Холодный расчёт

С трудом Локи распахнул глаза. Его взору открылось безбрежное чёрное полотно неба с яркими вкраплениями многочисленных звёзд. Тело не ощущалось абсолютно, а в ушах стоял удивительно знакомый низкий гул. Что-то было явно не так. Обычно первым после пробуждения в новой ловушке Бездны возвращался слух, а потом уже зрение и остальные чувства. Принц с хрипом вдохнул и пошевелил пальцами рук. Столь примитивный жест внезапно отозвался во всём теле дикой болью. Казалось, что все кости были раздроблены Мьёльниром, мышцы – изорваны в лоскуты, а череп вот-вот расколется от невыносимого шума. Локи тоненько заскулил и попытался свернуться в позу зародыша, надеясь, что это приглушит боль, однако чья-то крепкая ладонь уверенно пригвоздила его к земле, мешая осуществить задуманное. - Да не дёргайся ты, оболтус, – будто бы сквозь плотную толщу воды до принца долетали искажённые, практические растворяющиеся в назойливом гуле слова Ормульва. Локи повернул голову и всхлипнул от резко пронзившей шею боли. Его лицо обхватили сухие ладони, узловатые пальцы осторожно прошлись по щекам, стирая невольные злые слёзы. Старый лекарь обеспокоенно заглянул младшему принцу в глаза. - Убери свой молот, недоумок! – яростно прошипел Ормульв, абсолютно потерянный от своего незнания, как облегчить страдания младшего царевича. – Артефакт тут не при чём! - Что с ним? – взволнованно спросил Тор, возвращая Мьёльнир в крепление и становясь на колени около распластанного на мосту брата. - Его брат – полный идиот, – разъярённо цедил сквозь зубы Раудсон. – Вот что с ним! Наследник даже не намеревался спорить и дрожащими руками потянулся к Локи, тем не менее, остерегаясь его касаться. Младший брат дрожал и был мертвенно бледен. Тор последними словами проклинал себя за всю затею с восстановлением Бифрёста. Почему-то после возвращения в Асгард все планы престолонаследника всегда выходили боком для Локи. Вот уж точно, не делай добра… Не менее бледный Вольштагг сидел рядом с Ормульвом и круглыми глазами смотрел на Локи, не в силах что-либо сказать. Руки воина до сих пор крепко сжимали край зелёного плаща. Ни Огун, ни Фандрал, ни даже сам Тор так и не смогли разжать хватку Вольштагга, который в последний момент всё же умудрился вцепиться в скользкую ткань, не дозволяя Локи окончательно свалиться в Бездну, и едва не рухнул вместе с ним. Только с помощью молниеносно подлетевшего к воину наследника удалось избежать трагедии. Вытаскивали повисшего на креплении плаща Локи они уже вдвоём. Всё ещё удерживая одной рукой лицо младшего царевича, Ормульв, который спешно примчался за истово каркающим Хугином, аккуратно наносил непонятную мазь на отчётливо синеющую на бледной коже принца борозду от крепления плаща. Огун хмуро смотрел в сторону Хеймдаля. Сам же Страж с сожалением разглядывал лежащего на спине Локи, держа в руке пульсирующий призрачно-голубым светом Тессеракт. - Что-то знает, – практически беззвучно прошептал на ухо Огуну Фандрал. Тот только кивнул словам товарища, но вслух ничего не произнёс. Локи ошалело косился в сторону артефакта, однако Тор, заметивший направление взгляда брата, расценил его по-своему, в присущей наследнику поспешной манере. Старший принц резко поднялся с колен и буквально бросился к Стражу, хватая того за грудки и оттаскивая подальше от младшего брата. - Ты что устроил? – угрожающе прорычал Тор в лицо Хеймдалю. - Ничего, – абсолютно искренне откликнулся Страж, хмуро сводя брови на переносице. Он поудобнее перехватил Тессеракт, отстраняя артефакт подальше от пышущего гневом принца. Кровь бросилась в лицо Тору, разъярённо выдохнув, он мощно толкнул Хеймдаля в грудь, едва не вышвыривая последнего прямиком с моста, в