Холодный расчёт

Дворец норн рушился. С моря Страха наступала тьма, и первым оплотом для своих игрищ она выбрала Норнхайм. Бездна торжествовала, решив покончить с бастионом судьбы Иггдрасиля. Запустевший сад никогда не казался столь живым. Многочисленные растения изменялись, оплетали древние мшистые камни потрескавшихся дорожек и щербатых стен. Усеянные острыми шипами лианы прорывались вовнутрь сквозь кованые решётки на узких окнах. Замок содрогался, преследуемый паническим воем демонов, которые бежали прочь от леса, чуя опасность. Хэла даже не поморщилась, когда сквозь её тело пролетел огромный кусок потолка, и скучающе взглянула вверх. - Жаль, Хвельгемир был моей любимой частью росписи, – сообщила она, смахивая несуществующие пылинки с мантии. Кружево норн тлело. Царица мёртвых была готова признать, что ради вида разрушающегося дворца и перепуганного гласа вершащих судьбу и свои игрища можно потерпеть Рагнарёк. Можно, но страшно. - Глупая девица, ты что вздумала? – сонм голосов старух, коими их представляла Хэла, ворвался в уши. Царице чудилось, что этот крик она бы услышала и в Хельхайме. Не было нужды соваться в пришедшее к закономерному упадку царство. - Пока ничего, но, судя по вашим словам, сейчас начну над этим «что» размышлять, – огрызнулась Хэла. У неё и без старух проблем было по горло. И примчавшаяся в ужасе из Нифльхайма Леа являлась самой большей из них. Нагльфар отчаливал ранее, чем они предполагали. Бездна наступала быстрее, за её пеленой уже невозможно было разглядеть отблеск корней Иггдрасиля. Души Хельхайма потерялись во тьме. Лишь Хэла, проведшая всё своё время в мирах мёртвых, пока различала оттенки твари и могла найти путь к живым. Но это продлится недолго. Едва отчалит Нагльфар, все дороги под его весом обрушаться. Слишком тяжёл корабль мертвецов для реального мира. Царица чувствовала, как теребила её за мантию Леа. Ледяные пальцы девчушки стальным браслетом оплетали её запястья. Ослеплённая окружающей тьмой девочка цеплялась за единственное ей знакомое – за Хэлу, опасаясь даже на миг отпустить её, чтобы не потеряться. Леа обхватила царицу обеими руками и уткнулась лбом в плечо, её всю трясло от ужаса. Хэла торопливо погладила свою служанку по голове. Плевать ей было, что подумают старые суки, завидев, как дева гладит пустоту. - Иди к Валгалле, – прошептала Лее на ухо царица. – Там всегда светло. - Я не хочу оставлять вас одну, – всхлипнула девчушка, крепче прижимаясь к ней. - Я не потеряюсь. Я знаю тьму... Она пока не абсолютна, беги, – Хэла насильно расцепила её руки и толкнула на пока ещё видный ей тёмно-серый путь к обители мёртвых воинов. Для всех иных эта дорога уже ничем не отличалась от остального. Наполненные слезами карие глаза девочки блестели во тьме лучше всяких звёзд, но Хэла знала, что Леа её уже не была способна видеть. И вряд ли они ещё когда-нибудь свидятся. Дева медленно провела по сухим щекам пальцами. Иногда ей до ужаса хотелось уметь плакать в подобающие моменты. Но этого не было дано. - И вновь мы вернулись на круги своя, – вздохнула Хэла. – Как же я вас ненавижу! - Девица помнит наказание за поругание кружева времён?! – громыхали норны. - Смерть, – кивнула царица. – Куда ж я денусь, память идеальная… Вы мне намекаете на что-то, аль убить хотите? Так вот. Я уже мертва. Не выйдет. - Ты не мертва. - А также не жива, – возразила она. – Не рушьте мои чаяния, дайте мне спокойно мёртвой быть. Сами не определились, а мне – мучиться… Да что ж за день такой! – вскрикнула Хэла, зажимая уши ладонями. Она уже позабыла, каково это чувствовать призыв живых. В разум врывался голос женщины, искомые, давно никем не произносимые слова нараспев звучали, уговаривая и умоляя прийти. - Мы тебя предупреждаем! Норн практически не было слышно за гласом незнакомки. Древние, как сама Вселенная, напевы перекрывали всё: и вой демонов, и звуки рушащегося дворца, и визг прях судьбы. Призывающая была сильна и чрезвычайно способна. На негнущихся ногах Хэла неуверенно направилась к кружеву, чтобы увидеть противника, подготовиться. Она