Холодный расчёт

Тессеракт неожиданно потускнел: света от него хватало, чтобы с трудом рассмотреть лицо Тора, который находился практически нос к носу с Локи. Оба брата боялись даже пошевелиться, вокруг стояла лишь кромешная тьма. Они не знали, где верх, а где низ, под ногами ощущалась даже не опора – вязкая трясина. Дышать стало больно, и впервые за всё время маг осознал, что это не очередное забавное приключение с Тором: после мать не будет ругать, отец не станет тайком от неё одобрительно кивать или, наоборот, вслух отчитывать за беспечность, а Ормульв не поможет зализать раны, попутно оттачивая собственный язык. Это не Асгард, не девять миров. Это Бездна. И она напоминала о себе. Тело никак не желало нормально двигаться. Локи казалось, что он очутился под толщей плотных вод Гьёля. На хмуром, сосредоточенном лице громовержца играли призрачные блики от света артефакта. Лишь крепкая ладонь брата не давала уплыть прочь и начать бояться. Было просто стыдно показывать слабость перед Тором. - Ты в порядке? – Голос брата был приглушённым, как будто тот говорил сквозь толстую стену. Локи ощутимо тряхнуло. – Да что с тобой?! Ты как мертвец выглядишь? - Мне больно, – слабо отозвался маг. Чудилось, что в теле не осталось ни единой целой кости, кожу содрали, а его самого выставили на солнце, закопали в раскалённый песок и оставили медленно подыхать, задыхаясь от бессилия. Даже поднять руку оказалось подвигом. Тор перехватил едва не рухнувший во тьму осколок Вселенной. - Больно? Обеспокоенность брата раскалённым газом светилось вокруг его головы. Локи протянул руку и шикнул, обжёгшись, но Тор ничего не замечал. Он выглядел настолько напуганным, что на миг показалось, будто они вернулись в детство, и маг вновь засунул под одеяло брата неядовитую змею. Кто тогда больше перепугался – змея или Тор – не смог решить весь чертог, но Локи ещё долго передвигался по дворцу украдкой, пока брат не отомстил. Он спрятался под кроватью и ночью вылез оттуда с таким ужасным воем, что демоны бы обзавидовались. Вся стража сбежалась в спальню мага, чтобы сразить напавшего на младшего принца, но застали лишь хохочущего престолонаследника, которого Локи колотил подушкой так, что пух во все стороны летел. - Очень, – ответил маг. Он моргнул, по щекам что-то медленно ползло. - Ты плачешь, – отрешённо сказал Тор. – Но почему мне не больно? Локи открыл рот, но с ответом не нашёлся. Тьма вокруг стала гуще, и внезапно её прорезал отчаянный, полный боли хриплый крик сорванного давным-давно голоса. - Да убей ты меня уже! - Вот и ответ, – слабо прошептал маг, разворачиваясь, и почувствовал, что хватка Тора на запястье стала в разы крепче. В абсолютно непроницаемой тьме кричали. Кричал сам Локи целую вечность назад. - Ну что же ты медлишь?! Дай мне сдохнуть, – последнее слово было произнесено практически шёпотом. Отчаянные вопли сменил истерический всхлип. Маг рванул вперёд, но острый приступ боли скрутил его нутро. Тор резко потянул брата вверх, не дав с головой увязнуть в окружающей трясине. Зубы стучали так громко, что Локи поначалу даже не понял, откуда идёт мерзкий звук. В памяти всплыл Брюс Беннер. Протерев очки, учёный водрузил их на нос и серьёзным менторским тоном по памяти читал магу лекцию о нестабильных веществах. В голубых глазах Брюса полыхнуло радиоактивное зелёное пламя Халка. - Тут ты единственное нестабильное вещество, – ладони Беннера невероятно реально обхватили щёки Локи. Но Тор молчал, словно находящийся в Бездне Брюс был нормальным явлением. Маг моргнул: ни Халка, ни Беннера нигде не было. Галлюцинации? Бездна? Где-то вдали вопил он сам, умоляя тварь прикончить его и завершить жестокую игру. Бездна молчала, но по позвоночнику пробежал холодок ужаса: маг физически ощущал, что тьма довольно щерилась, глумясь над его страданиями. - Тор, ты видел Брюса? – прошептал Локи одними губами. Маг