Бездну. - Ещё один фокус, Хеймдаль, и сам отправишься туда! – наследник был абсолютно серьёзен. – И плевать я хотел на твою исключительность, ясно?! - Не хочу прерывать вашу любовную склоку, но твоего брата лучше бы доставить в его комнаты, – прокряхтел Ормульв и приблизился к Тору, слегка подволакивая за собой ногу. Лекарь оглянулся и посмотрел на оцепеневшего Вольштагга: – Вот только жертву обаяния Бездны надо как-то оттащить от тряпья… Успокоительного я, что ли, в него с перебором влил? Непонятно. Раудсон недовольно цокнул языком и направился к собственной лошади. Огун же предпочёл решить проблему с окаменевшим от ужаса товарищем радикально и просто стянул с Локи плащ. Подхватив под руки Вольштагга, Огун и Фандрал вдвоём повели его к дворцу пешком, смутно надеясь, что товарищ очнётся во время пешей прогулки. Умные скакуны тихо побрели вслед за троицей. Дагаз, фыркнув, мордой ткнулась в плечо всё ещё лежащего на мосту Локи. Принц слабо улыбнулся лошади, попытавшись приподнять руку и успокоительно похлопать разнервничавшееся животное по носу, однако у него ничего не вышло – тело было абсолютно обессилевшим. Тяжело вздохнув, Тор отпихнул лошадь брата и, опустившись рядом с Локи, просунул руки под его колени и шею, поднимая с Бифрёста. - Только брякни, что сам пойдёшь, – печально пробормотал Тор, – рот зашью. Локи сжал зубы, дивясь тупости наследника. Спорить? Когда у него нет сил даже хоть что-то произнести? Тор осторожно усадил мгновенно обмякшего брата к себе на лошадь и, придерживая того рукой, легко вскочил на коня, обхватив Локи за талию и не давая ему соскользнуть вниз. Маг тихо зашипел от боли, откидываясь спиной на грудь громовержца. Обхватив брата поперёк талии, Тор пришпорил коня, направив его к Золотому чертогу. Вольштагг сгорбившись сидел на оттоманке в Малом зале и нервно мял в руках зелёную ткань, будто бы пытаясь убедить себя в реальности произошедшего на Бифрёсте. Воин, прошедший не одну битву, гордившийся своей выдержкой, был абсолютно выбит из колеи. На мосту Локи был невменяемым… Вернее, на мосту Локи не было. Был кто-то иной, жуткий, который и кривил губы, глядя на аса как на надоедливое насекомое, мешающее осуществить задуманное. Вольштагг прерывисто выдохнул. Подернутые мутной чёрной пеленой глаза незнакомца, казалось, зрели в самую душу воина, вытаскивая из памяти жутчайшие воспоминания, и вынуждали опасливо отступать от противника, от которого тёмными волнами исходила ужасающая мощь. Боль в ключице, сломанной тварью во время толчка, дала знать о себе только сейчас. Скрипнув зубами, Вольштагг ещё крепче стиснул в руках ткань, порадовавшись, что на Бифрёсте он был в шоке и не обратил на это никакого внимания. Иначе бы принца хоронили вновь. И в этот раз с концами. Бесчувственно повисшее над Бездной тело Локи ещё долго будет видеться воину в кошмарах, но даже это не сравнится с тем страхом, который пробрал Вольштагга до самых костей, когда он осознал, что виднелось в глазах друга. Это была Бездна. Дед не врал – она живая. В Малый зал влетела разъярённая, всклокоченная Сиф и прямо с порога рявкнула: - Ублюдки ётунхаймские! Почему я узнаю обо всём последняя?! Её голос сорвался на визг. Она подскочила к Огуну и, схватив его за грудки, нещадно трясла. Старый товарищ стоял абсолютно смирно, позволяя Сиф выместить на себе весь гнев. По щекам воительницы текли предательские слёзы. Огун аккуратно перехватил руки подруги и вынудил её сесть на скамью. Закрыв глаза, она измождённо откинулась на спинку и дрожащим голосом поинтересовалась: - Как он? - Тор в порядке, – отрешённо отозвался Фандрал, хмуро созерцавший сквозь распахнутое настежь окно далёкий Бифрёст. Он нервно барабанил пальцами по