Время тянулось мучительно медленно. Близился конец недели, а расследование не продвинулось. Новых тел не появлялось уже долгое время, что заставляло всех в городе нервничать. С одной стороны, да, здорово, что их нет, но с другой, не нашли — не значит нет, верно? Так думала полиция, усилив патрули.
Отсутствие тел и новых улик заставляло детективов унывать. По сотне раз перечитанные, уже наизусть выученные отчёты разбросаны по всему конференц-залу. Туда же Ёсан с Юнхо притащили подушки и мягкие кресла: уютная атмосфера, по мнению психолога, способствовала снижению напряжения, и никто спорить не стал. Вопреки приказам Джунхи отставить всё и отдохнуть, вся команда закрылась в кабинете, обложившись документами и фото. В конечном итоге сам Пак тоже присоединился к ним.
Сегодня к ним заглядывал Минги. Он принёс кофе для Юнхо и напомнил про свидание, от чего тот краснел и дулся, отказываясь отвечать на вопросы коллег. Но также, Сон доставил хорошие (смотря как посмотреть) новости. А если быть точнее: список религиозных сект города и даже списки их некоторых участников.
— Тут есть люди из базы, — сообщает Чонхо. У него в руках планшет, с помощью которого он пробивал людей из списка, — многие из них бывшие преступники, наркоманы и мелкие хулиганы. Двое сидели за убийства, но ни один из них не имеет медицинского образования.
— Я думаю эти секты, — Ючан тычет пальцем в названия, — можно исключить. Если я правильно понял нашего информатора, то нам нужны язычники, а эти связаны с религиями восточных стран.
По мере обсуждения список сокращался. Хонджун не говорил ни слова, а лишь тихо сидел в углу, играя в игру на телефоне. Он искренне не понимал, что здесь делает. Сонхва как-то говорил, что даже если нечем заняться, ты должен быть на рабочем месте. Но Ким так и не понял, зачем. Взрослые казались ему странными. Зачем тратить весь день, сидя в офисе, если работы нет? Хорошо, что ему хотя бы не приходится быть в лаборатории: там холодно и пахнет неприятно. Погода сегодня была потрясающая: было не жарко, по улицам гулял прохладный ветер, было свежо и солнечно. В такую погоду люди выходят гулять или купаются. Ким бы тоже не отказался побродить по городу. Купить он себе, конечно, ничего не мог: откуда у него деньги? Просить у старших он не станет. Но просто бродить по улицам, рассматривая людей ему нравится. Ещё лучше — если бы ему компанию составил Сонхва. Тогда это можно было бы назвать свиданием.
Они жили вместе чуть меньше недели, и для Кима это было потрясающее время. Но не для Сонхва. Пак, конечно, был рад завтракам и ужинам, которые готовил младший, но вот его поведение заставляло поволноваться. Он не дебоширил, нет. Наоборот, Хонджун вёл себя как пай-мальчик, слушался старшего и был милым. Но, кажется, у него был план. По крайней мере, старшему казалось, что не просто так подросток надевает короткие шорты и растянутую футболку старшего, что не просто так он готовит и убирается. Он рекламирует себя как идеального партнёра и это так очевидно, что даже смешно. Но одна недавняя ситуация поразила Сонхва знатно. Даже сам Ким теперь избегает его, потому что это перешло границы неловкости.
Это произошло утром. Хонджун проснулся с внушительным возбуждением, и хоть он прекрасно понимал особенности физиологии мальчиков его возраста, было неловко. Он как можно тише пробирается в сторону ванной, но как назло Сонхва возникает перед ним так неожиданно и беззвучно.
— Чего как мышь крадёшься? — Спросонья у Пака на голове образуется гнездо из потрёпанных волос. Хонджун умиляется и одновременно с этим старается сдержать неприличные мысли. Но тщетно.
В его фантазиях Сонхва зажимает его у стены и хрипло, как всегда по утрам, стонет прямо на ухо. Хонджун краснеет ещё сильнее и вертит головой, отгоняя мысли. Пак взволнованно осматривает младшего, думая, что тот заболел, но взглядом цепляется за плохо скрытую причину странного поведения. Поняв всё без слов, Сонхва молча пропускает Кима в ванную комнату, а сам идёт на кухню, где с силой прикладывается головой к холодильнику, прежде чем достать из него йогурт. Взглянув на баночку, он возвращает его на место.
«
Ты же взрослый мужик, Сонхва, тебя не должны волновать возбуждённые подростки, которые дрочат в твоём душе» — думает он, включая кофеварку.
Хонджун возвращается спустя сорок минут. Его лицо снова краснеет, когда он сталкивается взглядом с Сонхва, и, почему-то, он идёт прихрамывая. Он усаживается за стол с осторожностью, молча начинает есть завтрак, который приготовил Пак. Сначала старший решил промолчать, но некоторые догадки побудили его всё-таки обсудить эту тему с младшим.
