Русская ведьма.

Rosyln Bon Iver Лиса все свое детство провела в небольшой деревушке рядом с Пермским краем. Жила со своей родной бабкой, в школу добиралась кое-как и через день, в свободное время не вылезала из дремучих лесов. Лазила по деревьям, шишки собирала, белок гоняла. Пару раз чуть не утонула в болоте, в лет семь встретила настоящего медведя, а в восемь свалилась с сосны прямо на выпирающий корень дерева и сломала к чертям руку. Короче, жизнь у нее была довольно насыщенная. Иногда девушка сбегала ночью из дома, бродила по просторным полям Тайги, пыталась наладить контакт с местными духами, но все попытки заканчивались промозглым вихрем ветра прямо в лицо. Ей казалось, что таким образом всякая нечисть над ней насмехается. Родителей она своих знать не знала, а бабушка Зина про них вообще никогда не говорила. Однажды только брякнула, что отец Лисы родом из Америки, но тут же замолкла и больше рта не открывала. Бабка у нее в принципе редко разговаривала: отдавала предпочтение своим потертым книжечкам и мнимому колдовству, которое, между прочим, довольно часто работало. Жизнь в глубинке, да еще и в месте, где до сих пор верят в домовых, означала длинный список суеверий, примет, всяких поверий и ежедневных изгнаний бесов с земли русской. Но Лиса никогда и не жаловалась на всю эту чепуху. Она была немного взбалмошной, непослушной девицей, но бабушке своей исправно помогала, надеясь, что когда-нибудь магическая сила перепадет и на ее долю. — Лизонька, поди к Анюте, травушки у нее возьми, — старушка протерла глаза, потянулась и вновь принялась расталкивать в миске какое-то снадобье. Вообще, Лиса жутко бесилась, когда ее называли настоящим именем. По паспорту она была Елизаветой Орловой, но из-за взрывного нрава и постоянно сощуренных зеленых глаз все деревенские прозвали ее самым хитрым животным, что, несомненно, девчонке нравилось. Любила она чувствовать себя особенной — чего греха таить. В тот день Лиса, немного побурчав на свою бабушку, все-таки вылезла из старой избушки и поплелась в сторону еще более убитого и покосившегося домика. На улице вновь был туман, ветер гонял по пустынным дорогам всякий мусор, дети в оборванном тряпье постоянно мельтешили перед глазами. — Эй, ведьма! — соседский пацан, запихнув в рот два грязных пальца, свистнул. — Мать моя спрашивает, когда отвар для ее бедра готов будет? Лиса фыркнула, пытаясь не наступить в очередную лужу. Не любила она, когда ее так окликали. Не ведьма она никакая — так, обычная помощница травницы. — К вечеру, Степка, к вечеру, — девушка тяжко вздохнула, увидев, что ее резиновый сапог ярко-красного цвета полностью заляпан грязью. В этой забытой богом деревне нормальных дорог от роду не было. Лиса вытащила из кармана маленькую соломенную куклу, потрясла ее немного и, услышав, как внутри бьются друг об друга камушки, удовлетворенно кивнула. Подошла к крыльцу, потопталась на месте, а потом как закричала: — Аня, скупердяйка ты светловолосая, вылазь давай! Дверь с громким скрипом отворилась и на пороге показалось заспанное лицо молоденькой девушки. — Че орешь, окаянная? — Аня зевнула в кулак, укуталась в старую шаль посильнее и злобно зыркнула на свою подругу. — Бабке травы нужны, — Лиса лучезарно улыбнулась, — нечисть в лесу опять завелась. Аня скептично выгнула бровь, хмыкнула себе под нос и снова с вызовом посмотрела на девушку. Лиса раздраженно закатила глаза. — Говорю же, — она прокрутила в пальцах куклу, а потом протянула ее в раскрытую ладонь, — ты самая настоящая скупердяйка. Светловолосая только цокнула и скрылась в доме, но уже через минуту швырнула холщовый мешочек прямо в расслабленное лицо. — Там Адамова голова, которую мы с тобой собирали утром на Ивана Купалу, — Аня шмыгнула носом и кивнула своим мыслям, — еще я положила плакун-траву и чертополох. Всякая мерзость сгинет, ну ты и сама это знаешь. Лиса шутливо поклонилась, запихивая мешочек в карман. — Куклу поставь на свой стол и вдохновение попрет сразу же. Если нарисуешь какой-то шедевр, чур мне тридцать процентов с продаж, — девушка засмеялась собственной шутке и спрыгнула с крыльца, махнув Ане на прощание. Светловолосая лишь взбешенно подняла глаза к небу.