напряжённо рвался вперёд к самому себе, но разумом понимал, что так поступать нельзя. Он нестабильное вещество. Встреча с самим собой вполне закономерно может убить его будущее, а значит и его самого. Бросить Тора один на один с Бездной? Ни в коем случае. Брат не выживет в одиночку. Прохладная ладонь Тора коснулась его лба. Локи зашипел и попытался вывернуться: горячая волна беспокойства задела лицо. - Ты горишь, – рвано выдохнул громовержец. – Локи, тут нет никакого Брюса. Брюс мёртв… Ты меня пугаешь. - Маленький, глупенький Тор не знает, что нужно для стабилизации реактора холодного синтеза? – Изо рта Локи против его воли вырвался вскрик. В смеющихся карих глазах напротив отражался блеск Тессеракта. Тони Старк щёлкнул мага по лбу и подмигнул: – Нужна светлая голова и толковый проводник, иначе будет перегрузка и огромный бум! Как с ядерной боеголовкой, только взрыв нашего реактора, – Старк обернулся и взглянул на кричащую тьму за собой, – прихватит с собой и тебя. - Я не понимаю тебя, – ошарашенно мотал головой Локи. - Говорю, что ты пугаешь меня! – повторил Тор громче, но маг боялся даже моргнуть, чтобы не спугнуть видение, как с Брюсом. Глаза слезились, лицо Тони медленно обволакивало туманом и погружалось во тьму. - Голова, – щелчок по лбу, – проводник, – ещё щелчок. – Думай, Гарри Поттер, иначе меня Нагайна сожрёт. - Бездна, – кивнул Локи. - Смотри-ка, а мальчик прозрел! Имя Старка, случаем, не Иисус? – хохот Бартона раздался откуда-то сбоку, но его самого маг не видел. Хотелось протянуть руку и коснуться Старка или Бартона, чтобы узнать: происходящее – не очередной кошмар. Но Тор держал крепко и медленно оттаскивал назад, прочь от вопящего прошлого Локи. - Скорее капитан очевидность, – фыркнула в ухо Наташа. – Ты же и без Старка знал, что находишься в Бездне. - Мне кажется, Наташа, что капитан у нас один, – улыбнулся Локи, – и его зовут не Тони Старк. - Но любовью к очевидностям он тоже отличается. - Локи! – Тор тряс его. Бессвязное бормотание брата пугало, как и внезапно подскочившая температура. Локи бредил. Одну руку оттягивал Тессеракт, а другую громовержец крепко держал на запястье мага и волок его во тьме, сам не зная куда. Он не рассчитывал на такую реакцию при пересечении прошлого и настоящего. Пусть асгардские сочинители и скальды никогда не отличались трепетным отношением к читателю – матери никогда не нравились обильные и красочные описания кровавых боев – тут они явно приуменьшили: в реальности всё оказалось значительно хуже, нежели об этом писали в книгах. Тору было страшно до дрожи в коленях. Ноги с трудом слушались, и, казалось, проще упасть и поддаться топи внизу, чем сделать ещё хоть один шаг. До боли сжав зубы, громовержец пытался разговорами вывести Локи из состояния бреда и отвлечься от криков того, кто умолял убить его. Он уговаривал себя, что это иллюзия, что всё – плод фантазии Бездны, но самочувствие брата убеждало в обратном: они встретили Локи из прошлого. Крик становился паническим, Тор с трудом удерживался от того, чтобы ответить, успокоить младшего брата, который был с тварью один на один. Но нельзя. Ему во что бы то ни стало нельзя вмешиваться в порядок вещей, иначе никто не узнает, как всё повернётся: Локи может не выбраться из Бездны, тварь может прикончить его до плена, вместо читаури брата зашвырнёт куда-нибудь, где нет ничего пригодного для выживания, а Хеймдаль ведь обязательно промолчит! Тор проклинал себя. Он столь хотел обратить всё вспять и не дать Локи сойти с ума, показать, что действительно, пусть не по крови, но старший брат, который способен защитить. И норны предоставили ему шанс. Тогда, когда он не в силах им воспользоваться. Кровное родство не значило ничего. Фригг не родила Тора, но была его матерью, за которую он готов был убить. С Локи не могло быть по-иному. Никакие Бальдры и никакие проступки, никакие кровные