девушки, которая перебрала. К тому же, по трезвости она не совершает такие вот вещи. Но, когда мы остаемся наедине (сидеть за одной партой на скучном уроке — это уединение), то случаются неловкие разговоры, не приводящие ни к чему. И это еще раз подтверждает то, что у пьяной Алины на языке, то у нее и в голове.  — Как дела? — решил сменить тему я, убрав руку из-под щеки, вернувшись в исходное положение.  — Хорошо, — ее голос дрогнул, но она попыталась скрыть волнение и продолжила записывать за учителем, показывая, что разговор окончен, не успев начаться.       С Артемом мы встретились в столовой на большой перемене. Для Алины это выглядело случайностью. Но мы договорились с Савельевым, что пересечемся здесь.       Когда я увидел его силуэт, стоящий в очереди перед кассой, то глубоко вдохнул, чтобы совладать с собой и не расплыться в тупой улыбке или еще хуже, — раскраснеться. Лицо Артема было невозмутимым, в общем, он вел себя как обычно.       Чтобы не терять время, мы заняли свободный столик, пока юноша покупал на всех булочки и кофе.       Когда нас в компании стало трое, Алина заметно расслабилась. Она сразу заговорила о предстоящей пересдаче контрольной, о том, как боится снова ее завалить. Артем проявлял свое безграничное дружелюбие, пытаясь успокоить девушку аргументами, что мы решили все варианты, а других Васильевна никогда не держит в запасе.       Я не участвовал в диалоге: пил свой кофе, периодически смотря то на Артема, то на Алину, затем снова на Артема. Мне казалось, что если я чуть дольше буду смотреть на Савельева, то Лина начнет о чем-то догадываться. Поэтому играл в эту дебильную игру, будто заинтересован в том, о чем говорят, а не тупо пялюсь на объект своей симпатии.       А Алина все продолжала тревожиться, но кажется это уже было по остаточному принципу. Артем знает какие слова подобрать, чтобы успокоить человека. Со мной он играет роль всё понимающего парня, чем цепляет меня еще больше. И на этом контрасте принятия, в голове возникает мой конченный, омерзительный поступок. Я переспал с его братом… Но мы же тогда не встречались официально?! Ладно. Я опустил его на колени в школьном сортире. Мы уже решили этот вопрос, — всё было по обоюдному желанию, хоть и без словесного согласия. Тогда что так рвет мне душу, дробит остатки совести на мелкие куски?  — Леша, ты в порядке? — вдруг услышал я голос Артема.  — А что со мной не так? –опускаю глаза и вижу кучу кусочков порванной салфетки рядом со своим стаканом кофе. Это я так разнервничался?! — О! — только и могу произнести, показывая свое же удивление. — Просто задумался о своем. Все хорошо.       Остальные уроки прошли также в компании молчаливой Алины. По девушке было видно, что разговор с Савельевым удовлетворил ее потребность «поговорить с кем-нибудь».       В конце урока Артем прислал сообщение, в котором просил не ждать его, пока он будет писать контрольную.  — А как же наше чаепитие?  — Переносится, — я тут же напрягся, а после прочитал следующее, — с пятницы на субботу мой брат не будет ночевать дома. Так что мы можем чаепитие, — последнее слово он напечатал капсом, — перенести на более удобное время. Ты согласен?  — Что тут думать, конечно! — поледеневшими от волнения пальцами наклацал ответ. ***       Для моих предков не нужно придумывать легенду о том, где буду пропадать на этих выходных, потому что я делал это часто. Более того, я даже не отпрашивался, а просто оповещал, что такого-то числа буду у того-то. Обычно этот «того-то» — Кирилл. Но, в этот раз — мой новый друг, Артем Савельев, о котором иногда, я упоминал в разговорах. К тому же конфликт с мамой давал мне преимущество: она не мучила меня расспросами.       В ожидании «судной» пятницы неделя длилась адски долго. Мои мысли полностью были поглощены Артемом. Постоянная переписка только подогревала интерес. Я старался не думать о том, в какой же позе мы сделаем это в первый раз. Нет, не хочу допускать мысли, что — он актив. Артем точно — пассив! А вдруг нет? И что мы тогда будем делать? Черт возьми, когда наши отношения так быстро дошли до этого? Мы же только пару дней назад стали парой. А какая к хренам разница. Что плохого в том, чтобы хотеть интима прямо здесь и сейчас с человеком, который будоражит и возбуждает?       