Холодный расчёт

После горячего эля Локи сморило прямо в кресле, однако разум до конца не отключался. Маг слышал, как в комнате тихо, со свистом похрапывал Тор, но отдыхать подобное звуковое сопровождение не мешало. С улицы не раздавалось ни единого шороха, только снег и ветер настойчиво били в толстые окна. В комнате было тепло, под плащом оказалось чрезвычайно уютно. Под усталый храп брата Локи окончательно уснул. - Где этот синемордый ублюдок?! – громогласный вопль Тора заставил подскочить в кресле. Его брат сонно моргал, сидя на кровати, и ошалело смотрел в окно, натягивая на себя меховой плащ. - Чего ты орёшь? – зашипел Локи. - Это не я, – голос брата звучал глухо. – Там… я, и Сиф, и воины… - Уже?! – вскрикнул маг и метнулся к окну, путаясь в плаще. Сквозь толщу намёрзшего на стекло льда не было видно ничего, кроме размытых пятен, среди которых сигнальным маяком выделялся красный цвет. Грязно выругавшись, Локи локтем попытался очистить окно, но лёд намёрз с другой стороны. - Что делать будем? – Тор незаметно очутился позади. - Ты хочешь это увидеть лично? – удивился Локи. Немного помявшись, громовержец кивнул: любопытство и желание посмотреть на себя со стороны превозмогли здравый смысл. – Тор, мне кажется, не стоит. Локи видел, как побелели костяшки пальцев на сжатых кулаках Тора, как нервно дёрнулась его щека. Громовержец упрямо помотал головой. Он должен увидеть себя со стороны. - Не факт, что это отражение будет похоже на тебя, – маг не терял надежды отговорить. С улицы доносились полные гнева и оскорблений крики – ситуация отдавала мерзким душком. - Довольно, – тихо, но чётко процедил сквозь сжатые зубы Тор. – Я хочу увидеть. «Я об этом пожалею», – подумал Локи, наблюдая, как брат надел плащ, и резко застегнул пряжку своей накидки, направляясь к выходу. Однако около двери он застыл, вспомнив одну немаловажную деталь. - Тор, мы не замещаем никого, это не наша реальность. - Нельзя вмешиваться, я знаю, – отозвался Тор, но Локи продолжал стоять на пороге. Послав брату натянутую усмешку, престолонаследник достал из крепления молот и осторожно поставил его на пол. – Доволен? - Ни звука! – прошептал маг и вышел из спальни. Спустившись по лестнице в жилую комнату, Тор подошёл к крошечному окну, незапорошенному льдом и снегом, и осторожно выглянул: крики асов – одного аса – были слышны, но их самих нигде не было видно. Поманив к себе мага двумя пальцами, громовержец немного приоткрыл дверь и почувствовал, как брат вцепился в его ладонь. На краткое мгновение перед глазами помутилось, и они выскользнули из дома наружу, не забыв закрыть дверь. Вокруг никого не было, и Тор некоторое время шёл, постоянно оборачиваясь, чтобы хорошо запомнить дом, в который предстояло ещё вернуться. Ветер свирепствовал. Надежды вернуться обратно по следам не было никакой: отпечатки их ног на снегу, покрывавшем улицы, тут же заносило. Двум братьям приходилось ориентироваться по крикам, но эхо, гуляющее по городу, постоянно приводило их в тупики. Внезапно хватка Тора стала крепче, и он рванул вглубь поселения, не обращая внимания на вопли, идущие с другой стороны. Локи сжал зубы: брат упорно шёл путём, по которому они сами тогда пришли в Ётунхайм. «Это не наша реальность… Это не наша реальность», – люди не читают так усердно молитвы, как пытался вразумить самого себя маг. В прошлый раз у Локи не было времени осмотреться, ныне он делал всё, чтобы затормозить старшего брата. Он намеренно не переходил на бег, хотя Тор практически волок его по улицам, и вертел головой. Тогда маг не увидел ничего: слишком сильным было напряжение, да и ётуны чудились за каждым углом и под каждой ледяной аркой коридора, который по неведомым соображениям опоясывал практически весь город. За исключением огромного полуразрушенного замка, чьи острые шпили будто стремились проткнуть звёзды, город ётунов до щемящей боли напоминал Асгард. Те же извилистые улочки, те же дома, только в большем размере… Тот же Асгард – только холодный и занесённый снегом, а вместо двух лун – над головой сплошные звёзды и огромное чёрное тело Бездны, занимавшей половину небосвода. Локи встал как вкопанный. Разве Бездна должна быть такой большой? Несмотря на царящий холод, маг почувствовал, как на спине выступил пот. Тор тихо рыкнул и дёрнул брата за руку, едва не выбивая плечо из сустава. С трудом Локи зашевелился, отметив в голове ещё одну тему, которую необходимо обсудить в первую очередь. Маг оказался прав: Тор притащил их на ту самую площадь, где они сами повстречали Лафея. Но тут площадь выглядела иной. Локи во все глаза смотрел на замок: тогда он чудился всего лишь руинами, на которые никто не бросил бы второго взгляда. Этот Локи действительно восстанавливал город. Тогда столица Ётунхайма смотрелась диковинной картинкой со страниц детских книг о Рагнарёке. Он стоял полуразрушенный, полузабытый, словно памятник давно отгрохотавшей войны между асами и ётунами. Слетела позолота с каменных зданий, в треснувших статуях сложно было узнать образы ледяных гигантов, но этот город был пусть и пустым, но далеко не разрушенным. Только сейчас Локи осознавал контраст между тем, что творил со своими землями Лафей и его копия. Пожалуй, ныне он понимал щенячье отношение Бюлейста к царю. Мощный замок открыто демонстрировал свои ранения, и Локи даже полагал, что ётун специально восстанавливал дворец так. Жилище царей походило на побитого зверя, каким был мир ледяных великанов, но шпили, резкие очертания здания напоминали всем и каждому, что у этого зверя всё ещё остались острые клыки и когти, и при случае он пустит их в ход. Тишина города обманчиво успокаивала, ей вторил своенравный ветер: зверь мёртв. Но несчастен тот глупец, что поверит колыбельным этих земель. Любой охотник знал: раненые звери кусают больнее всего. - А он хорош, – выдохнул внезапно Тор. – Впечатляет. Локи едва не подавился воздухом, но, на их счастье, на площади ещё