давно уж не так молода, чтобы попадаться в капканы живых. Одного раза хватило. Царица мёртвых видела, как брызнул искрами костёр, чувствовала запах тлеющей хвои и не могла противиться призыву. Норны вопили, но Бездна ослабила и их. Хэла закрыла глаза, сдаваясь. Во тьме корней Иггдрасиля яркими искрами играла дорога к границам Норнхайма. Муспельхайм, альвы или ваны? Стоило узнать. И дева уверенно ступила на тропу, оставив своё неживое и немёртвое тело восседать на троне из костей и тумана. Гроза разразилась над миром неожиданно для обитателей Валгаллы. Под тяжёлым туманом Нифльхайма проседали пески пустыни, кольца его стелились из провала вверх – в царство проклятых возвращалась лишь обрушившаяся земля. Верёвочный мост надсадно скрипел под весом нежданного гостя. Натянутый и прогнувшийся до предела, чудилось, он мог порваться от любой нечаянной песчинки. Ормульв опустился на колени, заглядывая в пропасть. В этот раз он не слышал ни криков, ни стонов: ядовитый туман не мог причинить вреда обитателю Валгаллы. Рагнарёк вступал в свои права быстрее, чем вещали хмельные кликуши из асгардских таверн. Ингемар хмуро смотрел на пики гор, размышляя. - Думаешь, они знают? – спросил старый товарищ, прицельно метая кубок в очередное кольцо дыма. Но снаряд пролетел мимо и влетел в песок противоположного берега. Ингемар задумчиво почесал шею. Его взгляд не отрывался от тускло блестящего в лучах рассвета бока кубка. - Сомневаюсь, – покачал кудрявой головой Ормульв. – Хеймдаль не видит мёртвых. - Первым под удар попадёт Асгард, – добавил Ингемар. - Есть идеи? – ас поднялся на ноги и отряхнул от песка ладони. Он пытливо взглянул на собрата по оружию и воспитанию принца, нынешнего короля. Ингемар молчал. Он бездумно крутил головой по сторонам, осматривая туман, но проклятый выкидыш Нифльхайма словно проникнул ему в разум. Ни одной стоящей идеи не появлялось. Рассвет занимался над планетоидом, но мерещился он закатом времён для обоих асов. Ормульв оглянулся назад, на Валгаллу, которая скрывалась за горным хребтом. Один не знал об опасности и мог натворить дел, что некому уже будет расхлёбывать. Взгляд ярко-голубых глаз вновь вернулся к туману. Если проклятые смогли пересечь рубеж… - …то нам-то что мешает? – спросил Ормульв. Ингемар подобрался, мгновенно обратившись из расхлябанного отдыхом и бесконечным вином молодца в того воина, которого помнил Ормульв по боям во многих мирах. Взгляд собрата метнулся на Валгаллу, потом обратно на туман. Ингемар будто рассчитывал нечто в своём разуме. Подобрав с песка высохшую до состояния кости ветвь колючего куста, ас молча начал расчерчивать на песке. - Смотри, – свистнул он Ормульву, подзывая к себе. Бывший лекарь торопливо оказался рядом с другом. На песке была набросана примитивная схема боя. – Нас что-то около пары тысяч, их… одна Хэла знает, но численность не показатель. Мы организованы, а они – скопище скота без пастуха… - Хэла – не пастух? – удивился Ормульв. – Я думал, она с ними… - У Хэлы иная роль – жертва, – отозвался Ингемар, дорисовывая к кругу, изображающему Нагльфар, несколько стрелок. – Она должна умереть… Если мы разобьёмся на отряды по двадцать и обоснуемся на том берегу быстрее этих, то есть шанс их удержать… Но не остановить. Ормульв прикрыл глаза. Остановить мёртвых невозможно, можно только оттянуть время, чтобы… Чтобы что? На противоположном берегу пропасти туман складывался в причудливые формы. И вдруг его разрезал огненный росчерк. Темноволосая девочка разъярённо стегала туман огненным хлыстом, заставляя отступать. - Это Хэла? – хором спросили Ормульв и Ингемар. Если бы не обстоятельства, они бы точно зашлись хохотом. Однако мало кто в мире живых и Валгалле знал, как выглядит царица Нифльхайма. - Я организую с воинами, – быстро промолвил Ингемар, жестом пресекая всяческие прения. – Ты – на ту сторону. Если это Хэла, то мне кажется, что она на нашей стороне… Нам хотя бы оттянуть время, чтобы дать фору гонцам. Хорошо, что их уже убить невозможно. Ас криво усмехнулся печальной шутке и бегом устремился обратно