Игра на выбывание

      Что в «слабости» твоей? В ней сила невзначай брошенного слова и после — свобода действий на поле боя.       Когда мы приезжаем в больницу, я вижу стоящую у окна Андреа. Она замечает меня, наполненные тревогой и виной глаза моментально становятся осуждающими, отчужденными. Она другая. Ещё говоря со мной по телефону, Андреа была резкой и грубой. Мы подходим ближе, и, пройдя мимо меня, она бросается в объятия Мёрфи и сжимает его ладонь, чувствуя в нём опору. На меня старается не смотреть, будто ей неприятно само моё присутствие. Лишь на секунду встречается тревожным взглядом с Джейсоном и вновь впивается пальцами в руку Мёрфи. Он обнимает её как-то отстранённо, странно, его не удивляет реакция моей девушки.       Как много ты знаешь, Мёрфи, и какие ещё тайны скрываешь?       Невольно сжимаю кулак и прячу руки в карманы. Пытаюсь подавить в себе бурю негодования и ревности. Что же с ней случилось за эти несколько часов? И что, чёрт возьми, знает об этом Мёрфи? Ей что-то сказали? Внушили?       — Как Хиз? — прочистив горло, спрашивает Джейсон.       — К ней никого не пускают. И толком ничего не говорят. Я была с профессором Ридом, когда это случилось. Нельзя было её отпускать, — она прикрывает глаза, пытаясь подавить в себе чувство вины.       Что-то холодное и скользкое поднимается из глубин души, когда она упоминает о Риде. Мёрфи предостерёг нас с Джейсоном, что мы не должны доверять профессору, он знает о богах и убийствах. А вот его причастность к смертям студентов парень никак не прокомментировал. Значит, не знает наверняка, замешан ли тот в этом. Похоже, это Рид что-то сказал Андреа обо мне, до встречи с ним она себя так не вела. И ни с кем другим она не встречалась.       — Добрый день, — здоровается с нами подошедший, как всегда с покровительственным видом, Рид, а я представляю как сжимаю его шею и он хрипит от нехватки воздуха. — Очень жаль Хизер. Надеюсь… ей здесь помогут. — По его выражению лица не могу точно определить, действительно ли он беспокоится о студентке. — С сегодняшнего дня для некоторых студентов, тех, кто занимается проектами и научными работами, введён комендантский час. Каждому из них преподаватель распишет время посещения дополнительных занятий. — Быстро, сухо, но чётко поясняет профессор. — Все остальные переходят на дистанционное обучение. Поэтому, ребята, советую вам как можно скорее отправиться по домам. — Он смотрит на каждого из нас, и когда мы остаёмся на месте, он вопросительно приподнимает бровь, желая ускорить исполнение его указаний.       — Спасибо за информацию, мы всё поняли, профессор, — не обращая внимания на его желание, отвечаю ему как можно спокойнее, хотя, в совокупности со скрежетом моих зубов, вряд ли это выглядит вежливо. Нельзя его оставлять с Хизер.       — Неужели?! — усмехаясь, отвечает Рид, понимая, что сейчас мы находимся под его контролем. — К Хизер вас не пустят. Вы не родственники. Сейчас за неё отвечаю я. Поэтому отправляйтесь по домам.       — Уже уходим! — быстро соглашается Мёрфи, не давая нам возможности возразить профессору.       Я поджимаю губы. Решение друга не перечить и пресечь всякие разговоры говорит об одном — я должен держать себя в руках, Рид не должен понять, что Мёрфи был откровенен с нами. От своей мимолетной несдержанности чувствую себя глупо.       — Профессор… — всхлипывает Андреа.       — Я позвоню тебе, Андреа, и скажу как она, как только врач ответит что-то конкретное, — ласково отвечает Рид и сжимает её плечо. Он бросает короткий взгляд на Мёрфи, едва заметно приподнимая уголок рта. Так улыбается человек, оказавший кому-то выгодную для себя услугу. Профессор быстро отворачивается, ища кого-то в больничном коридоре.       Сразу же к нам подходит медсестра и повторяет слова Рида, торопясь выдворить нас из больницы. Мёрфи, всё ещё удерживающий Андреа, не противится озлобленной медсестре. Уверен, он точно знает, что мы здесь не нужны и пока бояться Рида не стоит. Нам ничего не остаётся, кроме как отправиться по домам и ждать звонка. Чтобы обсудить сложившуюся ситуацию и рассказать Андреа о том, что нам стало известно, я предлагаю ребятам отправиться ко мне. Все, кроме неё, сразу же соглашаются. Её колебания и недоверие, как порез от лезвия, отзывается саднящей в груди раной. С ней что-то не так. Она какая-то другая. Чужая.       