никого не было. Полупрозрачная из-за полога рука брата указала на статуи, и маг задохнулся. То, что при первом поверхностном взгляде показалось покрытыми наледью статуями, оказалось ледяными темницами. Сквозь их толстые стены виднелись обезображенные ужасом лица асов. И вновь игра на контрастах: рядом с поверженными воинами покоились закованные в ледяные гробы, умиротворённые ётуны. Не дворец – кунсткамера, мавзолей и склеп одновременно. Чтобы никто не забыл о войне и её цене. Впечатляло – Тор был прав – но в самом худшем значении слова: до мурашек, до спазмов от ужаса в животе. - Бальдр повёл себя умно, когда отказал Тору идти сюда, – ветер донёс до слуха Локи слабый голос Фандрала. Маг вздрогнул, когда во льдах гробниц ему почудился отблеск красных глаз. Пришлось напомнить себе, что, кроме него самого, их никто не мог видеть. Наверное. - Кто такой Бальдр? – просвистел ему в ухо брат. Локи пожал плечами и приложил палец к губам, приказывая умолкнуть. - Бальдр повёл себя так, как и всегда! – возмущённую Сиф, тут же бросившуюся на защиту своего любимчика, маг представил с лёгкостью. Слишком часто он видел её в праведном, как она считала, гневе. Ветер донёс злой выкрик асиньи: – Как трус! На площадь ступил Тор. Локи крепче сжал ладонь брата и почувствовал ответное пожатие. Это не наша реальность. На мгновение померещилось, что он вновь вернулся на несколько лет назад, но, как и с собственной копией, иллюзия разбилась, едва этот Тор повернулся к ним лицом и начал двигаться: другая осанка, другая манера двигаться, да даже мимика была иной! Копия постоянно поигрывала молотом и хмуро осматривалась по сторонам. В старшем брате Локи зачастую видел отражение Фригг, особенно, когда Тор задумывался или концентрировался, но до сего момента он сам этого не понимал. Это не наша реальность и не мой брат. За Тором подтянулись и остальные асы. Локи прикрыл глаза: ему показалось, что брат сейчас размозжит ему все кости в ладони. Светлые волосы этой Сиф растрепал ветер – маг втянул воздух сквозь зубы: здесь некому было ставить эксперименты над причёской асиньи. - Брюнеткой ей лучше, – прошептал на ухо Локи правильный Тор. – Не знал, что ты такой знаток по части женских штучек. Смешок, вырвавшийся из губ брата, опалил горячим дыханием замёрзшее ухо. Маг скривился, от всей души желая задать трёпку невовремя развеселившемуся громовержцу, но его сбили с мысли. - Монстры, – выпалил этот Тор и отвёл взгляд от оледеневших асов. Он обернулся к своим друзьям и уже веселее добавил: – Зато в Валгалле пьют вволю и не беспокоятся о суете! - Спорный вопрос. – Тор и Локи вздрогнули, заслышав позади них знакомый, чуть хрипловатый голос. Царь Ётунхайма водрузил им руки на плечи и толкнул в тень ледяной колонны коридора. Его взгляд обжёг недовольством. По-прежнему находясь в тени, он приложил палец к губам и продолжил: – Я надеюсь, что Хэла развлекается с ними вовсю в Нифльхайме. Тор опустил голову, чтобы не встречаться глазами с ётуном, но никак не мог оторвать взгляда от собственной копии. Даже вера в иллюзию не успокаивала его. Неужели он был таким? Стало мерзко и противно, но отец всегда учил встречаться со страхами лицом к лицу. «Тот отец, который заковал Локи в цепи?» – Тор мотнул головой. Его брат сейчас рядом с ним, а не в темнице и не в цепях. Другой Тор провернулся на каблуках, в поисках источника голоса, который странное эхо этих земель разносило совсем уж причудливым образом, и угрожающе прорычал: - Негоже прятаться за фокусами! Покажись! Над площадью разнёсся подхваченный ветром смех. И от этого лёгкого, издевательского хохота внутренности сворачивались в тугой узел. Троица воинов и леди Сиф тут же примкнули друг к другу спинами, выставляя своё оружие. Это глас не побеждённого, но хищника. По коже пробежали мириады мурашек, а стук зубов асов, казалось, можно было услышать в Мидгарде. - Великий Тор, – протянул ётун Локи миролюбиво, но с места не двинулся, – могучий Тор… Увы, но ты прав: царю не гоже прятаться от грязи девяти миров. Познакомимся? Лёгкая рябь подёрнула фигуру ётуна – и он пропал. Локи бешено озирался вокруг, пытаясь отыскать свою копию, но даже намёка на полог не замечал. Внутри затрепетала обида на самого себя: он действительно не так искусен, как полагал. Брат потянул его ладонь, привлекая внимание, и улыбнулся краешком губ, подбадривая. Стало ещё хуже. Тот Тор испуганно отпрянул, когда воздух перед ним на мгновение пошёл рябью и перед его взором мелькнули кроваво-красные глаза ледяного гиганта. Склонив по-птичьи голову набок укутанный в меха Локи с явным интересом взирал на нежданных гостей. Синее, покрытое характерным для этого племени рисунком рубцов лицо выражало предельную скуку. На тонких губах играла вежливая улыбка, не отражавшаяся в глазах. - Позволь представиться, великий Тор, – даже под толстыми мехами было видно, сколь гордо распрямил ётун плечи, – у меня много имён, но чаще всего меня называют Локи или «Ваше Величество». Царь Ётунхайма. – Он немного склонил голову в неполном церемониальном приветствии. То ли по незнанию, то ли намеренно, однако Локи не произнёс имени своего отца. – Но что ты забыл в моих землях? Решил вернуть нам Каскет? - С чего бы вдруг? – от возмущения и холода на щеках другого Тора проступил румянец. Он угрожающе взмахнул молотом, и брат Локи со свистом втянул в себя воздух, крепко зажмурившись. - Только эту причину я нахожу достаточно значимой, чтобы отвлекать меня от дел, – был дан ответ. – Видишь ли, могучий Тор, твой народец оставил после себя разруху и отказался прибраться, взамен обокрав нас… Настали Смутные времена, которым сопутствовали междоусобицы и бедность. Редкие глупцы решили свергнуть меня с престола. Вы забрали кровь нашего мира… И кому-то приходится вычищать всю грязь, оставленную вашими сапогами! Внезапный грозный окрик заставил асов и наблюдателей вздрогнуть. От былого безразличия Локи не осталось и следа. Коварный