***

Вечером того же дня Лиса распрыскивала по окрестностям деревушки дурно пахнущее варево. Бабка говорила, что это зелье будет оберегать всех жителей от бесов. Девчушка на старческий бубнеж с детским любопытством часто кивала головой, стараясь уложить в кипящих мозгах всю информацию. Интересно ей было все это колдовство. Лиса глубоко вздохнула, запуская в легкие свежий воздух, пахнущий сосновыми ветками и сыростью. Где-то вдалеке орали птицы, выли волки и бродячие псы. Руки девушки по локти были заляпаны тиной и травяным отваром. Ей еще надо лекарство матери Степки отнести, чтобы несчастная женщина могла хотя бы с кровати встать. Лиса криво улыбнулась, заметив, что солнце почти село за горизонт, а от дома она ускакала очень далеко. Петлять по ночной деревне никто не любил: все погружалось в какую-то таинственную и мрачную атмосферу. — Бабка точно по шее даст, — горестно прокомментировала ситуацию Лиса. Кое-как расплескав оставшийся отвар по земле, девушка наконец запихнула склянку в небольшую сумочку и пошла в сторону ветхих домиков, крепко сжимая в ледяных ладонях оберег, который она сделала еще несколько лет назад. Дымчатый кварц, обрамленный серебряными лианами, висел под грудью Лисы и не снимался никогда. Бабушка Зина гордо заявляла, что такой мощный амулет могут носить только сильные духом люди. Девушке это льстило. Промозглый дождик начал барабанить по крышам и раздолбанным крылечкам. Лиса неуютно поежилась, запахивая протертую до дыр куртку. До первого дома оставалось рукой подать, когда внезапная паника захлестнула юную травницу с головой. Амулет обжег пальцы холодом, отвратительные мурашки животного ужаса пробежались по позвонкам, предчувствие чего-то страшного накатывало волнами. Лиса подорвалась с места, забрызгивая грязью всю свою одежду. В легких саднило, сердце с бешенной скоростью долбилось об ребра, картинка перед глазами постепенно смешивалась в непонятный калейдоскоп темных цветов. — Лиза! — надломленный и хриплый голос бабушки вырвал из омута, привлекая обостренное внимание. Девушка резко остановилась, чуть не упав на колени. Старая женщина, хромая, бежала в ее сторону. В руках она держала свой рабочий чемоданчик, в котором хранились почти все атрибуты для совершения любого магического ритуала. По ее обеспокоенному выражению лица Лиса поняла: дело плохо. Бабушка Зина подлетела к девчонке, схватила ее за голову и принялась что-то неразборчиво шептать. — Ты чего? — Лисе казалось, что еще чуть-чуть и из ее глаз брызнут слезы. Она никогда еще не испытывала такого страха. — Свершилось, Лизонька… — женщина всхлипнула, падая прямо на землю, чтобы тут же раскрыть свой «кейс». — То, чего я больше всего боялась, — она вытащила очередную склянку с водицей черного цвета, которая будто светилась в темноте. Старушка облегченно выдохнула, поднимая свои карие глаза к внучке. — Пей! Лиса поймала бутылочку с зельем, летящую прямо к ней в руки и, без всяких вопросов, опрокинула ее в свой рот. Неведомое ранее чувство эйфории наполнило каждую клеточку тела. Девушка удивленно уставилась на свои ладони, искрящиеся черным… Туманом? Или пламенем? — Теперь твою силу уже ничто не сдержит, — женщина говорила так серьезно, что Лиса даже немного испугалась. — Но я опоздала… Девушка нахмурилась, все еще чувствуя, как приятное тепло греет ее ледяные пальцы. Ей казалось, что она парит в воздухе. — Что все это значит? — голос слегка отдавал властными басистыми нотками, вынуждая Лису в ужасе захлопнуть рот. Какого черта? — Ба? — повторила она уже своей привычной интонацией. Руки непроизвольно начали дрожать, а в груди зарождалась пугающая пустота. — Прости меня, внучка… — женщина впервые плакала и это вводило в ступор еще сильнее. Неприятное покалывание в пальцах, пульсирующая боль в висках. Камень в обереге будто сошел с ума, наливаясь темными цветами и оставляя на коже красные ожоги от холода. Становилось откровенно херово. Лиса свалилась на землю, не понимая, что с ней происходит. С надеждой в глазах посмотрела на бабушку, но та лишь погладила ее по голове и отвела взгляд. Сначала было просто плохо. Она не могла объяснить это состояние. Слабость и тошнота, дезориентация и головокружение — все это накладывалось друг на друга медленными мазками. Будто неумелый художник беспорядочно лепил толстые слои краски на свою картину. Потом в глазах начало мутнеть. Посиневшие пальцы рыли землю, сбитое дыхание все никак не хотело выравниваться. Лиса часто моргала, жмурилась и хрипела. Ей казалось, что она умирает. — Ты обязательно вернешься… Я видела тебя в их будущем… И он тоже видел. Лиса почти ничего не слышала — ее голову будто облепили ватой. Она пыталась спросить у бабушки, о ком идет речь. Пыталась сказать хоть что-то, но из горла вырывались только хрипы. Раскрасневшиеся глаза опустились к рукам. — О боже, что это? — с надрывом прошептала она. Затряслась всем телом, закричала, срывая голос. Ее мотало из стороны в сторону от увиденного. Нежная кожа начала темнеть, трескаться, а потом распадаться на мелкие частички, которые через секунду полностью растворялись в воздухе. — Ты не погибаешь, все нормально, — бабушка смотрела на нее с нежностью и любовью. И Лиса знала этот взгляд. На нее так смотрели, когда хотели скрыть что-то действительно важное. Девушка в последний раз вздохнула, а потом превратилась в пыль. Щелчок Таноса добрался и до нее.