узы и никакие Одины не имели права отбирать у Тора единственного брата. - Ник… Глупец ты, Ник, – бормотал Локи, а душу громовержца выворачивало наизнанку. Речь мага становилась лихорадочной, неразборчивой и тихой. – Я знаю, что можно обойти законы… но это время, Пеппер, а не требование убежища… Да о чём вы все? Я не понимаю!.. Она ждала тебя, Стив… - Локи, они мертвы! – взывал к разуму мага Тор. – Пойми, пожалуйста! Они мертвы! - Спрятал сокровище, чтобы оно не попало в дурные руки? Под толстым слоем льда… Я знаю твою историю, Стив! Мне Коулсон все уши ей прожужжал! – Локи рванулся было вперёд, но его брат держал крепко. – Танос… Да почём я помню?! - Но ты знал, что Тессеракт на Земле, – голос Джейн стал полной неожиданностью. – Хотя знать этого в прошлом не мог. Парадокс. - Ма-а-агия, – из горла вырвался каркающий смешок. Локи застыл. Хотелось хорошенько выругаться и четвертовать собственный мозг, погрузившийся в темноту глупости. Маг крепко зажмурился. Он нестабильное вещество, он парадокс. Для себя в прошлом просто несуществующий мираж, который развеется, убравшись с глаз долой. Разум не способен запомнить своего владельца в будущем, потому что будущего ещё нет. - Я знал, что Тессеракт в Мидгарде, и был уверен, что переход меня не убьёт… – полубезумно шептал Локи. – Я твёрдо хотел умереть, но передумал. И пошёл на Землю, будучи уверенным, что Старк сможет помочь с Тессерактом… Я нестабильное вещество, но у меня в прошлом был проводник, который погасил ненужные реакции. И я его забыл. Провернуть руку, надавить на большой палец Тора и вырваться из хватки – Ингемар хорошо вбил приём в голову. Локи рванул вперёд на собственный голос, оставляя брата позади. Себе в прошлом он нужен больше. Никто не придёт на помощь к Локи, кроме него самого. За спиной раздался крик Тора, он приказывал вернуться. Но маг не слышал этого, даже боль, казалось, отступила, но паника и невероятное желание выжить любой ценой лишь притупили её, позволяя сконцентрироваться на важном. Разум лихорадочно перебирал все несоответствия, все странности, которые произошли с Локи после Бездны, и сортировал их. Боль нарастала, но инстинкт выживания пока побеждал. Всю беседу требовалось продумать заранее, потом не останется сил, чтобы соображать. Хотя бы остались силы, чтобы говорить. Рядом с эпицентром гораздо больше шансов превратиться из нестабильного вещества в бесполезный продукт распада. Реакцию надо провести с максимально возможным процентом полезного действия. Крик прошлого становился всё громче, Локи приближался, но его скорость уменьшилась. Все мышцы сводило судорогой, внутренние органы просились наружу, собственные инстинкты тела пасовали: требовали уйти, бежать без оглядки от боли и в то же время приказывали спасать себя другого. Тело отказалось повиноваться. Рухнув на колени в вязкую трясину из ничего, Локи едва не взвыл – цель была близка. Из последних сил он полз вперёд, руки по локоть ушли в никуда. Маг рванул вперёд, и его пальцы вцепились в холодную, скользкую ткань. Плащ. Вокруг яркими цветными фейерверками закручивалась боль. Локи не понимал, как он её видел. Намотав часть ткани на кулак, маг сел на колени и резко потянул на себя плащ. Кто-то рухнул прямо ему в объятия, фейерверки слепили и взрывались с громким треском, мешая услышать собственные мысли. Крик утих. Одной рукой Локи сгрёб волосы на затылке, не давая схваченному двигаться, пока пальцы другой руки порхали по лицу, в попытке понять он это или не он. Вроде его нос, вроде его форма лица и тонкие губы, из которых вырывалось жаркое дыхание. Удерживая за подбородок, большим пальцем маг скользил вдоль верхней губы – в уголке у него был едва заметный шрам, который он заработал ещё ребёнком, ударившись об угол стола. Рубец был на месте. - Слушай меня, – Локи напряг руку и потянул за волосы, прижимая спину своего прошлого к груди, – ты