Переступая заветы

«Чрево» было, по Его мнению, местом очень и очень занятным. Чего только стоил персонал — немногословные, до умопомрачения увлечённые своей работой монстры являлись частью нерушимого механизма этого воистину великолепного мира, почти не знающие усталости и иной жизни. Его так же восхищали размеры «Чрева» — это был, наверное, почти целый город, погребённый под мрачной толщей воды. Судно строго следовало своему собственному уставу и расписанию. Поднимались на поверхность они исключительно не ранее, чем через месяц после предыдущего визита, да и то — это были крайние меры, если вдруг на «Чреве» оказывались «несъедобные» личности из высших сословий. «Чрево» всегда было на высоте. Он, конечно, не помнил, когда началась эта «жирная» проблема среди Его населения, зато достаточно быстро было найдено её достойное решение. Монстры, уничтожавшие запасы целых городов, были ненасытны, безжалостны и тупы, что, впрочем, сыграло Ему и «Чреву» на руку. Судно появилось буквально из неоткуда. Случилось это пришествие, кажется, лет сорок тому назад (досконально Он не помнил), а может и все пятьдесят. Обратили на «Чрево» внимание в первый же день. Он лично прибыл туда на переговоры, где познакомился с их местным правительством — о, начальница «Чрева» была истинной леди, в отличии от других ранее встречавшихся Ему взрослых. Помнится, беседы затянулись на целый месяц, вследствие которых Он успел не только заключить взаимовыгодный договор («Чрево» получало Его «жириков», убивало их, пуская на корм следующим, как их здесь окрестили, «Гостям», а душами питали сам механизм), но ещё и обрёл настоящего советника, с коим Он связывался на протяжении всех последующих лет. Хозяйка даже поведала Ему некоторые секреты воспитания для Его неугомонных детишек. Он усмехнулся. Хозяйка. Это была личность, достойная отдельной части разговора. Честно признаться, стоило только Ему заключить договор с предыдущей своей коллегой (по их с Хозяйкой меркам половина века была как раз свистнуть), как она неожиданно скончалась по неизвестной причине. Причина, конечно, известна всё-таки была, но Он решил не придавать её огласке. Убитые горем сотрудники «Чрева» не стали рубить её на вырезки и окорочка, а устроили Хозяйке настоящее прощание — спустились с трупом вниз, к корабельной огромной печи, которое там называли «сердцем», завернули в дорогие лиловые полотна (которые ранее служили в её покоях портьерами) и сожгли её, безудержно рыдая, глубоко вдыхая запах её горелого мяса и очень долго дожидаясь её полного сожжения, после чего сгребли её прах в статуэтку и соорудили целый алтарь прощания, оплакивая её каждый четверг на протяжении целой луны. Впрочем, длилось общее горе недолго. Из столицы прибыла на борт «Чрева» некая Гувернантка, посланная Им же, дабы определить степень поражения общей деятельности судна и его магической стабилизации. Быстренько пройдясь по этажам («быстренько» затянулось почти на неделю) она, наконец по-настоящему трезво оценив ситуацию, тут же задала работникам соответствующий вопрос: — Ну и где же новая Хозяйка? — на что все лишь молчаливо пожали плечами. Гувернантка звонко хлопнула себя по лбу и удалилась к себе во временно выделенные покои ныне покойной начальницы «Чрева»… где и отловила маленькую потрёпанную девчонку, засунувшую в проём в стене свою дурную голову. Женщина сразу почувствовала резкую смену окружающей ауры и аккуратно достала её из западни, после чего героически от неё оборонялась, стараясь успокоить её всеми известными ей способами. Девочка орала, брыкалась и пару раз вдарила по ней маленькими разрядами смертоносной энергии (правда, в таких почти невесомых количествах вероятность смерти снижалась почти к нулю, оставляя после себя лишь острую пульсирующую боль). Девчонка сдалась лишь на четвёртый день отчаянной обороны, наконец выйдя на переговоры с порядком уставшей Гувернанткой. Они сами были этому не рады (женщина устала настолько, что силы у неё были лишь лечь в гроб; а девочка просто была напугана), но ничего не поделаешь. В письме, которое прислала Ему Гувернантка, она вежливо сообщила, что собирается задержаться на «Чреве» на неопределённый срок, прося Его продлить ей командировку и увеличить командировачные. По итогу, женщина не вернулась на континент даже спустя шестнадцать лет, обжившись на «Чреве» и удобно воспитав его Хозяйку. Сам Он видел новую Хозяйку лишь однажды, когда прибыл заключать с ней договор о сотрудничестве. Прежняя Хозяйка была высокой, статной женщиной, умевшей отлично строить свою речь и быть на удивление скупой на неприличные и колкие выражения. Эта же «особа» от неё отличалась просто кардинально — мелкая (читайте — молодая), гордая — она до глубины своей души пребывала острячкой, обдав Его парой «ласковых» как только Он вошёл к ней в кабинет. Он отлично помнил, как Гувернантка хлопнула себя по лбу, а девчонка даже не шелохнулась, продолжая сидеть со своей глупой, напыщенной улыбкой на лице. Конечно, Гувернантка уверяла Его в письме ещё месяц назад — девочка поменялась в лучшую сторону и уже не надувается в большой красный шар от вида монстров, а спокойно ведёт беседы, слушает их и одновременно мочит «жириков». Привыкла, в общем. Он оторвался от зеркала, выходящего второй своей стороной на «Чрево», уже как тридцать минут показывающее Ему всех его фигур. Теперь Ему осталось только ждать.

