Переступая заветы

На следующий день Моно проснулся ближе к обеду от того, что что-то неприятно щекотило ему лицо. Через силу продрав один глаз, он с недовольством осмотрел копну каштановых кудряшек, торчащих во все стороны и попадающих ему в нос при дыхании. С огромным трудом он открыл и второй глаз. Спросонья он не понимал абсолютно ничего, а потому ему потребовалось добрая четверть часа, чтобы понять, что рядом с ним сопит Миртл. Не узнать её полу-свист полу-храп было просто невозможно. Девочка спала с ним в обнимку, уткнувшись щекой ему в грудь и закинув на него свою босую ногу. Моно осуждающе вздохнул и аккуратно, стараясь не потревожить Миртл, левой рукой достал из-под неё одеяло и укрыл их обоих. Смахнув с лица пушистые пряди, он вновь закрыл глаза и почти сразу под мерное дыхание Миртл заснул. Во второй раз он проснулся по прошествии трёх дней… и сразу же испугался — над ним с независимым видом нависала голова Второй которая, как оказалось, пришла проверить состояние его здоровья. Как она сказала, она лишь сняла с его сознания достаточно крупный блок (судя по всему наложенный Оком) который перекрывал его магические каналы и не давал ядру работать на полную. Сейчас практиканты Второй (милейшая Нисса и Димитрис-Око-В-Рот-Его-Еби-Хуитрис) заботились о поддержании его в более-менее здоровом состоянии. Также Вторая отметила, что после такой процедуры может начаться излишняя сонливость (судя по всему Моно находился именно на этой стадии), бред (на этом моменте стало страшно) и лихорадка (Моно пожалел, что вообще сунулся наружу из своего подземелья). На этой радостной ноте вечно уставшая Вторая с ним попрощалась и ушла из палаты, запуская внутрь двух молодых вертунчиков, тут же начавших суетиться вокруг него. Вторая не ошиблась — бред начался спустя два часа. Моно совершенно не понимал, где находится. В голове крутились тысячи мыслей, выползающих наружу — где-то в глубине сознания, Моно знал, что это всё неправда, но это тут же заглушали выдуманные жители города, устроившие пикет за сохранение Трансляции; неожиданный Первый мэр, отчитывающий в углу кабинета Вторую за её непрофессионализм и многое-многое другое. Моно метался по койке не в силах совладать с собственными мыслями. Помнится, он даже несколько раз ревел от беспомощности. А спустя ещё шестнадцать часов пришла лихорадка. Теперь Моно скучал по обычному бреду и сонливости, потому что все три стадии будто объединились вместе. На самом деле из всего периода лихорадки он запомнил совершенно немного: лишь ужаснейший жар по всему телу и ужасающую боль, чуть ли не выворачивающую наружу его конечности. Как потом сказала ему Нисса (Димитрис предпочёл стоять в сторонке и там себе ворчать) он вообще почти не двигался на протяжении сорока одного часа, и еду с водой они ему через силу пихали. Моно в тот раз сильно смутился своего состояния и извинился перед двумя практикантами за неудобства, на что они удивлённо спросили у него, не стукался ли он головой. В норму он пришёл спустя две недели с момента «очистки» и сразу же после выпуска рванул к Морнику в каюту и отобрал из лап того Миртл. — Пока, Третий! — крикнула девочка из-под подмышки Моно стоящему в дверном проёме Морнику, на что тот сдержанно улыбнулся и помахал ей рукой на прощание. На следующем же повороте Миртл крутанулась у него в руках и шлёпнулась на пол, пугая Моно возможными последствиями. Только вот девочка на удивление очень быстро поднялась и потянула руки вверх к склонившемуся над ней парню. Моно вновь подхватил её и она обняла его за шею. Больше он так не спешил. В коридорах они наткнулись на небольшую кучку местных маленьких уродцев в кожаных белых конусовидных шляпках, разбежавшихся от него в разные стороны стоило им только заметить его. Миртл, конечно, очень расстроилась, что не смогла поймать хоть одного из них и посмотреть под его шапку, но стоило только Моно сказать ей, что он лично отловит ей такого уродца, как она сразу же просияла и скомандовала побыстрее идти в их каюту. — Хочу колбаску! — она требовательно стукнула его по плечу. Моно не оставалось ничего кроме как согласиться. Обед им принесли прямо в каюту — две на удивление вкусно пахнущие мясные колбаски Миртл и мясо с кровью для Моно. Когда его пристрастия в пище так поменялись он не помнил, просто где-то в подсознание щёлкнула неожиданная мысль о том, что неплохо бы было испробовать мясца немного «посвежее». Выбором он, в прочем, недоволен не был — это было именно то, что хотел его желудок: нежное, сочное, почти сырое, оно буквально таяло на языке. Честно говоря, помимо жажды крови произошли и другие, несколько иные изменения. Его ранее заострённые зубы приобрели форму полноценных клыков (челюсть болела тогда аж пиздец), красноватые глаза горели алым ещё ярче, а кожа ближе к линии волос, равно как и белки глаз, стала чернеть. По крайней мере Миртл это не беспокоило ни капли — девчуля вообще была своего рода похуисткой, оставил бы он её тогда возле помойки, так ей бы было всё равно, жила как-то раньше да так жить и будет… только вот для полноценной похуистки она была слишком уж активной. Словно