Подноготная чувств

      Ребекка застыла, как каменное изваяние. Мозг напрочь отказывался генерировать идеи скорейшего выхода из ситуации, так что ей ничего не оставалось, кроме как повиноваться воле судьбы. — Ладно, загадывайте свое желание, — отмахнулась девушка, закатывая глаза и всем своим существом показывая свое искреннее нежелание вести с близнецами какие-либо дела. — Не так быстро, — встрял второй брат. — Сначала мы сходим на пир, на котором объявят чемпионов, а уже потом посмотрим, чем тебя порадовать.       Старший обогнул француженку, оценивающе ее осматривая, из-за чего имел все риски получить в ухо, но он отскочил раньше, чем она, раскрасневшаяся от злости до кончиков ушей, успела что-либо предпринять. — Да ладно тебе, мы тут это… Связи налаживаем, — попытался оправдаться он. — Ох, où sont mes manières? Меня зовут Фред, а этот симпатичный — конечно же не такой симпатичный, как я — молодой человек — мой брат Джордж. Рады знакомству, — театрально поклонившись, завершил Фред, хотя по ноткам, сквозящим голосе, было ясно, что едва ли он был рад настолько, насколько заверил знакомую. — Встретимся в гостиной, — в унисон друг другу бросили близнецы и упорхнули из зала.                               ***       Чертова дюжина шармбатонцев во главе с директрисой мадам Максим сидели в своей карете, где их точно никто не услышит и разговоры не подвергнутся огласке. Полувеликанша вещала о важности закалки, боевого духа и оценки своего состояния. Последнее, однако, Бекка уверенно пропускала мимо ушей: о каком состоянии идёт речь, когда на кону такое вознаграждение. Подумать только — тысяча галлеонов! А если взять во внимание и обещанную вечную славу, так тут и размышлять нечего. — И запомните — вы в любой момент можете остановить испытание, — старательно минуя букву «р», наставляла мадам Максим. — Ужин начнется в восемь, там же объявят чемпионов. Всем желаю удачи и…       «…И победа любой ценой». Несмотря на длинные морали о здоровье и благополучии, устой у Дюбуа оставался один, и она не собиралась ему изменять, по крайней мере в ближайшее время. Да и к тому же участников еще не избрали, так что переживать пока напрасно. Хотя нет, кое о чем волноваться все же стоило. Близнецы и их поведение доверия не внушали, и совершенно неясно, каким образом они решат поглумиться над бедной и несчастной проигравшей.                               ***       От запаха всевозможных яств слегка мутило, хотя в любой другой день Бекка бы душу продала за то, чтобы отведать кусочек какого-нибудь исключительного английского пирога, о котором она раньше и слыхать не слыхивала. Худые пальцы отбивали нервный ритм по столу, который остальные пирующие уже успели залить чем-то липким неподалёку от шармбатонки. — Ты вся бледная, — обеспокоено декларировала Флёр. — Переживаешь?       В ответ она получила лишь короткое расплывчатое «Всё в порядке», но этого Делакур было вполне достаточно для успокоения души. По правую сторону от Ребекки беспристрастно доедали фондю её сегодняшние знакомые, и, кажется, в их умах даже мимоходом не проскакивала мысль о том, что неплохо было бы поволноваться хотя бы ради приличия. Девушка в последний раз безрадостно окинула обоих взглядом и продолжила ковырять вилкой пустую тарелку, подперев голову рукой, до тех пор, пока директора всех школ-участниц не поднялись с мест и не подошли к кубку. — Сегодня мы снова собрались в этом зале, — негромко начал профессор Дамблдор, но все всё равно разом стихли, — чтобы наконец-то узнать, кто будет представлять школы на турнире.       Он сказал что-то еще, но Дюбуа мало того, что постаралась абстрагироваться и не слушать ничего вплоть до самой сути, она, кажется, даже дышать перестала. Фред усмехнулся, взглянув на её реакцию, но ничего не сказал: остроты приятнее откалывать наедине. От, очевидно, предвкушения, голос мадам Максим взлетел на полтона: — Не будем оттягивать, профессор, — поторопила полувеликаша, на что получила согласный кивок. — Чемпион Дурмстранга… — директор вознёс руку над языками синего пламени, и тотчас оттуда вылетел изрядно обожжённый по краям кусок пергамента. — Виктор Крам!       