Взаимосвязи

      Ночь всегда была прохладной. Земля, пригретая днём солнцем, остывала, позволяя людям отдохнуть от летней знойной жары. Хонджун, по шею укутавшись в одеяло, лежал в своей постели, высматривая сквозь окно луну. В эти дни она была больше обычного, и не скрывалась за тучами. Циферблат на экране телефона показывал пять с лишним утра, а сна ни в одном глазу. Сердце всё ещё бешено стучало, отдаваясь гулким эхом в ушах, от чего голова нещадно болела. Решив, что терпеть эту боль, больше нет сил, Ким сползает с кровати, и, укутавшись в плед, выходит из комнаты в поисках дежурной няни.       — Ким Хонджун, почему ты не в своей постели? — няня нашлась в комнате персонала. Она складывала полотенца, которые ещё днём принесла прачка. Госпожа Чхве нравилась Хонджуну. В отличие от многих других сотрудников — она была милой и заботливой.       — Голова болит. Можно мне таблетку? — Просит подросток. Няня тут же бросает полотенца на стол и достаёт из верхних ящиков большого шкафа коробочку с лекарствами. Она недолго копошится, выискивая нужные. Ей приходится щуриться, чтобы разглядеть названия некоторых. Хонджун впервые обращает внимание на возраст их воспитателей. Он не может вспомнить ни одного молодого лица.       — Госпожа Чхве, а как давно Вы тут работаете? — Спрашивает Ким, запивая таблетку водой. Няня задумывается.       — Погоди, дай посчитаю. Кажется, я устроилась сюда, когда мне было около тридцати. Думаю, я здесь уже чуть больше двадцати лет. А почему ты интересуешься? — она возвращается к складыванию полотенец, а Хонджун усаживается на стул рядом, забираясь на него с ногами.       — Вы помните что-нибудь о том, каким я был в детстве? Как я сюда попал или что-то ещё? — с надеждой спрашивает подросток.       — С чего вдруг такие вопросы? — удивляется няня, а потом на её лице отражается понимание и следом губы растягиваются в улыбке, — точно, ты же уже совсем взрослый. Тебе вот вот исполнится… сколько?       — Семнадцать, — отзывается Ким.       — Семнадцать, точно. В твоём возрасте дети озадачены своим будущим, но все, кто здесь живет, всегда интересуются прошлым. Дай угадаю, ты хочешь узнать о родителях? — Хонджун кивает в ответ, — боюсь, руководство Детского дома мало чем поможет. Большая часть документов пропала в пожаре. Но я хорошо помню, как в детстве ты играл на площадке, ты был таким непоседливым, — госпожа Чхве по-доброму смеётся.       — А сколько лет мне тогда было? — в отличие от няни, Хонджуну было не весело.       — Ну ничего себе, какие вопросы, молодой человек. Память у меня уже далеко не девичья, но… Мне кажется, тебе было лет восемь или около того, — предполагает она.       — А раньше? Было что-то раньше? — Не унимается он.       — Нет, прости, я не могу вспомнить ничего. Возможно, я была в отпуске, когда ты появился? Да, скорее всего так и было. Если тебе так это важно, поспрашивай других после завтрака, — Хонджун кивает головой, но сам прекрасно понимает, что спрашивать бессмысленно.       Вопросом своего прошлого он озабочен очень давно и уже многих воспитателей спрашивал, даже охранника. И у всех только один ответ: ему около восьми лет, он играет на площадке. Почему тогда он был уверен, что появился здесь раньше? Почему никто не знает, или не помнит, как он здесь появился? Эти вопросы не дают покоя уже очень давно.       В кровать он так и не возвращается, прося разрешение остаться с госпожой Чхве. Та, сначала к идее отнеслась со скепсисом, но в конечном итоге разрешила, загрузив подростка работой. А Ким и не был против. Занятость помогала отвлечься от мыслей.       После завтрака он спешно переодевается и покидает стены столь ненавистного ему дома. Куда идти — он не знает. На работу не надо, и не до Джунхи, ни до господина Ли он дозвониться не может.       В голове снова возникают образы из сна. Мысль о том, что всё происходящее там — реальность, вызывает ужас. Не зная, куда податься, он бездумно идёт по городу, пока не обнаруживает себя на пороге высокого офисного здания. Он смело входит внутрь.       — Вы к кому, молодой человек? — окликает его миловидная девушка на ресепшене. Хонджун смеряет её изучающим взглядом и фыркает.       — Я к Сонхва, — накрашенные брови девушки взлетают вверх в удивлении, а после она брезгливо проходится взглядом по его одежде.       — У Вас назначена встреча с ним? — уточняет она, открывая журнал с записями.       — Нет. Но вы можете позвонить ему, уверен, он будет рад меня видеть, — предлагает подросток.       — М, хорошо, как мне Вас ему представить? — Девушка клацает пальцами по кнопкам телефона, набирая вызубренный номер.       — Скажите, что пришёл его жених, — мило улыбнувшись, просит Хонджун. Почему-то, смотря на эту, действительно очень красивую девушку, ему захотелось пошутить так. Мысль, что рядом с его возлюбленным находятся такие люди, злит подростка.       