***
На улице была солнечная погода. Моя зимняя куртка уже слишком согревала, от чего я начал потеть. Не выдержав дискомфорта, расстегнул парку полностью. Артем не сказал, куда мы идем. Когда он предложил прогуляться, я подумал, что он хочет поговорить, но в присутствии везде сноющего старшего брата, это не удастся сделать. Мы шли в непонятном направлении уже двадцать минут. С каждым мгновением Артем ускорял темп. — Куда ты меня ведешь? — не выдержал я. — Не много осталось, — коротко произнес юноша. — Идем, пожалуйста, — в голосе моего Темы звучали нотки мольбы. Я остановился, не понимая, что происходит. Артем обернулся. На его обеспокоенном лице читался страх того, что я сейчас обо всем догадаюсь, развернусь и уйду. — Пожалуйста, — повторил он снова, протягивая мне руку. — Ладно, — вздохнул я, не взяв его ладонь в свою. Мы же на улице. Сердце резко дернулось и провалилось в пятки, когда мы оказались на парковке бассейна, в который я ходил четыре года назад. — Ты все рассказал, — тело продрала сильнейшая дрожь, — про поступок брата и того парня. — Блядь! Паника расползается по каждому участку тела. Вон там стояла тачка брата, а здесь я увидел Антона и кинулся ему на шею. А там был ОН! В горле образовался болезненный ком, сквозь который невозможно дышать. Я задыхаюсь. В глазах темнеет. Я не хочу погружаться в это дерьмо! Мне не пережить это снова. Мои ладони обвивают чужие теплые пальцы. Воспоминания расползаются, потихоньку растворяясь в воздухе. Перед собой я уже вижу встревоженный силуэт Артема, который слово спасательный круг вытягивает меня из черного омута моих детских кошмаров. — То, что сделал твой брат — самый мерзкий, отвратительный поступок, о котором я когда-либо слышал. Но это было в прошлом! Его не исправить! Леша! Если ты не оставишь его, ты не сможешь жить настоящим, — мои глаза наливаются слезами. А Артем всё продолжает говорить. — Ты не являешься неправильным. И этот случай не превратил тебя в гомосексуала. Это просто невозможно. Ты родился таким, и это нормально! — почему мое сердце так сильно бьется? Каждое его слово я впитываю в себя, и оно лечит мою израненную душу. Я столько лет считал себя дефектным. В итоге принял этот недуг как клеймо на всю жизнь. А сейчас я слышу, что быть таким — это нормально?! И я принимаю эту информацию за чистую монету. Слезы продолжают бесконтрольно сползать по моим щекам. Артем смотрит на меня с таким принятием и любовью, что секунду спустя, я падаю в его объятия. Мне так нужно его тепло! Так хорошо, когда он гладит по спине, голове. Маленький гнойный червь, много лет терзавший мое нутро, наконец умер. Внутри становится спокойно и легко. Мы стоим на парковке, обнявшись. Но сейчас мне совсем не важно, как это выглядит со стороны или, что нас может увидеть кто-нибудь из знакомых. Я просто физически не могу отлипнуть от Артема. Мне так с ним хорошо, чувствуя его прикосновения. — Спасибо, — произношу я, отстранившись. — Мне… — я не много опешил, — мне это было очень необходимо. Ты не представляешь как. — Да, — улыбнулся Тема, — я знаю. Артем хотел еще что-то сказать, но его оборвал звук мелодии моего телефона. — Это папа, — оповещаю я и поднимаю трубку. Отец интересуется, когда я вернусь домой, ведь уже четыре. Наверняка это мама его надоумила его позвонить. — Все хорошо? — снова проявляет безграничную заботу Тема. Мы еще не много прогулялись по окрестностям здания бассейна. Артем попробовал освежить в моей памяти события, о которых я бесследно позабыл благодаря алкогольному опьянению. У меня была истерика, в ходе которой я проклинал брата и ТОГО парня. Я ничего не рассказал о ТОМ парне. Поняв это, я с облегчением выдохнул. После, Савельев пытался уложить меня спать, но я сопротивлялся и приставал к нему. Мы долго целовались, но я совсем себя не контролировал и периодически проваливался в сон. Тема повел меня в свою комнату, но тут я включил верх неадекватности и начал кричать, что буду спать: «На той блядской кровати». Далее попытался стащить с себя джинсы, но ничего не получалось. В очередной раз принял помощь Темы, выхватил из его рук джинсы и кинул на пол, приказав не трогать их. Так же поступил с носками. Мы не много посмеялись над этой ситуацией, а после я вспомнил об одном чудике. — Кстати, как там поживает Нечаев? В смысле он видел нас, но прибадался только ко мне. И вылилось в это в драку, кабинет директора. Никто в классе больше не говорит об этом? — Нет. — Он к тебе не пристает? Не пытается развести на эмоции? — Нет, — продолжил односложно отвечать Савельев. — Тогда в чем секрет? — не мог уняться я. — Ну, — задумался Артем, — смотри: Нечаева все знают как разгильдяя и пиздабола, а я — новенький в классе, к тому же простой, добродушный парень, не имеющий проблем с учебой и учителями. К тому же, я знаю, как нужно себя вести, если тебя достает такой человек. — Как же? — Игнорировать, — коротко и ясно. — Просто игнорировать. Ему никто в жизни не поверит, что весь такой правильный, Савельев Артем, может в стенах школьного туалета совершать такие вещи, — уверенно и не много высокомерно произнес юноша. Не видел я еще такой стороны характера моего Темы. Вернувшись домой, обнаруживаю обоих предков на кухне. Снимаю куртку, захожу к ним и кидаю небрежное коронное: «Я дома». Собираюсь уже развернуться, чтобы пойти в свою комнату, но вижу изменение выражения лица мамы: от наигранного безразличия до невероятного удивления. — Ну и как ее зовут? — перестает играть мама в молчанку, а я не понимаю, о чем она. — На шею свою посмотри, — тут уже и отец присмотрелся ко мне и сразу заулыбался. Я же возвращаюсь в коридор, подхожу к зеркалу и вижу: с правой стороны от ключицы по всей длине шеи к уху красуется огромный синевато-фиолетовый засос. Как я его не увидел, когда рассматривал опухшее лицо в ванной Савельевых? Оборачиваюсь к родителям и понимаю, что я конкретно попал.11
27 июня 2021 г. в 22:23
Проснулся я от того, что чья-то рука тормошила меня по плечу. Ну как проснулся: перевернулся на другой бок, натянул повыше одеяло и спрятался от этих дискомфортных ощущений. Всё, я в домике. Но тёплое одеялко, точно вторая кожа, тут же было содрано с меня.
