Часть 1
20 февраля 2021 г. в 06:00
Зена закрыла глаза, сделала глубокий вдох и начала читать свою внутреннюю мантру. Мантру, которая была рассчитана на то, чтобы взять себя в руки, сохранить равновесие, не позволить полностью потерять контроль над собой, либо сделав, либо сказав что-либо заведомо глупое. А Зена — могучая воительница, отважная всадница, искусная в обращении с мечом — глупой не была. Даже если источник её гнева временами проявлял себя таковым, преднамеренно раздражая Королеву Воинов. Но ведь всё это было частью его плана, так ведь? Этот его склад ума, предполагающий использование принципа кнута и пряника, который заставлял его чередовать ухаживания, нежные слова и интимные ласки с поведением, вызывающим у девушки желание поставить его на колени как физически, так и морально.
Конечно же, это был Арес. Испорченный воинственный ребёнок афинского пантеона. Поставщик безумного восторга и всесторонне несчастный паршивец.
— Не стоит, — сказала себе Зена, — он того не стоит, дорогая, — и напомнила себе, что нужно дышать. Вдыхать хороший воздух, выдыхать плохой, — и вместе с плохим гнать от себя прочь мысли о мускулистом Боге Войны.
Нежная рука на её лопатке чуть не заставила Зену отскочить с резким разворотом. Но всё же перед тем, как мышцы девушки успели среагировать, она осознала, что это было прикосновение Габриэль, и грубо прикрикнула на свою помощницу, чтобы скрыть чуть не совершённую ошибку.
— Габриэль! — гортанно прорычала она. — Будь осторожна, если не хочешь, чтобы моя нога ударила тебе в пах!
Габриэль слишком хорошо знала Королеву Воинов, чтобы обидеться на её слова, и улыбнулась ей, видя истинные эмоции сквозь напускной гнев. Она прекрасно понимала причину расстройства подруги. Были времена, когда ей хотелось сойтись лицом к лицу с отвратительным Аресом, чтобы выплеснуть сдерживаемые эмоции и раздражение, вызванные его обращением с Зеной. И — если она когда-нибудь признается в этом хотя бы себе — чтобы заявить о своих правах на великолепную женщину, присутствующую в большей части её ночных грёз — как в бодрствующем состоянии, так и во сне. Она никогда не осмеливалась произнести вслух подобные слова из страха оттолкнуть от себя самую лучшую и самую верную подругу, которая у неё когда-либо была. Но да видят олимпийцы, Габриэль не составит труда сразиться за неё с этим богом с лицом бабуина, потому что он недостаточно хорош для Зены, он совершенно её не стоит. Как и ни один мужчина.
— Извини, — ответила Габриэль, и её ладонь скользнула к руке Зены, продолжая успокаивающе поглаживать её. — Я не стану нервировать тебя, спрашивая, как всё прошло. Очевидно, что не очень хорошо.
— Да, можно сказать и так, — в своей типично бесстрастной манере ответила Зена и закатила глаза, но не на Габи, а на ситуацию в целом. Она сделала ещё один глубокий вдох, быстро досчитала до пяти, затем улыбнулась Габриэль. — Извини, я знаю, что не должна позволять этому засранцу меня доставать так, как он это делает, — он этим только питается.
— Ты права, это действительно так, — кивнула Габи, — его мужское эго и без того достаточно велико, верно?
— Ты всё правильно понимаешь. — Чтобы дать выход переполняющим её эмоциям, Зена сняла с пояса шакрам и запустила его в полёт по траектории, пролегающей между дубами и ивами через рощу, в которой они стояли, после чего он снова вернулся в руку девушки.
— Эй, послушай, что я скажу, — сказала Габриэль, решив облегчить мрачное состояние подруги, — я как раз собиралась искупаться в озере. И под купанием я подразумеваю, что собираюсь помыться. Хочешь тоже пойти, чтобы избавиться от плохого настроения?
Зена должна была признать, что в этом предложении присутствовала не только логика, но и некоторое очарование. Идея окунуться в тёплую воду источника казалась очень даже заманчивой.