Мышление добропорядочного парня! Кто вбил в мою голову это дерьмо? Почему от ванильных встреч до постели должно пройти определенное количество времени? Этими вопросами я не ебал свою голову, когда трахал Марка! Черт, зачем я о нем вспомнил? Но с ним же реально все так просто. Он не намекал. Я просто напился и поебался. Cool. Официально заявляю, что с Марком Савельевым покончено. Он в прошлом.       «В комнате Артема я видел четвертую соньку, — вот чем мы займемся этим вечером», — проговаривал мысленно я, выбирая пиво в ларьке, где вот такой шпане, продают без паспорта. С меня выпивка, с Артема — закусь, — так порешали мы. Думаю, шесть литров на двоих будет достаточно. Кстати, днем ранее я зашел в аптеку за презиками и смазкой. Но это уже было без согласования.       Мы разместились на кухне, хотя Артём предлагал перенести закуску и пиво в его комнату. Я как-то постеснялся бухать лёжа на его кровати, тем более это было чревато последствиями, на которые я надеялся, но все же волновался при мысли их наступления. Кажется, Тема испытывал тоже самое, раз не отнёс еду сразу же в спальню.       Первый литр пива в меня вошёл так же легко, как вода в сухую землю. Артем не разделил моего чувства жажды, поэтому смаковал только второй стакан. На столе красовалась закуска из нагетсов, чипсов и сушеной рыбы. Я без охоты жевал жёлтого полосатика, так как из-за вновь накатившего на меня волнения, аппетит пропал совсем. Наоборот, с силой налегал на алкоголь, от чего можно было подумать, что я пришел в гости лишь бы глазенки залить.       Мы сидели в полной тишине. Я не знал с какой стороны подойти, чтобы завязать разговор, алкоголь выбил все мысли из головы. Я тупо смотрел в неопределенную точку перед собой, почему-то боясь смотреть на Савельева.  — Ты первый, кого я зову домой с ночёвкой, — наконец нарушил тишину юноша.  — Да? — мой голос звучал удивлённо-встревоженным.  — Родители никогда не были против гостей, но эти гости, по их мнению, должны спать в своих кроватях, — после этой фразы, губы Артема расплылись в хитрой улыбке, а я почувствовал, как по телу прошёл импульс возбуждения.  — Я редко привожу кого-то домой, но мои предки разрешают мне ночевать у друзей, — отпив еще не много пива, решил поддержать тему я, не переводя ее в сексуальный подтекст.  — До переезда к брату я вёл довольно затворную жизнь, — в голосе Артема звучало сожаление.  — В смысле? — не понял я.  — Нуу, у меня особо не было друзей, чтобы тусить с ними после уроков.  — Ты это серьёзно? С твоим-то лёгким характером и внешностью невозможно не иметь друзей! — лицо Артема мгновенно побагровело, и через пару секунд до меня дошло, что я отмочил очередное признание.       Господи, чего я теперь смущаюсь? Мы же пара! Или что?       Я опустошил залпом остатки своего стакана, встал со стула и решительно направился к Артёму.  — В период полового созревания на моем лице было огромное количество акне, что совсем не украшало меня. От этой гадости я смог избавиться совсем недавно.  — То есть ты, мазал лицо кремом от прыщей?  — Ну да! — не понял моего удивления Артем. — Не говори, что кремом мажутся только педики! — наконец дошло. — Лёша, что за стереотипы?  — Я вообще молчу! — лыба с моей уже поддатой морды никак не хотела сходить.  — Я вижу тебя насквозь! Ты полный стереотипов педик!  — Такой же как и ты, педик! — в ответку кинул я. Но от этого Артем лишь тоже улыбаться.       Спирты пива приятным покалыванием разошлись по телу. На секунду я осмелел и по-хозяйски сел на колени юноши, забрал его стакан, поставил на стол, а затем посмотрел в уже помутневшие от алкоголя глаза. Не много влажные, такие блестящие.       