Холодный расчёт

Локи упал на колени и прижал ладонь ко рту, пытаясь подавить рвотный рефлекс. Рядом с ним шумно грохнулся Тор, который тоже находился далеко не в лучшем состоянии. Выпавший из ослабевшей руки Тессеракт покатился по земле и замер, попав в ямку на старой, потрескавшейся брусчатой дорожке. Где-то сбоку тихо шелестела река, но в окружающем безмолвии её звуки чудились криком. Перемещение прошло хуже, чем оба брата ожидали. - Я читал, – Тор упёрся обоими кулаками в брусчатку и тяжело дышал, борясь с позывами к тошноте. Голова нещадно кружилась, будто громовержец хватил много лишнего на пиру. Переведя дыхание, он продолжил: – Я читал, что в будущее перемещаться проще, нежели в прошлое. - Плыть по течению тоже легче, чем против, – подтвердил Локи. – А мы не просто плывём против, мы ещё и течение повернуть вздумали. Норны такое не оценят, а уж она… - Она заговорила? – Тревога проступила в голосе Тора. Застонав, маг с трудом сел и отрицательно замычал. На большее сил не хватало. Даже протянуть руку и подобрать артефакт казалось чуть ли не подвигом. Зажмурив глаза, Локи положил обе ладони на брусчатку, вспоминая старый фокус, показанный Ормульвом, чтобы привести чувство равновесия в порядок после бурных возлияний. Если находиться некоторое время в одном положении, упираясь руками в ровную твёрдую поверхность, то головокружение отступало. Через пару минут перед глазами уже не мелькала слившаяся в сплошное светло-коричневое пятно канитель из нагромождения камней, и Локи смог осмотреться. Лучше бы Бездна говорила. Тор что-то упорно бормотал, но маг не был способен выдавить из себя и слова. Из всех проклятых мест они очутились в том, куда он никогда и ни при каких обстоятельствах не желал возвращаться. Покореженные дома улыбались своему царю тёмными щербатыми провалами разбитых окон. На брусчатке до сих пор виднелись багряные высохшие ручейки, но не чувствовалось запаха гари. Локи вскочил на ноги и быстро осмотрелся, прислушиваясь к тишине. Эту реальность маг помнил слишком хорошо. Последний мир перед пленом читаури – Асгард, где он устроил Рагнарёк. - У нас не получилось? – вяло поинтересовался Тор и подслеповато щурился, непонимающе глядя на окружающие дома. У Локи всё похолодело внутри. Через один проулок располагалась главная площадь Асгарда, где обычно всегда было много торговцев и праздно гуляющих горожан. В этом Асгарде там находилась плаха. И Гунгнир, на острие которого сохла под ветрами и лучами солнца голова его бестолкового брата. Тор не должен этого увидеть. Маг моментально подхватил Тессеракт и помог подняться громовержцу, увлекая его прочь от страшных символов своего прошлого. - Получилось, – хрипло ответил Локи, заставляя Тора двигаться. – Это другой Асгард. Нужно убираться. - Дай в себя прийти, – простонал брат. Он медленно вертел головой по сторонам и хмурился. – А почему никого нет? - Не знаю, – солгал маг. В одном из ответвлений улицы он заметил скопище пыльных костей. Сколько же веков тут прошло? Осознание того, что он сотворил с некогда любимым городом, накрыло Локи с головой. Маг лавировал между улиц, постоянно натыкаясь на останки собственной деятельности на посту царя этого мира, и благодарил судьбу, что Тору перемещение далось хуже, чем ему. Брат не замечал ни сгоревших дотла зданий, ни мелькавших костей, ни бурых следов от некогда полноводно текущих ручьев крови асов. Светило словно намеренно издевалось и нежно согревало единственных живых в Асгарде своими лучами. Текущие рядом каналы пели ласковые колыбельные, призывая остаться и отдохнуть. Но ужас Локи от возможной встречи с сыном был сильнее любого из желаний тела, природы или