ветер Ётунхайма предстал полноправным сыном своего мира. Он насмешливо свистел и жарко нашёптывал своими ледяными губами все пытки, что желали обрушить на головы всего Асгарда разгромленные ётуны за забранный Каскет. - Мы победили и имели право, – бросил в лицо ётуну сын Одина, показательно перехватывая поудобнее рукоятку Мьёльнира. – Благодари моего отца за то, что он ещё оставил вас, отродьев, в живых! - Неужели я был таким? – чуть слышно прошептал Тор. Взглянув на несчастного, мучающегося угрызениями совести престолонаследника, Локи покачал головой и с лёгкой улыбкой одними губами произнёс «Нет». Громовержец стиснул зубы. Брат лгал. Царь Ётунхайма скучающе рассматривал своего противника. С большим интересом смотрят на букашку, прежде чем прихлопнуть. Ётун криво усмехнулся. Ни троица воинов, ни доблестный Тор, ни его крикливая девица так и не заметили, как из тени выступили ледяные великаны и спокойно окружили их. Всё внимание асов он перетянул на себя. Дева-воительница невольно пискнула, приметив перемену обстановки. По сравнению с ётунами они выглядели как детские игрушки: один пудовый кулак Бюлейста с лёгкостью размажет хорошенькую блондинистую головку асиньи по скрытой снегом вымощенной площади. Впрочем, и сам царь чудился куклой рядом со своими воинами, но дети ледяного мира прекрасно знали и помнили, как несколько веков назад он с лёгкостью сам обезглавил группы мятежников, оставив их без командиров. Тор тяжело дышал и сверлил его взглядом, полным чистой, незамутнённой ненависти. - Да… – выдохнул царь Ётунхайма. – Ваше хвалёное асгардское благородство. Не убить, а недобить, оставить подыхать и корчиться от боли весь мир… – спокойная улыбка Локи шла вразрез с колкими, злыми словами. – Избавь моё царство от подобного благородства! Со всех сторон раздался смех и ободряющие возгласы. Тор с недоумением осматривался, словно только заметил, что в полку врагов прибыло. Ётуны что-то восклицали, их выкрики смешивались в один сплошной непонятный гул, а проклятый ветер хихикал, насвистывая ругательства. - И ради этого ты сорвал мою коронацию?! – вскричал престолонаследник. – Чтобы отомстить асам? Не вышло! Царь отступил назад и удивлённо вскинул брови. Два брата, стоявшие в тени колонны, сами бы купились на столь искреннее представление, если бы лично не слышали, как на смотровой площадке ётун признался, что отослать в Асгард мятежников оказалось прекрасной идеей. А ётуны роптали. Лишь один резкий взмах ладонью царя заставил всех умолкнуть. Даже ветер. - Кто-то сорвал твою коронацию? Какая жалость! – рассмеялся Локи. – Но при чём здесь я? - Ты подослал своих подпевал! – Тор ткнул ётуна молотом в грудь. Царь покачнулся, но с места не сдвинулся, и лениво потёр ушибленное место. - С чего вдруг я? – спросил недоумённо он. – Я начинаю полагать, что Асгард достоин столь глупого царя! Где ты слух потерял, великий Тор? Ты видел моё царство! И мы прекрасно осведомлены, как могучий Тор решает проблемы. С чего бы мне посылать своих воинов на смерть? С чего бы мне провоцировать тебя на новые разрушения? Моя армия ещё слишком слаба… - Ага! – вскинулся престолонаследник этого Асгарда. – Значит, у тебя есть армия… Локи преувеличенно демонстративно посмотрел за спину Тора. Ас обернулся и взглянул в ту же сторону: его друзья стояли в оборонительной позиции, со страхом посматривая на значительно превосходящее их в количестве войско гигантов. - А у тебя – нет? – обжёг ухо аса злой шёпот. – Асгард – мирный, невоенный мир? Ты пришёл сюда не разрушать? С чего тогда взял молот? Тор молчал, поджав губы, и отказывался отвечать на наглые вопросы царька проигравшего мира. Он пришёл сюда не отчитываться, а отомстить. - Ётунхайм – не место для твоей мести, – Локи обошёл сына Одина и вновь встал с ним лицом к лицу. – Мы не позволим отыгрываться на нас за вашу глупость! В миг всё поменялось. На руке царя появилась наледь, а в следующую секунду огромный острый осколок льда отсёк зарвавшемуся юнцу правую руку, в которой тот сжимал Мьёльнир. Горячая кровь брызнула на снег. Тор завопил и рухнул на колени, но Локи оскалился и с отчаянной ненавистью, чрезвычайно медленно резал асу левую руку, слушая, как хрустят кости и орёт от боли наследник престола. - Нравится?.. Нравится?! – шипел царь. – Как ты теперь воспользуешься молотом? Сзади на ётуна набросились воины, но Бюлейст оказался быстрее. Изуродованный великан с перекошенным от гнева лицом даже позабыл об оружии. Вцепившись в ноги Огуна и Фандрала, он поднял их и со всей силы приложил о скрытую снегом площадь. От хруста ломаемых костей, Бюлейст озверел окончательно. Ни Тор, ни Локи, наблюдающие за разворачивающейся трагедией, не могли отвести взгляда, они молча смотрели, как ётун превращал их соратников в кровавое месиво на снегу. Вольштаггу повезло больше. Его просто проткнули ледяным штыком и свернули шею. Лишь Сиф осталась стоять, со всех сторон окружённая ётунами: её они отчего-то не трогали. - Уведите его, – хмуро бросил царь Ётунхайма, отбрасывая окровавленный осколок льда. – Убедитесь, чтоб не сдох от кровопотери, он нам пока нужен. Водрузив ладони на отсеченные куски рук, Локи покрыл их полностью льдом и кивком головы приказал убрать. Ётуны увели пленника, Сиф порывалась броситься вслед, но один из воинов отшвырнул её обратно в круг, как игрушку. - Их можно будет пришить, – Тора трясло. – Он их заморозил, он оставил возможность всё вернуть. - Нам лучше уйти, пойдём в тепло, – пробормотал маг. Громовержец отчаянно замотал головой, его руки были холоднее окружавшего их льда. - Ты! – ётун Локи указал на Сиф. – Ты пойдёшь в Асгард и скажешь Одину, что у царя Ётунхайма есть срочное дело, которое нужно обсудить. Пусть захватит с собой Каскет. - Не пойду, – асинью колотило от ужаса. – Не дождёшься! - Дура, – выдохнул Тор. И его брат был полностью с ним согласен. Этот Локи на бабьи истерики не станет размениваться: он не ас. - Я тебе