Холодный расчёт

Старческие узловатые пальцы осторожно прикасались к обнажённой спине принца, аккуратно ощупывая повреждения и стараясь не затрагивать без особой надобности безобразные кровоподтёки, чтобы не причинить Локи больше боли. Царевич, сгорбившись, сидел на табурете и спокойно позволял старому лекарю семьи исследовать своё тело, изредка разрешая себе шипеть от боли, когда Ормульв проходился своими руками по ноющим рёбрам. - Мальчик, - скрипучий голос лекаря Раудсона ворвался в лихорадочно размышляющий о дальнейших действиях разум царевича, увлекая его в сторону от мысленного построения новой паутины. – У меня такое впечатление, словно твой старший братец проехался по тебе своим молотом! Ормульв обошёл табурет и сел прямо перед Локи на корточки, крепко ухватив принца пальцами за лицо, принуждая взглянуть себе в глаза. Локи отрешённо созерцал старое, морщинистое лицо врачевавшего его с самого детства лекаря. Он ещё больше постарел, хотя, казалось бы, куда уж больше. Сколько принц помнил Раудсона – он всегда был стар. Вольштагг, самый старший из их компании, клялся, что ещё его дед знал Ормульва, что, мол, они ещё вместе с ним ходили на переговоры с ванами, и что тогда лекарь был молод и вызывающе рыж, словно оправдывая имя своего отца*. Локи в это не верилось. Ему чудилось, будто Ормульв уже появился на свет таким: с мелко вьющимися седыми волосами, стянутыми кожаной лентой в тугой хвост, с обветренной, морщинистой кожей и слегка обвисшими от старости щеками, с цепким взглядом мутно-голубых глаз, вечно сжатыми, словно в брезгливости, тонкими губами и как будто в спешке выбритым лицом, на котором местами пробивалась тёмно-серая щетина. Каждый раз, когда Локи с Тором и его друзьями возвращались из очередного похода за славой, Раудсон поджидал их на ступенях дворца, недовольно цокая языком и изредка отвешивая подзатыльник своей сухопарой ладонью радостно улыбающемуся Тору, клича последнего «болваном и недотёпой, в очередной раз расквасившим себе и другим нос». Старший принц даже не возмущался. Он не хотел, чтобы вся стража услышала истории, как Ормульв его в младенчестве от опрелостей на седалище лечил. Поэтому старому, ворчливому лекарю позволялось даже такое, не совсем приличное, поведение. Асу, более старому, чем Один, можно было простить слегка непочтительное отношение даже к будущему наследнику трона, чем Раудсон откровенно любил пользоваться. - Что? – нахмурившись, переспросил Локи, силясь понять, о чём говорит старый лекарь. – Тор? Нет… нет, я сам. - Сам, - повторил Ормульв. – Сам… Как тогда, когда ты решил, что Хугин и Мунин за вами шпионят и решил спрятаться от них с братом в стойле коня Одина? - Ормульв, я был ребёнком! – слегка покраснел Локи, неосознанно потирая руку в месте давно уже заросшего перелома от копыт разволновавшегося из-за переизбытка посетителей коня. – И, да. Я действительно так считал. - И это совсем не потому, что твой братец до этого подбил тебя на визит в сад Идунн за яблочками? – хмыкнул лекарь, тяжело подымаясь на ноги. – Но почему в конюшню? - Считал, что эти чайки ран** побоятся к коню соваться. - Правильно считал, - кивнул Ормульв, подходя к столу, на котором были выставлены различные пузырьки с лекарствами. – Вот только скажи мне, умник-разумник, как до твоей дурной головы не дошло, почему эти курицы всевидящие к коню-то не суются, а? - Не подумал, - Локи скрестил руки на груди, исподлобья рассматривая спину лекаря, который увлечённо звенел какими-то склянками. Ормульв хмыкнул, выражая в этом всё своё отношение к ответу принца, и сжал в руке целительный камень, превращая его в порошок и аккуратно добавляя ингредиент в кубок. - Не подумал он… На! Выпей, - протянул кубок с лекарством Раудсон Локи. – У тебя внутри не пойми что творится! Старчески прокряхтев, лекарь притянул другой табурет поближе к царевичу и уселся напротив, следя за тем, чтобы Локи выпил всё из кубка до дна. Старик