Тора. Ноги сами несли прочь от разрушенного до основания дворца. В сознании мелькнула страшная мысль: «А жив ли ещё Один?» Маг застыл. Если и так, то он – последний, с кем бы хотелось встретиться. Да и судя по костям, на которых не осталось ничего, здесь минул не один век. Даже выживи Всеотец после обрушения дворца, он бы умер от голода или задохнулся под обломками. - Боги, – выдохнул Тор, вырывая Локи из плена размышлений о судьбе отца. Маг с трудом удержался от вскрика и выпустил брата. Громовержец вновь рухнул на брусчатку, но его взгляд был прикован к находящемуся впереди. Локи сделал несколько неуверенных шагов поближе, но этого не требовалось. «Вот и произошло воссоединение семьи», – промчалась в разуме мысль. Маг протянул руку вперёд, но тут же одёрнул. Меж двух улиц, на перекрёстке, перегораживая им путь, возлежал скелет. Огромная пасть волка была до сих пор разинута, будто бы даже костяной он готов тот час броситься в бой. Жёлтые клыки глянцем отливали на солнце, выбеленные кости передних лап сжимали любимую игрушку – его старый шлем, который он шутки ради нахлобучил на голову Сиф, прежде чем пронзить сердце асиньи её же собственным мечом. - Здесь был Рагнарёк, Локи, – слабо подал голос Тор. - Но давно, – кивнул маг. – Сейчас здесь никого, кроме ветра... и костей. - Давай уйдём, – попросил брат. – Я не могу это видеть. Тор очутился рядом с Локи. Он до сих пор был бледным, испарина покрывала лоб, но палец громовержца уверенно указывал на зажатый меж лап шлем, в котором пыльной трухой виднелись остатки чужого черепа. Локи опустил голову. Тор столь наивно думал, что волк убил его самого, и не разумел, что он-то и был единственным, кто выжил. Потому что именно он, Локи Лафейсон, возглавил парад смерти. Маг согласился уйти и схватил своего брата за плечо. Тор никогда не узнает. Вспышка Тессеракта показалась ещё ярче в окружающем упадке. И это к лучшему. С каждым перемещением артефакт разгорался всё ярче, на вспышки было больно смотреть. Казалось, что в кромешной тьме внезапно происходил взрыв звезды. И Тор, и Локи, оба пошатывались от усталости – сопротивление твари было колоссальным. Тени залегли под их глазами, лица бледнели, а дрожь в конечностях постоянно нарастала, будто им двоим возложили на плечи тяжесть всей Вселенной. Громовержец знал, что так оно и было, но упорно молчал, не желая открывать брату правду о происходящем в их реальности. Локи вздрагивал от каждого звука, постоянно прислушивался и весь будто обратился в дикое испуганное животное. Его страх нервировал Тора. Он боялся, что маг в какой-то миг решит сдаться, больше не бороться с неповоротливой тварью, он даже не предполагал, что Локи пугала не сама Бездна, а её молчание. Она будто затаилась в засаде, готовая загнать их в ловушку и отрезать все пути отступления. Невидимый враг – страшнее всего. Бездна ворочалась, недовольно щерила пасть Асгарду и сжимала своими кольцами прогнивший в середине ствол Иггдрасиля. Трещала кора, ломались ветви, чьи острые обломки причиняли ей боль, но уничтожить древо было важнее. Она не замечала, что уколы ветвей идут не снаружи, а изнутри. Тор тяжело привалился к стенке пещеры, в которую их занесло в этот раз. Они бежали из Асгарда, подпавшего под Рагнарёк, так, словно за ними гналось то чудище, чей скелет остался лежать на перекрёстке двух улиц. Громовержец никак не мог выкинуть из головы картину шлема, зажатого между бывшими некогда огромными лапами зверя. Перед глазами как наяву стояли тонкий слой костной пыли, размазанный по внутренней поверхности защиты, и мелкие осколки черепа. Тор не спускал глаз с Локи, опасаясь, чтобы чудовищное видение не оказалось