— Хонджун, — зовёт он младшего, от чего тот вздрагивает, и только сильнее голову над тарелкой склоняет, — это конечно не моё дело, но я беспокоюсь. Ты, эм, ничего себе не повредил? — вопрос, конечно, странный, но как его задать иначе старший не знал.
— Н-нет, хён, я в порядке, — отзывается Ким.
— Ты уверен? Не помню, чтобы ты хромал, — настаивает Пак. Хонджун отводит взгляд в сторону. Он не умел врать совершенно, особенно трудно было врать Сонхва.
— Ты же знаешь, что можешь делиться со мной всем, верно? Что бы ни случилось, я не буду осуждать или смеяться, — Ким нервно усмехнулся. Ещё один просит его о честности.
Вообще, с Сонхва всё иначе, чем с другими. С Сонхва хочется быть честным и открытым. Тем более, даже Уён ему как-то сказал, что с любимыми нужно обсуждать даже постыдные темы, ведь это поможет укрепить связь. Хонджун верит Уёну.
— Я… Ам, мои гормоны, кажется… Я не знаю почему, мне было мало просто… было мало снять напряжение обычным способом, — Хонджун говорит тихо, обрывисто, пряча лицо в ладонях, от чего речь кажется едва разборчивой. Но Сонхва прислушивается, напрочь игнорируя сошедшее с ума сердце, — я использовал пальцы. Я решил попробовать массаж простаты, я читал где-то, что это помогает. Но это было очень больно, — Ким замолк. Воцарилась тишина, во время которой каждый пытался осознать произошедшее.
— Кровь была? — Спустя полминуты уточняет Сонхва. Хонджун кивает, всё также, не раскрывая лица, — в той статье, которую ты читал, ничего не было сказано про смазку? — Возмущается старший. Младший в ответ вертит головой, отрицая, — и что это за статья такая, черт? Ты, мелкий, вроде умный, но… Ладно, окей. В любом случае, то, что ты сделал — нормально, не переживай.
Закончив есть раньше, Сонхва скрывается в своей комнате, чтобы дать тому побыть наедине с собой. До работы они также ехали в тишине.
Сейчас Хонджун сидит на мягкой подушке, всё ещё испытывая боль, но, к счастью, никто не задаёт вопросов. Все были увлечены работой, не замечая младшего.
— Сан и Ючан, вы отправляетесь по первому адресу, Юнхо с Ёсаном по второму. Я поеду по третьему. Остальных мы исключили, но, Чонхо, на всякий случай проверь их по базам. Возьмите с собой полицейских, но идите в гражданской одежде, чтобы не вызвать агрессию, — когда Джунхи закончил раздавать приказы, все разошлись.
— Джуни, собирайся. Сегодня тебе придётся вернуться в детский дом, — Джунхи присаживается на корточках перед младшим.
— Уже? — Хонджун был расстроен и не скрывал обиды на лице. Ему так нравилось жить с Сонхва, — почему?
— Дело закрыто за неимением улик, нападавший мёртв, и окно в спальне починили. По закону мы не имеем права забирать тебя без усыновления, — объясняет Джунхи. Но Хонджун итак всё это знает. Они уже много раз обсуждали это, братья даже пытались поговорить с родителями, но те ограничиваются только спонсорством. Хонджун и за это им благодарен, больше ему не надо.
По пути они заглядывают домой к Сонхва, чтобы забрать некоторые вещи. Самого хозяина квартиры не было дома, из-за чего младший стал грустить ещё сильнее. Вернулись в детский дом они уже вечером. Другие дети пялились на него, кто-то с сочувствием, а кто-то с насмешкой. Нашлись и те, кто пальцем показывал. Но Хонджун их игнорировал. Он переоделся и забрался с головой под одеяло, почти сразу проваливаясь в сон.
***
— А чем он лучше? — спрашивает ребёнок. Девушка оборачивается и улыбается. Эта улыбка показалась малышу странной, ненастоящей. В глазах девушки плещется боль.
— Я не знаю, твой папа так говорит. Пойдём, ужин остынет, — она берёт мальчика за руку и тянет к выходу.
— Образец «Один точка ноль три», ты должен принять таблетки, — перед мальчиком возникает мужчина. Он был седой, в белом халате. В его глазах сталь, взгляд вызывает ужас. Мальчик трясущейся рукой берёт из его руки горсть лекарств и пластиковый стакан воды.
— Может, хватит так называть нашего ребёнка? — Тихо возмущается девушка в голубом пальто.
— Я тебя умоляю, он даже не человек. И перестань так красить губы, лишняя химия может плохо сказаться на образце «Один точка ноль четыре».
— Я совершенно не красилась и при первых двух беременностях, это как-то тебе помогло?
Родители ругались, но мальчику было уже всё равно. Какая-то из таблеток всегда вызывает слабость и боль в голове.
***
Хонджун просыпается в слезах и с сильной головной болью.