был рад возвращению младшего принца. Без его шуточек Асгард давно бы уже в застойное болото превратился. Да и Фригг надоело умиротворяющие капли в питьё подливать. И так уже полдворца своими слезами залила. А сейчас ходит, улыбается – прямо радуется душа. Да и Хеймдаль нос повесил. Не видел он Локи, не видел. Ормульв хмыкнул. Как же! Всё-то видит, а как старому лекарю сказать, где младший царевич затерялся, так сразу на него слепота напала? Раудсон уже давно предлагал Одину сменить близорукого стража, да Всеотец всё отмахивался. Вот и доотмахивался, ётун его раздери! Братство слепцов, не иначе. - А ну! Не куксись! – проскрипел лекарь, заприметив, что Локи, как ребёнок, набрал лекарство в рот, надеясь, едва старый Ормульв отвернётся, выплюнуть его. – Знаю, что бурда. Знаю… Но раз сам так постарался себя размалевать, то вот и пей бурду! Считай, что это наказание за твоё поведение, лоботряс, ясно? А то пугает тут меня, сигает неведомо куда, да ещё и возвращается, испоганив всё то, что я своим непосильным трудом все эти годы пестовал, вот и получай! Локи проглотил лекарство и, лукаво усмехнувшись, бросил в лицо Ормульву: - Старый брюзга! - Дурень малолетний, - привычно отозвался Раудсон и тепло улыбнулся. – Ну, ни капли же не изменился, если количество переломов не считать. Всё тот же дурень… Ладно, мальчик, я рад бы с тобой тут языком почесать, да и у меня дел полно. Ормульв тяжело встал с табурета, хватаясь за спину. От пронзившей позвоночник боли у Раудсона выступили слёзы на глазах. Мгновенно принц оказался около старика, помогая ему выпрямиться. - Вот так бывает, - поморщился лекарь, потирая поясницу, - лечишь других, лечишь, а на себя времени нет и приходится всяким лоботрясам с переломанными рёбрами тебе помогать. Локи нахмурился и открыл было рот, намереваясь что-то спросить, но старик не дал ему, внезапно удивительно сильно для своих веков сжав царевича в объятиях. - Ты меня больше так не пугай, - произнёс лекарь, отпуская Локи. – А то не погляжу, что царевич, и надеру Его Высочеству его оттопыренные уши, понял? Ормульв отстранился, направившись обратно к столу, чтобы собрать все пузырьки в свой мешок. Локи улыбался. Оказалось, что он соскучился по старому ворчуну, который раздавал ему и Тору в детстве очень обидные, но не болезненные подзатыльники за их «царскую дурость, передавшуюся от отца». Пожалуй, тогда, после происшествия с конём и воронами, Локи впервые увидел, как могущественный Всеотец покраснел, словно мальчишка, пока Ормульв отчитывал его за закрытыми дверями перед лицом обоих детей. И становилось даже не так горько, когда под ворчливую ругань попадался не только он с братом, но и его великий отец. - И ничего они не оттопыренные, - возмутился Локи, трогая себя за уши. – Нормальные уши! - Ты перед своими девами хвостом мети, - пробурчал Ормульв, накидывая на плечо ремень от сумки. – А я – лекарь. Я лучше знаю, когда уши оттопыренные, а когда – нет. - Мастер, - закатил глаза принц, провожая лекаря до двери своей спальни. - Вот-вот! – шутливо погрозил пальцем Раудсон, уже стоя на пороге. – Вспоминай, об этом почаще… А теперь – марш в кровать и чтоб до завтра я тебя не видел! И вы, пустые шлемы, присмотрите, чтобы Его Высочество никуда не направилось из своих палат. Так… Ни вина, ни медовухи ему не наливать, девок – не пускать. Его Высочество должен хорошенько отдохнуть, а хорошенькие служанки тут явно не помогут… Стражники кивали, внимательно слушая указания лекаря. Локи нахмурился: - Ормульв… - Что Ормульв? Ваше Высочество, я здесь целитель. Сказал «отдыхать», значит, будете отдыхать, - Раудсон сурово смерил взглядом застывшую в проёме фигуру принца. – Иначе изволю пригласить к вам Её Величество… - Я клянусь тебе, до завтра с кровати не встану, - быстро ответил принц. Не хватает здесь ещё и Фригг. – И никаких служанок! - А также никаких хозяек таверн, воительниц, жриц любви и прочих лиц, что носят юбки и