в город павших воинов, скрываясь за изгибом горного хребта. Ормульв ещё раз посмотрел на схему и вновь обратил свой взор на скрипящий мост. - Второй раз не умрёшь, – успокаивал он себя, приближаясь к единственной тропе над пропастью. Натянутые до предела верёвки пели свою последнюю песнь. Опустившись на четвереньки, Ормульв медленно пополз по мосту, прислушиваясь к каждому всхлипу умирающего. Пройдёт он, пройдут и остальные. Упрямо не глядя вниз, ас следил за росчерками хлыста. В конце концов, вести, даже плохие, он привык узнавать первым. Кто же кроме царицы мёртвых сможет рассказать, куда вляпались асгардские чудики в этот раз? Девица, тем временем, не сдавалась. Она даже не сразу заметила Ормульва, когда он с некоторой опаской ступил на иной берег пропасти. Огненный хлыст накрутился на руку, причиняя жуткую боль. Ас не взвыл лишь потому, что забыл, как это делается. - Ой, прости! – девица метнулась к нему, споро освобождая предплечье. – Ты не пыльный! – внезапно вскрикнула она, ткнув пальцем Ормульва в грудь. - Пыльный? – переспросил ас. – Ты Хэла? Девчонка вместо ответа зашлась слезами. Ормульв запустил руку в рыжие волосы, не зная, как успокоить дитя. Нет, это явно не царица мёртвых. Каштановые, будто запорошенные туманом волосы падали на зарёванное лицо. Хлыст валялся на песке ненужным обрывком верёвки, а вокруг наседал туман. Схватив девицу за руку, Ормульв насильно уводил её подальше от гостя из Нифльхайма. - Я её служанка, она – там, – большой палец указал на землю, – в темноте-э-э. Асгардские горы стали на несколько десятков футов ближе. Почему-то это обрадовало Ормульва. Быстрый взгляд метнулся к землям Валгаллы, но около горного хребта никого не было. - Где же толстый болван? – прошипел себе под нос ас и, обхватив девчонку за плечи, несильно встряхнул её. – Тебя как звать-то? Ты понимаешь, что происходит? - Леа, Рагнарёк, – девица уставилась на Ормульва, как на прокажённого или идиота. - Зачем ты здесь? - Светло, там – темно, – губы Леи вновь задрожали. Боязнь темноты служанкой царицы мёртвых казалась одной из самых больших нелепостей судьбы. Ормульв внимательно посмотрел на девчонку. Не асинья, не демон, не альв… Какой-то человеческий страх. Может, слуги смерти были некогда живыми? - Хорошо, Леа, мы можем одолжить твой хлыст? – Ормульв осторожно коснулся подбородка ребёнка, призывая заглянуть ему в глаза. – Вижу, они тебе не по нраву. Нам тоже. А ты отдохнёшь… Тут светло, хорошо, тепло… даже жарко. Ну? - Вы не сможете их остановить, – Леа размазывала слёзы по щекам. - Нам бы их только задержать, – признался неожиданно для самого себя ас. - Эй, олух! – заорал Ингемар, с трудом подымаясь с земли этого края берега. – Я всё устроил! Ими командовать будет Фандрал… - Всегда считал глупостью называть внука в честь деда, – улыбнулся девочке Ормульв. Леа хихикнула. Ингемар быстро приближался к ним двоим. - Ваше Величество, – расшаркивался собрат. Ормульв отрицательно покачал головой. – Ну, и ётун с ними. Мы с тобой посланцы с того брега. Никто не хочет с Одином связываться… Судьба – сволочь. - Сволочи, – важно поправила Леа. – Их много. Норн, в смысле. Ну, Хэла так говорит. А я вам… ну, не вам, а им… в общем, помогу. Хлыст не ляжет никому в руку. Да и с Лафеем и Бором мы ста-а-арые друзья. Бором? Ормульв и Ингемар синхронно вздрогнули, вглядываясь в туман. В Валгалле не было ни Бури, ни Бора. Но одно дело знать, что их нет в Валгалле и верить: есть иные места. Однако Леа подтвердила смутные опасения обоих воинов. Бор был в Нифльхайме. Ормульв презрительно сплюнул: тот заслужил не попасть в обитель, построенную его отцом, ничего не скажешь. - Как думаешь, пройдём? – Ингемар кивком головы указал на пики Асгардских гор. - А у вас есть выбор? – Леа задумчиво наматывала прядь волос на палец. Ормульв и Ингемар переглянулись. Выбора у них не было. Невидимый рубеж меж землями альвов и норн Вёлунд не пересёк. Пусть границы не существовало в полном понимании слова, но ощущение, что здесь – своё, а там – чужое, невозможно вытравить из крови альва. Норны – не те противники, с которыми захочется сражаться за пядь драгоценной земли. Предельно собранная Фрейя споро собирала кострище на территории норн. Она не говорила, лишь только металась, будто хищник, раз за разом проходя рубеж туда и обратно и собирала всё необходимое для ритуала. Выругавшись, она ножом вспорола своё длинное тяжёлое и стесняющее в движениях платье и, стянув его, отшвырнула ненужным комом на земли альвов. Оставшись в короткой сорочке, ванка двигалась быстрее, не теряя ни единой драгоценной секунды, счёт которым – она знала – подходил к концу. - Что дальше? – Лицо Фрейи, даже перекошенное от гнева, оставалось красивым. - Травы, жертва… Смерть зовёшь, а не на прогулку отправляешься, – Вёлунд безразлично швырнул мешок царице Ванахайма, раскрасневшейся от быстрых передвижений. - Горло тебе перерезать? – вскинула бровь она. – Не искушай, альв. - Кровожадная тварь, ты думать умеешь? Смерть идёт на запах крови… Ванка глумливо расхохоталась, развязывая узел мешка. Щепотка трав полетела в яркий огонь, разбрасывая вокруг искры. В воздух поднялся аромат тлеющих в костре трав. - Мужчины зачастую видят крови меньше за всю жизнь, нежели девушка, ставшая женщиной, – горделиво вскинула голову Фрейя. – И Хэла отчего-то не является к нам постоянно, пока мы не увянем, – из своей растрёпанной причёски она вытащила тонкую, как игла, шпильку и уверенно резанула ей по ладони, единым движением легко вспарывая кожу. Вёлунд молча следил, как пламя жадно поглощало струящуюся из пореза кровь. Огонь взвился вверх, едва не опаляя ванку, но та не двинулась с места. Тяжёлый дым стелился по земле, нетревоженный ветрами, он, словно в древней ванахаймской сказке, указывал дорогу заблудшему путнику, и ничто не могло его разрушить. Украшенный россыпью камней и обагрённый кровью стилет, подобный которому носили всегда на себе ванки, вновь вернулся в причёску. Фрейя не стала зажимать рану. Хэла обязана прийти, и если для этого придётся пустить кровь – царица готова и на большее. Её муж, её подданные, её мир – в опасности. Если весь Иггдрасиль желает идти на заклание под топор Рагнарёка, то пусть на помощь Фрейи не рассчитывают. - Слова, – капризно скривилась ванка, протягивая окровавленную ладонь. - Их нет, – усмехнулся альв. – Они сами должны прийти к тебе. - Мир гибнет, а ты в игры играешь?! – Фрейя мгновенно оказалась подле Вёлунда, занеся руку для удара. Тот перехватил её и насильно опустил вниз. - Я не играю. Жди! – он презрительно оттолкнул ванку к костру и скрестил руки на груди, умолкая. Фрейя развернулась к огню и встала на колени рядом, вглядываясь в языки пламени. Мысли её были далеко от происходящего, в душе царила тревога за семью и земли. Взгляд стоящего позади альва жёг затылок, а ей требовалось отрешиться от проблем, чтобы призвать давно позабытые слова ритуала. Приоткрыв рот, Фрейя вздохнула и попыталась начать напевать, но из горла вырвался едва ли писк. Жар костра лизал щёки, пламя разгоралось всё ярче и ярче, гипнотизируя, и, незаметно для самой себя, царица Ванахайма обнаружила себя напевающей неизвестную ей песню. Огонь огромным гейзером устремился ввысь, рассыпая вокруг раскалённые искры. Дым уже не просто походил на дорогу, он заполонил собой всё вокруг. Фрейя ничего не видела: окружающее превратилось в один сплошной серый туман. Однако никогда в жизни царице ещё не дышалось так легко. - Звала? – Ледяной тон, будто ушат воды, обрушился на Фрейю. Подскочив на месте от неожиданности, сквозь зарево костра она увидела закутанную в тёмную мантию женщину. - Хэла? – только и спросила ванка. - Ты кого-то другого пыталась призвать? – царица мёртвых обошла костёр и взмахнула ладонью, заставляя дым прижаться к земле. – Доброе утро, Жрец. Не чаяла, что ты столь слабоумен, чтобы заявиться сюда. Она сделала быстрый шаг к альву и внезапно застыла, словно упершись в стенку. - Граница, – цокнула Хэла языком. – Умно. Ты в Альфахайме, куда мне нет пути. - Слабоумие никогда не было моей сильной чертой, – осклабился Вёлунд. - Умолкни, альв! – разрезала рукой