предоставил выбор? – искренне удивился царь Ётунхайма. Сиф плюнула в него, но оскорбление не достигло цели, встретившись с выросшей на пути льдиной. – И Ангрбода удивляется, с какой бороды Одина я не делаю её советницей. Я серьёзен, Ангрбода! Полная копия знакомой Тору великанши вышла из тени. - Отрежь ей язык, – хмуро предложила она. – И я не настолько истерична. - Идея хороша, – признался Локи и, быстро очутившись возле Сиф, вцепился ей в щёки. Из-под пальцев проступили чёрные пятна моментально отмерзшей кожи. – Об истеричности с Бюлейстом разговаривай, не я с тобой живу… Так будешь выполнять, или мы ещё подискутируем, а? Скривившееся в презрении лицо Сиф говорило само за себя. - Дура ты, девочка, – пробормотал ётун и надавил на «замочки» челюсти, вынуждая асинью открыть рот. В следующий миг его проворные пальцы вцепились в язык. Послышался тихий хруст, и сразу за ним последовал полный боли, булькающий вопль асиньи. Локи отшвырнул что-то в снег и влепил Сиф пощёчину. Дрожащими ладонями воительница закрывала рот, из-под пальцев сочилась кровь. - У тебя около часа, отломанный язык такое дело… – царь Ётунхайма провёл большим пальцем по подбородку асиньи и слизнул с него кровь, – хлопотное. Беги, девочка, пока ещё можешь… И Одину моё приглашение передай, хорошо? Он оттолкнул асинью и взмахом руки приказал ётунам расступиться. Опьянённая болью Сиф не вставала со снега, лишь испуганно смотрела на Локи снизу вверх. - Сдохнешь – не жалко, на крайний случай, продемонстрируем престолонаследника Хеймдалю, – пожал плечами ётун. Воины захохотали. – Тот точно передаст. До Сиф только в этот момент дошло осознание той ситуации, в которой она оказалась. Вскочив на ноги, она проворно побежала к выходу из города, умоляя норн, чтобы Хеймдаль её всё же заметил. - Теперь пойдём отсюда, – произнёс Тор без каких-либо эмоций в голосе. Уже уходя обратно в дом, Локи бросил взгляд через плечо на свою ётунскую копию. Находясь в одиночестве на площади, царь Ётунхайма снегом отмывал собственные руки и плащ от крови асов. Выражение его лица было столь же пустым, сколь и у Тора. Громовержец сгорбившись сидел на полу перед камином и смотрел на огонь. Локи нервно расхаживал по спальне и много болтал о чепухе в попытках вывести Тора из шока. Он постоянно останавливался и осматривал брата, протягивая ладонь, будто жестом старался заставить того прекратить скорбное молчание. Маг лгал самому себе, убеждая, что нормальный, привычный и спокойный Тор нужен ему только для путешествия по Бездне. Внизу послышался хлопок двери, и вновь всё замерло. - Я понимаю, почему отец тебя не наказал, – внезапно произнёс брат, заставив Локи подскочить от неожиданности. – Ну, как в самом первом Асгарде… Ты ещё сказал, что готовился к подобному развитию, но там… был кто угодно, но не отец. Тот Один не имел права тебя казнить или отправлять в тюрьму… Это нечестно! – Тор с силой провёл ладонью по лицу. – Понимаешь?.. Ты всегда твердил, что отец ставит меня выше тебя, но это не так! Далеко не так! Он сослал меня в Мидгард за убийство ётунов, потому что знал, что больше всего я боюсь оказаться без силы молота… Ты же… ссылка бы не дала ничего после Бездны. Как и заключение, как и казнь… Сослать меня за убийство ётунов, а потом казнить тебя за убийство людей… Показать младшему сыну, который ётун, что за его убийство – ссылка, а за людей – казнь. – Маг не стал поправлять Тора: люди твёрдо вбили ему в голову, что раз он Защитник Земли, то человек. Защитник, не защитивший никого. Громовержец путано вещал: – Вот, что значит, ставить выше… Но он запер тебя, вылечил тебя и дал тебе то, к чему ты стремился, но потом, до Бездны в первый раз, сам же разрушил. Понимал, что лучшего наказания для тебя нет. Получить всё, чего ты жаждешь, но при этом провариться в собственном соку, ожидая обратного… Ты всегда ненавидел неожиданности. Локи присел рядом с братом, не перебивая его, и с изумлением увидел, что Тор абсолютно по-детски кулаком вытирал слёзы. В спальню ворвался порыв холодного воздуха, но, сидя рядом с огнём, братья этого даже не заметили. - А я… – престолонаследник обхватил голову ладонями. – Неужели я такой? Или был таким?.. Сам спровоцировал всё. Ты провёл ётунов, это верно, но бойню-то я начал. Какой из меня царь? Лучшую проверку мне устроил собственный брат, а его за это решили казнить. - Тор, – Локи положил руку на плечо брата и успокаивающе сжал. – Меня никто не казнил, это всего лишь одна из вероятных нитей норн. И она не была вплетена в кружево. - Ещё одно доказательство того, что без тебя я бы вырос ублюдком, – горько рассмеялся громовержец. – И не лги мне, что я был лучше! - Но это прав… - Локи! - Хорошо, хочешь страдать – страдай, – маг обиженно скрестил руки на груди и хмуро уставился на пламя. – Только от этого никому легче не станет. Тем более, сейчас мы не можем позволить себе тратить на всякую чушь время и силы. - А не то Бездна захватит всё, и настанет Рагнарёк, – послышался голос ётуна за спиной. Братья синхронно вздрогнули и развернулись. Скрестив ноги в лодыжках, хозяин дома сидел на кровати. Окровавленного плаща на нём не было, как и прочих следов недавно прошедшего инцидента. На лбу ётуна выступила испарина, но он обхватил себя руками так, словно ему наоборот было холодно. - Она уже захватила, – хмуро отозвался Тор. Оба Локи замерли. Магу почудилось, что сердце пропустило несколько ударов, а потом с грохотом, похожим на удар молнии, оно бешено принялось стучать о грудную клетку. Бездна уже? Удар пришёлся Тору в скулу. Громовержец ошарашенно касался щеки и непонимающе смотрел на брата. Он даже не заметил, как сказал всё вслух. - Захватила?! – возопил Локи, вскакивая на ноги и наступая на Тора. – Как же! Глупец Локи-то, идиот, понадеялся, что брат решил ему помочь! Ан-нет, братец погеройствовать решил, спасти всех в очередной раз! Без славы жить не можешь, а? Могучий Тор, спаситель слабых и