шило в жопу воткнули, ну Око соврать не даст! Ближе к вечеру на пороге их каюты стоял Морник. — Приветствую! — он чуть качнул головой и тихо шагнул внутрь, стараясь не будить спящую Миртл. — Пятый, нас ждут. — Опять собрание? — проворчал Моно, но всё же поднялся с кровати и принялся натягивать снятый чёрный пиджак. Морник тяжело вздохнул. — Не опять, а наконец-то. — Морник сделал умное лицо. — Ты же новичок, надо же тебе объяснить что да как тут делается, а то по тебе видно, что знаешь ты вообще ни-че-го-шень-ки! — Ну, вообще-то, ты прав, — смутился Моно. Он выскользнул в коридор вслед за Третьим и поспешил следом за ним. — В этом плане я, почему-то, совершенно неуч. Третий издал глухой смешок. — Не беспокойся. Мы все через это прошли. Сколько ты в своей ловушке пробыл? Наверное, в темноте две фигуры мэров исполинского роста смотрелись внушающе. Они преодолели знакомый коридор с уродцами, один из которых, случайно попав Третьему под ноги, был отброшен в сторону мощным ударом ступни. Моно подавил улыбку. — Шестнадцать лет. — Морник неожиданно затормозил и неверяще уставился на него. Моно непонимающе посмотрел на Третьего в ответ. — Шестнадцать?! Охуеть! Ну ты даёшь, конечно! Шестнадцать лет! Ты там чем занимался вообще? В нарды с Оком играл? — А что, это плохо разве? — Нет, просто удивляюсь. Шестнадцать лет! — Моно искренне не понимал, зачем он снова это повторил. — Так, подожди объясню. Первый выбрался за девять лет. Вторая за три года. Я за одиннадцать, и раньше это был рекорд! А, ну Четвёртый за восемь. А у тебя шестнадцать лет ушло! Блин, что… в чём проблема была у тебя?! В погоне за ответом, Моно выпалил то, что первое пришло в голову. — Лень было. Морник неодобрительно покачал головой и продолжил путь вперёд, увлекая Моно за собой. Они прошли пару малознакомых коридоров, прежде чем выйти на высокий узкий мостик. Третий уверенно двинулся вперёд, пока Моно, дойдя до середины моста, завис. Там, внизу, сидели Гости. И их было гораздо больше того количества, что прибыли с ним и Третьим на пароме. Наверное, счёт Гостям был под целую тысячу. Они все сидели за огромными, длинными, набитыми едой до скрипа ножек столами и прямо огромными толстыми ручищами поглащали внутрь всё, что только попадалось на глаза. Краем глаза Моно заметил бегущего по одному из таких столов маленького уродца. Моно склонился вперёд в предвкушении зрелища. И, как он и предполагал, уродца сжал в ладони один из Гостей и сразу же запихнул его внутрь пасти и проглотил, даже не жуя. Моно закусил губу — по телу разлилось приятное тепло от увиденного. Он стиснул зубы до громкого скрежета и довольно заурчал. Теперь хотелось попробовать «живца» и самому. От мыслей об чудеснейшем поедании заживо его отвлекла ладонь Третьего, опустившаяся ему на плечо. — Идём. — кратко отрезал он с силой оторвал Моно от перил и потащил того вперёд, совершенно не сопротивляющегося. Моно в последний раз взглянул на зал Гостей, прежде чем они скрылись за поворотом. Он повернулся к Третьему. — Третий, — тихо прошептал он не сбавляя шага. Третий хмыкнул. — А у тебя случается, что тебя клинит? Мэр вновь остановился, чуть постоял не двигаясь, продумывая ответ, а затем двинулся дальше. — Бывает, конечно. — Моно внимательно слушал его. — Мы же не совсем люди, как понимаешь. Мы высшие. Ну, по силе, разумеется. Хотя, знаешь ли, эта сила и наше проклятие одновременно. — В смысле? — Мы слишком могущественны для обычного магического ядра, а потому даже наше внутренне строение отличается от обычного человека. Мы — улучшенная версия человека, своими словами говоря. — он повернулся к Моно и взмахнул руками, как бы визуализируя свои слова. — А вот эти вот переклины это отдача с такой силы. Так, блин, запутал тебя, наверное. Короче, во вселенной действует закон равновесия. Если что-то где-то прибыло, значит что-то где-то убыло. Так же и с нами. За такую силу мы должны нести тяжелейшее бремя среди всех остальных. И в основном проявляется это в жажде к реальной жестокости. Я ж видел, как тебя на мосту перекосило. — Моно чуть покраснел со стыда. — Ещё секунда и бросился бы вниз. — О, Око… — взвыл Моно. Третий же приобнял его за плечи и встряхнул. — Добро пожаловать во взрослый мир, детка. Потом ещё хуже будет, так что не парься! Будешь раз в месяц на охоту выходить, рвать людишек наживую. Моно недовольно забухтел. — Не парься, ага, как же! До нужного кабинета они добрались относительно быстро, но как оказалось, их там уже заждались. За круглым столом сидели четверо — Первый, Вторая, недовольно покосившийся на Третьего Четвёртый и Шестая. Стоило только Моно и Третьему занять свои места, как раздался громогласный голос Первого, словно удар в набат разрезавший глухую тишину. — Да благоволит вам всем Око, друзья мои старые, — первые четверо кивнули в ответ. Первый, кивнув им тоже, перевёл взгляд на Моно. — И друзья новообретённые. — Моно не оставалось ничего, кроме как повторить пример остальных и кивнуть, дождавшись ответного кивка. — Я приветствую всех вас и на правах самого из нас могущественного, я объявляю тридцать пятое собрание открытым!