зовутся девами, - лекарь цокнул языком, задумчиво изучая факел, висевший на стене как раз между двумя стражниками. – Знаем мы вас, Ваше Высочество… Так о чём я тут вещал? Вот же старость! Пустые шлемы – вы, а забываю я… По возможности, вообще к нему никого не пускайте, завтра уже всё эти поцелуи, слёзы и приветственные драпы*** будут… Покой и ничего кроме – на сегодня. Мне ещё надо столько дел сделать, столько дел… да… Так что, пустые шлемы, усвойте, узнаю про нарушение режима – шкуры с вас спущу! Ормульв ещё немного потоптался на месте, словно размышляя, что ещё он забыл сообщить, кивнул страже и, склонив голову перед Локи, направился, чуть-чуть подволакивая правую ногу, по коридору в сторону покоев Одина. Локи проводил его внимательным взглядом, равнодушно махнул страже рукой и вернулся обратно в свои покои, плотно прикрыв дверь. Беспокойство старого лекаря было приятным сюрпризом. Принц считал, что уж Раудсону Один расскажет правду о причинах исчезновения младшего не сына. Для Локи оставалось загадкой – знал ли Ормульв о его истинном происхождении или нет, ведь до определённой поры и сам царевич об этом не догадывался. Однако хорошее расположение уважаемого асами лекаря вполне может сыграть Локи на руку. Сомнительно, что ас станет помогать ётуну, поэтому лучше бы Раудсон ничего не знал. Локи прислонился спиной к двери, прислушиваясь к тихим перешёптываниям стражи за дверями. Двое стражников строили планы на ночь, намереваясь после смены караула в полночь направиться прямиком в таверну и как следует отпраздновать возвращение царевича. - Мне Уна шепнула, что Гуда всем бесплатно наливает в честь Его Высочества, - хриплым басом проговорил один из двух стражей, стоявших напротив двери, за которой находился царевич. - Это та, с кухни? С огромными… - по каменному полу чиркнуло древко копья. Локи попытался припомнить эту Уну. Ах, да. Та самая Уна, с огромными… Принц усмехнулся. Хорошая служанка. Во всяком случае, была. Тихая, послушная и очень гибкая, не взирая на свой внушительный бюст. Локи оттолкнулся от двери и нетвёрдым шагом подошёл к кровати, буквально рухнув на неё. Уже в постели царевичу подумалось, что старик явно подмешал нечто усыпляющее в его лекарство. Но додумать Локи так и не успел, провалившись в глубокий сон. Тор практически бежал по коридорам дворца, не обращая внимания на отпрыгивающих с его пути слуг, которые с подачи матери подготавливали пир по случаю возвращения младшего брата. Наследник трона и раньше бы поговорил со своим отцом, если бы его не задержали друзья, настойчиво требуя рассказов о его походе в Мидгард за Локи. Сейчас Тору удалось кое-как отбрехаться, отделавшись общими фразами и сославшись на необходимость поговорить с Одином, но он прекрасно понимал, читая по лицам Вольштага, Фандрала, Огуна и Сиф, что от него они так просто не отстанут. Царевич раздражённо фыркнул и застыл на середине коридора. Разом умолкнувшая двойка стражников почтительно склонила свои головы. Справа – дверь в комнаты Локи. Тор повернулся и в один шаг оказался около входа, поднимая руку для удара в дверь. - Ваше Высочество, Ормульв запретил посещения, - тихо проговорил стражник, что был посмелее. О крутом нраве старшего царевича никто и никогда во дворце не забывал, предпочитая как можно реже попадаться ему на глаза. Да, все знали, что после добровольного похода в далёкий Мидгард, о котором объявил всем Локи незадолго до своего исчезновения, Тор изменился в лучшую сторону. Но во всём Золотом Чертоге не найдётся того смельчака, который бы осмелился проверить до какой ступени смягчился наследник престола. - Ормульв? – переспросил Тор, опуская руку. – Хорошо-хорошо… Не буду… тревожить брата. Старший царевич со смятением в глазах посмотрел на дверь, ведущую в покои Локи, и, круто повернувшись на каблуках своих сапог, вновь продолжил свой путь к комнатам отца. Около самого входа он притормозил. Из палат Одина выходил старый