***

Первое, что она почувствовала — холод. Пробирающий до самых костей холод. Сухость во рту, ком в горле и жуткая головная боль — это в сравнение не шло с той пустотой в ее груди. Тоска навалилась на нее так резко, что Лиса на секунду даже не поняла, что произошло. Открыла глаза, увидела всю ту же грязь и разруху, а потом медленно приподняла затылок. Сколько она пробыла в отключке? Вокруг ничего не изменилось: привычные старые избушки и развороченные временем дороги. Только жизни будто не было… Лиса бродила по деревне, заглядывала почти в каждый дом, но никого там не находила. Место опустело. Дома все так же стояли, но толстый слой пыли и отчетливый запах сырости, казалось, заменили людей. Лиса была в настоящей панике. Истерика медленно, но верно подбиралась к горлу отвратительными щупальцами. Хотелось закричать, а потом разреветься. — Где все? — шептала, словно в бреду. Носилась по заброшенным улочкам, металась из одного знакомого места к другому, но так и не увидела ничего, кроме признаков запустения. Потом стало страшно. Лиса бросилась к своему дому, надеясь, что найдет там свою бабушку, бурчащую на непогоду и прозорливых соседских детей. Добежала, спотыкаясь о свои же ноги. Добежала и сразу осела на пожелтевшую траву. Сад с ее целебными травами и цветами весь иссох и вымер… Лиса не хотела плакать. Пыталась держаться, но у нее не получалось. Слезы брызнули из глаз, потекли по щекам. Потрескавшиеся губы искривились в немой истерике. Лиса, еле заставив себя встать, зашла в дом. Скрип двери неприятно резанул по ушам, спертый запах пробился в ноздри, а мелкие крупицы пыли витали в воздухе. Трясущимися руками она перебирала вещи, искала хоть какую-то зацепку. Вытащила из-под кровати бабушкину рабочую сумку, раскрыла ее, подавляя всхлипы. Увидела сложенный листок бумаги. Если ты это читаешь, значит меня уже нет в этом мире. Лиса отдернула руку от письма, не желая верить в то, что там написано. Глаза снова заслезились. Ты не горюй только сильно… И не смей мне сеанс устраивать! Еще не хватало тебе медиумом или, не дай бог, некромантом стать. По заднице надаю, если вздумаешь с моим духом общаться! Девушка грустно хмыкнула, шмыгая носом. Вцепилась пальцами в клочок бумаги сильнее, зная, что найдет в нем объяснение. Лизонька, ты ушла ровно три года назад. Вместе с тобой растворились многие из наших. Думаю, когда ты вернешься, сможешь их найти и уехать отсюда. Я знаю, что тебе сейчас страшно. Наша деревня постепенно становится призраком… Люди покидают это место, не в силах переживать ужасное горе. Тебе тоже надо уходить. Как только найдешь это письмо, сразу хватай мой чемоданчик и беги! Тебя ждут на другом континенте. Денюшки возьми в моем тайнике. Хватит только на билет, но в Нью-Йорке у тебя будет все, слышишь? В тебе пробудилась древняя сила, когда ты выпила то зелье. Вспомни, чему я тебя учила. Потренируйся немного, обуздай свою магию. Ты станешь великой ведьмой! Используй свой дар во благо человечества. Целую, твоя любимая бабушка Зина. Лиса перечитывала строки, вглядывалась в неровный почерк, отчаянно желая не думать о чем-то плохом. Штаты? Помощь? Кто ее там ждет? И почему? Девушка скомкала письмо и запихнула его обратно в чемоданчик. Подхватила все вещи, окинула взглядом небольшую комнатку и вылетела на улицу. Холодный воздух заполнял и морозил легкие. Опять пахло лесной сыростью. Хотелось есть и спать. Лиса поджала губы, передернув плечами, и ринулась к главной дороге, молясь всем богам, чтобы там кто-то был.