***
Утро в Навьем Царстве не отличалось от вечера или дня. Тьма была настолько плотной, что казалась густым туманом. Цветана поёжилась, ощущая лёгкое прикосновение холодных пальцев на своей щеке. — Просыпайся, Цветик, пора выдвигаться. Скоро разыграется метель. — Я пытаюсь, но очень хочется спать… — сонно протянула знахарка, открывая глаза. — «Сказки» оказались очень интересными… Палатку сотряс душераздирающий визг и ругань. Мужчина ошеломлённо потряс головой, недоумённо глядя на перепуганную травницу и пробитый каменной картечью полог палатки. Она сглотнула подступивший к горлу ком и несколько раз моргнула. Рука сама потянулась осенить себя охранным знаком, но образ не пропал. — Тьфу, ты Лихо… — пролепетала девушка, вспоминая прошлый вечер и то, что ночевала со стражем в одной палатке. — У меня чуть сердце не остановилось! Больше так не пугай. — Совсем сдурела от своих «Сказок»?! — огрызнулся Егор, указав на сломанные перекрытия. — А если бы я не успел увернуться?! — Увернулся же… — Цветана вжалась в угол, чуя, что утро не задалось с самого начала. — Мне тебя предупреждать что ли, что я это я? Или лучше сразу окатить святой водой издалека? — Предупреждать, что ты — это не кошмарный сон. Ну, или не совсем сон, тьфу, не совсем кошмарный. Я запуталась! Ты как себя чувствуешь? Цветана сжалась под его осуждающим взглядом, пытаясь перевести тему и загладить вину. Мужчина скрестил руки на груди, недоверчиво прищурившись. — Нормально. Собирайся, у нас мало времени. — Егор, прости, я по привычке… — Странная у тебя привычка. Обычно охранным знаком умертвий отпугивают, а пульсарами — врагов. — Ты за кого меня держишь?! — рассердилась травница. — За ту, кто обычно так и делает. Вспомни, 6 лет назад. — Вот леший… Мне казалось, что вчера мы лучше ладили. Ты был более искренним… — Тебе казалось. Цветка, прекращай чудить. Не пытайся кого-то изменить или подстроить под себя. Знаю я эту твою дурную привычку… Я — это я! Боишься — бойся! Мужчина вышел на улицу, а следом за ним рванул ледяной воздух, пробирая до самой души. — Ёлочки пушистые, какая же я дура! Кто меня за язык тянет?! Друзья выдвинулись в путь. Цветана протянула руку к лоснящейся шкуре Харальда. Конь скосил на неё глаза, недоверчиво фыркая. — Зачем ты лезешь к князю? — сердито топнул копытом жеребец. — Он из-за тебя застрял тут навечно! Ты и так всех здорово подставила, а теперь пытаешься замолить свои грехи, играя на его чувствах?! — Ничего я не пытаюсь! — отдёрнула руку травница, хмурясь. — Ты мне ещё тут будешь указывать с кем и как играть! Тьфу, общаться! Харальд сунул морду в сумку знахарки, выхватив оттуда «Сказки». — Егор отдал тебе книгу?! — Отдай! — возмутились Цветана, пытаясь отнять «Сказки». — Какая тебе разница?! — Что вы тут устроили?! — голос Лиха заставил обернуться обоих. Конь проворно сцапал книгу и сунул её в чересседельную сумку, гарцуя. — Княже, ты в своём уме?! Это же «Сказки»! Они не должны попасть в руки кому не попадя. Тем более этой вражине! — Она сможет пронести их через границу и прочитать, в отличие от остальных. — Егор, ты ей доверяешь?! — конь с подозрением покосился на травницу. — Она же родня Власа! — Хотелось бы, но другого варианта я всё равно не вижу, — мужчина протянул ошеломлённой знахарке книгу. — Вот дурень! Ты ещё пожалеешь, что доверил ей «Сказки»! Она всех нас погубит своим дурным