подоконнику, мрачно размышляя о чём-то своём. - Локи, – неуверенно произнесла Сиф. Фандрал недоумённо взглянул на неё, вопросительно приподняв брови. Она прочистила горло и уже гораздо твёрже добавила: – Я спрашивала о Локи. - Не имею ни малейшего представления, – ответил он. – Жив точно, но остальное… Фандрал пожал плечами. Раздражённо отшвырнув скомканный плащ, Вольштагг кивнул своим мыслям, решив что-то для себя, резко поднялся с оттоманки и, инстинктивно приложив ладонь к сломанной ключице, решительно направился к выходу. Огун, сидящий на корточках напротив Сиф и не отпускающий её дрожащие ладони, кивнул Фандралу в сторону раненного товарища, намекая последовать за ним. Тот нагнал Вольштагга уже на полпути к комнатам Локи. - Куда собрался? – поинтересовался Фандрал, подстраиваясь под ритм шагов друга. - К Ормульву, – неохотно обронил Вольштагг. Рассказывать про свои и дедовские измышления о Бездне он не намеревался. Обычно воин охотно делился байками Ингемара, но именно эту историю с живым порождением Вселенной он считал полной чушью и выдумкой старика. Фандрал придержал друга за здоровое плечо, вынуждая остановиться. Он оглянулся по сторонам, обрадованно замечая, что никого в коридоре нет, и, наклонившись к уху товарища, практически беззвучно выдохнул: - Кажется, мы были правы на счёт Хеймдаля. Вольштагг нахмурился и покачал головой. - Доказательства? Или это только домыслы? – воин задумчиво почесал бровь. Фандрал не ответил. Вольштагг вздохнул и продолжил: – Без доказательств ничего не сделаешь. Или вы опять в ту же ловушку вступить жаждете? Мне подобного и с Локи хватило – всю жизнь себе это поминать буду! - Но присматривать за ним всё же стоит, – не сдавался собеседник, не разумевший предосторожностей старшего воина и не понимавший, почему его друг внезапно решил отступить, когда они только убедились в своих подозрениях. - Если тебе так угодно, – отмахнулся Вольштагг, мечтая побыстрее избавиться от чересчур навязчивого сотоварища. Сейчас главное побыстрее добраться до Ормульва, а там пусть уж лекарь сам решает, как справляться с Локи и его проблемой. Воин надеялся, что в своих выводах он всё же не прав, но молчать о подобном казусе, пусть это и окажется всего лишь плодом фантазии, не мог. Если троица и во второй раз подведёт младшего принца, навряд ли им это просто так спустит с рук Всеотец. Вольштагг предпочитал поостеречься, чем потом расхлёбывать последствия собственной безалаберности. Фандрал выглядел крайне недовольным таким невниманием к своим словам, но его друг продолжал равнодушно рассматривать крепёж для факела, не выказывая ни толики интереса или поощрения к дальнейшему разговору. Мимо них прошла боевая двойка стражи, сменявшая караульных около Тронного зала. Ещё не утихло эхо от звука их шагов, как Фандрал, потерявший всякую надежду на поддержку Вольштагга, возмущённо фыркнул и преувеличенно сердито направился обратно в сторону Малого зала. Старший воин вздохнул с облегчением и поспешил к покоям Локи, где, по его разумению, и должен был находиться придворный лекарь, некогда находившийся при Одине на той же позиции, что сейчас и сам Вольштагг при царевичах. Первым, что поразило Вольштагга, едва он оказался около дверей в комнаты принца, было отсутствие хоть какой-либо стражи. Недоумённо прокрутившись на месте в поисках караульных, нахмурившийся воин поднял руку, собираясь постучать, однако тут же замер, прислушиваясь по старой привычке, заработанной ещё во время боёв с варварами в Мидгарде. Из покоев донёсся разъярённый голос Фригг, которая говорила с Тором явно на повышенных тонах. - Тебе последний разум в Мидгарде отбили?! – Вольштагг приник ближе к двери, пытаясь разобрать приглушённые