обездоленных! Да из тебя такой же брат, как из меня ас! Поздравляю, я повёлся на твои «братские» чувства, как последний болван! Громовержец отползал от разъярённого брата, не понимая, какая дрянь того укусила. Ётун мигом вскочил с постели и, встав между двумя ссорящимися, залепил Локи пощёчину. Тор сдавленно ахнул. По щеке брата после соприкосновения расползалось синее пятно. Одно – это знать, что Локи – ётун и встретить его копию, и совершенно иное – видеть, как изменяется половина лица того, с кем рос с малолетства. Даже если бы кто-то поставил обоих Локи рядом в одном обличии, громовержец был уверен, что с лёгкостью отличил бы своего брата от иллюзии, созданной Бездной. Слишком уж различны были они. Хозяин дома быстро спрятал руку за спину, и Тору стало нехорошо. Человеческая ладонь на теле ледяного великана смотрелась ещё хуже. - Успокойся! – хрипло приказал царь Ётунхайма, и Локи сверкнул в его сторону красным глазом. Синева со щеки убиралась столь же стремительно, сколь и появилась. Постепенно возвращался нормальный цвет кожи и у ётунской копии брата. – Кто-то говорил про отсутствие времени на сантименты? А? Сядь, Локи, сядь. Позоришься ты, а стыдно мне. Ётун надавил на плечи Локи, принуждая сесть на кровать. - То есть Рагнарёк начался? – спросил брат потерянно. Тор кивнул. Маг истерично расхохотался: – Я всё время думал, что та вельва имела в виду меня… Потом Малекита… Пришлый маг, которого приведёт в свой мир царь Асгарда… Меня привёл Один, царь. Малекита привёл я, тоже бывший царём. - Предсказания размыты, – хозяин дома сел напротив другого себя. - Именно, – подтвердил Локи. – «Приведёт» – не значит визит. Просто представить мир уже «привести». Особенно, если всё касается людей, для которых Асгард – древняя сказка варварских племён, а не реальность… Растоптал он Вселенную, растоптал, – дребезжащий глас вельвы вновь звучал в разуме мага. – Затащил всё в Бездну, во тьму. Тор не понимал, о чём говорил его брат. Закрыв лицо ладонями, Локи сидел в одной позе и непрестанно безрадостно смеялся. Вопросительный взгляд ётуна пришлось оставить без ответа. Что происходило с магом, никому не было ясно. - Тор, – Локи отнял руки от лица и абсолютно больными глазами посмотрел на громовержца. – Он создал «Альтрона», чтобы спасти мою шкуру, чтобы мне не пришлось возвращаться в Асгард, где, они считали, меня ненавидят и хотят убить. Чем тебе не гнев на Высший из миров? Тони Старк. Вновь о себе напомнили слова, сказанные друзьям много времени назад. Тор сам представил воинам Старка как мага, а знакомство с чуждым миром, долгие века бывшим всего лишь мифом, началось именно с Локи и его безумств после Бездны. Даже просидев на троне лишь пару дней, но его брат был царём, и он привёл в их мир мага, из-за которого вся их Вселенная могла – или уже – погрузиться во тьму. Неизвестное никому, кроме Локи, предсказание сбылось. - И как же зовут сего сиятельного мага? – голос ётуна был тих, но в нём сквозило неподдельное любопытство. - Тони Старк, – ответил Локи. – Человек, которого ни в коем случае не стоит называть «Энтони». - Мидгард? Жаль, без Каскета мне его не отыскать, – хозяин дома пересел в кресло. – Туда нет обходных путей. - Хочешь убить его? – маг ощерился вновь. В его руках материализовался Тессеракт, ослепив своей вспышкой всех в комнате. - Нет, – щурился ётун, прикладывая ребро ладони козырьком ко лбу. – Рагнарёк и так стучится к нам. Вы – первые снежинки наступающей бури. Раз он устроил у вас, может, он способен остановить его у нас… Бездна стала больше, а вы так и не сказали, как очутились здесь. Я начинаю подозревать, что ситуация значительно хуже, чем я полагал поначалу… Прошу, убери свой маяк! - Это Тессеракт, – пояснил Тор. - Нет, это сфера, – возразил хозяин дома, хмуро взглянув на громовержца. – Ты тессеракт когда-нибудь видел? Ничего общего со сферой нет, тессеракт – это куб в кубе, просто выражаясь. - Он имеет в виду, что мы привыкли так его называть, – произнёс Локи, но артефакт убрал. – Это осколок Вселенной, тебе должно быть знакомо. – Ётун кивнул. – Вторая версия, предыдущий, который и был формой… – маг отмахнулся, – взорвался в Бездне. Этот создал я и Брюс со Старком… Локи торопливо и сумбурно пересказывал историю создания артефакта. Хозяин дома не перебивал и взмахом ладони приказал Тору умолкнуть, когда тот открыл рот, чтобы что-то спросить. Задумчиво сведённые на переносице брови и нетерпеливо барабанящие по подлокотнику пальцы выдавали заинтересованность царя с головой. Он будто бы решал что-то для себя и в конце рассказа кивнул, соглашаясь со своими мыслями. - И опять мы упираемся в загадочного человеческого мага, – изумился ётун. – Стоит внести встречу с ними в свой список дел. Определённо. - Они не рабы! – предупредил Тор. - Я всегда верил, что хорошо оплачиваемый ремесленник трудится охотнее и лучше, нежели бессловесный раб. Думаю, я найду, что им предложить, если, разумеется, они есть в моей реальности. Громовержец нахмурился. Иллюзия была уверена, что она не иллюзия, а вполне реальна. Это смущало, он непонимающе посмотрел на своего брата, но тот на оговорку ётуна не обратил внимания. - Ётуны верят, что Хвельгемир был единым для всех, как и норны, – внезапно сказал ётун, глядя Тору в глаза. – Единый источник, который создал различные Вселенные. Как и судьба. Нити разные, но ткацкий станок везде один и тот же. А ныне я знаю, что верования правда. - Мы планировали уйти через Бездну на два месяца назад, – признался Локи, – но, видимо, нас занесло дальше. - Нет, – покачал головой Тор. – Хвельгемир – един, да, однако потоки его текли, а не стояли на месте. Где-то его воды были раньше, где-то позже, на различие во времени полагаться нельзя. - Ты знаешь труды Гринмира?! – искренне восхитился царь. – Не думал, что тёмный альв когда-нибудь победит свою подозрительность и запишет всё! - Эм… – моргнул престолонаследник. – «Сказания об Алгриме, победителе