характером! — Закрой рот, скотина, слишком много стал разговаривать! — Лихо резко дёрнул повод, отчего жеребец присел на задние ноги. Харальд замолчал, стараясь не лезть в разборки. Склоки между этой парочкой были частые, но до вражды никогда не доходили. — Не доверяешь, значит?! — знахарка хищно прищурила глаза, пытаясь поймать его взгляд. — Зачем ты мне «Сказки» отдал? Чтобы я беспрепятственно пронесла их через границу, расшифровала и перевела?! А с вас все бы подозрения снялись автоматически?! — Ты бы выкрутилась, ты же удачливая, сама сказала, что тебя дедушка Влас любит, — Егор с трудом подбирал слова, стараясь хоть как-то оправдаться. Ему сейчас совсем не хотелось ругаться. Магический резерв восстановился по минимуму. Отчего всё тело ныло и клонило в сон. — Егор, не надоело изворачиваться? Как же у тебя всё складно выходит. Ты же мне доказывал, что Влас не перед чем не остановится, а сам отдаёшь книгу с надеждой, что я смогу отбрехаться?! — Неужели он тебя тронет, как-никак правнучка, — уверенность в голосе мужчины пропала. — Да он меня прикончит сразу! И никакая твоя чёртова удача не поможет! Или тебе всё равно, что со мной будет?! Главное, чтобы ваши шкуры спасла! — Не всё равно… Прости, мы сами разберёмся со «Сказками». — Фигушки! — девушка выхватила книгу. — Я всё сделаю, но если что, то моя смерть будет на твоей совести! Харальд фыркнул, а Егор начал злиться: «Она и так на моей совести». — Цветка, прекращай нести всякий бред! Ты прекрасно знаешь, что я этого не допущу. — Благородство зашкаливает? Егор, не ври сам себе. Как только я перейду границу, тебе уже будет плевать, что со мной. Ты только и умеешь, что зубы заговаривать! Твоя удача мне ни разу в жизни не помогла. Наоборот, одни несчастья от неё! Ледяной ветер трепал волосы знахарки, забираясь под воротник. — Цветана, не злобствуй, — Харальд догнал девушку. — Прекращай так с Егором разговаривать. Он, между прочим, ничего не пожалел ради тебя. Садись, праведная наша! Ехать пора. — Да пошёл ты… к своему Лиху! — она треснула коня по шее книгой и с гордо поднятой головой удалилась. — Ах, ты, сучка вздорная! — бросил на ходу жеребец, возвращаясь к хозяину. — Ты ей так и не сказал? — Нет. — Почему? Глядишь спесь бы сбилась. — Она меня и так ненавидит, а будет ещё и презирать. Травница поравнялась с кузнецом. Она оценила внешний вид Эльбруса. На мужчине не было живого места от ожогов и мелких ран. Пламя и слюдяное стекло посекли кожу кузнеца на славу. Крылья представляли жалкую пародию обрубков. Знахарка ловко вскарабкалась в седло его коня. — Ой, Цветик, ты скакуном ошиблась? — удивлённо взирал на неё кузнец, боясь подойти. — Чё вылупился?! — она вырвала поводья из его рук, пришпорив коня. — Поехали! И только посмей тронуть! В сугроб зарою! Живьём! И никакой Лихо не поможет! Девушка закусила губу, пытаясь унять дрожь в руках: «Ненавижу себя! И не хочу снова ломать судьбу Егору. Лучше терпеть выходки кузнеца».***