Вскоре мы добираемся до моего дома. Войдя в гостиную, каждый занимает удобное ему место: Андреа с Джейсоном присаживаются на диван, Мёрфи заваливается в кресло и, запрокинув голову, смотрит в потолок, меня же пригвоздило к полу напротив Андреа. Я не то что не могу — не хочу шевелиться. Вижу, как она начинает заламывать руки и смотреть на Мёрфи в поисках защиты, я нервирую её. Скулы неприятно покалывает, я будто вдыхаю затхлый воздух, в груди жжёт, нечем дышать. Только бы устоять на ногах. Перевожу взгляд на ребят, пытаюсь избавиться от душащих ощущений, но взамен натыкаюсь на стальное напряжение, застывшее в гостиной — каждый из нас как натянутая струна. Мы молчим, погруженные в свои мрачные мысли.       — Я выпью! — выдыхает Мёрфи, вскакивает с кресла, — кто со мной?       — Мне налей! — взмахивает рукой Джейсон и откидывается на диване. Кажется, уже сама мысль о выпивке его расслабляет. Андреа вздыхает и тоже соглашается выпить.       Вернувшись с четырьмя бокалами, Мёрфи наполняет их виски из бара отца и подносит каждому из нас, настойчиво впихивая мне в руку стакан. Сделав большой глоток, он вновь усаживается в кресло и, посмотрев на меня, говорит:       — Пора рассказать Андреа, — выдыхает он. В его голосе нет усталости, лишь готовность действовать, думать, — я начну? — он смотрит на меня, спрашивая разрешения.       — Я дополню, — киваю я, отставляя спиртное на столике, сажусь в другое кресло. Видя, как облегчённо выдыхает Андреа, понимаю, что поступил правильно. Вот только её реакция причиняет боль. Она говорила, что ей не страшно со мной, не боится меня настоящего, а теперь…       Мёрфи сообщает ей о том же, что рассказал нам с Джейсоном: об убийствах, о себе, о нас. Всё время Андреа сосредоточена и пребывает в безмолвном шоке, который скоро сменяется попыткой понять происходящее. Обо мне Андреа не стала слушать, лишь коротко перебила: Я знаю, поэтому верю.       Мёрфи завершает свой рассказ предостерегающей фразой: времени совсем мало. Он продолжает цедить виски, что-то обдумывать. Несмотря на то, что друг не делится своими мыслями, я догадываюсь, что он твёрдо намерен защитить и уберечь нас от смерти, учитывая, что мы с Джейсоном не знаем как развивать и правильно использовать свои сверхсилы.       — Я помогу тебе. Сейчас пойду к Аиде, она обещала помочь мне.       — Я не знаю кто наш враг, Эд, — он серьёзно смотрит на меня, но ему приятно, что я готов помочь, — кто конкретно! — уточняет он. — Но спасибо. Ты пригодишься.       — Я тоже помогу! — отзывается Джейсон, — ты же говорил, что у меня есть способности. Может, пригожусь.       — Но не как боец, Джейсон, — он делает последний глоток и поднимается, — я к себе. Подумаю, что можно сделать.       — Мёрфи, — тихо зовёт Андреа, — можно с тобой? — она поднимает на него полные мольбы глаза.       — Не думаю, что это лучшая идея. Я и сам приживала, — то ли оправдываясь, то ли не желая брать её с собой, отвечает парень.       — Тогда поживи со мной, — тихо предлагает она, смотря только на Мёрфи. Ей не важно, что о ней сейчас думаю я или Джейсон.       Мёрфи хмурится и смотрит на меня. Я нехотя киваю, давая понять, что не против, если он увезёт её, «это разумно, — твержу себе, — с ним она будет в безопасности!», хотя всё моё естество противится этому.       — Андреа, можно тебя на минуту? — попрошу её выйти со мной на кухню. Мы должны объясниться, иначе я изведу себя домыслами. Я хочу узнать, что произошло.       Она молча следует за мной и прикрыв дверь, поворачивается ко мне. Ледяной взгляд прошибает меня и я теряюсь. Смятение беспощадно рвёт моё сердце на части, только остатки силы воли позволяют стоять на ногах прямо и смотреть в холодные глаза.       Что стало с тобой за эти считанные часы? Кто ты?       — Эдриан, тогда, с Томом произошёл несчастный случай из-за тебя, — она говорит жестко, высокомерно, бестактно. — Это же ты был виноват? Да? — Андреа сверлит меня чужим, холодным взглядом. — Сегодня ты показал мне кем являешься на самом деле и сидя в библиотеке, я вспомнила, что видела тогда, это был ты. Ты открыл ту…       — Да….       — Том стал монстром! — шипит она, — как и Джейсон превратился в какую-то тварь! И скорее всего те, кого убили. Из-за тебя!       — Я не знаю… Я таким был рождён!       — А мы нет! Я не знаю кем стала или стану! — с презрением отвечает она. — Рид всё знает, он рассказал! И про ту пещеру тоже! Это по твоей вине они стали такими! И по твоей вине их…       …Убили       Она запинается, отворачивая от меня обезумевшие глаза. Каждое её слово, как удар ножом в сердце, ранит вспыхнувшей в ней ненавистью. Правда в том, что я действительно чувствую вину за случившееся, Андреа произносит вслух слова, нашёптываемые моей собственной совестью.       — Хватит! — грубо прерывает её вошедший Мёрфи, — это твоё мнение или Рида?! Винить в случившемся Эдриана глупо!       — Где сейчас Том? — её голос срывается в плач и она закрывает ладошками глаза. От её слёз ещё больнее, чем от слов.       — С ним всё в порядке, Маршалл знает где он, — смягчившись, отвечает Мёрфи и обнимает её. — Он отведет тебя к нему. Я буду рядом.       — Прости, Андреа, я не знал, что всё так получится, — едва слышно, но искренне прошу прощения.       Она растерялась, будто мои слова заставляют её задуматься, прийти в себя. Она снова поднимает на меня холодный взгляд, но в этот раз молчит.       — Я не хотел всего этого…

***

      Уже полчаса Андреа беседует со своим братом в соседней комнате. Как пройдёт их разговор, вернутся ли они домой вместе или же Том по какой-то причине вновь останется у Маршалла, я не знаю. Несмотря на то, что Андреа поссорилась с Эдрианом, наговорила ему кучу гадостей, из-за внушения Рида, я не могу это воспринять как победу над выбывшим на время соперником. Бенедикт сказал, что сделал мне подарок, значит знает о моей увлеченности Андреа. Вот только непонятно, зачем он оказал мне эту услугу? Чего он этим хочет добиться? Ужасно раздражает то, что я не могу разобраться в мотивах Рида, но разве не я сам хотел шантажировать Эдриана тем, о чём рассказал профессор? Я ведь хотел Андреа целиком и полностью.       Я ведь хочу её?       Что за странный вопрос? Просто не до любви и не до секса на данный момент, главное — выжить! Почему тогда я ищу себе оправдание?       Андреа вместе с Томом выходит из комнаты. Она более спокойная, собранная, а вот по Тому и не скажешь, что его вообще что-то в этой жизни волнует — беззаботен. Не могу сдержать усмешки. Чего я требую от него? Этот человек даже не постарался сообщить сестре где находится, пока она изводила себя ожиданием и страхом за сохранность его жизни.       — Привет, Мёрфи, — Том пожимает мне руку, как ни в чем не бывало. — Андреа сказала, что ты поживёшь с нами. Я рад.       Я скептически приподнимаю бровь и перевожу взгляд то на Андреа, то на нетерпеливого Маршалла, тот явно ожидает новых сведений и подробностей о существах и божествах.       — Надеюсь на откровенный разговор, Том.       — Не останетесь у меня? — спрашивает оживившийся Маршалл, явно преследуя свои цели. — Уверены, что будете в безопасности у себя дома?       Не сдерживаюсь и громко цокаю языком.       — Прошу, избавь меня от наигранной заботы. Вряд ли я расскажу тебе что-то новое «про титанов, полукровок и прочий мифический сброд», — язвлю, цитируя его слова. — Мы сами не понимаем, что происходит, — отчасти говорю правду, лишь бы отвязаться от него или не обзавестись ещё одним трупом.       — Мы не уверены, что с нами в безопасности будешь ты, — отвечает Том, — Теперь больше не лезь в это.       — У меня есть причина! — строго отзывается Маршалл, тем не менее не пытается преградить нам дорогу.       Как интересно, медленно поворачиваюсь к нему и смотрю исподлобья. Ну-ка удиви меня, скажи, что ты хочешь нас защитить, а не отомстить кому-то.       — Твоя сестра мертва, не стоит отправляться следом за ней, — как можно мягче, но безэмоционально отвечает Том.       Вот как. Убита его сестра. Криспин? Потому ты так заинтересован в расследовании и всей этой мистике? Или убит кто-то ещё? От последних домыслов холодок пробегает по коже.       — Без тебя разберусь! — огрызается Маршалл.       — Его сестра Криспин Лойс, — тихо отвечает Андреа и смотрит на меня, отводя глаза от Маршалла, — по матери.       — Ты человек? — спрашиваю, глядя на консультанта, пытаясь скрыть облегчение. Хорошо, что никого нового, замешанного в этих убийствах больше нет.       — Я — да. Криспин… С ней произошло тоже, что и с Томом. У неё появилась способность. Вы ничего не хотите добавить? — настойчиво спрашивает он.       — Нечего пока добавлять. — Прерываю его и тут же задаю встречный вопрос, — Что за способность?       — Отдохните до завтра, — сверкает глазами Маршалл, — я к вам наведаюсь, будьте уверены.       — О! Я уж чуть было не расслабился! Думал, одной занозой в заднице меньше! — скрывая раздражение, усмехаюсь и распахиваю дверь, ожидая пока Том и Андреа выйдут. Краем глаза замечаю, как Маршалл набирает больше воздуха, но молчит, останавливая себя. — Уже скучаем!       Андреа шикает на меня и виновато смотрит на Маршалла, а вот Том даже спасибо не говорит своему опекуну.       — Твой сарказм не уместен! Убиты люди!       — Так не нужно стремиться присоединиться к ним, человек! — пытаюсь предостеречь его, понимая, что он не отступится. Значит, нужно будет извлечь из него максимум пользы и помощи. Интересно, Джейсон учует в нём кого-то другого?       Мы садимся в такси, я прошу водителя остановить у пиццерии и говорю, чтобы ребята ждали меня здесь, прекрасно зная, что в людном месте на них никто не нападёт.       Через несколько минут я уже стою у дверей Никки. В последний момент замираю, едва повернув в двери ключ. Как мне смотреть ей в глаза? Как попрощаться, даже осознавая, что всем так будет лучше? Тут же нахожу себе оправдание — она знала, что я уйду. И в данной ситуации это верное решение, но почему же я чувствую себя последней сволочью?       Открываю дверь квартиры, прохожу вглубь и вижу её сидящую на кровати.       — Мёрфи… — она недоуменно смотрит на меня, выискивая царапины, раны, но после сосредотачивает на мне взгляд, долго смотрит и, уловив во мне перемену, вздрагивает, уныло опускает плечи и ровным голосом спрашивает, — … это всё? Конец? У тебя теперь настоящая Андреа.       — Прости! — поджимаю губы. Это моё «прости» ничем ей не поможет, никак не утешит.       Она вскидывает подбородок, её взгляд сосредоточен, она поджимает губы, совладав с чувствами смягчается, шумно выдыхает.       Самодостаточная, гордая       — Спасибо за всё… — тепло обращаюсь к ней, искренне благодаря за то, что она давала мне. — …Энни! — как можно ласковей произношу её имя.       Её глаза наполняются слезами и болью, будто я только что дал ей пощёчину, но она продолжает сидеть на месте, не в силах пошевелиться и не позволяя себе расплакаться.       — Энни?!       Она сжимает футболку, будто пытаясь унять боль в сердце, словно ей не хватает воздуха. Недоумеваю от такой реакции, Энни никогда не возражала когда я называл её «Никки», но я думал, что всё же ей хочется слышать своё имя, а не придуманную мной кличку.       Никогда не думал, что придётся прощаться так. И чувствовать это — желание остаться. Чувство, выворачивающее меня на изнанку. Убеждаю себя, что Никки всего лишь копия Андреа. Я хочу другую!       Никки поднимается и медленно подходит ко мне. Делая вдох, она поднимает на меня свои зелёные, глубокие глаза в которых нет осуждения, ненависти, только принятие моего решения.       Ты не попросишь остаться, хотя очень этого хочешь       — Прощай, Мёрфи! Хочу чтобы теперь, с ней, ты получил то, чего желаешь от себя— чувств, — она целует мою скулу. Мягкое прикосновение и тысячи искр разлетаются по телу, сосредотачивая удары сердца в каждой клеточке.       Она отстраняется, не смотря на меня, вновь возвращается на кровать и неторопливо перелистывает страницы книги, которую не видит.       Выхожу на улицу, вдыхаю, заполняя лёгкие холодным осенним воздухом. Пытаюсь прокашляться. Внутри возрождается то самое жуткое ощущение, как после смерти мамы. Но разве я что-то потерял? Почему опять становится холодно? Касаюсь щеки. Поцелуй всё ещё отдается пульсацией на маленьком участке кожи. Единственное место, где пока ещё ютится тепло. Прохожу одну улицу, сворачиваю на другую и вот я перед кафе, смотрю на ласковое, красивое лицо Андреа. Убеждаю себя, что она нужна мне. Она! Странно…опять подступает тот холод и чувство одиночества.       Трель телефона врывается в моё сознание, не смотря на экран, я отвечаю.       — Среди вас предатель! Он убийца! — хрипит в трубку мужской голос и замолкает.