— Да, Габриэль, думаю, в этом что-то есть, — улыбнулась она и, запустив руку в свои тёмные локоны, почувствовала желание смыть с них ощущение Ареса. А также его запах. И звучание сладких лживых слов этого мужчины, ощущавшихся острыми, как лезвие его меча.
Габриэль сочувственно обняла подругу за талию, и принцесса-воительница, казалось, отвлеклась, направившись через деревья к озеру прямо за ними. По счастливой случайности Габриэль, решив искупаться, захватила лишнее полотенце — они оба были перекинуты через её плечо, мягкие и пушистые, и стали бы тёплым приёмом для их обнажённых тел, когда они совершат омовение. Было ли это слово «обнажённый», что вызвало румянец на щеках Габриэль? Что за глупая мысль. Не то чтобы прежде они не мылись вместе. И, разумеется, нельзя сказать, что она раньше не видела Зену обнажённой. О да, она определённо видела, и некоторыми из этих изображений были наполнены её мечты. Габриэль отбросила подобные мысли как необоснованные. Это было всего лишь дружеское погружение в воду, очищающая ванна, чтобы избавить подругу от этой гнойной раны в сердце, заставить её забыть о наглом олимпийце, который так бессовестно с ней обращался.
Девушки быстро сняли с себя одежду и сложили её на берегу. Распустив свои длинные волосы, Зена большими величественными шагами вошла в воду, не подозревая о тоскливом взгляде, которым её проводила миниатюрная блондинка. Она легла грудью на воду и поплыла к противоположному берегу, где было более мелко, как раз для мытья, а не для плавания. За ней в воде виднелись длинные ноги, и время от время показывались восхитительные округлые ягодицы. От вида на эти проблески тела у Габриэль практически потекла слюна.
Осознав, что пялится, и благодарная за то, что Зена не видит этого, — по многим причинам — она прыгнула в тёплую воду и поплыла вслед за подругой, через несколько мгновений появившись на более мелком берегу водоёма, куда Зена прибыла чуть раньше неё. Габриэль с прошлого раза оставила здесь губку, и сейчас, окунув её в воду, наблюдала, как она разбухает, впитывая влагу.
— Давай так, — в своей неподражаемо бодрой манере сказала она, — ты потрёшь мне спину, а потом я помою твою, как тебе это, Зена?
— Звучит идеально, — ответила брюнетка и без колебаний повернулась спиной к Габриэль. Той пришлось тяжело сглотнуть и помедлить всего мгновение, заставляя себя сохранять спокойствие. Она могла это сделать, она знала, что сможет. В своей жизни она попадала в гораздо более опасные и затруднительные ситуации, по сравнению с которыми мытьё спины Зены должно было казаться прогулкой по парку. Ей просто нужно было сосредоточиться, вот и всё, сконцентрироваться на том, что она должна была делать, а не на том, чего бы она хотела. Да, только и всего. Габриэль стиснула зубы, мобилизовала свою силу духа и медленными ровными движениями начала гладить идеально загорелую спину, молясь, чтобы её не выдали дрожащие пальцы.
Она почти сразу поняла, что это было плохой идеей, так как её поглаживания грозили превратиться в ласку, и ей не раз пришлось сдерживаться, чтобы не прижаться губами к особенно привлекательному участку кожи у основания шеи Зены, который она так сильно, с почти осязаемым желанием хотела попробовать на вкус. Между её ног, несмотря на погружение в воду, запылал явный жар, и Габриэль отчаянно боролась с желанием обнять Зену, провести пальцами по тем местам, которые она часто представляла себе в своих фантазиях. Но сейчас было не время, даже если это и могло показаться идеальным местом.
Когда она осознала, что её рука фактически начала совершать набег на запретную территорию, то с титаническими усилиями остановила импульс продвинуться дальше.