Лошади брели по брюхо в сугробе, с трудом переставляя ноги. Снег валил не переставая. Вдруг впереди замаячили тени. Они стали превращаться в людей и существ. — Это чё за дичь?! — опешил Гриша, поворачивая коня. — Это нави повылазили, — пояснил Илья, создавая в руке багровый пульсар. — Лихо, ты или я? — Я, не рискуй, если твою магию заметят, то всем несдобровать, — отозвался страж. — Проходите вперёд и лучше выставите контуры. Друзья пришпорили коней. Волшебницы и глазом не успели моргнуть, как над ними засияли защитные контуры. Снежана прикрыла себя с мужем и факира. Цветана обернулась к Эльбрусу, который судорожно выплетал защитный контур. Кузнец был на редкость молчаливый, что сильно радовало девушку. — Чего ты копаешься, ничтожество?! — не выдержала травница. — Ты уверял, что магия не нужна! А тут вдруг понадобилась! — Цветка, а ты чего место дислокации сменила? Лихо не удовлетворил твой пыл? — Твой, зато сбавил, скотина! Что опять за похабные намёки? — Я всё помню, шлюшка, — его сладкий голос прозвучал у самого уха знахарки. — Может, всё же поиграем? Я буду ласковым так и быть. Цветана медленно обернулась, рассматривая каре-зелёные глаза. — Эльбрус, вот в кого ты такой мерзавец? — Ума не приложу! Сам в себя, а может во Власа? Как и ты. Его хитро прищуренные глаза завораживали, лицо, покрытое шрамами и мелкими царапинами, даже сейчас казалось красивым. — Я не имею ничего общего с прадедом кроме общих корней. А тебе бы цены не было, если бы не твой поганый характер! — Тем, у кого стоит метка ночной бабочки обычно плевать на мой характер, — его рука скользнула вниз живота, ощутимо проводя пальцами между ног девушки. — Им важно другое. И души в этом списке нет. — Эльбрус, пожалуйста, не распространяйся на счёт метки, — травница стерпела боль после прикосновений. — А что мне за это будет? — Чего тебе надо, шантажист проклятый? — Ммм… Тебя. — Серьёзно? Знахарка снова обернулась, удивлённо глядя в его глаза. — Согласна, с одним условием — метку можно снять, заменив её на печать союза. — Делов-то! — Эльбрус показал руку со шрамами от прошлых печатей. — У меня опыт большой! — Ты не понял, сладкий, — Цветана приблизилась к его губам, жарко проводя по ним языком. — Печать должна быть нерушимая. Слабо, Эльбрусик, взять меня в жёны и не изменять до конца своих дней? — Оу… — мужчина отстранился, на миг задумавшись. — Слабо… Вдруг бешеный шквал энергии накрыл всё вокруг. Знахарка судорожно вцепилась в гриву коня, удивлённо оборачиваясь. Лихо стоял в окружении навей, которые сжимали кольцо. Над снежной пустошью появился образ белого дракона с алыми крыльями. Ящер раздражённо ударил хвостом и дыхнул пламенем, испепеляя навей. Цветана и глазом моргнуть не успела, как дракон пропал, а посреди пустоши остался одиноко стоять воин с серыми глазами. Кузнец готов был провалиться сквозь землю. Он прекрасно чуял настроение Лиха, хотя тот не слышал их разговор, но прекрасно всё видел. — Я так и знала. Эльбрус, скотина ты редкостная. Нравится лапать шлюх — лапай, но меня в этом списке не будет! — Вали к своему Лиху! Нравится быть подстилкой для нежити, удачи! «Нравится. Эта нежить меня ценит». Девушка несколько секунд поколебалась, слыша разговоры друзей. Илья и Влад обеспокоенно переглянулись и уже повернули коней, когда травница побежала к другу в последний миг, успев подхватить его. — Цветка, ты доиграешься… — прошептал Егор. — Я уже доигралась, а сейчас пытаюсь всё исправить. Харальд молча подставил спину, недоверчиво косясь на знахарку. Она сунула ему под нос кулак, давая понять, что сейчас не лучшее время для перепалок. Снегу поубавилось. Сугробы превратились в талый наст. Кони с трудом переставляли ноги, увязнув по грудь. Снегопад перешёл в искрящуюся ледяную дымку. Цветана окинула взором