времени». Это ас сочинил. Локи прыснул в кулак. Другой Локи тоже с трудом сдерживал хохот, как и сам Тор. Великая научная теория Свартальфахайма оказалась плодом фантазии сочинителя развлекательных историй. Норны словно намеренно издевались и пряли кружево судьбы причудливыми узорами иронии. Смех ётуна затих, а на лицо вновь вернулось беспокойство. Они пришли сквозь Бездну. Они верят, что не выходили из твари. Они – последняя надежда, что и его мир останется жив. Рагнарёк наступал незаметно. Царь напомнил себе о необходимости переговорить с Хэлой: уж она обязана заметить странности в мироздании, раз норны оказались немыми пряхами. Утих и смех братьев. Ётун тонко улыбнулся обоим. После ухода матери ему не с кем было разделить веселье: среди ледяных великанов он остался единственным взрослым. С самого детства они возложили на него тяжёлую корону и принудили соответствовать ей. Мятежники, требования, разрушенный мир, одиночество – в первый раз мать ушла так рано – ничего удивительного не было в том, что едва Локи стал отроком, он заключил с царицей мёртвых союз. Мать никогда не видела в нём кого-то, кроме своего дитя. Неужели Ангрбода не понимала? Он не мог стать Жрецом. Хэла вернула и продлила жизнь матери в обмен на убийство пленивших её магов. Пальцы коснулись рваного рубца на шее: Вёлунд чрезвычайно усердно боролся за свою жизнь. Если бы не Грерр, царь Нидавеллира, не сидел бы Локи здесь. Цверг зашил ему разрезанную кописом артерию, как умел, и переправил в Ётунхайм по своим путям, неведомым асам. Это и положило начало сотрудничеству двух миров. Нидавеллир считал его обязанным, а Локи не противился: Ётунхайм был на грани выживания, требовались новые торговые пути. Цверги думали, что выиграли дипломатическую войну, но победил ледяной мир. Но даже ветер свистел и требовал возвращения Каскета. Никакие заслуги не могли перебить необходимость независимости от Асгарда. - Кто такой Бальдр? – поинтересовался Тор у него. Ётун улыбнулся. На счастье аса со своей копией они были слишком различны: сидящий на полу в спальне матери наследник асгардского престола напоминал старую игрушку, которую ему давным-давно всучила мать Ангрбоды, чтобы он не плакал, когда его мама покинула его впервые. Слишком скоротечен век человека для ётуна, она ушла, а Локи ещё даже не научился читать. - Сын Одина от Фригг, – пояснил он. - У нас он родился мёртвым, – вступила в разговор его копия. Локи кивнул. Это было предсказуемо, но фатально для этой реальности. Перед ним сидел Тор, который мог бы быть в Асгарде, а в темницах сидело то, что получилось. Добрые намерения выстелили Фригг крутую дорожку в Хельхайм. - Гулльвейг же у вас была? – решил уточнить царь Ётунхайма. Братья подтвердили его опасения: Хэла забрала жизнь невинного ребёнка в обмен на Тора. – Здесь ценой за возвращение была Фригг. - Что за чушь? – возмутился Тор. Его брат сгорбился: в отличие от аса, он всё прекрасно понимал и знал цену возвращению из-за моста. – Мать не дала мне уйти! - Для того чтобы не дать уйти, не нужно спускаться в Хельхайм, Тор, – глухо ответил другой Локи. – Достаточно вылечить. Мама встречалось с Хэлой. И ценой была жизнь твоего брата. «Мама». Единственное слово, сказанное в отношении асиньи, погибшей от руки Бора много веков назад, когда сам ётун только появился на свет, не разозлило, но расстроило. Этот Тор не считал Фригг матерью, более того, относился к ней презрительно. Локи передёрнуло. Он вспомнил своё пребывание в Асгарде под иллюзией, когда сын Одина громогласно объявил всем собравшимся в таверне, что та «могла бы захватить ублюдка с собой». И его поддержали. Бальдр рос слабым и болезненным, даже Один не находил нужным скрывать разочарование в младшем сыне, но иных детей у него не было, пусть сам царь Ётунхайма и сбился на шестой или седьмой жене Всеотца. Именно поэтому Локи был полностью уверен, что за Тором Один придёт. Бальдр никак не мог стать достойным правителем «Высшего мира». - Мой брат сидит здесь. Иного не знаю! – резко осадил его громовержец. Ас скрестил руки на груди, но царь Ётунхайма только отрицательно покачал головой, когда Локи вновь захотел продолжить увещевания. Им нельзя ссориться. Иногда иллюзии воистину волшебное лекарство: не стоило Тору брать на себя то, в чём не было его вины. По лицу другого себя было заметно, что в той реальности громовержец тоже умирал. Тем лучше для него. С мёртвых списывались все долги или их взимала Хэла. Дети у него будут. Возвратившись из Хельхайма, Тор был больше не подвластен проклятью старухи. - Тут Тор тоже не считает Бальдра братом. Он слабый и никчёмный, это его слова, – ётун поудобнее устроился в кресле. - Так считает и Один, – его копия не спрашивала. – Поэтому ты уверен, что он отдаст Каскет взамен. Применяешь тактику противника? Бора? Обмен пленника. - Бюлейст бы с удовольствием порешил Тора, – Локи зажмурился. Говорить о старшем брате было неприятно, но его поведение стоило объяснить. Он видел, какими глазами смотрели Тор с братом на озверевшего ётуна. – Поймите, я его не оправдываю… Хотя да, оправдываю... Лафея убили в Мидгарде на его глазах. Один с двумя своими товарищами оттеснил Лафея, но тот прикончил двоих асов, – ужас обоих братьев можно было потрогать в воздухе, – и оставил Одина без глаза… - Ормульв и Ингемар, – прошептал одними губами Тор. Ётун непонимающе нахмурился, но реплика адресовалась не ему. Его воспитанный в Асгарде близнец рухнул спиной на постель – пустой взгляд блуждал по потолку. - Ещё до смерти Лафея увели в плен Хельблинди, его второго сына, – продолжил царь. – Он так никогда и не вернулся. Бюлейст возвратился в Ётунхайм. Вся его семья оказалась мертва, остался лишь я… И он помутился рассудком. Я – единственное, что у него есть, и он защищает меня, как может. Да, перебарщивает, и это, поверьте мне, я прекрасно понимаю, поэтому и стараюсь держать его подальше от дел, но… Он не закончил и опустил