Девушка передаёт его слова, слегка закатывая глаза. Вероятно, она ждала, что её директор прикажет послать шутника куда подальше, но к её удивлению, Пак самолично вышел из кабинета. Увидев его, Хонджун с визгом понёсся к нему, ударяясь носом об крепкую грудь, и тут же сжимая Сонхва в объятиях. Тот, не ожидая этого, тихо шипит от боли, но не злится. Он кладёт руку на светлую макушку подростка, приглаживая выбившиеся пряди волос. Он хотел было возмутиться шутке Кима, но Хонджун тихо всхлипнул, прерывая так и не начавшуюся гневную речь.       Оказавшись в объятиях мужчины, с Хонджуна будто упал груз. Внезапно все эмоции нахлынули, не давая возможности сдержать их. Не прошеные слёзы катились по щекам, пропадая в мягкой ткани футболки Пака. Его плечи дрожали, а сдерживать всхлипы становилось всё труднее. Понимая, что младшего накрывает истерика, Сонхва пытается увести его в свой кабинет. Но Ким не позволяет отцепить себя. С трудом дойдя до дивана, он садится на него, а Хонджуна усаживает на свои колени. Тот, не замечая ничего, продолжает обнимать его и реветь уже в голос. Пак просит секретаршу принести воды и отменить все встречи, и когда та покидает кабинет, принимается успокаивать младшего.       — Ну же, малыш, тише, — проговаривает он, гладя Кима по голове. Он впервые в такой ситуации и не знает, как поступить. Младший его не слышит и на уговоры не ведётся. В какой-то момент Ким даже начинает задыхаться. Он пьёт воду, но только давится ею.       Это продолжается больше получаса, но Хонджун не приходит в себя. Сонхва, уже отчаявшись, целует его в щёки, лоб, даже нос, но Ким игнорирует это. Пак не на шутку напуган таким состоянием младшего. Ему приходится уговаривать себя, чтобы решиться на отчаянный шаг. Но он с облегчением закрывает глаза, когда Ким замолкает и замирает. Губы у Хонджуна шершавые, вероятно от частых покусываний, но мягкие. Сонхва касается их своими осторожно, почти невесомо, но это чувство настолько вскружило ему голову, что он не может удержаться. Не отрываясь от поцелуя, он укладывает Кима на диван и позволяет себе сдаться. Он касается кимовых губ языком, чувствуя на них солёную влагу, и младший делает вдох, чем Пак пользуется, чтобы протолкнуть язык дальше. Хонджун настолько шокирован, что забывает дышать. Он прикрывает глаза, из которых всё ещё текут слёзы, но тревожные мысли больше не терзают его голову. Им на смену приходит какое-то новое чувство. Что-то трепетное, ноющее, отдающееся болью в груди. Но настолько приятное, что хочется скулить.       Разорвав поцелуй, Сонхва сталкивается взглядом с кимовым и вдруг понимает, что сделал. У младшего очаровательно красные щёки и припухшие губы. В ином случае, Пак бы усмехнулся и сделал комплимент, но не сейчас.       — Прости, — он не уверен, перед кем извиняется сейчас. Он поднимается, и помогает Хонджуну сесть, а после предлагает тому воды. В этот раз подросток пьёт спокойно. Он действительно успокоился, — ты голоден? Давай я закажу что-нибудь перекусить, и мы поговорим, хорошо? — Предлагает Сонхва и, не дожидаясь ответа, вызывает секретаршу. Та с излишним любопытством разглядывает подростка, вероятно делая какие-то свои выводы касательно его потрёпанного вида, но молча выслушивает приказ директора и покидает кабинет.       — Я знал, что целоваться здорово, но не знал, что настолько, — придя в себя, делает вывод Хонджун. К Сонхва приходит осознание, из-за чего у него появляется желание удариться лбом об стену.       — Это был твой первый поцелуй? — Спрашивает он с надеждой, что ошибся.       — У меня был шанс поцеловаться с одной девочкой, когда мы с ребятами в школе играли в бутылочку после уроков. Но она была слишком стеснительной и убежала, когда горлышко показало на неё, — с досадой в голосе рассказал Ким, — а потом я встретил тебя и больше с ними не играл. Решил, что хочу, чтобы мой первый поцелуй забрал именно ты, — Ким, по мнению Сонхва, улыбается слишком счастливо для человека, который только что был в истерике.       — Прошу, только не говори об этом Джунхи, — просит Сонхва. Хотя он уверен, что сам расскажет. Ему жизненно необходим совет от брата, и лишнее напоминание о сроке за педофилию, потому что целоваться с младшим ему слишком понравилось.       Когда еду приносят, Хонджун уже умылся и его лицо выглядит не таким опухшим. Он кушает с таким аппетитом, будто вовсе не завтракал несколько часов назад. Сонхва даже сравнивает его с хомяком. После перекуса Ким всё-таки рассказывает о своих снах, разговорах с персоналом детского дома и догадках. Сонхва выслушивает его молча, делая пометки в блокноте. Он хмурится и сдерживает гнев, позволяя младшему выговориться.       — Мы разберёмся, Джуни, обещаю, — Сонхва вызывает к себе одного из сотрудников журнала и говорит с ним наедине. Ким лениво гадает, связан ли их разговор с его делом или нет, но решает довериться Паку. Он уверен, что старший ему поможет.       — Я уже отменил дела на сегодня, не хочешь прогуляться? — Предлагает он. Хонджун счастлив донельзя. Они с Сонхва так давно не проводили время вместе.       В последнее время ему казалось, что старший отдаляется от него, и он был готов уже сдаться. Но сегодняшний день дал понять, что шансов у него намного больше, чем он думал. Он влюблён в Сонхва искренне и сильно, и он сделает всё, чтобы это оказалось взаимно.