слова царицы. Дальше до ушей воина донеслось неразборчивое бурчание престолонаследника, очевидно, Тор пытался как-то оправдаться. С трудом невольный свидетель услышал звон каких-то склянок и тихий, абсолютно непонятный ответ младшего принца. Вольштагг утёр здоровой рукой пот со лба. В нос бил едва заметный запах лекарственных трав. Ормульв его там до смерти собирается залечить? Воин даже представлять не хотел, что за вонь стоит в комнатах Локи, если её отголоски донесло аж до случайного свидетеля. Во всяком случае, теперь было понятно отсутствие стражи. Царская семья всегда была чрезвычайно скрытна, когда дело доходило до их личных внутренних разборок. - Ты не слышал своего отца?! – у Фригг появились истеричные нотки в голосе. – Или ты думаешь, он шутил, когда говорил о своём запрете?! Молчи, Локи! Не! Смей! Его! Выгораживать! – Вольштагг испуганно отпрянул от двери, но тут же вновь вернулся на позицию, припомнив, что он вообще-то хладнокровный воин и не должен бояться женщины. Пусть и ворожеи. – Ты сам чем думал?! Или за тебя Тор думает?! А за Тора кто?! Его страсть?! Тор вновь пробубнил что-то неразборчивое, однако в этот раз к нему примешалось ещё и недовольное бормотание Ормульва, которое упорно приближалось к двери. Вольштагг едва успел отпрыгнуть от дверей и сделать вид, что только подошёл и намеревался постучать, как из покоев показался сам лекарь. - …очень глупо! – пробормотал лекарь и недоумённо уставился на воина. – Ты что тут забыл? Внезапно раздался звук пощёчины и удивлённый вскрик Тора. Ормульв тут же резко захлопнул дверь, не давая Вольштаггу заглянуть вовнутрь. - У меня, кажется, плечо сломано, – вспомнил о собственной травме воин, до этого полностью зачарованный тайным проникновением в закулисную жизнь царской семьи. - Прекратите!!! – вопль Локи, казалось, слышал весь дворец. Вольштагг и Ормульв синхронно вздрогнули. - Вот же оболтус! – разочарованно выдохнул лекарь себе под нос. – Я в него галлон убойного успокоительного влил, а он ещё орёт! Дрыхнуть должен, дрых-нуть… Что за невозможный ребёнок? – он смерил подозрительным взглядом воина. – Ну, давай, глянем на твою травму, героический жирдяй. Вольштагг пропустил оскорбление мимо ушей. Нервничающий лекарь – явление редкое и крайне грубое. Воин сглотнул и осторожно посмотрел на дверь, пока Ормульв, ничуть не церемонясь, ощупывал его плечо и ключицу. Неужели с Локи всё настолько плохо? Он шикнул от резкой боли, и Ормульв тут же убрал пальцы с травмированного места и кивнул своим мыслям. - Чего смотришь? Сломано, сломано, – лекарь абсолютно по-старчески пожевал собственную губу, размышляя. У воина нервно дёрнулась рука. Только сейчас он наконец осознал, что, казавшийся вечно юным и бодрым, несмотря на свои седые волосы, Ормульв ненамного младше его деда. Старик устало вздохнул: – Зайди к моим подмастерьям и попроси у них лекарство и камни. С этим даже мои тупицы справятся. Плёвое дело. Ормульв попытался обойти Вольштагга, чтобы направиться по своим делам, но воин его удержал. Если и был во дворце единственный человек, который мог бы понять Вольштагга и помочь ему, то это был только Раудсон. - Что-то ещё? – произнёс спокойно-угрожающим тоном лекарь, удивлённо вскинув бровь. – Живот чешется?! Аль что-то другое подцепил?! У меня там полудохлый принц валяется, чего ты меня задерживаешь?! - Нужно поговорить, – Вольштагг был предельно серьёзен и не намерен отступать. С какой-то горечью оглянувшись на дверь, Ормульв цокнул языком и осторожно, стараясь сильно не опираться на свою больную ногу, пошёл по коридору, придерживаясь за стену. Воин последовал за ним и предложил свою помощь, на что старик только отмахнулся, изредка останавливаясь, чтобы