обязан выжить. В горле стоял ком желчи. Маг вновь переживал свой приход в сознание после битвы с Таносом, словно его кожу опять разъедала кислота. Локи чудилось, что во тьме он видел, как пузырилась и таяла его рука, оголяя кости. Внутри черепа рванула ядерная боеголовка. Время ненавидело игры с собой. Пришлось напомнить себе, что это только начало: пока он не менял время, лишь латал дыры в кружеве своей судьбы, но на Земле они с Тором собирались переплести неугодный кусок. Небытие станет подарком, а не расплатой. Перехватив за плечи, маг повернул прошлого себя лицом. Тут же вспыхнул слабый, тусклый огонёк на чужой ладони, и Локи встретился с расширенными от ужаса собственными глазами. Пальцы его прошлого прошлись по значительно отросшим со временем волосам, по лицу и застыли около кромки абсолютно иного доспеха, который сделали на заказ, когда он впервые возвратился из Бездны. Тор предпочитал нормальную, по его меркам, одежду для последнего путешествия, а не человеческую чушь, и принёс в темницу подобную смену. Не в бинтах же идти. - Ты старше, – разомкнуло спекшиеся от крови губы его прошлое. – Но отсюда не выбираются… Я знал, на что шёл. - На глупость! – Резь становилась практически невыносимой. – Отсюда есть выход, но начнутся проблемы. И большие. Придётся прятать сокровище, но я – твоя толща льда, гарант, что сокровище не уйдёт в дурные руки. Твой разум меня не запомнит. Сведения подёрнутся пеленой, но останутся. Я для него, – Локи щёлкнул прошлое по лбу, как делал ранее Старк, – не существую, потому что нестабильный парадокс. Маг вздрогнул, когда пламя выхватило искры безумия в собственных глазах. Он уже и забыл, насколько был плох. Ладони крепче сжали плечи, словно этим Локи старался передать одинокому прошлому ту поддержку, которая так была нужна тогда и которой так всегда не хватало. - Мне надоели её игры, – шептало прошлое. – Это невыносимо. Он постоянно повторяет «нет», чтобы я ни делал. А она не даёт об этом забыть… - Это скоро закончится, – не моргнув глазом, соврал Локи. – Тут буквально ничего и ты выберешься. Я знаю, я помню, я – это ты, но только я всё прошёл. Или ты позволишь себе убить меня? Посмотри на меня… Знаешь, Мидгард… – маг осёкся. Ни слова про Землю. Впереди – Танос. – В Мидгарде – Тессеракт. Ты и представить себе не можешь, как нас вознёс отец, когда мы его вернули. Мы не были в тени Тора, Тор был в нашей тени. Вот оно! Жажда любой ценой уесть старшего брата, которая долгое время двигала его вперёд. Она не оставит ни единого шанса Бездне прикончить его. Он вывернется из любой ловушки, чтобы угодить отцу и растоптать Тора. Месть – прекрасный мотив. - Но у нас были конкуренты, – продолжил говорить маг. – Им нужен Тессеракт, и они искали наши болевые точки. - Мать. – От эмоционального опустошения не осталось и следа. Желание оказаться достойным и злость позволят продержаться. - Они не должны узнать, кто для нас Фригг… - И кто наш отец, иначе поймут. Самовнушение? - Именно, – кивнул Локи. – Не думай о них, но зови Хеймдаля на помощь сразу же. - Он ненавидит меня, – покачало головой прошлое, но отразило улыбку мага, догадавшись, – подставить мимоходом любимого цепного пса. Большая часть знаний сотрется из разума вместе со своим повзрослевшим лицом, но основные «крючки» долго будут напоминать о себе. Сознанием он ничего не поймёт, однако подсознание станет работать на полную. Надо было зашивать последнюю дыру – боль становилась просто неописуемой. Уткнувшись лбом в плечо своего прошлого Локи, постоянно делая паузы, чтобы отдышаться, медленно растолковывал: - Тони Старк… Просто запомни… Он – это ты, только… только в человеческих масштабах… Никто… Локи, никто нас не спасёт, кроме нас самих… Тессеракт… Мидгард… - Что с тобой? – спросило прошлое. Нужны рога, чтобы удержать твой нимб, Ло-ки? Невозможный голос, чьего проявления маг ждал с самого