реальностью. Дрожь пробегала по позвоночнику, когда он думал, что это будущее. Их будущее. Пустой город с тысячами скелетов вместо жителей. Ни единого зверя, ни единой птицы – лишь шуршание ветра и воды. В том Асгарде больше никогда не откроется таверна, покупатели не будут спорить с торговцами, а дети не завопят во время игр в героев. Его брат дышал так тяжело, будто подхватил болезнь лёгких. Рухнув около давным-давно погасшего каменного очага для костра, Локи прислонился лбом к собственным коленям и не двигался. Тору было не лучше. На разговоры не осталось сил. Лицо горело от перепадов температуры. Альфахайм сменялся Ётунхаймом, Муспельхайм – Свартальфахаймом, Нидавеллир – Асгардом… Чудилось, что минула вечность, но никто не мог сказать, продвинулись ли они хоть на секунду в прошлое. Конечная точка для твари – Рагнарёк их реальности. Его не переживёт никто. Даже Бездна. Раз Тор и его брат до сих пор живы, полагал престолонаследник, то и Иггдрасиль ещё стоит. Это была та безумная надежда, которая согревала и помогала ему не спасовать. Преодолевая сопротивление уставшего тела, Тор медленно подошёл к очагу. Он не знал, куда их занесло в этот прыжок, и знать не хотел. В пещере не было никого, но кто способен сказать, какая извращённая реальность жила за её границами? Рядом валялась трухлявая связка хвороста, а кремний с молотом вполне сошёл за огниво. И только когда слабый разгоравшийся огонь опалил своим жаром ладони Тора, громовержец осознал, насколько он замёрз. - Нужно передохнуть, – произнёс он, осторожно подкладывая в костёр дрянные дрова. – Я больше не выдержу. - Хочешь спать? – приглушённо осведомился Локи, не меняя своей позы. Тор аккуратно пересадил брата подальше от огня, уже вознамерившегося лизнуть края длинных волос мага, но тот даже не заметил смены дислокации. - Пару часов, – сказал громовержец. Желудок после скачков завязался в узел, есть не хотелось абсолютно. – Ну, помнишь, как нас учили? Пару часов – ты, пару часов – я, один караулит, другой спит. Потом бросок на три-четыре часа и вновь отсыпаться. Так их учил отец, объясняя, что во время войны с ётунами большинство асов спало таким образом. И лагерь не оставался без защиты на чужой территории, и наступать можно было в разы быстрее. Но долго в таком ритме не продержаться – организм возьмёт своё. Поэтому войска Асгарда стремились быстрее вернуться домой и отдохнуть. Занятия, когда Тора и Локи принуждали соображать после пары часов сна, они ненавидели обоюдно: ни разум, ни тело толком не работали, а наставники орали так, что в ушах звенело. «Тебя уже десять раз могли убить!» О, как Тор желал убить собственного учителя по воинскому искусству! Никто в его жизни никогда не умел столь виртуозно плеваться в лицо при разговоре. Вернее, разго-оре. Наставник превосходно орал. Однако сейчас громовержец был много благодарен муштре отца и прочих: в Бездне расслабляться приравнивалось к смерти. - Ты напоминаешь сейчас отца, – пробурчал своим коленям Локи. – Кто первый? - И за кем ты будешь следить? За своими коленями?! – возмутился Тор. – Устраивайся. - Мы плащ забыли, – маг зевнул и внезапно хихикнул. – Но мне всё равно, я сидячий ко-о-онь. - Кони спят стоя, Локи. - Вылитый отец. Не мешай ребёнку выдумывать. - Спокойной ночи, – закатил глаза Тор и подбросил в огонь ещё хвороста. Спустя пару минут до его слуха донеслось тихое сопение Локи. И в отличие от Сиф оно не раздражало. Громовержец обернулся и посмотрел на брата. Маг так и заснул в позе сидя, уткнувшись лбом в колени и обхватив их руками. Неглубокая пещера после многочисленных разветвлённых коридоров Нидавеллира смотрелась простой выемкой в горной