Ормульв Раудсон, гневно сверкнувший глазами в сторону Тора. - Что? – удивился принц, глядя в разъярённое лицо лекаря. - Смотрю – восхищаюсь вашим величием и благородством, Ваше Высочество, - выплюнул Раудсон, скрещивая руки на груди. - Кто ж знал, что из тебя такой болван вырастет. Роста – во! А мозгов-то не прибавилось. - Ормульв, тебе вина не досталось? – осведомился Тор. – Откуда столько желчи? - Вот уж не думал, что наш великолепный болван, если чему и научится, так это бить своей колотушкой в спину! – рявкнул лекарь. Принц поёжился под строгим взглядом старика. Благо, возле покоев Одина никогда не было обычной стражи, только один из воронов привычно сторожил двери, сидя на пустой подставке для факела. - Ормульв, довольно! – в дверях показался Один, рукой пригласив Тора в свои комнаты. – Я хочу поговорить с сыном. А ты иди, действительно, прогуляйся. - Сам вырастил двух оболтусов, теперь и расхлёбывай, - бубнил лекарь. - Ормульв! - Что Ормульв? Всеотец, расскажи-ка ты мне, кто тебе глаз в Ётунхайме латал, пока ты, неоперившийся птенец, до славы рвался?! – брюзжал Раудсон. – Кто позаботился, чтобы ты выжил, а твой старший болван увидел своего младшего синюшного оболтуса?! Кто выходил этого оболтуса после многих часов под ледяными ветрами Ётунхайма? И кто спас твои руки, когда ты, молодой да дурной, укутал своего младшего сына, позабыв про себя? - Ормульв, - устало вздохнул Один, потирая бровь над пластиной, закрывавшей выбитый правый глаз. – Иди, расслабься… Я сам с ними обо всём поговорю. Тор внимательно осматривал покои Одина. Другие покои Одина, которые Всеотец использовал не только для своего сна. Старшему принцу всегда нравилось бывать в этом помещении. Когда брат ещё не умел ходить, Тор уже тащил малыша сюда, пока отец отсутствовал по своим важным делам, и показывал Локи различные карты, развешанные по стенам комнаты. Младшему брату было не особо интересно. Его больше привлекала деревянная фигурка ворона, которую было так приятно слюнявить, пытаясь отгрызть противной птице только начавшими резаться зубами голову. У Локи так ничего и не вышло. А деревянный Мунин или Хугин, Тор не помнил, по-прежнему взирал на всех посетителей свысока, находясь на самом краю рабочего стола отца. - Мне её подарили ваны при заключении перемирия, - тихо проговорил Один, подмечая, на что именно смотрит его сын. – Их царь не особо обрадовался, когда находился здесь с визитом и обнаружил эту фигурку залитой слюнями и оставленной какими-то мародёрами прямо на бумагах о заключении того самого перемирия. Не знаешь, кто это был? Лично я их так и не нашёл, хотя готов поклясться, что видел ребёнка в красном плаще, который прятался вместе с младенцем за тем самым гобеленом. Царевич обернулся, взглянул на гобелен, изображавший Иггдрасиль, и улыбнулся. Когда-то Фандрал заставил их с Локи поверить, что за этим гобеленом Хеймдаль не сможет их ни увидеть, ни услышать. Мол, дальше Иггдрасиля Страж не видит. Кажется, где-то там Тор пробил в стене жалким подобием Мьёльнира свой первый в жизни тайник, где они вместе с братом хранили свои «сокровища». Принц отодвинул часть гобелена. Так и есть. Неаккуратная дыра в стене. Хорошо, что стены толстые. Тор пошарил рукой в углублении и, нащупав какой-то предмет, извлёк его на свет. - Ох ты, - расхохотался Тор, демонстрируя Одину ленту из потемневшего от времени и пыли золотистого материала. – Помню, как Сиф рыдала, когда заметила пропажу своей любимой вещицы для волос. По-моему, тогда был первый день, когда девчонка надрала мне уши. Она же нас подозревала, но никак не могла доказать! А я, по её мнению, слишком громко хохотал над её красным носом. Локи так её утешал… Он отдал ей мой плащ взамен её ленты. Сиф же мне его вернула. Уже разрезанным. - Ей подошёл красный цвет, - улыбался Один, массируя себе лоб пальцами левой руки. – Твоя мать тогда думала, что они с Сиф прекрасно будут смотреться вместе. - По-моему