Let it Linger

1999 – Рей Рей помирилась с Роуз в тот же день, когда застала ее крадущейся назад в свою комнату. Несмотря на это, между ними до сих пор витало неразрешенное напряжение, а сама Рей, всякий раз оказываясь в компании омеги, стала внимательнее относиться к своим словам. Особенно когда дело касалось Бена. Она решила не расспрашивать Роуз о ее отношениях с темноволосым альфой. Это было бы слишком легко. И ее любопытство наверняка спровоцировало бы тот самый разговор, которого Рей боялась как огня. Поэтому она решила занять позицию стороннего наблюдателя, выжидая. А когда поняла, что подобная тактика не даёт ожидаемых результатов, стала осторожно прощупывать почву, чтобы увидеть, всплывет ли в разговоре Бен или нет. Но все напрасно. И тогда Рей, потеряв всякую надежду, решила самостоятельно выследить его и в случае чего потащить за собой Роуз. Конечно же, она делала это не болтовни ради, а чтобы будто невзначай пройти мимо него и получить хоть какую-то реакцию. Так же она стала тщательнее принюхиваться, надеясь учуять интенсивность их реакции друг на друга. И в то время, как аромат Бена становился ярче и насыщеннее, запах Роуз оставался неизменно нейтральным. Но и эти наблюдения не предоставили Рей никакой ценной информации, она лишь сильнее расстроилась, когда поняла, что осталась ни с чем. Роуз и Бен не взаимодействовали в стенах школы, вообще не смотрели друг на друга. А маленькая омега пахла только собой, поэтому Рей даже не знала, что делать дальше. Она чувствовала, что оказалась в тупике. Проходили недели, а Роуз продолжала крутиться в компании Рей. Бен же, по всей видимости, проводил время в одиночку. Рей заметила это. С тех пор, как она стала обучаться в Первом Ордене, так ни разу и не видела его в компании своих «друзей», альф, которые каждую пятницу приходили к ней на работу, чтобы превратить ее жизнь в сущий ад. Между собой эти идиоты, конечно же, неизменно продолжали общаться, отвешивая свои фирменные тупые шуточки. Порой Рей замечала, как они травили учеников помладше или шептались подобно крысам о том, что это она прикончила Палпатина. Но Бена с ними не было. Сначала Рей особо не придавала этому значения. Просто думала, что альфа включил режим высокомерия. Будто он был выше того, чтобы зависать с такими придурками. Но всего пару дней назад она стала свидетелем, как Фазма, девушка-альфа, во время обеденного перерыва сорвала с его головы наушники. И тогда Рей пришла в ярость. Она заметила, как его большие руки вцепились в наушники, как раздулись ноздри, и Рей на мгновение потеряла голову. Она была готова немедленно направиться к ним и оттаскать Фазму за ее блондинистые волосы. И к черту тот факт, что она определенно проиграет в этой драке. У Рей возникла цель, и ей стало наплевать на последствия. Бен мой. И эта мысль отрезвила. Потому что — нет. Бен не принадлежал ей. Приходилось снова и снова напоминать себе, что он ей даже больше не нравился. И кипящая ярость снова дала о себе знать. Бен может постоять за себя. И действительно — альфа с неприкрытой злостью в глазах повернулся к белокурой амазонке и гаркнул ей что-то в лицо. Рей не могла разобрать ни слова, но альфа, возвращаясь к своему столу, выглядела так же сердито, как и осатаневший Бен. И только после ухода Фазмы его плечи постепенно расслабились, он снова надел наушники, возвращаясь к своим делам. — Кажется, они все ненавидят его. Почему? — как-то спросила она у Роуз, кивая в сторону Бена. К удивлению Рей, омега в ответ лишь рассмеялась. — Что? — переспросила она. — Ничего. Просто не ожидала, что об этом спросишь именно ты. Она сжала губы в тонкую линию — лучше промолчать, чтобы потом не винить во всем свой длинный язык. Но Роуз все же ответила, хотя, возможно, Рей этого и не заслуживала. — Думаю, они попросту злятся на него, потому что Бен с ними больше не тусит. По правде говоря, он уже давно с ними не общается. Раньше он был, типа, их лидером. — Подожди… что? Правда? Рей бы никогда и не подумала — даже представить не могла — что Бен Соло когда-то был лидером этих пустоголовых альф. Более того, он и сам ей об этом никогда ничего не рассказывал. Даже