— Какого черта? — простонал я, наконец разлепив опухшие глаза. Вместо Артема, которого я рассчитывал увидеть, стоял Марк. — Что ты здесь делаешь? — продолжаю сыпать нелепые вопросы, оглядываюсь и понимаю, что нахожусь в его комнате и, черт подери, его блядской кровати!
— Хорошо погуляли? — с ноткой сарказма и лёгкой ухмылкой на лице произносит старший брат моего Темы.
Вроде вопрос простой, но я ни хрена не помню.
— А где Артём? — игнорирую Марка, все ещё находясь в его постели, его комнате, его квартире.
Парень ходит вокруг, собирая мои разбросанные шмотки по полу.
Сознательную часть вечера я был в джинсах, а теперь только в одних труханах. Даже представить не могу при каких обстоятельствах я разделся. Но чует моя жопа, что ничего не было. Бляха, да где же Артём?
— Ты время видел? Конечно нет. Уже час дня. Тема ушёл в аптеку тебе за антипохмелином и минералкой, — я мгновенно напрягся, осознавав, что в квартире мы одни.
— А он что, в порядке? — пили вдвоём, а ужрался я.
— По подсчётам Артема, ты всадил четыре литра в одно рыло, — охуеть подробности. И когда Савельев все успел доложить своему ненаглядному братцу?
Выхватываю джинсы из рук Марка и быстро натягиваю. Негоже мне светить своим достоинством перед ним. А где моя майка? Кошмар, как же хочется пить!
Парень без стеснения начинает раздеваться, а я чёт не догоняю, что происходит.
— Чего уставился? — брови Марка приподнялись от удивления. — Не первый раз видишь. Мне нужно переодеться.
Охуеть! А у меня уже мысли пошли… Хлопаю себя по лицу и удаляюсь в уборную, чтобы привести свою тушку в жизненный тонус.
«Судя по моей распирающей от отека рожи, я действительно выжрал почти все сам», — взглянув на свое отражение в зеркале сделал умозаключение я.
В башке гудит, во рту горит. Тщательно умываюсь холодной водой в надежде, что мне полегчает. Но ни черта подобного. Выхожу из комнаты и чуть не спотыкаюсь об Марка, который уже успел снять свой «парадный костюм» и оделся во что-то более приземленное: серую футболку и такого же цвета штаны. Походу это комплект. Вот пижон! Мой домашний гардероб состоит из маек, которые плавно перешли из состояния «новая» в состояние «заношенная», «затасканная». А здесь отдельно покупаются шмотки для дома.
— Прими душ, полегчает, — протягивает старший Савельев мне полотенце.
— Спасибо, — тихо бормочу я, испытывая некую неловкость, снова запираюсь в уборной. Надо же, какой заботливый. Бля…
Прохладная вода будто лекарство поправляет мое состояние до статуса свежего огурчика.
Слышу, как хлопает входная дверь, шуршит целлофан, снимается обувь.
Захожу на кухню, Артем разбирает пакет: в нем не только минералка, но и продукты типа дошика, варёной колбасы, хлеба.
— Доброе утро! — совсем не к месту произносит Артем, но я все же улыбаюсь ему. — Я тут в магазин ходил, а то в холодильнике ничего нет. Как ты?
— Относительной паршивости, — честно признаюсь я. Вода конечно взбодрила, но чтобы полностью ощутить себя живым нужно поесть.
Мы позавтракали (или пообедали) всем тем, что купил Тема накануне.
Марк в это время наводил порядки в квартире, наматывая круги по комнатам с ведром и тряпкой. Честно сказать, я думал, что этим исключительно занимался Артём. Но оказывается, в этой квартире есть правила проживания: каждый занимается тем, что ему под силу. Артем любит готовить, а Марк — чистоту. Конечно, эти обязанности утрированы, но в основном каждый выполнял то, что я перечислил.
— Чем займемся? — закончив есть, произнес Артем.
— Не знаю, — пожал плечами я, продолжив жевать лапшу быстрого приготовления. — Ты не видел мой телефон? Со вчерашнего дня я потерял его с поля зрения. Вдруг предки звонили.
— Я поставил его на зарядку, — «Сама забота», — подумал я, — сейчас принесу.
К моему большому счастью не было ни звонков, ни сообщений.
— Если ты не против, давай прогуляемся, — без витиеватостей, напрямую, Артем изъявил о своем желании.
— Хорошо.