породе. В свете огня были видны детали: место, где они очутились, некогда было чьим-то жилищем. Утоптанный, практически ровный земляной пол, стены покрывали рисунки и надписи на примитивном футарке. Тор подошёл чуть ближе к стене, присматриваясь к письменам. Они были сделаны плохой краской, которая со временем растрескалась и выцвела. Множество ошибок, сами руны прописаны нетвёрдой рукой. Складывалось впечатление, что тут некогда жил полуграмотный ребёнок, но добротный очаг, собранный из тяжёлых, достаточно умело отёсанных камней, говорил о взрослом. Вновь оглянувшись на спящего брата, Тор, еле передвигая ноги, направился к выходу из пещеры. По небольшому куску неба, видному ему с самого начала было заметно, что, где бы они ни оказались, там наступили сумерки. Но осмотреться вокруг не мешало, пусть их положение и было выгодным. Никто не мог напасть сзади, потому что пещера не была сквозной, маленький вход позволил бы даже одному из них толково отбиваться от многих врагов, а уж возможность быстро сбежать из реальности не оставила противникам ни единого шанса. Тор едва не задохнулся, выйдя из пещеры. Он узнал упадочный пейзаж: будто криво вырезанные тупым ножом в земле берега, пресную природу без единого живого растения и очертания давно заброшенного, некогда прекрасного города, чья полуразрушенная главная башня даже ныне стремилась пронзить облака. Прямо перед громовержцем простиралось ванахаймское плоскогорье мёртвых земель. На горизонте тускло блестела оранжевая дорожка заходящего солнца, купающегося в тёмных водах моря Страха. Через два шага начинался крутой обрыв, на дне которого клубился туман. Ядовитый туман. Тор передёрнул плечами. На их счастье, испарения были слишком тяжелы, чтобы подняться на уровень пещеры. Тот, кто тут жил, знал, что делал. Рядом с выходом располагалось высохшее мёртвое дерево, чьи ветви не были заметны из пещеры. Обломки ветвей около проёма говорили, что некогда, когда древо было живым, оно прекрасно скрывало вход от чужих глаз. Тор покачал головой и сломал сухую ветвь: дрянного хвороста надолго не хватит, а спускаться вниз нельзя. Он ошибся, обитатель этой пещеры был тут до катастрофы Ванахайма, однако футарк вместо привычных ванских букв смущал. Может, отшельник времён Бури? Тогда многие искали убежища здесь. Очередная ветвь оглушительно хрустнула, Тор быстро заглянул вовнутрь пещеры, но Локи по-прежнему спал в той же позе. Темнело стремительно даже для мёртвых земель. Невероятно быстро скрылось светило, время будто бы ускорило свой бег. Реальность прекратила казаться таковой, напоминая, что всё окружающее – Бездна. Не портал, не иные миры – всего лишь иллюзии Бездны. Они никуда из неё не выходили. Локи путешествовал по иным мирам, его пугала сама возможность встретиться с этим, но громовержец думал, что Бездна может быть порталом, а может создавать выдуманную обстановку внутри себя. И сейчас они как раз в таком кукольном домике твари, её игрушке. Сгрузив рядом с костром наломанные сухие ветки, Тор подбросил остатки хвороста в пламя и уселся рядом с братом, лениво тормоша угли длинной ветвью. Едва она разгоралась, громовержец споро тушил её о земляной пол. Это было хоть каким-то развлечением и не позволяло заснуть. - Чушь, – пробормотал сонно Локи, заставив Тора от неожиданности вздрогнуть. – Холодный синтез Бездны… Может получиться, если Гунгнир излучает Эфир. Сопение возобновилось вновь. Громовержец закрыл ладонью рот и давился хохотом. Сколько в Асгарде ходили шутки после походов, что Локи – идеальный пленник. Задумавшись над проблемой, он во сне выдавал такую несусветную глупость, что у любого, кто бы его послушал, разум