перевести дух. Лекарь привёл его в свою персональную пещеру сокровищ – собственные палаты, выделенные щедрой рукой Одина в одном крыле, являющееся одним из самых отдалённых от основных помещений дворца. Так Всеотец позаботился о хорошем настроении всех обитателей замка – старый экспериментатор не давал никому спокойно жить. Вольштагг жадно разглядывал кабинет лекаря, дивясь количеству всяких склянок и книг, размещённых на всех поверхностях. В самом помещении одуряюще пахло травами, и если бы Ормульв не усадил в мягкое кресло воина, то он вполне возможно бы упал. Сам старик устроился на кушетке, при помощи рук поместив на неё свою ногу. - Всё так плохо? – осторожно спросил Вольштагг, намекая на ногу. - С возрастом всё хуже и хуже, – процедил сквозь зубы Ормульв, спихивая на пол сгруженную на кушетку стопку книг. – Ётуны, чтоб их… Воин выжидающе смотрел на лекаря, ожидая рассказа. Однако старик прикусил язык. Никто, кроме Одина, не знал, что калекой его сделал Локи, пока лекарь пытался его спасти там, в Ётунхайме, во время войны. Притащив завёрнутого в какое-то тряпьё человеческого детёныша, Всеотец, а на тот момент ещё престолонаследник, всунул его Ормульву, взяв с него клятву спасти ребёнка, чего бы это не стоило. Вернее, сам лекарь думал, что это человеческий детёныш, про себя поражаясь почерневшим ладоням Одина. Он прекрасно понимал, откуда у престолонаследника такая жажда в спасении младенца. Днём ранее Хугин принёс печальные вести от Фригг. Юная жена бога, спрятанная в личном дворце принца, родила мёртвого ребёнка из-за проклятия, наложенного колдуньей Гулльвейг. И самым страшным было то, что больше детей из-за этого самого проклятия у красавицы-богини быть не могло. Бор ничего не знал: ему не была нужна бесплодная царица около сына. Это был единственный выход. Один, абсолютно позабыв о своих жутких ранениях, об отмороженных руках, трясся над младенцем похлеще, чем все ётуны вместе взятые над Каскетом. Лекарь, скрепя сердце, всё же взялся лечить наречённого Локи, опасаясь, что он, провалявшийся вельва знает сколько часов под ледяными ветрами проклятого мира, не доживёт до утра. Устроив ребёнка на бедре правой ноги, Ормульв попытался осмотреть малыша, но тот, возможно испугавшись, внезапно превратился в своё ётунское подобие. Только истинно асовская выдержка не позволила ему сбросить эту синюю тварь на пол, однако типичная магия этих созданий сильно травмировала бедро. Окончательно же излечиться, как выяснилось с течением времени, было невозможно. Один тут же подхватил заходящегося в рёве младенца на руки, успокаивающе поглаживая по спине. - Он маг, Ормульв, – сорванным голосом просипел Один, – как и Фригг. Бор даже не заподозрит. Глядя на тёмные волосы ребёнка, Ормульв вздохнул: - Тёмненький… – Один испуганно уставился на лекаря. Раудсон лишь цокнул языком: – Ну, в конце концов, всё можно свалить на Гулльвейг. Мёртвые не спорят… Я сделаю всё, что в моих силах, великий Один. Обижаться на испуганного младенца лекарь считал занятием недостойным воина Асгарда, пусть даже уже и бывшего. Своей семьи Ормульв так и не завёл, а улыбнувшееся на рассвете после изматывающей ночи чудовище вдруг показалось забавным карапузом, только немного изуродованным дурной наследственностью. Но у кого нет недостатков? Зато Один был счастлив, а Фригг пусть сквозь слёзы, но улыбалась. Да и ребёнок больше никогда не превращался в свою синюю копию. Всё было спокойно. Бор был доволен. В королевской семье Асгарда появился свой маг, который мог дать фору и ванам, и альвам – сильнейшим магам девяти миров. - Да… ётуны… наша извечная головная боль, – задумчиво протянул Ормульв, массируя искалеченную ногу и припоминая истерики Фригг после