Все тут же оживились. Болгары оглушительно заверещали, а те, кто сидел рядом с счастливчиком, ободрительно похлопали его по плечам. Радостная улыбка озарила лицо Виктора, а блеск в глазах он даже не пытался скрыть, пока топал к седовласому колдуну. Они поблагодарили друг друга: профессор участника за инициативность, а участник профессора — так, из вежливости. — Чемпионом Шармбатона, — прогудел он звучным, ясным голосом, — объявляется Ребекка Дюбуа!       Испуг вперемешку с восторгом согнали с лица Бекки всё демонстративное и наносное, сделав его из хорошенького по-настоящему симпатичным. Она не знала, куда себя деть; лёгкий озноб пробегал по её спине, будто чьи-то шаловливые пальцы. Флёр стряхнула это оцепенение, подтолкнув подругу в спину, вынуждая её все-таки подняться из-за стола и пройти к директорам. Толпа учеников тут же пришла в движение, а яркие эмоции всех сидящих густым маревом опустились на помещение. — Поздравляю, ma douce, — ликующе проговорила мадам Максим.       «Ликующе» — это, на самом деле, ещё мягко сказано. Женщина знала Дюбуа и её синдром отличника не первый год, пусть и опасалась, что однажды этот то ли недуг, то ли достоинство, сыграет с ней злую шутку. Но определенно не сейчас, ведь такому стремлению к победе можно было только позавидовать. Вмиг директрисой забылись все назидания прислушиваться к внутреннему голосу и состоянию. — Проходи туда, — возвестил Дамблдор, когда возгласы и овации стихли, и указал на запертую дверь, за которой с пару минут назад исчез Крам.       Дюбуа, всё ещё пребывая в ошалело-странном состоянии, отвечать ничего не стала, а только молча проследовала по назначенному курсу и тоже скрылась в комнате. Виктор стоял у огромного камина, в глубокой задумчивости глядя на огонь, так что девушка сначала даже подумала, что он пребывает в трансе. — Э-э… — протянула она, не понимая, как подступиться к этой грозе штанг и гантелей: хочешь не хочешь, а налаживать взаимоотношения и прощупывать почву следовало начать уже сейчас. — Так мы теперь соперники, да?       Парень смерил её тяжёлым взглядом, таким, что Ребекке, придавленной его авторитетом, захотелось сесть, а еще лучше лечь, потому что она очень вовремя вспомнила, что лежачих не бьют. — Как ты догадалась? — бесцветно иронизировал он.       «Вот глыба безмозглая, » — подумалось Ребекке, но она только глупо отсмеялась. Продолжать знакомство не было никакого желания, но определённые выводы француженка сделала: этот настроен серьёзно и решительно, а значит вряд ли будет тратить время на выстраивание отношений на турнире, тем более с чемпионом противоборствующей школы. Она, чтобы скрасить неловкую паузу, взяла в руки тяжелый фолиант заклинаний, лежавший на столе и покрывшийся вековой пылью, и раскрыла его на первой попавшейся странице.       Между тем в Большом Зале кубок снова заискрил, а сразу после в воздух выстрелил последний обрывок пергамента. Альбус, дождавшись, когда замрут последние крики, вновь заговорил: — И, наконец, чемпион Хогвартса… — он выждал какое-то время, безбожно томя и себя, и всех остальных, а только потом обратил взор на бумажку. Лицо его исказилось оторопью. — …Фред Уизли…       Все, как один, обернулись на горе-участника, разинув рты. Никто не хлопал, не кричал подбадривания и не вскакивал на ноги, но и тишина царствовала недолго. Звёздное безоблачное небо на зачарованном потолке сделалось мрачными тучами, опустившимися так низко, что, казалось, их можно было потрогать. Все тут же завизжали от разверзшихся небесных хлябей, накрывая головы тарелками, пока кто-то из профессоров не запустил в распоясавшийся потолок заклинанием, от которого всё снова вернулось в изначальное положение.       Макгонагалл, выдохнув, плеснула себе огневиски и приложилась к бокалу. Никто в помещении не мог читать мысли, но все знали, что единственное, о чём декан факультета сейчас думает — это: «Господи, опять этот Уизли». Остальные преподаватели последовали её примеру, уж было подумав, что здесь замешано что-то куда более опасное и сильное, нежели шестикурсник, освоивший Конфундус. — А вот о реакции-то мы и не подумали, — тихо пробормотал Фред брату, который диву давался, что этот фокус вообще сработал. — Иди уже, — шикнула в спину ему Гермиона. — Какая же я дура, не надо было тебе вообще рассказывать…       По залу пробежал шепоток. Все, от мала до велика, так и норовили переткать увиденное, внося всё новые и новые предположения в теории о том, как же такое могло случиться. Уизли, сжав кулаки, тяжелым шагом поплёлся к Кубку. В оконные щели проникал злой сквозняк, но внимания на него никто не обращал. Все были охвачены впечатлениями. Вопреки всеобщим ожиданиям, юноше не было страшно, разве что только волнительно. Как учила мама, он сделал серию коротких выдохов и длинный вдох, а потом наконец-то ответил на рукопожатие директора. — Я знаю, — пресёк он объяснения, куда идти, и направился в заднюю комнату под аккомпанемент шуршания мантий идущих позади него профессоров.       