воздух Фрейя, привыкшая к подчинению подданных с первого окрика. Вёлунд насмешливо отвесил поклон и отступил на шаг назад, поближе к родным лесам. Хэла, повернув голову вправо, задумчиво смотрела вдаль, в ту сторону, где за несколько миль от призвавших её находился дворец норн. На горизонте намечалась буря, которую видела пока только она. В мире живых тьма была ещё слишком светла. Проведя всю жизнь в темноте, Хэла начала различать её многие оттенки. - Что заставило тебя призвать меня? – холодно поинтересовалась она. - Я знаю, что происходит! – расправила плечи вздорная девица, называющая себя царицей Ванахайма. Под хмурым взором зелёных глаз она стушевалась, но от своего не отступилась. – Рагнарёк начался, верно? - Я истинно лелею надежду, что ты не спутала меня с вельвой. Вероятно, я гнию, но всё ж выгляжу лучше тех прокажённых. Девица гневливо зарделась. Не привыкла, что перед ней не стелятся – мелькнула мысль. Хэла спокойно выжидала толковых вопросов. Норны перед её уходом явно к чему-то вели. Даже прикосновение к их драгоценному вечному кружеву каралось смертью. Царица закусила внутреннюю поверхность щёк, сдерживая улыбку. Ничто не вечно, кроме нитей судьбы. Под насмешливым взглядом Хэлы вздрогнул Вёлунд. Тонкие губы царицы растянулись в гнусной усмешке. - Его можно остановить? – просящий тон в устах Фрейи звучал фальшиво. Хэла передёрнула плечами. Рагнарёк свершится так или иначе. - Вероятно, – кивнула она. Всё дело лишь в количестве жертв. - Как?! - Ты веришь, что я тебе помощник? – возмутилась Хэла. – У тебя есть то, что вынудит меня тебе помогать? Ты можешь освободить меня от кандалов, надетых Жрецами? Иль я должна пойти сама просить у Бездны остановиться? Глупая девчонка. - Но что-то же можно сделать… – теперь ванка говорила абсолютно искренне. - «Что-то» сделать можно, но «что-то», которое может исправить, стоит дороже, нежели ты себе можешь позволить. Фрейя умолкла. Пусть Хэла и не назвала цену, царица Ванахайма знала, чего она не может отдать. Своё царство, свою семью, свою жизнь. Призванная дева намекала не на драгоценности, золото или знания, а на нечто из списка невозможностей. Фрейя не заметила, в какой миг Вёлунд пересёк рубеж меж царствами и оказался подле Хэлы, но та даже не выглядела удивлённой. - Всё же Рагнарёк? Рок богов? – жалко усмехнулся альв. На фоне царицы мёртвых он, казалось, стал ниже. – Я всё равно его не переживу, мы оба это понимаем… Называй свою цену и дай жить другим. - Я за него не в ответе, – Хэла смотрела прямо в глаза Вёлунду. На Фрейю никто из них болей не обращал внимания. Дуэль старых врагов, которые под давлением обстоятельств вынуждены были стать союзниками на то, что явилось последними мгновениями для Иггдрасиля. В ответ на слова Хэлы Вёлунд кивнул. У девы нет причин приближать Рагнарёк: истинный враг не властвовал над мёртвыми. Против воли альв обхватил себя ладонями. Он понял, где хранилась цена помощи. - Что нужно? – голос охрип от волнения. Выбор был многообразен, но где-то в глубине души Вёлунд понимал, что на мелочи Хэла размениваться не станет. В обмен на своё участие она заберёт и его жизнь. Альв обернулся, чтобы взглянуть на родной ему лес. Вряд ли он ещё когда-либо его сможет увидеть. Даже проститься не успеет. - Гарантии, – выдохнула ему на ухо Хэла, заставив вздрогнуть от ощущения промозглого шёпота смерти. – Сам понимаешь. Всё можно исправить, но где уверенность, что всё не вернётся на свои места? Я не буду тратить себя впустую. Альв горько рассмеялся. Костёр медленно угасал, обнажая головешки и угли. Яростный жаркий ветер гонял дым. Светило окончательно взошло над планетоидом, его пока ещё холодные лучи ярко освещали выстывшую за ночь землю Норнхайма и раскрашивали леса Альфахайма чистыми цветами насмешливо торжествующей напоследок природы. - Все пути ведут в Асгард, – Вёлунд закрыл лицо ладонями, рвано выдыхая в них. За спиной раздался непривычно мягкий смех смерти. Хэла почти ласково провела пальцами по длинному хвосту белых волос Жреца и произнесла: - Нет, Жрец. Все пути ведут в Бездну.