***

Моно почти не слушал, о чём говорят за столом. Голова шла кругом от выпитого вчера алкоголя, абсолютно не хотя избавляться от боли. О, Око, да что за наказание! Он прикрыл глаза в надежде, что хоть они перестанут болеть. Звуки слышались лучше обычного, и он с лёгкостью мог расслышать храп спавшего рядом Морника, проснувшегося с утра лишь для того, чтобы дойти до зала собраний вместе с Моно и бросить его в незнакомой компании, отрубившись мёртвым сном. Третий выглядел умиротворёным, даже слишком. Моно скривился. Напоил его до белой горячки, что он даже испугался разбудившей их с утра Миртл, чуть не ударив её. По-хорошему надо было перед ней извиниться ещё перед собранием, но Моно как был, так и остался эгоистичной свиньёй — мало того, что напугал её, так ещё и отчитал за это. Он оглянулся и незаметно плюнул Морнику на его тёмную макушку — пусть знает, как людей лишать покоя. Морник даже не дёрнулся, и Моно разочарованно вздохнул. Рядом обсуждали свои дела Первый и Четвёртый, порой заливаясь громогласным смехом, от которого едва не тряслись стены. Они, если судить по тому, что слышал Моно, вели дебаты о предстоящем чемпионате Бельвенгарда, в котором их любимые команды — их собственные сборные, разумеется — будут играть на противоположных сторонах. Четвёртого мэра Моно видел впервые. Это был огромный, крепкий мужчина (мужлан скорее — думал он), который при встрече чуть не убил Третьего одним мощным ударом, а затем извинился за своего коллегу перед ошалевшим Моно, который к мужчине ближе чем на три метра не подходил. Четвёртый, хоть и смотрел на него снизу вверх (выше их с Морником так никто и не нашёлся), но внушал страх с уважением одним лишь своим видом, и Моно так и не отважился с ним заговорить. И сейчас, смотря на то, как Первый вступил с мужчиной в спор, он наполнялся чувством собственной никчёмности — общался с ним лишь Морник, да и судя по всему его в «мэрском» обществе особо не жаловали. По другую сторону от Моно сидела девушка, почти всё время молчавшая и в открытую пялившаяся на него, изредка потирая ладони и глубоко вздыхая, словно собираясь начать разговор, но так и не решаясь на это. Единственное, что он рассмотрел, были её светлые прямые волосы и тёмные глаза на длинном худом лице. С каждой секундой её пристальный взгляд всё больше злил Моно. Нет, ну приспичит же людям настроение ему портить! У него и в обычное время проблемы с агрессией были, а тут, с больной головой, и подавно. Он стиснул зубы, злобно рыкнул и повернулся к девушке. Её лицо оставалась таким же беспристрастным, лишь в глазах зажёгся лёгкий огонёк интереса. Моно, стараясь сделать голос наиболее спокойным, спросил: — Я Вам очень интересен? — Именно. — не медля ответила она, глядя ему в глаза. Моно развернулся к ней всем корпусом тела, подпёр подбородок рукой и чуть прищурился. — И чем же? — усмехнулся. — Аура у Вас интересная. — протянула она, продолжая гляделки. Она чуть повела носом в сторону, что не укрылось от внимания Моно. Либо ты врёшь, либо я параноик. — Надеюсь, что не в плохом тоне. Иначе будет немного обидно. Слова девушки Моно не более чем забавили, да и она выглядела, мягко говоря, не совсем вменяемо. Сейчас он смог разглядеть её более внимательно: под тёмно-серыми глазами залегли ярко-синие, почти чёрные синяки; в светлых волосах был обнаружен не один колтун; а на коже возле глаз и уголков рта красовались редкие морщинки. — Вынуждена огорчить Вас. Что? — Что? — повторил он вслух, но девушка прижала ко рту указательный