узлом скрутился. Вытянуть из брата то, что он подспудно не желал рассказывать, было делом сложным. Но смех Тора прервался, стоило вспомнить о плене Локи у Таноса. Идеальный пленник. Сколько он там пробыл, знает один Хеймдаль, но титан только перед последним боем узнал, что Локи – сын Одина и Фригг. Глаза слипались. Тор лишь на мгновение зажмурился, чтобы дать глазам отдых, но ничего не вышло. Едва он сомкнул веки, как его яростно принялись тормошить. Отмахиваясь от неожиданной помехи, громовержец со всей силы нечаянно ударил кому-то по носу. - Идиот! – возопил Локи на ухо, хватаясь за нос. От неожиданности Тор подскочил и испуганно вертел головой, выискивая врагов. В очаге медленно тлели угли, растрёпанный и нервный брат быстро, но как попало подбрасывал туда сухие ветви. За пределами пещеры занимался рассвет. Громовержец похолодел. - Сколько времени прошло? – хрипло спросил он. - Почём я знаю? – гнусаво отозвался маг. – Я проснулся пару минут назад. И было темно, а теперь глянь… утро в самом разгаре… – Локи поворошил палкой огонь. – Ни поесть, ни спуститься – мы в мёртвых землях. Я бы с большим удовольствием сейчас у цвергов гостил. - А рыба? – Тор потянулся и размял шею. - Да даже рыбу бы съел! – серьёзно кивнул брат, прикладывая ладонь к урчащему животу. Голод громовержца пока миновал. После сна ему никогда не хотелось есть. - Или в Мидгард. У них хорошая кухня, – поддержал беседу Тор. - Если нас занесёт в Мидгард, то я прилюдно распишусь в своём слабоумии. Прямого хода из Бездны на Землю и обратно нет, Тор… Отдохнул? Дальше идём. Громовержец кивнул, подымаясь на ноги. Усталость не отступила ни на йоту за время краткосрочного отдыха, да и брат казался совсем не отдохнувшим. От спокойного света Тессеракта хотелось зажмуриться. Локи тряхнул сферу, не понимая, что с той происходило: если бы не привычная прохладная оболочка, маг бы посчитал, что артефакт раскаляется. - Как мы узнаем, когда нам надо прорываться вовне? – Тор отстранил требовательно протянутую к нему ладонь брата. Локи опустил глаза, разглядывая ничем не примечательный пол. Прошелестевшее признание мага сначала почудилось нелепой шуткой. - Я просто каждый раз представляю тот миг на крыше, когда я стоял рядом с Коулсоном перед тем, как уйти, и надеюсь, что Тессеракт среагирует. - Когда мы перемещались, я просто представил Асгард, – возразил Тор. - Тор, это просто чуть более уточнённые параметры, – Локи передёрнул плечами. – Если бы я представлял Бартона на крыше башни, то вынести нас могло бы в любой проклятый день. Он там гнездо свил, я полагаю. А тут уточнение. На башне должен быть я и Коулсон. Даже если Тессеракт не справится с перемещением в Мидгард, он станет ярче, когда мы подойдём к нужной нам точке. Старший из братьев тряхнул головой. Он искренне сомневался в умозаключениях брата, но, во всяком случае, это было хоть что-то. Локи вновь протянул ему руку: разлучаться в Бездне, когда у них по половине необходимого для прыжка, просто глупо. Но Тор вновь отступил на шаг назад. - Ну, что ещё? – всплеснул руками раздражённый маг. - Ты был в Хельхайме и сказал, что никого из них там нет, – громовержец поджал губы, впервые высказывая то, что смущало его. Локи кивнул. – Но ты же не был за мостом, не пересекал Гьёль… Неужели ты веришь, что Хэла, – лицо Тора скривилось, – не могла соврать тебе? Ей вполне мог ты понадобиться в её делах. «Сам-то не лучше», – подумал престолонаследник. В любом случае, Хэла лишь подтвердила его опасения. Она последняя, кто погибнет. Не было ничего удивительного, что царица мёртвых не хотела умирать: каждая здравомыслящая тварь желает жить. Иногда ради спасения идут на