падения Локи в Бездну. У Одина тогда знатно болела голова. Раудсон весело хмыкнул и обратил свой взор на Вольштагга, мгновенно посерьезнев. – Но ты ко мне не на сеанс пыльных сказаний пришёл. Что там у тебя, Вольштагг? - Я думаю, что Бездна живая, – выпалил воин на грани слышимости. - Я думаю, что твой дед перед уходом в Валгаллу совсем сбрендил… Я слышал эти сказки Ингемара. Это именно сказки, Вольштагг. Не надумывай проблем там, где их нет. - Я тоже так думал, – вскинул голову воин. – Но я был на мосту. И там не было Локи… Ормульв, я видел его глаза. В них была Бездна. Раудсон скептично скривил губы и с явной издёвкой осведомился: - И как ты это понял? Вольштагг словно бы и ждал этого момента. Он принялся выкладывать всё старому лекарю как на духу. Первоначально негативно настроенный Ормульв, выслушивая про подёрнутые мутной пеленой глаза, про сверхъестественную даже для аса силу, про общий вид Локи, как у зачарованного или одержимого, только больше разуверился в подобной версии. - Пелена какого цвета была? – осторожно спросил лекарь, подозревая, что воин мог увидеть отголоски ётунхаймской силы Локи, и просчитывал пути отступления со столь щекотливой темы. - Чёрная, – отозвался Вольштагг, нервно проводя ногтями по кожаной обивке подлокотника. – И там отражалась Бездна. Ормульв поскрёб подбородок, взволнованно пробегаясь взглядом по собственному кабинету. Воин слишком напуган, но, тем не менее, полностью уверен в своих словах. Из Бездны не возвращался никто – это факт. Ни один из живущих не знает о ней больше, чем этот королевский оболтус ледяных кровей, – тоже факт. А уж что скрывается в сей буйной голове – не знает никто. Локи хлещет успокоительное как некогда вино. И кто разберёт, в чём причина! Бездна? Может быть. - Всё равно – чушь! – жёстко произнёс Раудсон. – Не забивай себе голову всякой дурью, а лучше иди, подлечись, выпей, обчисти кухню или чем ты там занимаешься… А панику мне тут не плоди, ясно? - Ты уверен? – недоверчиво переспросил Вольштагг, осторожно вставая с кресла. - Слушай, боров, я ещё твоего деда знал. Чтоб мне какая-то мелочь тут указывала… Воин кивнул, успокаиваясь. Он ни на йоту не поверил в то, что лекарь пропустил его слова мимо ушей. Скорее всего, едва Вольштагг покинет кабинет, как старик метнётся к книгам и будет искать способ спасти Локи. Однако главное воин всё же узнал. Не плоди панику. Вольштагг тепло попрощался с Ормульвом и закусил губу, закрывая дверь. Если бы он ничего не смыслил в полунамёках, Один бы никогда не вознёс его так высоко, отдав на его попечение своих сыновей. Что ж. Огуну и Фандралу придётся жить в неведении. Во всяком случае, Хеймдаль – тоже достойная причина, чтобы вынудить остальных усилить присмотр за младшим царевичем. Первопричина не важна, важен лишь результат. Едва закрылась дверь за воином, как Ормульв тихо простонал, закрывая лицо ладонями. Такого он явно не ожидал. «Один ничего не должен узнать, – думал старый лекарь, складывая в свой извечный мешок новую порцию лекарств для царевича. – Он расценит Локи как прямую угрозу Асгарду. И тогда даже Фригг ничего не сможет сделать». - Отец, это просто была случайность, – поправившийся Локи впервые с момента собственного заключения, которое и Тор, и Ормульв, и мать назвали «отдыхом», предстал перед Одином. – Я клянусь тебе, что больше подобного не повторится. Но мост должен быть достроен. И чем скорее, тем лучше. Один, не так давно вернувшийся из вполне успешной поездки в Ванахайм, молча рассматривал нервно расхаживающего из стороны в сторону младшего сына. Даже Хугин, казалось, был против подобного энтузиазма царевича и сидел на подоконнике кабинета сурово нахохлившись. Подперев голову кулаком, Всеотец