только последний слепец не увидел бы влюблённости Локи, - хохотнул принц, присаживаясь на кресло напротив стола отца. Один сел за стол и задумчиво барабанил пальцами по подлокотнику кресла. - Ормульв считает, что ты избил Локи, что его ранения можно нанести было только твоим молотом, - резко сменил тему Всеотец, хмуро взирая на своего сына. – И, что хуже всего, ты бил его в спину. И не один раз. Зачем? - Что?! – Тор вскочил на ноги, сбив на пол кресло. – Я этого не делал! Мы дрались, это верно. Но я не бил его в спину! Я бы никогда так не поступил! Ты же меня знаешь! - У меня нет причин не верить лекарю, - голос Одина был холоден. – Тор, я понимаю, твой брат… он натворил много глупостей… - Глупостей?! – взревел принц. – Он убил людей! - Люди умирают. Мы тоже умираем. Все умирают. Такова природа вещей, сын. Но люди умирают гораздо быстрее, чем все остальные, - царь Асгарда говорил абсолютно спокойно, словно разъясняя глупому ребёнку простую очевидность, которую упрямое дитя всё никак не желало усваивать. – Столь ли важно, проживут они на год, десять или тридцать больше? Разница по-прежнему невелика. - Отец, ты не понимаешь… - Нет, Тор, это ты не понимаешь, - хлопнул кулаком по столу Один. - Да, я дал тебе поиграться в защитника Мидгарда, потому что этот мир слишком скоротечен. Твои промахи забылись бы через пару веков, как мои поражения от ванов, превратившись для людей в сказки. - Но Локи… Я обещал, что он познает асгардскую справедливость, - растерянный Тор скользил глазами по многочисленным картам, избегая встречаться взглядом с отцом. - Сын, ты же будущий правитель… Почему же ты мыслишь не как полководец, а как простой воин? – вздохнул Всеотец. – Разве я тебя плохо учил?.. Видимо, всё же плохо. Я знаю всё, что натворил в Мидгарде Локи. Но также я знаю, что ты позволил человеку указывать тебе, асу, будущему правителю Асгарда, что ты должен делать. Я лишь не знаю, что произошло после того, как твой брат задействовал Тессеракт. - Пришли читаури, - отрывисто бросил принц. – Локи возглавил их армию… Он должен быть наказан за это! Один надавил на виски обеими руками: - Тор, я прошу тебя. Не усугубляй!.. Локи – змея. Но он наша змея. Он знает Асгард, как никто из нас. Он провёл сюда ётунов, а я не заметил. Как долго его удержит клетка? Он найдёт способ выбраться наружу. Я не стану держать ядовитую змею в банке, засовывая руку туда каждый раз и надеясь, что она меня не укусит. Я предпочту её убаюкать и заставить охранять нас от иных змей, а не проснуться поутру и понять, что Локи, униженный и запертый нами, привёл сюда, в наш дом, армию, более страшную, чем ты и я можем представить, чтобы убить нас в своих постелях. Я не готов так рисковать. Тор резко наклонился вперёд, опираясь руками о стол, и смотрел отцу прямо в лицо: - Я не прошу его казнить. Я даже не прошу суда. Я не хочу его запирать. Он – мой брат, и я понятия не имею, что произошло с ним в Бездне. Но Локи должен понять, что так поступать нельзя! - И как бы ты поступил, сын? Как бы наказал? – Один с интересом взглянул на Тора, терпеливо выжидая ответа. Царевич замялся и, оттолкнувшись обеими руками от стола, отошёл от отца. Тор просто не думал, как можно наказать Локи, при этом не раздразнив его и не нарушив своё обещание людям. Жалким и мелочным людям. - Что я должен сказать остальным? – хмуро спросил Тор. Один поднялся из кресла и подошёл к окну. - А зачем что-то выдумывать? – отозвался Всеотец, глядя на радостно гомонящих на улицах горожан. – Самое основное все уже знают. Локи вернулся и вернул артефакты. Остальное доделает молва. Зачем разрушать кумушкам праздник? - Но мои друзья… - Вот именно, твои друзья. Локи же додумался сказать горожанам, что ты добровольно тогда ушёл в Мидгард, а не я тебя выгнал. Вот и подумай сам, что им скажешь. Только не забудь, что сам сказал. Локи – твой брат, и по асгардским, а не мидгардским, меркам он не преступник… И не разочаруй свою