тогда, когда они, казалось, наладили отношения. Рей едва удалось побороть приступ ярости. — Хотя с первого же дня они были прям не разлей вода. Я уверена, что его альфа-статус сыграл в этом самую последнюю роль. Думаю, тут дело в его дедушке, который был одним из основателей этой школы. Теперь Рей казалось, что Роуз пыталась обдурить ее. — Нет, но… Энакин Скайуокер основал Первый Орден вместе с моим дедом… У нее в голове не укладывалось, что же это значит? — Энакин Скайуокер и был его дедом, Рей, — медленно произнесла Роуз, будто разговаривала с имбецилом. Возможно, так и было, потому что сейчас она чувствовала себя самой настоящей идиоткой. — Я… я об этом не знала. Когда-то их деды были друзьями. А затем стали заклятыми врагами. Прямо как она и Бен. Возможно, это наследственное. Возможно, им суждено ненавидеть друг друга. — Он особо об этом не распространяется… может, просто не хочет ворошить прошлое. В любом случае, ты много чего о нем не знаешь, Рей. Роуз одарила ее тяжёлым взглядом. Она не смогла в полной мере расшифровать его значение, но все равно ощутила, как тело окатило волной стыда. И когда Рей уже открыла рот, чтобы наконец расспросить обо всем Роуз, к ним подбежала Кайдел и принялась тараторить о каком-то развлекательно-романтическом телевизионном шоу, после чего у нее уже не было возможности задать желаемый вопрос. Вместо этого она просто села, бездумно пялясь в сторону Бена и размышляя обо всех тех вещах, о которых ей все равно было не суждено узнать. И список этот вышел довольно-таки… объемным. Прямо солидным. Рей задалась вопросом, а знала ли она его на самом деле? Некоторое время ей казалось, что да. Рей чувствовала зародившуюся между ними связь, которая ощущалась чем-то совершенно новым, от макушки до кончиков пальцев волнующим. И эта связь побудила ее совершить опрометчивое решение. Но в тот момент Рей как никогда была уверена — он испытывал то же самое. Сейчас же она знала, что произошедшее между ними в действительности было самой настоящей ложью, предлогом, дабы заполучить желаемое. Он не тот Бен, который одним пятничным днём зашел в богом забытую закусочную. Тот Бен был идеализированным Беном, которого она придумала у себя в голове, чтобы хотя бы раз в жизни почувствовать себя не такой жалкой. Но, возможно, он все-таки не был таким ужасным, а значит, Рей снова поспешила с выводами. 1997 Первоорденские ушлепки, как их любя обозвал Финн, проделывали это свое убогое представление неделю за неделей. Они приходили, изводили ее и Финна, а затем оставляли после себя груды мусора. Но Бен всегда помогал ей. Во время четвёртого визита он наконец сказал Рей свое имя, да так быстро, что она едва сумела разобрать его в бурном потоке слов. Звали его Бен, и это знание наделило ее ощущением, будто ей вручили самый настоящий подарок. Будто она наконец овладела чем-то особенным. Важным. Каждый раз она пробовала давать Бену новые команды. Такими темпами ему определено нужно будет выплачивать зарплату. Во время четвёртого визита Рей попросила его помыть за нее полы. Во время пятого ей удалось заставить Бена извлечь из мусорного бака все отходы и починить ножку стола. Во время шестого Рей позволила себе гораздо больше, сказав ему опуститься на четвереньки и отодрать из-под стола жевательные резинки. Бен послушно выполнял ее задания. Более того, проделывал он все это весьма охотно. Порой, работая, он пытался заговорить с ней. Бен спрашивал о самых простых, иногда даже глуповатых вещах, типа: какой у нее любимый цвет или кто бы выиграл в битве между мистером Блобби и красным Телепузиком. Сперва она просто отвечала, не задавая встречных вопросов. Рей сказала себе, что не хотела о нем ничего знать. Но вскоре обнаружила, что ей безумно нравилось, как во время каждого ее ответа расцветал его удивительный аромат, заполняя ноздри. Особенно когда она хвалила его. Или благодарила. Поэтому с каждым разом Рей старалась делать это больше и больше, начав испытывать зависимость от запаха Бена. Став омегой, Рей изо всех сил старалась подавлять собственные инстинкты. Эта принадлежность только усложнила ее и без того нелегкую жизнь. Но