палец и зашипела. — Т-ш-ш-ш. — она не отрывала от Моно свой взгляд. — Можно мне?.. Девушка протянула к нему свою тонкую руку. Моно безразлично кивнул. Казалось, только это ей и надо. Она ткнула пальцем ему в переносицу. — Терпи. — шепнула девушка, на что Моно удивлённо покосился на неё и подумал, что она, должно быть, не очень удачно над ним шутит. Он пожалел о своих мыслях в тот же миг, как она пустила через палец свою энергию в его голову. Моно беззвучно открыл рот, выгибаясь в спине. Его былую боль перекрыла в мгновение ока новая, огромная волна настоящей адовой муки. Перед глазами всё плыло и он в полной мере ощутил всю обширность своих нервных каналов, когда от мозга боль перетекла по артериям в шею, будто разрезая его плоть серебряным ножом. Сердце забилось чаще. Моно казалось, что он сейчас умрёт. — Как я и ожидала. — раздался над ухом задумчивый голос девушки. Моно неожиданно захотелось взвыть — пока он корчится от боли, она спокойненько размышляет. Конченная сука. — резюмировал у себя в голове Моно, начинавший постепенно терять сознание. Ему казалось, что вся боль из его тела постепенно начинает собираться около девичьего пальца. Моно заложило уши и всё, чего он желал — прекращение этой ужасной пытки. Девушка напряглась и отдёрнула палец. — Вот так вот. Резко возвращённый в реальность Моно не смог сделать абсолютно ничего — обессиленный, он завалился назад, со всего маху наворачиваясь со стула, громким грохотом заставляя остальных замолчать и оглянуться на него. Моно не чувствовал абсолютно ничего — из него словно выкачали всё, его воспоминания, его чувства, его личность. Осталась лишь пустая оболочка. В глазах потемнело.

***

— …жить будет. Моно отчаянно старался зацепиться за ускользающую ниточку блаженства, совершенно не желая выходить в реальность. Ему претило оторваться ото сна, такого яркого и светлого, и возвращаться в унылую серую жизнь, в которой был только он и Миртл. Он попытался пошевелить пальцами правой руки. Оправдывая его надежды, они легко дёрнулись и сжали в кулаке простынь. Он тихо, но тяжело вздохнул и напряг спину. — Два дня прошло. Очнётся, как думаешь? — Ставлю двадцатку, что сегодня-завтра. Моно тихонько приоткрыл глаз, осматривая комнату и говорящих людей. Их оказалось двое — девушка и парень. Они стояли к нему спиной, а потому изменения в его позе увидеть не могли. Парень взьерошил светлую шевелюру и отпустил в сторону девушки пошлую шутку, на которую она расхохоталась и толкнула его бедром. Моно шутки не оценил, но виду не подал — больно надо ему в разборки вступать. Он почувствовал резкий толчок, а затем ощутил, как по его венам струится огромная, мощная энергия. Он непонимающе подскочил, пугая молодых людей. — О-э-а. — протянул парень, подбегая к нему и пытаясь уложить его обратно. — Ус-спокойтес-с-сь! Моно не понимал, что происходит. В нём прежде ещё никогда не было столько силы — сосуд души был заполнен до краёв, энергия давила на грудную клетку изнутри, чуть ли не выворачивая рёбра наружу. Он хрипло втянул ртом воздух, когда его уложили обратно. Врачи многозначительно переглянулись между собой. Парень кивнул девушке, и она выудила из стоящего рядом ящика шприц, наполненный непонятной прозрачной жидкостью. — Давай шесть кубиков. — произнёс парень, схватил его за предплечье и со всего маху воткнул в Моно иглу, на что тот округлил глаза. — Уверен, что шесть достаточно будет? Парень ввёл жгучее лекарство в вену, остановился, вынул иглу и выбросил шприц в мусорную корзину. Он цокнул