мать. Она верит в твоё благоразумие. Тор поджал губы и, резко развернувшись, вышел из покоев отца, напоследок грубо впечатав дверь в косяк. Один недовольно повёл плечами. Юнец, он уверен, что сейчас сможет поднять свой молот? Тор иногда очень разочаровывал своего отца. И это был как раз тот случай. Как царь сможет передать свой трон старшему сыну, когда наследник дальше собственной мидгардской девчонки ничего не хочет замечать? Он даже не поинтересовался у Хеймдаля, куда занесло Локи. Впрочем, Одина это и самого не заинтересовало. И, пожалуй, зря. Слишком многое пошло бы по-другому, соври тогда он Локи, как сегодня, на обломках моста. Один верил, что Локи погиб. Просчитался. Теперь придётся гораздо дольше успокаивать змею, чтобы она не вцепилась ему же в глотку. «Знаешь, Всеотец, если бы Локи не был магом и частично ётуном, весь Асгард бы уже пускал сопли над его хладным телом, - звучал в голове Одина скрипучий голос старого лекаря. – Ты мне ответь сразу, чтоб я не мучился: мне добивать Лафеева ублюдка, как жаждет твой ненормальный цепной пёс, или всё же лечить твоего сына?» Один вздохнул, отстраняясь от окна и разворачиваясь лицом к столу. Деревянный ворон осуждающе смотрел своим треснувшим под напором режущихся зубов глазом на повелителя Асгарда. - Да поговорю я с ним! Поговорю! – рыкнул Один на фигурку, накрывая её первой попавшейся под руку бумагой. – Что ж ты за дрянная птица? Стремительно Один вышел из своих комнат и направился по коридору, вглубь дворца, где располагались покои его младшего сына. Двое приставленных к дверям стражника уже прикорнули, используя в качестве опоры собственные копья. Всеотец поморщился, тихо проскальзывая в тёмную спальню Локи. Вроде бы ещё не было смены караула, так почему стража уже готова? Едва не запнувшись о дурацкий ковёр, Один по памяти прошёл к столу младшего принца. Сколько раз за этот год он ходил по этой комнате, запоминая каждый её угол? Он сам не знает. Стараясь не беспокоить спокойно сопевшего сына, Один нашарил на столе свечу и огниво, зажигая небольшой огонёк. Локи спал, развалившись на животе поперёк кровати, используя свои руки в качестве подушки. Невозможный ребёнок! Сколько раз его просили раздеваться, прежде чем лечь! Один с удовлетворением отметил, что жуткие кровоподтёки на лице начали проходить. Но спина выглядела поистине ужасно. Всеотец покачал головой, опасаясь представить, как всё выглядело до того, как Ормульв занялся Локи. Кто же мог такое сотворить, если не Тор? - Локи, - оставив свечу на столе, Один подошёл к спящему сыну и аккуратно потряс его за плечо. Сейчас Локи сонный, напичканный лекарством и расслабленный. Он не сможет соврать в таком состоянии. - Локи, - шёпотом вновь позвал сына Один. Локи недовольно завозился в постели, плаксиво требуя оставить его в покое и дать, наконец, поспать. Всеотец не собирался сдаваться. Либо сейчас, либо никогда, а Ормульв пусть думает, что его душе угодно. - Ну что? – сипло после сна осведомился Локи, поворачиваясь на бок и сонно потирая правой рукой глаза, пытаясь сфокусироваться на нежданном визитёре. - Локи, это твой отец, - неловко начал разговор Один, усаживаясь на край кровати и загораживая собой слепящий сына свет от свечи. – Я поговорить хочу. - А до за-автра это никак не может подождать? – зевнул Локи, переворачиваясь на спину и прикрывая глаза. – Просто я как-то не в состоянии сейчас болтать, прости. Всеотец улыбнулся, мягко потрепав младшего сына по руке, не давая последнему вновь заснуть. Локи явно под воздействием лекарств и сна. В ином случае, он не позволяет себе столь непочтительно общаться со своим отцом. - Мне очень жаль, но нет, - произнёс Один. Локи приоткрыл один глаз, рассматривая правителя Асгарда. - Ладно, - он резко сел на постели, потирая лицо. – Что там у тебя? Давай побыстрее, не то я и сидя засну, как ко-онь. - Кони спят стоя, Локи. - Я буду первым в мире сидячим конём, - пробурчал младший