оказываясь в обществе Бена, ей начинало казаться, что вся эта омежья фигня на самом деле была не такой уж и ужасной. Что не все альфы были такими же отморозками, как и его друзья. После его последнего визита ей даже стало чуточку стыдно. Бен так усердно работал, отдирая из-под стола окоченевшие жвачки, и было бы ложью сказать, что она не хихикала себе в кулачок, наблюдая за его стараниями. Ведь она была рада, что не ей приходилось проделывать всю эту грязную и изматывающую работу. С каждым днём ее нежность к этому большому, доброму альфе увеличивалась в геометрической прогрессии. Как и чувство вины. Рей думала, что, возможно, ей совсем не следовало вот так бесстыдно пользоваться человеком, который одним своим присутствием дарил ощущение безопасности. Сперва Рей оправдывалась тем, что ей было крайне приятно наблюдать, как этот богатенький американец исполнял все ее просьбы. Ведь это его друзья раз за разом превращали ее рабочее место в помойную яму. Но чем дольше Рей наблюдала за ним, тем отчетливее видела, с каким отчаянным рвением он проделывал всю эту работу. Насколько сильно ему хотелось угодить ей. Вся ее голова была забита тем, как бы сблизиться с ним. У нее была пара идей, просто Рей не знала, хватит ли у нее смелости, чтобы исполнить задуманное. А еще не знала, насколько серьезно был в ней заинтересован Бен, не беря во внимание ее запах. Он похотливый альфа, а она недавно проявившаяся омега, поэтому Рей не могла выбросить из головы мысль, что он попросту забавлялся с ней интереса ради. Конечно же, Финн был неизменным свидетелем этих откровенно странных отношений. Рей знала, что их взаимодействие вызывало у него недоумение, но, казалось, ее друг списывал все это на типичное альфа-омега поведение. Финн время от времени кидал на нее несколько сбивающие с толку и вроде-бы-незаметные осуждающие взгляды, но ни о чем не спрашивал. Возможно, ему тоже доставляло удовольствие наблюдать за тем, как Бен исправно выполнял за них всю эту грязную работу. Финн нарушил молчание только во время седьмого визита. Рей видела, как он, едва заметив ее на пороге, надул щеки, дабы не разразиться ругательствами. От одного ее вида у него едва глаза на лоб не вылезли, словно он ее не узнал. — Чего это ты так вырядилась? — спросил Финн, стараясь звучать максимально незаинтересованно. — Ничего не вырядилась, — ощетинилась Рей и моментально накрыла рукой новехонький чокер. Возможно, она прикупила себе кроссовки. Возможно, немного завила волосы. И возможно, обвела губы карандашом и накрасила их блеском. И, да, вполне вероятно, что она даже покрыла ресницы тушью Great Lash. Но это совсем не означало, что она «вырядилась». — Но так и есть, — воскликнул Финн. — Ты накрасилась и все такое. Раньше я не замечал за тобой подобного рвения. Обычно ты одеваешься на работу как… даже не знаю… как бомжиха. — А может, я хочу хоть один раз в жизни выглядеть прилично! — закричала она и кинула в него грязное полотенце. Финн вернул бросок, а после замер. Рей чувствовала, как он прожигал в ее затылке дыру, пока она продолжала подготавливаться к смене. — Аааа, ясно. Повернувшись к Финну, она увидела на его губах знающую ухмылку.  — Что? — огрызнулась Рей. — Что это у тебя за взгляд? — Просто понял, чего это ты пришла вся такая шикарная. Это ради того стрёмного альфы, верно? Рей едва не подавилась воздухом. Ей пришлось отвернуться от друга, а иначе он бы принялся дразнить ее до тех пор, пока она не приобретёт оттенок спелого томата. — Все они стрёмные, — с напускным безразличием ответила Рей. — Ты знаешь, кого я имею в виду. Того, с огромным носом, ушами и типа-как-у-Бэкхема волосами. — …он не настолько стрёмный… — пробормотала она. — Пф. Он выглядит как потенциальный отпрыск того парня из «Скорости» и Микки Мауса. — По крайней мере, у него интересная внешность. В нем что-то есть, — отрезала она. — А тебе нравятся только хорошенькие парни. — Не смей, — выдохнул Финн и вскинул руки к груди, словно она своими словами поразила его в самое сердце. — Разве не ты всего два дня назад говорил, что твой идеальный тип — это Пэт Шарп, и что никакой другой мужчина в жизни с ним не