языком и протянул кисть руки к девушке, совершая манящее движение. — Давай ещё шесть, все равно ему хуже уже не будет. — Эй, я вообще-то тоже здесь, с вами! — возмутился Моно, краем глаза наблюдая за девушкой. — Весьма неожиданно. — спокойно отпустил парень и вновь воткнул шприц в многострадальную вену. Моно шикнул от небольшой боли. — А поаккуратнее никак? Блондин смерил его надменным взглядом. — Кто здесь врач? — он окрестил руки на груди и приподнял бровь вверх. — Явно не ты. — съязвил Моно, потирая предплечье. — Обидно, вообще-то. — протянул «блонда», как его окрестил Моно, и недовольно покосился на разразившуюся смехом девушку. — Чё ржёшь, больная? — А я тебе говорила, Димитрис, что единственно неверно декану было ставить тебя на практику к больным. — девушка подошла к Моно, дружелюбно улыбнулась ему и похлопала его по плечу. — Не обращайте внимания, Пятый, пожалуйста, он придурок. Есть на что-то жалобы. — Да нет, вроде. — Моно пробежался по ним взглядом. — А вы, собственно, кто вообще? Девушка с парнем обменялись кивками, «блонда» отошёл в другой конец комнаты, умудряясь даже оттуда сверлить Моно ненавидящим взглядом. — Мы практиканты-медики из столицы. — девушка присела на край кровати. — Я Нисса, он, как Вы слышали, Димитрис. — Димитрис, развернувшись, показал им неприличный жест. Нисса ответила ему тем же, а затем вернулась к Моно. — Вот уж не знаю, зачем нас вместе поставили… Ой! — она встрепенулась. — Извините, отвлеклась! Простите, а можно поинтересоваться кое о чем? Моно пожал плечами. — Почему нет? — Это Вас так Госпожа Вторая, да? — Моно кивнул. — Тогда хорошо. Госпожа знает, что делает. Она наш ментор, кстати! — поделилась она с Моно. — Отлично учит, медицине чистой магии, представляете? Он увлечённо кивнул. Нисса казалась ему весьма приятной, хотя её напарник оставлял желать лучшего. Вспомнишь говно, вот и оно. — поморщился Моно, видя, как к ним плывёт горделивый Димитрис. — Кончай с больными толдыкать. — Нисса стушевалась и встала с кровати под недовольный взгляд Моно. — Она мне не мешает. — процедил он, обращаясь к блондину. — Это неважно. Она — врач. Ее работа лечить, а не болтать. Моно возмущённо поднялся. — Ой, а будто это не вы с ней пару минут назад делали ставки, когда я очнусь. — Эт-то не то! — Димитрис покраснел, резким движением надел перчатку и ввёл Моно под кожу иглу от капельницы. — Спасибо, кстати, что напомнили. — он порылся в заднем кармане брюк, выудил оттуда две красные десятиверинговые купюры и протянул их довольной Ниссе. — Подавись. Моно хотел было возмутиться, как их отвлёк скрип двери. В проходе стоял достаточно высокий женский силуэт. Хозяйка. — вспомнил Моно, когда фигура неспеша вошла в комнату. Полы ее жёлтого платья, даже скорее кимоно (он вспомнил образ древней японской одежды, про которую читал в одной из книг) мягко шелестели при каждом движении. На лицо была надета белая маска, на котором была выведена фраза иероглифами в области правой щеки. — Ну-ну, не стоит так грубо. — услышав приятный, спокойный голос, врачи низко поклонились фигуре. — Оставьте нас с господином Моно наедине, пожалуйста. Практианты вылетели в коридор, а Моно ошалело смотрел на приближающийся силуэт. Откуда она.?! — нервно думал он, наблюдая за тем, как женщина присаживается на место, на котором еще недавно сидела Нисса. Она стянула маску, отбросила ее в сторону и расслабленно ссутулилась, поражая Моно ещё больше. — Здорово, дружище. — Моно чуть не задохнулся, увидев её лицо. — Поговорить надо…