Ощущаю пятой точкой, как напряжение в штанах парня растёт, от чего мое тоже, и тот не выдерживает, тянет меня ещё ближе к себе. Поцелуй получается скомканным, влажным с нотками горечи и хмеля. Одной ладонью зарываюсь в мягкие локоны, другой лезу под футболку к плавящемуся от возбуждения телу. Ерзаю промежностью по уже сильному стоянку. Артем обнимает меня, но мы вдруг теряем равновесие и с грохотом бухаемся на пол, но продолжаем целоваться.       Я принимаю доминирующую позицию, оказываюсь сверху, тянусь к резинке трико парня, высвобождаю член, рассматриваю. Интересно, какой он на вкус. Как это? Страшно, но все равно хочу попробовать. Слюна обильно выделяется при виде образовавшейся картины передо мной. Артем же приподнялся на локти и внимательно наблюдает, пока я нахожусь в раздумьях, уставившись на его член как на неизвестную сладость. Пара мгновений, и я опускаю голову к желающей ласки плоти. — Лёша, я не готов, — будто ледяной водой меня только что облили. Поднимаю взгляд на румяного юношу. — В смысле, я не купался.  — Мне все равно, — кидаю фразу я.  — А мне нет, — натягивает штаны, вместе с боксерами на место и поднимается на ноги. — Ты иди в мою комнату, пока я буду принимать водные процедуры!       Меня что, сейчас продинамили? Или он действительно пошёл купаться? Отхлебнув новую порцию пива, я распластался на кровати Артема. Ощущаю себя девушкой, которую привели на ночь.       Я мог бы последовать в душ за Артёмом, но он сказал, что действительно просто хочет быть чистым. Никакого интима в воде, или я не понял. Погодите, он что, себя подготавливает? Нет, этого не может быть! Или может? Сердце громко ухнуло, а сознание ежесекундно протрезвело. То есть, я все-таки сверху? Почему я не могу элементарно спросить об этом и строю догадки.       Мой стакан снова опустел. Похоже я пью больше, чем Артем. Надеюсь, мы на одной волне опьянения. Почему-то я оказался не на кухне, а у двери в комнату Марка. Я никогда не видел, что за ней. Открываю. Сквозь туманное состояние все же ощущаю резкий запах парфюма. Его запах! Ловлю флэшбэки. Они так похожи. Твою ж мать.       Комната выглядит более обжитой, чем спальня Артема. Оно и понятно, Тема же здесь недавно, и он говорил, что ранее комната, в которую его поселили, служила местом, куда Марк скидывал неиспользуемые вещи. Переезжая к брату, перевезли всю нужнуи мебель из квартиры родителей, а хлам отвезли, наоборот, туда.       Но вернёмся к спальне старшего Савельева. Комната оформлена в темно-коричневых тонах, по середине двухместная кровать. Марк явно любит комфорт и приводить гостей в свою постель. Возможно, он перестал этим заниматься после того, как подселился младший братишка.       На комоде куча красивых склянок с брендовым парфюмом. Рядом стопка фотографий. Беру в руки и начинаю рассматривать: снимки в основном сделаны в фотостудиях, но есть и на фоне городских пейзажей. Не видел их на его странице в ВК. А это уже интереснее: пара сетов в нижнем белье. Нервно сглатываю. На одном из фото Марк в неоновом свете стоит полностью обнаженный в одной лишь в чёрной портупеи, обвивающей шею, торс, бедра. Ракурс подобран так, что не видно гениталий. Слышу, как щёлкает замок ванной комнаты и рефлекторно сжимаю фотографию в руках. Быстро запихиваю в карман испорченный снимок.  — Заскучал? — Артем стоит в проёме дверей в полотенце, обвитым вокруг талии.  — Да, — чуть ли не заикаясь произношу я. — Стало интересно, как выглядит комната твоего брата, — парень подходит ближе, забирает снимки из моей руки.  — Я не умею организовывать room-туры, — не много виновато произносит Тема. — Марк любит фотографироваться, — наконец обратил внимание на фотки у меня в руках, — у него весьма модельная внешность, иногда за деньги его приглашают сниматься для интернет магазинов, например как на этих в нижнем белье. — Понятно, — произношу я, показывая, что не желаю больше говорить о Марке.       