Подслушивавшая всё это время Ребекка едва успела отскочить от двери, прежде чем она распахнулась, явив миру Каркарова, Дамблдора, мадам Максим и лавирующего между ними Фреда. — Ты бросал в Кубок имя? — Альбус окинул гриффиндорца изучающим взглядом.       Фред пребывал в полнейшем замешательстве. Сейчас он мог солгать и поставить на кон проведение Турнира, а может и свою бедовую голову, ведь узнай кто-то из судей настоящую версию произошедшего, и его плечам и шее стало бы в разы легче. Очевидно, что выбирать не пришлось, поэтому на взвешивание решений он даже время пожалел тратить. — Да, — сухо ответил Уизли. — Что это значит?! — властно осведомилась полувеликанша. — А как же Возрастная Черта?       Все замельтешили по комнате и принялись спорить, отстаивая каждый свою позицию. Не нужно быть гением, чтобы понять, что подавляющее большинство было категорически против допуска несовершеннолетнего к соревнованиям. Но всеобщие вопли предварив влетевший в помещение Барти Крауч. — Ума не приложу, как это могло произойти. Откуда тебе известно это заклинание, если оно не входит в курс школьной программы? — всласть расспросив чемпиона Хогвартса обо всех подробностях, сетовал Крауч. Ответить он, разумеется, не дал. — Что ж, раз уж он додумался… Контракт расторгнуть невозможно, — казалось, мужчина и сам не успевал за потоком своих мыслей. — Он будет участвовать. — Что?! — в одночасье взвыли профессора, добитые таким экстраординарным вердиктом.       Дюбуа ютилась между Крамом, от абсурдности ситуации ставшим ещё более сердитым, и Уизли, которого Дамблдор отправил куда подальше от их своеобразного собрания «совета», чтобы не встревал и не вертелся под ногами. — Ну ты и натворил дел, приятель, — заунывно протянула Бекка, окидывая взглядом обилие разномастных ящичков. — Ты готовился хотя бы немного?       До парня не сразу дошло, что обращаются к нему. Он в лёгкой прострации глядел в окно, пейзаж за которым давал понять, почему всех так рано одолела хандра и озлобленность. Думал, он, разумеется, не только о погоде, да и, признаться, ему вообще было на это плевать. Фред размышлял о том, как скоро здесь появятся желтушники из «Пророка», которые стягивались на такое, как акулы на кровь. А что с ним будет, когда родители узнают… — Эй, ты меня вообще слушаешь? — француженка пощелкала перед его лицом пальцами, унизанными дорогими кольцами.       Уизли отнюдь не был мазохистом, а судя по рассказам не умолкавших шармбатонских соседей эта девушка не любила, когда её обделяют вниманием. — Такую шикарную мадмуазель трудно не слушать, — парень перехватил её руку и поцеловал тыльную сторону. Джентльмен, он и в Африке джентльмен. — А всё с чудесной ножки начиналось, — в глазах Ребекки промелькнул недобрый проблеск. — Оно всегда так бывает. Сначала комплименты… Ты кто по знаку зодиака? — Овен, — не до конца понимая, какая ей разница, известил он. — Так вот, сначала комплименты, а потом — хренак, и нет овна! Влюбишься, а потом такое начнется, что тебе и в опиатных снах не снилось. Больно будет. — Угрожаешь мне? — ухмыльнулся юноша, по-собачьи склонив голову вбок с лёгким прищуром. — Ни в коем разе. Просто предупреждаю, — с жаром ответила Бекка.       В этот же момент Каркаров прокашлялся, привлекая внимание ребят, и только тогда Барти поспешил посвятить всех в принятое решение: — Господа и дама, — его голос истекал елеем, — спешу вас поздравить. С этого моменты вы официально чемпионы Турнира Трёх Волшебников. У нас нет другого выбора.       И вдруг в голове у Ребекки зародилась гениальнейшая идея. Она поняла, что парень, с которым она только что весьма недвусмысленно говорила, — её ключ, гарантия к победе. Дальше дело техники, кою француженка многолетним опытом давно наработала, а такие простаки, как этот Уизли, очень просто попадаются на крючок.       Даже если использовать самые дешёвые снасти...