едва ли не зевал, но позволял Локи выговориться, где-то в глубине души понимая, что отказывать своему сыну бесполезно – тот всё равно сделает по-своему. А в таких ситуациях лучше соглашаться пойти на уступки, но навязать, незаметно для жертвы, собственные условия игры. «Мал ещё змеёныш со мной тягаться», – подавил зевок Один. Он чуть с ума в Ванахайме не сошёл, когда не менее спятивший ворон показал ему добровольный шаг в Бездну. Практически добровольный. Правитель хмуро переглянулся с Хугином, когда Локи с явным воодушевлением начал нести совершенно несусветную чушь, приправленную риторикой о благе Асгарда, Тора и нервов самого мага. Локи осторожно поглядывал на стекло окна, в котором смутно виднелось отражение Одина, и городил полную ахинею, прекрасно осознавая, что Всеотец не прислушивается, а просто ждёт окончания тирады, чтобы высказать уже давно сделанный вердикт. Однако он разыгрывал спектакль, подозревая, что Тор притаился где-то за дверью и подслушивает. Это представление было для двоих зрителей, и его цель – убедить обоих асов в том, что Локи – хороший брат. Сам же маг за эти несколько недель заточения едва не убил Ормульва, который ему в своей паранойе разве что череп не вскрыл, и Тора, портившего своим чувством вины и так отвратительное настроение Локи. Принц бросил короткий взгляд в окно на Бифрёст. Ему необходим Тессеракт. Всё же в книгах и манускриптах об этом артефакте оказалось не больше правды, чем в сказках людей о богах Асгарда. И это искренне разочаровало царевича. Несмотря на то, что к асам сам он не относился, в нём была взращена крепкая вера во всезнание прародителей этого мира. Было и больно, и смешно осознавать, что в некоторых аспектах асы ничуть не лучше людей. Заблуждались все. Локи нервно потёр запястье левой руки, пытаясь отвлечься от мыслей, и вновь вернулся к показательным убеждениям Всеотца. - Отец, – вымученно простонал принц, устало опускаясь в кресло напротив стола Одина. – Скажу честно: Тор мне надоел. Правитель кивнул словам сына, но тут же спохватился, услышав, что именно сказал Локи. Нахохленный Хугин издал короткий хриплый звук, который и Один, и Локи расценили как издевательский смешок. «Даже птица осознаёт весь фарс происходящего», – одновременно пронеслась в их головах одинаковая мысль. - Что ты подразумеваешь под этим? – Всеотец хмуро сверлил взглядом ворона. Хугин склонил голову на бок, поддерживая эту игру в гляделки. Локи мгновенно почувствовал себя не в своей тарелке: - Он… Ты же его знаешь! Тор приходит и ноет, ноет, ноет… Это раздражает! Считает себя виноватым. Извиняется… И скрыться от него нет ни малейшего шанса! А так… я дострою мост, он уйдёт в Мидгард, отвлечётся на эту юбку – я буду счастлив! - Сколь мало тебе нужно для счастья, – отрешённо произнёс Один. - Опять какие-то проблемы? – принц постарался выглядеть обеспокоенным. - Не особо, – хмыкнул правитель. – С ванами всё разрешилось, вроде бы благополучно, а что сыновья чудят – я уже привык… - Но, отец… - Так когда ты собираешься приступать? – перебил Локи Один. Принц недоумённо хлопал глазами. И оба прекрасно понимали, что к этому всё и пришло бы в итоге, но один делал вид, что удивлён, а другой – что не хотел с подобным соглашаться. Всеотец прикрыл рукой улыбку. Неужели престолонаследник действительно думает, что его отец не узнает, почему он так усердно ошивается рядом с дверью. Мунин захлопал крыльями, пугая Тора, мгновенно притворившегося, что он здесь ни при чём и просто ожидает брата. - Мерзкая птица, – пробубнил наследник, прислоняясь к стене напротив дверей кабинета отца. Довольный Мунин удобно расположился на ручке двери. - Завтра, – ответил Локи на вопрос правителя. – Чем скорее, тем