The illusion of power. / Обладая ничем.

Спиральная лампа, словно сторожевой пёс, распугивает тьму. На подоконнике повис декабрь. На стенах цветастая гирлянда, плакаты с Дэвидом, Меркьюри, Марли и Микки. В просторной гостиной под музыку «Dance with me» кружатся юноши из театрального отделения, изображая вальс. Неподалёку на диване целуются Анж, сестра Фархада и Белла — те ещё лесбиянки! Наф, как-всегда, с сигаретой между зубов и дрожащим роксом виски в ладонях. На террасе в шумной кучке ловит кайф другая творческая тусовка постарше. Среди них Владимир — талантливый дизайнер модной одежды, и друг, к сожалению, друг рыжей девчонки. Недавно Дарий осуждал своеволие этих людей, но теперь понимал их, как никогда. Они жили! Они чувствовали жизнь! — Я тебе столько подготовила подарков… Послушай это — в самолёте я записала тебе послание. Это — блок понравившихся нам английских сигарет, среди них несколько пачек моих любимых, черничных! Это тебе конверт и пожелание от Мишеля… — Мишеля? — Потом откроешь! Чуть не забыла, передай маме от меня винтажную сумочку от нашего Владимирки! Подруга чмокнула в щеки Дария и добавила: — Обязательно поцелуй! — А как-же бутылка настоящего виски? — Спасибо! Тебя заставила побеспокоиться за меня эта чертовка, верно? — От всего сердца! Её друг — мой друг тоже. Обращайся, фисташка! — Ах ты, предательница! Нашего модника заразила! — Прости, фисташка, но это так мило… О! Божечки! Ты слышал какие стихи пишет Марат? Наш мальчик-буржуа такой романтик! — Народ! Марат читает! Вырубите музло! Рыжеволосый парень в красном пальто и с бутылкой водки в руках сразу приковал всеобщее внимание. Хитрые, янтарные глаза с прищуром, ямочки на щеках, брызги веснушек на лице, эмоции, бьющие фонтаном, выделяли его из собравшихся в комнате весельчаков. Марат, потрёпанный поэт, держал марку народного спасителя. Шатаясь, стоя на столе, он принялся читать суровым басистым голосом, пока мальчишка в красном сворачивал табак в бумажки, которые он облизывал, скручивал, передавал сидящим вблизи. Тут, взяв два косяка, он прыгнул через стол к главному герою вечеринки. — Меня Кит зовут, а это тебе, добротный джоинт. — Спасибо, отказываюсь. — Не советую увлекаться, но поверь, я сам проходил через боль и знаю, что порой нужно хотя бы раз в жизни дать себе волю ощущать подводные камни судьбы. — Не интересно. — Половину. Выкурить половину. Тебе ничего не грозит, это всего-лишь трава, понимаешь? Зачем ты играешь в прятки? — В прятки? — Или в салочки… В любом случае, ты точно не здесь. Не на этой планете! — Так, ты у нас учитель мудрости? — А ты у нас жертва обстоятельств, Мистер ирония? — Если я возьму косяк, ты отстанешь? — Ни за что! Я всегда за компанию! — Сколько-же в тебе экспрессии! Как ты живешь? Киты, они спокойные, мирные млекопитающие в огромных просторах океана. Ты же, скорее, койот. — Дивные ассоциации, змейка. — Как только меня не называют сегодня, хорошо хоть не калека. Кит прислонился к стене. Оба смотрели на оратора, сотрясающего воздух. До ушей дошли предпоследние строки стихотворения: Звёзды вышли из строя, Солнце покинуло бой. Мне не попасть домой. Никогда не попасть домой. Пристально пялюсь в бездну, Бездна отвернула свой взгляд. Я обречённый скеталец И теперь стал бесноват. — Я вообще-то жду тебя… Наглый койот стоял на своём, но змейка уже была знакома с подобными веществами. Дарий сделал глубокий затяг ни разу не поперхнувшись. — Ты обманщик. Зачем ломался? — У нас, на востоке, это — обычное дело. Некоторые виды трав мы используем для лечения. — Блядь! Я такой наивный! Думал, соблазняю тебя, буду твоим первым… Он положил руку на плечи брюнета и подмигнул. — Ты опоздал. Докуривая папиросу, Дарий направился на кухню, чтобы утолить жажду. Потушив окурок об пепельницу, он потянулся к холодильнику за бутылкой с водой. Сняв