— Моя очередь, — сказала она, придав голосу бодрость, которой не ощущала, и повернулась спиной к подруге. Зена взяла губку из дрожащей руки Габриэль и убрала длинные светлые волосы с её спины, чтобы открыть кожу. Габи почувствовала прикосновения её пальцев даже сквозь губку и ощутила внезапную слабость в ногах. Она стала лихорадочно придумывать, что бы такое сказать: что-то, не связанное со словами «прикоснись ко мне», «люби меня» или «поцелуй меня» — фразы, которые были опасно близки к тому, чтобы сорваться с её измученных губ, когда она невольно подалась назад навстречу этим прикосновениям, вызывающим жар во всём теле.
— Я думала в следующем месяце принять участие в конкурсе рассказчиков, — неуверенно произнесла она; это было первое, что пришло ей в голову. — У меня, наверное, нет шансов, но есть несколько идей для историй, с которыми я хочу попробовать выступить. Знаешь, новые рассказы, о которых я думала. Просто чтобы посмотреть, как их примут люди. — Её бормотание было невнятным, и Габриэль знала это, но становилось всё труднее и труднее игнорировать этот жар, который грозил поглотить её. И, если он не прекратится, она не сдержится, развернётся к темноволосой девушке, стоящей за спиной, и просто прижмётся губами к её губам. И будь что будет.
Единственное, что помешало ей это сделать, — внезапный звук, донёсшийся до них в полуденном воздухе — фальшивый, громкий и невероятно немелодичный свист, который быстро приближался. По опыту Габриэль, был только один человек, который мог так ужасно свистеть.
— Джоксер! — выдохнула она наполовину с облегчением, хотя и закрыла своим телом, как щитом, обзор на обнажённую фигуру Зены. Сам Джоксер вышел из-за деревьев всего несколько мгновений спустя и резко замолчал — его ужасное исполнение какой-то популярной песенки было прервано открывшимся перед ним видом на двух обнажённых девушек, стоящих вместе в воде. Его рот приоткрылся, а глаза, казалось, стали в десять раз больше своего обычного размера.
— Джоксер, сейчас не самое подходящее время, — сказала Зена, прижавшись к Габриэль, инстинктивно обвив руками тело подруги и прикрывая её грудь от взгляда мужчины. — Вернись и подожди нас, мы скоро подойдём.
— Но… но… — запинаясь, пробормотал тот, — он сказал… он сказал мне… Я просто… — Однако Джоксер, похоже, был не в состоянии закончить всю мысль или составить предложение, и его рот широко раскрылся, как у выброшенной из воды рыбы. — Можно мне с вами? — с надеждой закончил он, но в следующий момент Зене удалось дотянуться до шакрама, лежащего рядом на камне, и бросить его в предупреждающую петлю, которая пролегла в опасной близости вокруг его головы, прежде чем вернуться в руку девушки.
— Он? Кто он? — подозрительно спросила она, пробежав взглядом вокруг: вверх по скалам, образовывавшим дальний берег озера, и по деревьям, из которых вышел Джоксер. И как будто в ответ на её вопрос раздался громкий смех: глубокий, насыщенный и эмоциональный — он будто ласкал воздух вокруг них, низкий, грохочущий и тревожно знакомый. Зена сузила глаза, и её пытливый разум сделал все очевидные выводы. Так он играл в подглядывающего Тома? Он считает себя настолько умным, чтобы скрытно шпионить за ней с Габриэль, невинно занятыми водными процедурами? Так пусть он получит сполна, да будь он проклят. Тогда уж идти до конца, предоставив ему шикарное зрелище…
Зена развернула Габриэль, не колеблясь, чтобы не дать себе или девушке время на обдумывание, и там, прямо перед Джоксером — и этим презренным Аресом — она прильнула к её губам. Длительно, требовательно и восхитительно. «Пусть думает, что хочет, — подумала она про себя, — пусть идёт к Аиду, пусть катятся к Аиду все мужчины».
Габриэль, со своей стороны, не возражала и не задумывалась о мотивах Зены, хотя и подозревала, что они были не такими, какими ей бы хотелось. Она решила жить настоящим моментом — этим самым моментом — и просто наслаждаться поцелуем, пока он длится.
Они ещё очень долго не выходили из воды.