безумства. Сбегают в Мидгард к бывшим врагам, врут в лицо друзьям, скрывают правду о себе до последнего. Тор понимал, что без Локи он бы не продвинулся в Бездне ни на дюйм, также как и сам Локи без него. Но думать, что Хэла воспользовалась братом и его чувством вины, чтобы спасти собственную шкуру, было не просто неприятно – гнусно. Локи мог повернуть время вспять, вернуть всех, а царица мёртвых всё равно взяла своё. - А я ей не верю, – улыбнулся маг. – Я верю Говарду, отцу Тони Старка. Я верю Пегги Картер, подруге Стива Роджерса… Тор, мёртвые врать не умеют. Они могут не договаривать. Но где ты найдёшь более однозначное заявление, чем «никто здесь не появлялся» после троицы из Совета? Невозможно найти двойное дно там, где его нет. - Ладно, – коротко ответил Тор. – Пора. - Держись покрепче за своё клепало, – подмигнул Локи и, как ребёнок, схватился за ладонь брата, выставляя другую руку с Тессерактом перед собой. Вспышка, озарившая пещеру, была видна даже в покинутом городе ванов, но не было никого, кто бы смог её заметить. И вновь начался калейдоскоп миров. Отшвыривать прочь демонов молотом и не отпускать при этом ладонь брата, который лихорадочно проверял, можно ли вернуться в Мидгард, задача архисложная. Размозжить одному рыло, пустить Мьёльнир разбить стаю, вернуть оружие обратно, пока Локи возится со сферой, и при этом умудриться совершать кульбиты, не подпуская зверей со спины. Маг сжимал зубы и пытался сосредоточиться, пока Тор ломал ему запястье. Он прислушивался к вою Мьёльнира, по звуку определяя время возможное для скачка. Вероятно, молот способен найти своего хозяина везде, но вряд ли это правило распространялось на Бездну. Никто из них не был готов рисковать. Очередная вспышка – и раскалённые земли Муспельхайма сменились Лесом ночных кошмаров. Ядовитые, усеянные шипами лианы тянулись к двум принцам со всех сторон. Молот против тонких и шустрых растений не помогал. Локи пришлось оторваться от артефакта и поделиться с братом своими кинжалами. Лес заполонили мерзкий писклявый вой отсечённых отростков, но, казалось, это только раззадорило проклятую, извращённую природу. Им пришлось бежать, уклоняясь от взбесившихся деревьев и кустов, корни будто намеренно оплетали ноги, сквозь плотную гущу красных, жёлтых, зелёных, фиолетовых и прочих растений не было видно ни дороги, ни даже солнца. Братья не знали, продвигаются ли они к границам леса или наоборот ещё больше запутываются в нём. Всё мерещилось одинаково разноцветным. - Да гори оно всё! – закричал Локи и схватил Тора за первое, что подвернулось. Старший из братьев взвыл: первым оказались его волосы. От яркой вспышки тянущиеся со всех сторон растения стыдливо отпрянули, уползая обратно в тень, но Локи и Тор уже переводили дух в другом мире. - Лучше бы остались там, – у престолонаследника зуб на зуб не попадал. Он злым словом поминал брата, который оставил его плащ на полу хижины. – В Лесу теплее. Локи было не лучше, но он молчал. Ледяные ветра Ётунхайма рьяно приветствовали нежданных гостей холодом и заунывным свистом. Артефакт ходил ходуном в мгновенно замёрзших руках, в лицо бил колючий снег, и тело предательски сдавалось под происками суровой вечной зимы мира великанов. Их занесло на плоскую площадку одного из самых высоких горных пиков Ётунхайма, с вершины которого открывался вид на безбрежную снежную пустыню, острые кромки гор и рваные линии оврагов. Полуразрушенный город ётунов заметала метель справа от путешественников. Всё выглядело безжизненным и пустым, но не площадка. Прекрасную обзорную точку великаны бы не бросили просто так. - Молчи, – шикнул на брата Локи, накладывая на обоих полог. Если они