Артём забирает стопку глянцевых картонок, кладёт на место, и я не понял, — это было нарочно или случайно, но от одного его движения, полотенце падает на пол. И мне мгновенно рвёт башню от вида его нагого тела. Толкаю парня на блядскую кровать, которая за время пребывания здесь скорее всего испытала многое. Такой невинный, такой красивый смотрит на меня, затаив дыхание. Чёртовы флэшбэки обуревают голову. Я уже видел похожую картину ранее. Они словно близнецы! Нет, ни фига. Артем будто притаившийся зверек, ждущий от меня действия, а Марк — завлекающая путана в свои сети.       Тяжело сглатываю, стягиваю с себя майку. Та летит в хрен пойми каком направлении. Лишь от одного его взгляда меня трясёт. Я боюсь тронуть, поранить его. Боюсь причинить боль, после которой Артем не захочет быть со мной!       Но он смотрит на меня с таким же желанием и доверием. Почему? Чем я заслужил?  — Может мне тоже скупаться? — мнусь я. Зачем это делать, когда перед выходом принял душ?! Чёртово волнение.       Не снимая джинс сажусь рядом. Если он захочет, то сам снимет их! Прохожусь легким прикосновением ладони по стройному рельефу бёдер. Такая приятная, шелковистая кожа. Глажу низ живота, дразню, специально обходя стороной самый желанный участок тела.       Тянусь губами к приоткрытым губам, требующим поцелуя. Проникаю языком во влажную полость. Ощущаю мятный вкус зубной пасты. Прикрываю от удовольствия глаза. Артем притягивает меня ближе к себе одной рукой, а другой берет за запястье руки, до этого ласкающей его, прижимает ее к члену будто говоря: «Хватит дразнить! Переходи к делу!»       Не сопротивляюсь, осторожно массирую уже окаменелый стояк. Отрываюсь от губ, перевожу ласки на шею, спускаюсь вниз, чтобы передать эстафету влажному рту. Сначала пробую языком розовую головку на вкус. Пахнет мылом и совсем без вкуса. Я думал, что это будет ужасно. Я ошибся. Это безумно возбуждает!       Провожу пару круговых движений вокруг головки, после чего беру полностью в рот. Начинаю ритмично работать головой. Мой твердый член до неприятного ощущения сжимают джинсы, свободной рукой тянусь к змейке, высвобождая его. Артем зарывается пятерней мне в волосы обеими руками, задавая комфортный для себя темп, двигая бедрами на встречу мне. Катастрофически не хватает воздуха. Не выдерживаю, давлюсь, но продолжаю сосать. Артем видит мои надрывы, ладонями оттягивает меня от члена.       Я смотрю вопросительно: «Какого черта?».  — Я чуть не кончил тебе в рот, — будто прочитав мои мысли, объясняется юноша.  — Я слишком пьян, чтобы не хотеть этого! — снова заглатываю член.       Еще не много движений и в язык бьет вязкая, горьковатая жидкость. Первое желание — немедленно выплюнуть. Но меня никто не заставлял. Превозмогая рвотный рефлекс глотаю. Артем видит, как я морщусь:  — Она ужасная на вкус? Прости пожалуйста!  — Все нормально. Просто нужно запить.       Теперь мы точно идем на кухню за новой порцией пива. Артем попутно накидывает халат, который возник у него в руке непонятно откуда, а я так и остался в одних джинсах с голым пузом.       Не удосуживаюсь налить себе в стакан и пью прям из пластиковой полторашки большими глотками. Мне жизненно необходим сейчас данный напиток. Сажусь за стол. Продолжаем вечер. Артем культурно подлил себе в стакан из новой бутылки и сидит улыбается, кидает на меня щенячьи взгляды, а после задает вопрос:  — Как ты понял, что любишь парней? — как-то странно и не внятно прозвучало в моей голове. Что за посторонний шум?  — Нууу, — наконец доходит до меня. Неужели пара глотков так сильно ударила по шарам? Смотрю на пластиковую емкость в руке, пытаюсь прицениться: сколько примерно выпил. Было больше половины, а теперь почти на дне. — Давай сначала ты.  — Стрелочник! — совсем без злобы возмутился Артём. Я внимательно посмотрел на юношу. Кажется его больше интересовал не мой рассказ, а желание самому поделиться. Люди часто задают вопросы, на которые сами хотят ответить.  — Я весь во внимании! — поставил на стол бутылку с остатками пива, показывая, что меня ничего не отвлекает.  — Мне кажется тогда было лет восемь. — начал Артем из далека. — Однажды я застукал Марка целующегося с парнем в подъезде нашего дома. Тогда я сделал вид будто мы не знакомы и прошмыгнул мимо сладкой парочки. Мне было так смешно от того, что я знаю тайну брата, прямо распирало с кем-нибудь поделиться, а точнее разболтать.       