принц, нелепо вскидывая руки вверх, словно ведя на бой конную кавалькаду воинов. Один тихо засмеялся, проведя рукой над спиной Локи, не затрагивая кровоподтёки: - Всё возможно, сын. Всё возможно… Где же ты так поранился? - В Мидгарде, где ж ещё асов унижают, - Локи вцепился обеими руками в заметно отросшие волосы, растрёпывая их ещё больше. – Нет, ну, ещё в Ётунхайме могут, но сейчас-то нет… Моста нет. Тор с Мьёльниром – и от моста остались осколки. Дикарь!.. Вот скажи мне, пап, а зачем нам тогда Страж, когда ему нечего сторожить? Может, ну его… Он мне всё равно никогда не нравился. Ходит, смотрит, важный такой. - Тор тебя так разукрасил, да? – обеспокоенно спросил Всеотец, игнорируя бред, исходящий из уст принца. - Т-тор? – Локи непонимающе моргнул, расфокусированными глазами глядя на отца. – Нет, я сам… Да, сам… - принц глупо хихикнул. – Сам подпрыгнул, сам упал… Всё сам!.. Тор тут ни при чём. Я же… как его… свихнулся… или как там эта тварь говорила? - Какая тварь? - З-злобная, - прошипел царевич, подаваясь всем телом вперёд. Один едва удержал сына на кровати от неминуемого падения. – Оч-чень злобная. А когда злится… тогда совсем плохо. Оч-чень. - То есть, это был не Тор? Ты уверен? – Один аккуратно уложил сына обратно в кровать, помогая опьянённому лекарствами царевичу снять сапоги и штаны. - Уверен, - безвольно мотнул головой Локи, зарываясь носом в подушку. Всеотец бросил вещи сына на пол. Всё равно, утром слуги всё уберут. Младший сын уже вновь мирно сопел, приоткрыв рот. Укрыв Локи одеялом, Один подошёл к столу и задул свечу, погружая комнату во мрак. Некоторое время правитель Асгарда стоял в темноте, прислушиваясь к дыханию сына, затем, тряхнув головой, он снова направился к постели сына. - Локи, последний вопрос, потом снова сможешь заснуть, - Один коснулся щеки принца, вынуждая того оторвать голову от подушки. - Ну, чего ещё? – раздался в темноте капризный голос сына. - Почему ты Тору сказал, что я умер? – Всеотец даже не заметил, что в ожидании ответа на давно волнующий его вопрос он до боли стиснул свободную руку в кулак. Локи вновь захихикал. Один скрипнул зубами от досады. Допрашивать его больного было не лучшей идеей. Всеотец распрямился и направился к двери, пожелав напоследок всё ещё хихикающему сыну хороших снов. Однако около самого порога его заставил замереть тихий, безумный шёпот. - Тор никогда не понимает последствий, - выдохнул Локи. – Никогда… Я дал ему возможность понять, куда заведут его поступки, если он не начнёт думать. Вот и всё. Просто дал ему понять, куда он идёт. И у меня получилось! Понимаешь? Получилось! – царевич всхлипнул. – Теперь Тор – хороший, а я – плохой сын, которого стоит стыдиться. Я разрушил город, я пошёл за читаури, я поверил Таносу! А Тор… Тор… да… хороший. Хороший, послушный сын. Один глубоко вздохнул, прислушиваясь, но кроме дыхания мирно спящего создания в комнате не раздавалось ни звука. Всеотец вышел из спальни, плотно притворив дверь и не тревожа дремлющую на посту стражу. Как же всё оказалось сложно и одновременно с этим просто. Один улыбнулся, оглянувшись на дверь, за которой спал его младший сын. Локи перевернулся на другой бок и закрыл глаза. Старый дурак. Как есть, старый дурак. __________ *Насколько я поняла, то в комиксах, как и в фильмах, создатели следуют исландской традиции. В Исландии фамилий нет – есть только отчества, которые образовываются посредством присоединения к имени отца –сон (т.е. сын, например, Одина, Лафея, Рауда – Тор Одинсон, Локи Лафейсон, Ормульв Раудсон) или –доттир (т.е. дочь, например, Гудмунда, Ансгарда – Бьёрк Гудмундсдоттир, Гуда Ансгардоттир). Это не фамилии – это именно отчества. Рауд – рыжий, красный. ** Чайка ран – ворон. Характерный приём аллегорической перифразы у скальдов при описании вещей. Обычно состояло из двух существительных, одно из которых основа, а другое - определение. ***Драпа – хвалебная песнь в творчестве скальдов.