голову. Это его личная боль, ему ни к чему сочувствие. - Я его понимаю, – фраза Тора стала полной неожиданностью. – Поверь, когда я узнал, что Локи был в плену, а мы ничего не сделали… Я хотел лично разорвать Таноса. - У вас титан жив? – вскинул брови ётун. – У нас его поглотила Бездна. Один и Гея ещё до войны сбросили его туда. Его копия нахмурилась. Какая-то мысль не давала ему покоя. - У Таноса был артефакт, – произнёс он вслух. – У меня был Каскет. Мы оба прошли. - Локи, у нас могло быть по-иному. - Нет, Тор. Развилка началась на убийстве Лафея. Он погиб в Мидгарде, а не от моих рук. Здесь Один – полноправный Защитник… А значит некому защитить Землю, – глаза мага встретились с глазами своего ётунского отражения. – Танос придёт туда за Тессерактом. Он у читаури. Где вероятность, что люди смогут без поддержки извне, победить его армию? Чрезвычайно прозрачный намёк. - Союз не поможет, – покачал головой царь Ётунхайма. А ётуны в обмен на сотрудничество с мидгардскими магами – да. – Союз девяти миров никогда не был столь далёк от своего прообраза. Тор согласился. Любой ребёнок в Асгарде знал, что миров куда больше, нежели девять. Его прадед, Бури, в самом начале своего правления заключил пакт с остальными царями о создании союза: во Вселенной всегда было много тех, кто хотел поживиться за чужой счёт. Но просуществовало всё недолго – в конце жизни Бури повредился умом и начал военную кампанию против магов, поставив себя против Альфахайма, Свартальфахайма, Ванахайма и Ётунхайма. Междоусобная война с краткими перерывами длилась тысячелетиями. Один всегда жаждал положить этому конец, но мечты, казалось, должны были остаться всего лишь мечтами. - Я… – Тор сглотнул. Решение пришло незаметно. Он посмотрел в глаза ётуну и твёрдо произнёс: – Сейчас в Ётунхайме правит Ангрбода… - Несчастный Ётунхайм, – улыбнулся царь. – Она полнейший тиран, хоть и строит из себя нежный эдельвейс. Но царица из неё выйдет толковая, хотя она к власти не стремится. - Я взойду на трон и верну вам… им Каскет, – поклялся громовержец, невзирая на ворчливое бормотание брата. - Возьми его в гаранты договора, – ётун кивнул на Локи, заставив того поперхнуться воздухом. Ледяной мир всегда оплачивает свои долги, пусть и иным реальностям. – И Ётунхайм тебе поверит, да и своего не станут подставлять. Срединный мир… - … всегда был гарантом договоров меж Нижними и Высшими мирами, – закончил за него Тор. На кровати застонал Локи, но не воспротивился. И это был хороший знак. Уходить от гостеприимного хозяина дома и вновь погружаться в калейдоскоп различных иллюзий не хотелось никому. Но время не терпело. После краткого отдыха Локи и Тор были вынуждены покинуть Ётунхайм. Его царь вызвался их проводить. - Насколько я понимаю, будет яркая вспышка, – пояснил он, ведя братьев прочь из города. – Я ещё спокойный, но если заметят остальные… Беда может не миновать. Локи покорно согласился с собой ётуном. Порыв ветра, бьющий в лицо, отбивал всяческое желание изъясняться вслух. Тор угрюмо плёлся рядом: тяжёлый меховой плащ мешал нормально идти. Царь Ётунхайма кивком приветствовал встречавшихся по дороге горожан, но, едва ётуны скрывались из виду, вновь возобновлял преимущественно монолог: - Тебе повезло, что ты сильный. Иначе твою детскую альвовскую маскировку любой бы смог раскусить. С другой стороны, стыдно, что ётун не знает своей магии… - Кто бы меня учил? – Локи сверлил его спину возмущённым взглядом. - Следи за пальцами, – ётун развернулся и дальше двинулся спиной, показывая совсем уж странные знаки. – Это не футарк, а древний язык моего мира. Видишь? Локи не видел. Совсем. Царь Ётунхайма просто растворился в воздухе, и ни единого признака, вроде ряби или следов на снегу, не находилось. Появилось жгучее желание тут же попробовать, но невидимая ладонь легла на его руки, не дав повторить. - Позже, – ётун проявил себя. – Когда выйдем за пределы города. У меня паранойя, – он широко улыбнулся. – Если сможешь, а я себя знаю, то увидеть тебя сможет столько же магов, сколько и меня. Только Хэла. Повернув голову влево, царь затих, рассматривая стоящую в отдалении статую. Печать скорби легла на его лицо. Он сильнее сжал пальцы Локи и прикрыл глаза. - Мне жаль, что ты не знал свою мать. - Моя мать – Фригг, она воспитала меня, – маг ответил совершенно спокойно. – Моя родительница хотела меня убить. Ётун отпрянул от него и, оступившись, едва не рухнул в снег. В широко распахнутых красных глазах плескался ужас и неверие. Он вновь взглянул на статую, и на миг Локи показалось, что царь готов расплакаться. Возможно, это был всего лишь ветер. - Откуда эта чушь? – В Ётунхайме Тор удивлял уже не в первый раз. - Из Бездны. - И ты ей веришь?! – одновременный крик собственного голоса, смешанный с голосом Тора, заставил вздрогнуть. Брат развернул его лицом к себе и крепко вцепился в плечи. - Она пыталась до последнего спасти тебя, – громовержец практически рычал. – Локи… Да я чуть Хеймдаля сам не убил, когда узнал, что она молила открыть ей Бифрёст, чтобы унести тебя. Она не могла пойти сама в Мидгард, а я… я даже не знаю, виноват ли в этом Хеймдаль. Был ли он на мосту или нет. Но если был… я сам спущу с него шкуру. Локи молчал. Признание Тора не изменило для него ничего: человеческая мать была для него не более чем миражом, его матерью оставалась Фригг. Он не знал ни имени, ни её лица, да и не стремился узнавать. Подобные знания были абсолютно бесполезны ему и ничего, кроме пустых сожалений, не могли принести. Но брат дышал столь праведным гневом, что магу пришлось улыбнуться и положить руку поверх замёрзшей ладони Тора, только чтобы тот успокоился. Локи посмотрел туда же, куда и ётун, на ледяную статую женщины, которая сильно выделялась среди изображений ётунов и многочисленных отображений природы девяти миров. - Это она? – спросил маг, всматриваясь в лицо, которое чудилось знакомым. Хельхайм, незнакомка, которую приобнял Говард