лучше, иначе я Тора прикую где-нибудь, чтобы не мешал. - Хорошо, – Всеотец тяжело поднялся из своего кресла. – Увидимся завтра… Локи удивлённо вскинулся, не понимая, о чём говорит отец. Один собирается контролировать его? Правитель, тем не менее, пояснять отказался, просто указав принцу на дверь… Вздохнув полной грудью, Локи радостно улыбнулся хмурому брату. Тор вплоть до последнего надеялся, что отец всё же сообразит отказать младшему в несусветной блажи, и поносил себя последними словами за то, что вообще приобщил Локи к строительным работам. Теперь этот ненормальный болван от своего не отступится, предпочтя сдохнуть, но достроить Бифрёст. Престолонаследник посмотрел на не менее мрачных компаньонов – троицу воинов и леди Сиф. Кажется, этим ранним утром они полностью разделяли его мысли. Судя по лицу, Вольштагг, натасканный Ормульвом, вообще планировал запереть младшего царевича где-нибудь подальше от моста. Но слово Всеотца – закон. И все, даже Фригг, скрипя зубами, но приняли тот факт, что Локи всё-таки отправится к Хеймдалю помогать с восстановлением. - Ты уверен в том, что ты делаешь? – Тор раздражённо поправил крепление для Мьёльнира на поясе, ожидая, пока слуги приведут лошадей. - Абсолютно, – ещё шире улыбнулся Локи. - Спятил, – тихо пробормотала Сиф. Троица воинов дружно закивала, соглашаясь. Младший принц круто развернулся к воительнице и хитро улыбнулся: - Тебя не радует, что Тор вскоре воссоединится со своей возлюбленной? - До этого ещё нам надо дожить, – зло выплюнула Сиф. – И тебе тоже. - Угрожаешь? Воительница открыла рот, намереваясь высказать всё, что она думает о царевиче, но резко прикусила язык, заприметив, что к ним шёл, тяжело опираясь на Гунгнир, сам правитель Асгарда. Один был предельно серьёзен. Локи и Тор напряжённо переглянулись. С лица младшего принца мгновенно сползла улыбка, он настороженно смотрел на Всеотца, яростно сжимая руки в кулаки. Только бы ничего не сорвалось. - Прекрасное утро, – натянуто улыбнулся Один, взглядом отправляя компаньонов братьев и остальную стражу прогуляться. Дождавшись, пока все свидетели отойдут подальше, правитель обратился к младшему сыну: – Я предоставлю тебе стража. - Этого ещё не хватало, – закатил глаза Тор. – Есть я, есть воины… Зачем нам ещё твои волки на мосту? Справимся. - Я уже заметил, как ты справился, – отрезал Один, жестом принуждая престолонаследника умолкнуть. – И я не отправляю волков. Они не помощники в подобной задаче. А лично я знаю только один артефакт, который возможно, только возможно, сможет не дать тебе подпасть под влияние Тессеракта, Локи… Младший принц расширенными глазами уставился на отца, понимая, к чему клонит Один, однако не мог даже и помыслить, что тот рискнёт поступить таким образом. - Т-ты отдашь его мне?! – выдохнул не верящий собственным ушам Локи. - Я не смогу пережить ещё одно твоё падение, – ласково пояснил Всеотец. – Так мне, по крайней мере, будет гораздо спокойнее за твою жизнь… Он удержал тогда вас двоих. Оправдай моё доверие и не отпусти его сейчас… Дрожащими руками Локи сжимал древко Гунгнира и неуверенно улыбнулся отцу, не зная, что сказать. Один похлопал безмолвного принца по плечу, подталкивая в сторону уже ожидающих обоих царевичей лошадей. - Я не подведу, – предельно искренне прошептал Локи своему отцу и, преследуемый ошарашенными взглядами остальных воинов и стражи, поспешил за братом, уже находящимся около коней. Тор удовлетворённо посмотрел на копьё Всеотца, посылая брату ответную улыбку. Махнув рукой отцу, успокоенный такой поддержкой для Локи престолонаследник вскочил на лошадь. «Хеймдаля паралич разберёт», – ехидно улыбнулся своим мыслям младший принц, проводя пальцами по древку Гунгнира.