прекрасно могли видеть огромную территорию с вершины горы, то их тоже могли рассмотреть и те, кто находился внизу. - Нужно спуститься вниз, – Тор дрожал. – Вспышка отсюда будет видна. - Мы уже будем далеко, – отрезал маг. - А Б-бездна? – громовержец с трудом поднял закоченевшую руку и указал на небо. Темнота отчётливо выделялась, заслоняя своей тушей свет звёзд. Локи поёжился. На краткий миг в свисте яростного ветра ему почудился хохот твари. Её слепые глаза неотрывно следили за этим проклятым миром, будто предвкушая нечто. - Хорошо, идём, – Локи потянул брата к краю площадки, где заметил небольшое углубление, походившее на начало спуска вниз. Пальцы поудобнее перехватили запястье Тора – асу, чтобы сдохнуть на холоде, хватит нескольких часов. Маг считал пульс громовержца, пытаясь успокоить собственные нервы. Пусть он и ётун наполовину, но времени у него не намного больше, нежели у старшего брата. - Стой! – внезапно шикнул Тор, оттаскивая брата от края. – Слышишь? Паника звучала в его голосе. Маг насторожился и услышал: сильный ветер донёс до слуха тихий разговор. Но далеко не это испугало громовержца. Среди сонма различных голосов чётко раздавался лишь один – его, Локи. «Только не очередной я», – тщетно взмолился маг. Но тело не болело, значит это всего лишь очередная вариация извращённой логики Бездны. Тварь явно следит за ними. Звук разговора нарастал, Локи, и кто бы там с ним ни был, приближались к площадке. Маг опасливо сделал ещё несколько шагов прочь от дороги, утягивая за собой брата, и стал практически на краю огромной пропасти. Их не должны заметить. - Бюлейст, я надеюсь, что в этот раз зрение тебя не обмануло. – Говорящего ещё не было видно, но тон, интонации и голос – всё принадлежало Локи. Тор сам не заметил, как плотнее прижался к брату, соприкасаясь заледеневшими плечами. В лицо бил жёсткий ветер со снегом, сбоку приближалась очередная копия, а позади – только пропасть. На уровне площадки показалась темноволосая голова ётуна. Оба брата не сговариваясь задержали дыхание, опасаясь выдать самих себя. - Ваше Величество, – голос ётуна был удивительно высоким и мягким, – я видел вспышку на горизонте, клянусь! - Если ты ошибаешься, я закую тебя в кандалы и оставлю на потеху детворе. Не посмотрю, что ты мой брат! Ётун очутился на смотровой площадке и тут же подошёл к краю, указывая в сторону гор. Локи бросило в жар: рука ледяного великана почти касалась его ладони. Несмотря на холодный ветер, на лбу проступила испарина, а к щекам прилила кровь. Маг думал, что в своей среде ётуны не скрывают свой рост, не равняются с асами, как поступил Лафей перед Одином в Ётунхайме, но, видимо, он был не прав: сын неприветливого мира едва ли превышал ростом Тора. Лицо великана оказалось изуродованным: отсутствовал кончик носа. Всю синюю, не скрытую мехом грудь, покрывали рубцы и шрамы, нанесённые явно мечом или секирой. Босые ноги нелепо и быстро пританцовывали, ётун не походил на воина, скорее на пса, ждущего одобрения хозяина. Он постоянно оборачивался, вертелся, но рука с отсутствующим безымянным пальцем упорно указывала на горы. И Тор, и Локи боялись пошевелиться, но великан ничего не замечал. - Бюлейст, идиот! – заорал голос Локи. – Тебя к Одину на рога понесло?! Названный Бюлейстом ётун вздрогнул и метнулся к противоположному краю площадки, где располагался спуск, но застыл на середине пути и нервно оглянулся на горы, потом на дорогу, и замер в полной растерянности. Тор хмуро следил за братом, который со смешанными чувствами на лице рассматривал своего кровного родственника. О чём думал Локи, громовержец не знал и сомневался, что хотел бы знать. Хватка пальцев