начала, ворвался в разум. Её бешенство острыми когтями раздирало его самого. Волосы стали дыбом, как у дикого животного в попытке напугать заведомо сильнейшего противника; спугнуть тварь прикинувшись мёртвым не получится. - Ты… ты это слышал? – Под его ладонями дрожало тело. - Б… Бездна, – с трудом выдохнул Локи, кивая, и оттолкнул себя, но тот, наоборот, вцепился в мага, не давая ускользнуть. Бог обмана полагает, что бог обмана ему не врёт. Отчего же бог обмана вновь пришёл сюда? Маг зашипел, заприметив, как менялось лицо его прошлого во время слов твари. Она искушала, настраивала его против самого себя. Лишь хватка другого не позволила Локи упасть навзничь, его удержали. Бездна щерилась, обнажала острые шипы и готовила ловушки. Сам того не подозревая, маг перешёл невидимую черту: теперь тварь не игралась, она желала их смерти. Локи предпринял ещё одну безуспешную попытку освободиться, но был чересчур слаб. - Если я выбрался, то почему я здесь? – Маг, тяжело дыша, поднял голову и вздрогнул. Чёрная, маслянистая пелена скрыла зелёную радужку глаз. Решение оформилось быстро – бежать, спасаться, пока она не обратила его в пыль на канве норн. - Ты веришь лживой суке, но не самому себе? – Локи очутился с собой нос к носу. – Я хочу жить, идиот! В Бездне любая травма заживала на нём практически моментально: магия и желание выжить делали своё дело. Маг резко отстранился и локтем ударил себя в нос. Послышался крик боли, прошлое отцепилось, но Локи с изумлением понял, что кричал он сам. Из разбитого носа по губам текла кровь. Будущего без прошлого не бывает. Тварь глумилась. Любая травма, нанесённая ему прошлому, отразится на нём. Только из-за невероятного упрямства Локи смог встать на ноги и сделать несколько шагов прочь, подальше. Прошлое его не вспомнит. Рука инстинктивно дёрнулась, раскалённым прутом пронеслась по телу боль. Кровь стекала по пальцам и падала в трясину, будто маг совершал древнее жертвоприношение. Тут же последовал следующий удар – в скулу. Локи обхватил голову ладонями. Бездна охотилась на них обоих: каждая рана прошлому отразится на будущем. А есть ли оно у тебя это будущее, бог обмана? Маг бешено озирался по сторонам. Надо найти Тора и убираться. Но старшего брата нигде не было, даже отзвуков голоса не доносилось. Локи остался в кромешной тьме один на один с тварью. Тор бежал, пока были силы. Он не разбирал дороги, вокруг стояла одна лишь одинаковая тьма. Только Тессеракт тускло светил, но сияния было слишком мало, а вокруг клубилась темнота. В боку кололо от быстрого бега, а горло уже саднило от криков. Сердце сжимала металлическими острыми когтями паника. Локи – один. Тор разворачивался и бежал обратно, но ему постоянно казалось, что всё тщетно. Ни единой зацепки, ни единого намёка – одна сплошная топь, темень и тишина. Локи просто выскользнул из рук и пропал. Не было слышно даже воплей из прошлого. Громовержец подымал Тессеракт повыше, надеясь, что младший брат сумеет заметить свет артефакта, но ничего не происходило. Чьи-то пальцы коснулись его запястья, и Тор едва не завопил от радости – Локи нашёл его. Но улыбка померкла, стоило только развернуться. Паника вновь вцепилась в Тора своими когтями. Перед ним сверкали зелёные глаза, но это был не брат. - Я умер? – слабо спросил Тор. – А Локи? - Где он? – ответила вопросом на вопрос Хэла, крепче стискивая его ладонь, будто боялась потерять. – Нет, ты не умер. Книга умерла, и смерть вместе с ней. - А разве ты не… Хохот Хэлы испугал даже Бездну. Тварь отступила, втягивая свои ядовитые шипы, и обнажила часть путей, видимых только надрывно смеющейся царице мёртвых. Она знала тьму и видела её оттенки. А Тора даже не удивляло её присутствие. «Только бы ты помогла найти Локи», – подобная мысль была выгравирована на нахмуренном лбу. - Я не смерть. Я, если хочешь, страж смерти, – пояснила она, осматривая дороги. Далеко