Старк. Он поджал губы, когда ётун кивнул. – Я её видел. В Хельхайме. Во всяком случае, теперь её поведение не кажется мне странным… Отец Тони столь усердно намекал, кем ему она приходится. Локи хмыкнул. Вот уж точно умник. Хватка на плечах стала сильнее, и маг вскинул бровь, покосившись на разозлённого брата. - Тор, нет, – осёк его брата царь Ётунхайма. – Пусть всё идёт так, как идёт. Локи прав. Его мать – Фригг, как и твоя мать – не Гея. – Тор убрал руки. – Я прошу прощения. От резкого разворота ётуна в воздух взметнулся снег. Наверное, ему хотелось услышать от Локи нечто иное, но изображённая зодчим женщина от слов Тора и встречи в Хельхайме не стала более реальной. Просто мираж в тумане, который развеется с первыми лучами асгардского солнца. - Мне жаль, что она не вспомнит меня, если у нас всё получится, – бросил в спину ётуну маг. – Она не знала, что я выжил. - Когда… – хрипло поправил его царь Ётунхайма. – Когда у вас всё получится. Я не смогу повторить ваш… поход… Локи, она не забудет. Мёртвые, в отличие от живых, помнят всё. Они вне времени. Спроси у Хэлы – она подтвердит. - О, я надеюсь больше никогда не встречаться с этой взбалмошной девицей, – Локи нагнал свою копию, радуясь перемене темы. - Взбалмошная девица? – изумился ётун. – Никогда не слышал такой характеристики. Обычно она… весьма хладнокровна. Вот её служанка – там головная боль, но не Хэла. Тор вертел головой по сторонам и в разговор предпочитал не встревать. Словно зачарованный, он рассматривал окружающий его ледяной сад, где в мельчайших подробностях была воссоздана разнообразная флора девяти миров. Почти как в саду матери. Настолько тонкой была работа мастеров, что чудилось, будто ветви деревьев действительно шевелились на ветру. В прошлый раз подобного в Ётунхайме не встречалось. Дорожки сада были выстланы разноцветными шершавыми ледяными пластинами, сапоги не скользили, соприкасаясь с ними. Фигурные плитки от светло-голубого и прозрачного вплоть до ярко-бирюзового создавали дивный, но непонятный рисунок. В другом конце сада Тор заприметил ледяную великаншу, которая только собственными руками и магией создавала ветви, судя по всему, будущего куста. - Мой царь! – окликнула другого Локи она. – Простите, что отвлекаю, но тут куст… и он разный. Цветы разные… Вам какой цвет больше нравится? - Зелёный, судя по всему, – у ётуна дрожали губы от сдерживаемой улыбки. Под тихое фырканье Тора ворчливо бормотал себе под нос его брат. - Но они не бывают зелёными… – разочарованно всплеснула руками великанша. – Ой, простите. Просто мы тут решили с этими нидавеллирскими порошками поэкспериментировать, они, оказывается, окрашивают лёд… Хотя если листья… Удачной прогулки, мой царь! - Хорошего дня, – кивнул тот и стремительно пошёл вперёд, увлекая за собой обоих братьев. Напоследок Тор ещё несколько раз оборачивался, чтобы получше запечатлеть в памяти сад Ётунхайма. Троица быстро продвигалась вперёд, оставляя позади защитные стены города ётунов. Сторонний наблюдатель, если бы он был, смог бы рассмотреть лишь одинокого царя, который медленно брёл по снежному полю в сторону широкого ущелья, пересекающего полпланеты. Он иногда взмахивал руками, будто спорил с самим собой, что было привычной картиной, – и столп снега взмывал в воздух, укрывая его следы и его самого. Тор отплёвывался от снежных атак, которые предпринимал подозрительный ётун, опасающийся быть замеченным хоть единой душой. До криков спорили два Локи, но своенравный ветер этих земель уносил их вопли прочь от города, в горы, где не было никого, кто бы мог их услышать. Брат яростно ругался, ему казалось, что он всё делал верно, однако царь всегда видел ошибки и помарки и отчитывал более грозно, нежели родители обоих принцев Асгарда. На спуске в ущелье брат пропал. Громовержец провернулся на месте и встретился взглядом с довольно улыбающимся ётуном. Возникший из ниоткуда снежный ком прилетел Тору в спину, и в ту же секунду следующий врезался в живот царя. Хохот Локи разнёсся по всей пропасти. Он проявился раскрасневшийся от мороза, но безумно довольный собой. Ётун медленно поаплодировал ему, по-шутовски кланяющемуся, и призвал идти за собой. - Отсюда никто, даже с площадки, не увидит вспышку, – сообщил он, заходя в природную пещеру, сплошь обложенную льдом. – Пришло время проститься. Все понимали, что прощания не избежать, но никому не хотелось подобного. В Ётунхайме было безопасно, здесь у них появился если не друг, то соратник, а дальше обоих братьев ждали вновь искривлённые, неправильные реальности, где вряд ли встретится хоть кто-то, желающий помочь. Оба Локи тепло пожали руки и расхохотались, заприметив, что их ладони поменяли цвета на принадлежащие другой копии. - Берегите друг друга, – искренне попросил ётун. – Пусть норны воюют на вашей стороне. Брат сжимал в руках Тессеракт, чьё сияние было нестерпимым для глаз. Тор принял руку ётуна для рукопожатия и резко потянул его на себя, крепко обнимая. Тот растерялся, его тело напряглось, но он осторожно похлопал громовержца по спине и отстранился. - Надери зад Асгарду. И вставь мне мозги на место, – горько улыбнулся Тор. – Похоже, с этой задачей только Локи и справляется. Ётун кивнул и крепко зажмурился от чрезмерно яркой вспышки артефакта, а когда он открыл глаза – никого в пещере уже не было. Локи устало опустился на покрытый ледяной коркой пол и закрыл лицо руками. Только бы у них всё получилось. В такой позе его и нашла Ангрбода. - Мой царь, – тихо позвала она. – Прибыл Один, требует вашей аудиенции. - Он один? – приглушённо спросил Локи. - С Каскетом. - Я сейчас подойду… Иди… Я сейчас… И, бросив последний взгляд на место, где пару десятков минут назад стояли двое из иной реальности, Локи вышел из пещеры, повторяя «Каскет и Брюс Беннер. Тони Старк и Тессеракт. Танос и Мидгард». Он взглянул на заслонившее полнебосвода тело Бездны и разъярённо прошептал: - Ты проиграешь. Ты уже проиграла.