При первой же возможности, за обедом я с улыбкой на лице выпаливаю: «А Марк целовался с мальчиком в подъезде!» Все трое (мама, папа, Марк) перестали тут же жевать. А я смотрю и не пойму их реакцию. Первым заговорил Марк: «Я его не видел», — а после пауза, которая длилась для меня вечность, по которой было ясно, что я сказал что-то не то. В голове уже гуляла мысль, что сейчас меня отругают. Но к моему большому удивлению все вдруг засмеялись.       «Что?» — не мог понять я.       «Артём, Марк — гей, и мы с папой в курсе», — с улыбкой произнесла мама. — «Гей — это мальчик, которому нравятся мальчики», — пояснила она. — «Только пожалуйста, никому об этом не рассказывай. В обществе не принято об этом говорить».       «Хорошо», — мне тут же стало спокойно. — «А вы с папой получается кто?»       «Для тебя, мы — родители, друг для друга — муж и жена, обычная гетеросексуальная пара. Гетеросексуал — человек, которому нравится человек противоположного пола», — продолжила мама проводить ликбез. Еще раз повторюсь, мне было тогда всего восемь, и я благодарен родителям, что даже в этом возрасте они не рассказывали мне небылицы, например откуда берутся дети: про аистов и капусту. После этого инцидента я задумался, а кто нравится мне: мальчики или девочки. Я никогда не испытывал какой-то особенной симпатии к кому-либо. Хотя нет, был у меня в детском саду друг, с которым мы играли. Я постоянно пищал ему, что когда вырасту, то женюсь на нем. Я об этом рассказывал всем: родителям, брату, бабушке. Но они на это реагировали лишь причудливой улыбкой. Что взять с ребёнка, — придавался юноша воспоминаниям, которые явно отзывались теплом на его сердце.       Я безумно был рад за Артема, что он вот так безболезненно понял свою ориентацию, и это полностью заслуга его предков. Теперь ясно, почему он такой понимающий. Он рос в здоровой атмосфере, где семья — это защита и опора. Что говорить про меня? Шквал боли, обиды и неприятия. Я выдержал небольшую паузу, прежде чем спросил:  — Когда ты сделал каминг аут перед родителями?  — Я ничего им не говорил. Не вижу в этом смысла. Мне кажется, что они и так знают, что и второй их сын тоже на склоне голубых закатов.  — Поэтично звучит, — не смог не улыбнуться я, а затем вздохнул, глубоко погружаясь в свои мысли.       У меня все не так. Всё сложно, запутанно, до дрожи больно. Нет поддержки, понимания. Тянусь к почти пустой бутылке, одним махом опрокидываю в себя.  — Ты в порядке? — моё вдруг резко изменившееся настроение замечает Тема. На автомате хочется произвести: «Да». Но я так устал держать это дерьмо в себе.       Тянусь к стакану Артема, выпиваю и его.  — Ни хуя я не в порядке, — мне так хуево душевно, хотя пол часа назад я творил вещи, о которых фантазировал перед сном. Эта близость кажется такой далёкой. Будто было не со мной.       В глазах яркими красками возникает нахальный облик моего брата. Каждой клеточкой своего тела презираю его. Туманный силуэт Марка, который такая же паскуда, на которую у меня стоит и по сей день.       Резко ворочаю головой, чтобы растормошить спирты в теле. Не помогает. Обеспокоенное лицо Артема уже разделились на две половины. Он что-то говорит, только уже не улавливаю смысл слов. Открываю рот, но совсем не слышу своего голоса. Хочу рассказать ему всё, что случилось со мной четыре года назад. Каким я был смышленым мальчишкой, любившим всем сердцем брата, как мне нравилось ходить на секцию по плаванию. Но из-за Антона и того события, я даже подойти к зданию бассейна не могу. Я так и бросил ходить туда. Благо предки не настаивали. Снова вспомнил, как брат нахально смотрел мне в глаза и творил низкие, похабные вещи с этим парнем. Я запомнил все до мельчайших подробностей. Сквозь титанический стыд, я испытал сильнейшее сексуальное возбуждение.       Мои губы двигаются, а я все равно не понимаю, о чем они бормочут. Веки тяжелеют, образ моего Темы с каждым мгновением расплывается всё сильнее, превращаясь в тёмную пелену забытья.