же болвана занесло. – Смерть… – неопределённо взмахнула рукой Хэла, – она не имеет телесного воплощения, хотя миф распространён среди живых, мол, я лично решаю, когда кто умрёт. Чушь! Но Рагнарёк эти маги – Нифльхайм стал им периной, наполненной битым стеклом – завязали на меня. Хотя я всего лишь придворный шут королевства, где нет короля и никогда его не было. А народная молва считает королём меня, потому что шутовской колпак мерещится короной. Тор покорно брёл рядом, постоянно одёргиваемый царицей мёртвых. Пути, проложенные в Бездне, были чересчур тонки, словно канаты они опоясывали её, и малейший шаг в сторону мог стать роковым – они потеряются. Хэла деланно беззаботно несла чушь, чтобы не дать ни малейшего шанса громовержцу подумать, ибо считала, что это чревато. На конфликты не оставалось времени. Мантия тлела, будто её смочили маслом и подожгли. Из мирного наблюдателя время обратилось в опаснейшего врага. Тор чуть сильнее сжал ладонь девы, и Хэла услышала треск, с которым лопнула превратившаяся в пергамент кожа руки. Рваный выдох аса раздался сбоку: под высохшей кожей он явно чувствовал только кости. - Не обращай внимания, – глаза были сухими, хотя Хэле до боли хотелось рыдать, а потом бить и бить проклятых Жрецов огненным хлыстом, пока от их душ ничего не останется. – Производственные накладки. - Отчего это? – хрипло произнёс Тор фальшиво-спокойным тоном. Но дева слышала, как неистово колотилось в суеверном ужасе сердце храбреца. - Проклятье Жрецов, – скупо бросила она. – Я им не понравилась. - И за это с тобой так поступили?! Хэла обернулась, недоверчиво взирая на потерянного громовержца. Негодование было подлинным, и это сбивало с толку. Даже спустя тысячелетия болело, как от гнойной раны. Капкан на неё расставлен был с толком: шрамы от кандалов на мёртвой плоти не заживают вовек. Вечная память проклятым ублюдкам. - Они сочли меня смертью, а смерть не может быть живой или быть в мире живых. - Бесчестно, – выплюнул Тор. От сочувствия аса, от не брезгливого прикосновения тёплой плоти живого захотелось взвыть. Вероятно, Хэла была мёртвой, но по биению жизни она скучала сильнее всего. Обречённая быть погребённой под собственным прахом с самого первого шага по тропам Бездны, царица мёртвых упрямо смотрела вперёд, сжимая губы. Её единственная надежда выйти из неравного боя с минимальными потерями – это помочь совершить суицид двум идиотам, один из которых оказался первым искренне сочувствовавшим ей с момента пленения в темнице гниющего тела. - У тебя в волосах… – Тор запнулся. – Ну, светится что-то, как золото. - Знаю, – прищурилась Хэла, глядя вдаль. – Запомни, Тор, пока я не рассыпалась тленом: прошлое, даже если оно будущее, нельзя уничтожить. О нём можно просто забыть… Проклятье! - Что ты видишь?.. Что?! На извилистой соседней тропе она заметила Локи, окружённого со всех сторон острыми ядовитыми шипами Бездны. Избитый, окровавленный, он погружался во тьму. Тварь медленно убивала его, обращая против него его же прошлое. Каждая рана, нанесённая здесь, возвращалась сторицей. Прошлое боролось за жизнь будущего, но убивало его. Один из чёрных шипов проткнул насквозь предплечье мага и впрыскивал в него свой яд. Локи поднял голову, пустым взором, запорошенным пеленой Бездны, оглядывая всё вокруг. Перед лицом полыхнули гневом знакомые зелёные глаза, послышался испуганный вопль брата. Мага подняли, и щеку обожгло болью, но травмированная рука привычно сжала прохладную сферу артефакта. Тихий гул осколка Вселенной успокаивал и давал силы. Под его напором дурман твари развеялся, но зелёные глаза по-прежнему маячили перед Локи. Тонкие, сухие губы растянулись в улыбке. Взгляд мага скользнул ниже, а пальцы коснулись тонкой ткани, от которой исходил почти незаметный пар. Ладонь коснулась шершавой, как пергамент, щеки, и Локи с трудом выдохнул: - Моя дочь, Хэла… Ты дура?