сравнится? — Пэт Шарп нравится абсолютно всем! Потому что он, блять, Пэт Шарп! И тебя тоже привлекают хорошенькие парни! Мг, вспомни, как некоторое время назад сходила с ума по Леонардо ДиКаприо. А по тому музыканту из Блюр? — Деймон Албарн человек искусства! И мне он нравится не потому, что он сексуальный, Финн. Он музыкальный гений! — Музыкальный гений, который, к тому же очень сексуальный, — фыркнул Финн. — Черт. Заткнись, — внезапно перебила его Рей, более не желая развивать эту тему. — В любом случае, я биологически предрасположена быть заинтересованной в типа-Бэкхэме. И кто знает, что в этом настоящее, а что нет. Финн наградил ее взглядом, который Рей расценила как разочарование, приправленное доброй долей непонимания. — Но тебя же не заинтересовали другие, верно? Ты не вьешься возле них и не строишь им глазки. Я имею в виду, ты же определено должна знать, что это работает совсем не так, Реймундо. У тебя есть выбор. — Не нужно мне рассказывать о том, как работает моя разновидность, — рявкнула она. — Ты бета. Тебе не понять. Финн, умолкнув, впился в нее взглядом, и Рей была благодарна, что ее друг не стал развивать эту тему. Ей совсем не нравилось ссориться с ним. А еще она знала, что Финн всегда найдёт чем ответить. Должно быть, свои последние слова он выразил максимально тактично. — Ты права. Прости. Она не ответила, и после этого они вернулись к своим обязанностям. Обслужили несколько клиентов, время от времени сменяя друг друга за мытьём посуды или готовкой. Спустя час Рей полностью остыла, надеясь, что Финн тоже умерил свой пыл. Увидев, что он занял оборонительную позицию, она, отпустив последнего посетителя, решила проявить инициативу первой. — Говоришь, потенциальный отпрыск парня из «Скорости» и Микки Мауса? — захихикала Рей. — Думаю, я попал в яблочко, — серьезно заметил Финн, и она была безумно рада слышать в его голосе нотки юмора. — Не вижу ничего подобного, но даю тебе пять очков за креативность. — Можешь взглянуть поближе. Он как раз идёт в нашу сторону. Ее голова моментально обратилась к входной стеклянной двери, и Рей увидела приближающегося Бена. Одного. Без дружков. Что-то вспыхнуло в животе. Тепло. Нежность. Альфа пробирался сквозь дождь, сжавшись в своем сером джемпере под тонкой джинсовой курткой. Открыв входную дверь, он мгновенно обратил на нее свой взор и одарил милой, молчаливой улыбкой. Затем сразу же прошёл к стойке, чтобы сделать заказ. Рей отпихнула Финна, — у него хватило ума не спорить, после чего тот бесшумно скрылся за задней дверью. — Привет, — тихо и несколько скромно произнёс Бен. — Привет, — легко ответила она. — А где остальные? — Наступили весенние каникулы. Все разъехались по домам. — Но не ты. — Нет, — почти торжественно произнёс он и замолчал. Рей кивнула. Должно быть, это был их самый содержательный разговор за все время. — Будешь что-то заказывать? — Да, жаренную картошку, пожалуйста. — Ты всегда ее заказываешь, — заметила она, записав заказ. — Тебе вообще нравится рыба? — Эммм… нет. Не совсем. Рей, даже не зная почему, улыбнулась. — Ладно. Скоро принесу. Здесь или с собой? — Здесь. Ее улыбка стала еще шире. Бен вручил ей пятак и сказал оставить сдачу себе. По привычке Рей хотела было кинуть монету в жестяную банку, но он накрыл ее ладонью, шепнув, чтобы она положила ее к себе в карман. Должно быть, Бен заметил алчную натуру Платта, еще когда эта рыба-капля в прошлую пятницу заходила проверить обстановку. Рей отправила сдачу в карман, планируя разделить ее с Финном. В этот раз Бен не стал садиться в углу. Все столы были свободны, поэтому он занял то место, с которого было удобнее всего смотреть на нее. Они кидали друг на друга осторожные взгляды, и Рей стала ждать, пока приготовят картошку. Она смотрела на него. Он смотрел в ответ. Она отводила взгляд. Он все так же смотрел на нее. Она снова перевела на него взгляд. Они обменялись улыбками. Все их жесты на грани, но никто из них не произнёс ни слова. Так странно наблюдать его одного без привычной шайки-лейки, целью которой, как казалось Рей, было вывести ее из себя или же нагадить, чтобы ткнуть ее мордочкой в оставленное ими