компанию. Влад и Варя тихо перешёптывались, то и дело посмеиваясь. Парочке явно не мешала погода, они с жадностью ловили каждый миг, наслаждаясь общением. Лёгкий ветерок подхватывал хлопья снега, смахивая его с широких крыльев князя. Искра дремала в объятьях Ильи. Оба выглядели сонными, но оттого не менее счастливыми. Они периодически переговаривались, с энтузиазмом переходя на спор. Снег не долетал до волшебников, испаряясь от соприкосновения с огненными крыльями мага. Снежана что-то без умолку тараторила на ухо Гришке. Тот усердно делал вид, что слушает, при этом зевая во весь рот. Снег не касался ворожеи и её спутника, растворяясь в воздухе морозными иголочками. Костров ещё не отошёл после вчерашнего запоя, мотаясь в седле из стороны в сторону. Казалось, что парню было всё равно, что происходит вокруг. Он тупо прикладывался к фляжке с брагой, пытаясь восстановить хотя бы душевное равновесие. Эльбрус ехал позади всех. Под капюшоном нельзя было разглядеть лицо, но судя по идущей вибрации в воздухе кузнец был дико зол. «И угораздило меня связаться с этими двумя, — пронеслось в голове Цветаны. — Кто же знал, что они заклятые враги». Травница робко обняла стража, дотронувшись губами до печати нежити на его шее и прошептала. — Прости меня, Егорушка, я всё поняла с той минуты как мы с тобой встретились в этом мире… Только я не хочу, чтобы у тебя снова были проблемы из-за меня. Он резко перехватил её руку, сжимая до боли и откинул голову, ближе прижимаясь к ней. — Забудь… Это всё пыль, начни свою жизнь заново, если посчитаешь нужным. — Я 6 лет пыталась это сделать, но у меня не вышло, — ответила знахарка, с радостью обнимая друга. — Ты перевернул мой мир тогда и изо дня в день пытался достучаться до моего сердца. — У тебя вся жизнь впереди. Ничего не держит. — Ты держишь… — она крепче сжала его ладонь. — Отпусти. — Не отпущу… На этот раз буду держать крепко. Это здорово, когда под боком тёплый дракон! — Так и привыкнуть не долго. Он обернулся, с лукавой улыбкой поймав её взгляд. — Нравится быть подстилкой для нежити? — Подстилкой будешь ты, — она страстно прошептала ему на ухо. — Ты тёплый… — Ты же не любишь нежить. — Егор, не выпендривайся, я люблю тебя, а с нежитью как-нибудь договорюсь. Он довольно усмехнулся, проводив проезжающего мимо кузнеца ненавистным взглядом. — Эль не оценил твой настрой? Припугнула его нерушимой печатью? — Ожидаемо, — нахмурилась девушка, сразу загрустив. — Мало кто согласится на такое. — Зря ты так думаешь. У многих Богов старого поколения нерушимые печати союза. У моих деда с бабушкой, родителей Ильи и Снежаны. У дяди Кощея, да и у Владика с Варечкой. Приглядись. Их клятву скрепила Дивия — Богиня Луны. — Я не знала… — Ты привыкла видеть везде плохое. Оглянись, кисонька, свет ещё остался в трёх мирах. Люди погрязли во тьме и ненависти, лжи и предательстве, лицемерие и разврате, но это не значит, что нет тех, кто ценит бескорыстную дружбу, честь и совесть, правду и преданность. Называй это как хочешь, благородством или глупостью, но мои предки это считали нормой, и я так считаю. — Это здорово, когда кто-то ведёт тебя к свету. Цветана закрыла глаза, удобно устроившись на его плече. Егор улыбнулся, слушая её ровное дыхание. Они всю дорогу ехали молча, задремав от мерного покачивания коня. Им снился лес, наполненный ароматом разнотравья и пением птиц.