мага на запястье стала крепче. Нещадно отфыркиваясь, на площадку вывалился – по-другому Тор сказать не мог – Локи. В синем, непривычно строгом лице с трудом угадывались черты брата, чьи пальцы намертво вцепились в руку громовержца. Этот Локи был вроде тем же – нос, рот, лицо, даже немного оттопыренные уши – но что-то неуловимое казалось другим, чуждым и враждебным. Дело было не в синей коже, не в характерных рубцах и красных глазах. То ли осанка, то ли манера держаться. В отличие от Бюлейста, Локи был закутан в меха полностью. Он щурился от сильного ветра, стянутые в хвост волосы с обледеневшими кончиками трепетали за спиной. - Где? – задал Локи единственный вопрос, но этого хватило, чтобы ётун, путаясь в собственных ногах, вновь бросился к краю и затряс рукой, тыкая на горы. В два шага ётунская копия брата оказалась подле них, всматриваясь куда-то вдаль. В отличие от двух незримых свидетелей, он был абсолютно спокоен – у путешественников тряслось всё внутри. Взгляд лениво скользнул по принцам Асгарда: Локи едва заметно вздрогнул, когда его зелёные глаза встретились с красными. Ётун склонил голову чуть в бок, всматриваясь в пустоту перед собой, и внезапно улыбнулся: – Теперь вижу. Асгардский щенок принёсся сюда быстрее, чем я предполагал. - Отряд мятежников вы послали туда не зря, – радостно улыбнулся Бюлейст. - И от головной боли избавился, и подарок получил, – зазмеилась на тонких губах улыбка. – Да ещё и не один… Такое чувство, что это не коронация Тора, а мой день рождения. Тор? Коронация? К горлу подступил ком. Прямо перед ними разыгрывалась вновь драма: Тор с воинами в Ётунхайме, но противник не Лафей. «Ваше Величество» – вот как назвал его здесь ётун. Локи крепко зажмурился. Он царь Ётунхайма. - Отец бы гордился тобой, – сказал Бюлейст. - Отец бы убил меня, Бюлейст, не обольщайся, – презрительно фыркнул Локи. – По его меркам я ущербный карлик. Мне повезло, что Один убил его раньше, чем он увидел меня. - Глупость бы сделал. - Вот тут я не поспорю, – Локи резко повернулся к Бюлейсту и толкнул его в грудь. – Или тебе опять уши Ангрбода прожужжала про жречество? Я его не приму, я уже говорил! Успокой её! - Но отец… – ётун выглядел откровенно жалко. Принц Асгарда вздрогнул. Лафей был Жрецом? Отчего же тогда он пошёл в Асгард? Жрецы же знают, когда умрут – последнее проклятье Хэлы: знать дату собственной смерти и не иметь ни малейшей возможности отсрочить её. Шёл осознанно? Или без Каскета помутился рассудком? Маг мельком взглянул на закоченевшего брата: в этом мире придётся задержаться. - Ведь ему остальные Жрецы так помогли во время войны с асами, – притворно засюсюкал Локи. – Бюлейст, отец позволил Хельблинди сгнить в тюрьме Асгарда, а ты сам лишился многого в той войне… Неужели ты не видишь, союз древних ублюдков никому не помогает, а титулов мне и без этого достаточно… Сколько им идти? – резко сменил тему он, кивком головы указывая на горы. - Это асы, – выплюнул Бюлейст, – чтоб они за час добрались по снегам. - Значит, у нас ещё полно времени, чтобы перепроверить наш сюрприз, – царь Ётунхайма осторожно дотронулся затянутой в кожаную перчатку ладонью до плеча своего брата. – Каскет будет наш. - Слава царю! – с готовностью распрямился ётун. Локи обернулся и с тоской посмотрел на подножье гор, около которых виднелось несколько маленьких фигурок, темневших на фоне бело-голубого снега. Он не замечал ни снега, ни ветра, ни того, что ётуны уже удалились. Тор тоже молчал. Он далеко не был уверен, что желает увидеть собственное отражение в кривом зеркале очередной иллюзии. «Следуйте за мной», – в разуме Локи раздался голос. Царь Ётунхайма знал об их присутствии.