крышку, он начал пить, облокотившись на стол. В проходе показался Кит. На нём была расстегнутая на пару пуговиц рубашка. Прикрыв за собой дверь, он протянул свою руку. — Можно и мне воды? Дыхание было сбито. Дарий протянул бутылку новому другу, но тот поставил её на стол, оставив Мистера иронию в недоумении. — Ты такой сексуальный! Облизнув свои губы, Кит набросился на растерянного от таких слов иностранца и смачно впился в глянцевые от воды влажные губы Дария. Юноша сжал левое бедро, поднимаясь всё выше. Пальцы вонзались когтями в рёбра под свитер марокканца. По бледному телу распространился жар, напоминая своему носителю, как долго оно не ощущало интимных ласок. — Хочу отсосать тебе, — с придыханием шепнул Кит в ухо, уверенно сжимая достоинство восточного парня. За окном, во внутреннем дворе со стороны кухни, стояла Наф, шокированная от эротической сцены с участием её лучшего друга. Нет, даже не друга! Он точно не был её другом! Кто угодно, но не Дарий! Иначе она бы не плакала, стоя у своего дома, у своего окна с истлевшей в руках сигареткой. Где-то вдалеке звинела похоронная музыка, сердце покачивалось на нитке безделушкой. Забыв обо всем на свете, она шла сквозь снег подальше от дома, от себя, от любви, от мира… — Сейчас же отойди от меня. Сейчас-же! Оттолкнув от себя наглеца, Фес тут-же вышел в прихожую, собираясь уходить. — Что случилось? Ты куда? Где Наф? — Передай ей, что я её люблю. Дизайнеру было плевать на Феса, он должен был найти Нафисе! Накинув куртку, он мигом выскочил из дома. Обойдя его, он заметил следы на снегу. Подозревая, куда именно и к кому они ведут, пробираясь через деревья, через колючие ели, он наконец увидел её. Самую желанную, самую любимую женщину в его жизни — Нафисе Аль Мауттаба Сахим. — Что случилось? Почему Дарий так быстро ушёл? Тут холодно, пошли обратно! Медленно подкрадываясь со спины, он впервые ощущал от неё что-то, напоминающее меланхолию, от чего в душе наростала тревога. Внезапно она упала прямо на снег. Свернувшись, поджав ноги, она стала плакать. Сначала плачь был похож на всхлипы, но постепенно, перешёл в рёв. — Ненавижу! — хрипела рыжая, сжимая в руке хлопья снега. Владимир не задумываясь лёг рядом с ней и обнял так крепко, как никто не обнимал её ещё ни разу. Он знал, он чувствовал её изменения уже в те времена, когда только и слышал это проклятое имя — Дарий! Она любила его уже давно, но не имела сил признаться. Нафисе казалась сильной, но, на самом деле, она была маленькой, капризной, ранимой, любящей. Красные волосы горели костром на снегу. Плачь постепенно стихал, становясь похожим на мурчание. Глаза цвета чистого утреннего неба, полные надежды на взаимность, и его крепкие, мужские руки, не готовые выпустить её из объятий, накрывали её крыльями-оберегами. Он был готов ждать свою любовь всю жизнь. Только она могла дать ему эту силу, эту будоражающую кровь силу любви. Одинокий ворон в такси был в отчаянии. Он совершенно не понимал своих чувств, эмоций. Прикусив нижнюю губу, он не мог выкинуть из головы паршивца, укравшего его поцелуй. Эти странные реакции организма можно было объяснить лишь долгим отсутствием секса. В конце концов, можно объяснить всё, но вопрос «Почему ко мне липнут пидоры?» сидел на голове дьявольским искушением свесив ножки без ответа. В голову ударила идея! — Район Сохо. Дав новый адрес водителю, он решил рискнуть. Чтобы найти ответ на вопрос, нужно задать его тем, кто им интересуется. Район был в часах езды и этого времени было достаточно для того, чтобы собраться с духом. Фархад частенько зависал в гей-пабах на Сохо или на Ислингтон, рассказывая очередные откровенные спидозные истории. Нужно всего-лишь прикинуться своим, изобразить гея-красавчика, готового подставить зад, а там будет понятно, что именно привлекает к нему таких извращенцев.