дерьмо. Теперь она не сомневалась. Бен пришел ради нее. И это осознание пробудило в ее животе тысячи бабочек. Лицо окатило жаром, а ладони вспотели. Пластмассовый чокер внезапно стал тесным, грозясь действительно задушить. Она могла поклясться, что никогда в жизни не испытывала ничего подобного. Ни с Леонардо ДиКаприо, ни с Дэймоном Албарном. И точно ни с каким другим парнем. Возможно, такая реакция была обусловлена ее омежьей сущностью. Возможно, вся эта канитель с альфа-омега динамикой окончательно сорвала ей крышу, и она совершала величайшую ошибку. Но Рей хотела его. Поэтому решила идти напролом. Финн поставил рядом с ней порцию картошки, и она не преминула заметить тот его подозрительный взгляд, которым он окинул ее и Бена, прежде чем снова исчезнуть за задней дверью. Она схватила порцию и, покинув место за стойкой, направилась к Бену. Он собирался поблагодарить ее, но замолчал, когда Рей села прямо напротив него. — Ты бы… — начала Рей, но отвлеклась на маячущую за стойкой фигуру. Рей повернулась, увидев, как из-за двери за ними подсматривал Финн. Ее друг тотчас же отвернулся, делая вид, что с головой погружён в какую-то особо важную работу на кухне. Она снова посмотрела на Бена, внимательные глаза которого стали размером с блюдца, а щеки были набиты жирной картошкой. Рей прочистила горло. — Как смотришь на то, чтобы сходить куда-нибудь? — выпалила она. Будто содрала с коленки пластырь. Бен перестал жевать и уставился на нее. Рей подумала, что у нее просто не хватит смелости в случае чего повторить вопрос. Бен наконец проглотил еду, а затем выдавил: — Угу. 1999 Спустя три недели сбора всевозможной информации о природе отношений Роуз и Бена, она заметила одну подозрительную закономерность, которая, наверное, была несколько очевидной с самого начала. Каждым субботним вечером Роуз отправлялась в здание библиотеки, даже несмотря на то, что в ночное время доступ к ней был строго-настрого запрещён. Омега всегда возвращалась за несколько минут до наступления комендантского часа, прямо как в тот раз, когда Рей впервые застукала ее в темноте коридора. Рей следила за омегой через окно, уже две недели наблюдая за тем, как та на цыпочках пробиралась назад в общежитие. Осторожно поговорив с друзьями, выяснила, что субботние вылазки Роуз не были игрой ее воображения. Рей буквально сходила с ума, думая обо всех тех возможных вещах, которыми могла заниматься подруга. И каждое предположение ранило прямо в сердце. Несомненно… несомненно Роуз и Бен не занимались сексом между стеллажами. Это было бы абсурдно. Но Рей уже доводилось слышать о подобных случаях. Школа прямо кишела молодыми альфами и омегами, чей гормональный уровень просто зашкаливал. Она знала, что, несмотря на строгую дисциплину, желающие снять напряжение всегда найдут какое-нибудь укромное местечко. Как только наступили сумерки, Рей, прилипнув к окну, наблюдала за входом в библиотеку. Как и следовало ожидать, спустя пару минут через двор потрусила Роуз, проникнув в здание через боковую дверь. А Бен все никак не приходил. Рей ждала и ждала, но он так и не появился. Вскоре ожидание начало действовать на нервы, и Рей овладело любопытство. Поэтому она незамедлительно рванула в библиотеку вслед за подругой. Она осторожно проверяла каждую дверь, обнаружив, что те оказались заперты. Добравшись до лестничной клетки, поднялась по каменным ступеням. А затем услышала. Тихая музыка. Это была Аланис… как раз то, что так любила слушать Роуз. Она последовала за композицией «Head Over Feet», мелодия которой, кажется, доносилась из-за двери комнаты отдыха. А вот эта дверь была открыта. Рей легонько надавила на ручку, дабы не выдать своего присутствия. Роуз была здесь… одна. Она сидела на полу перед радио, подпевая музыке и перебирая старые кассеты и альбомы. Но ни следа Бена, и определенно никто не зажимался между стеллажами. Рей ощутила себя такой глупой. Ее воображение сыграло с ней злую шутку. Все эти недели она накручивала себя, злилась… и ради чего? Рей медленно попятилась, ей совсем не хотелось, чтобы ее заметила Роуз. Достигнув двери, она медленно повернулась… … и врезалась в грудь Бена Соло.