Подноготная чувств

      Стрелы утреннего солнца деликатно прорезались сквозь окна внутрь бесконечности школьных коридоров. Ребекка, вооружившись волшебной палочкой и экипировавшись по всем канонам шармбатонских тренировок, шла на поле для квиддича, прихватив Патрика с собой за компанию. Его берет — абсолютно бесполезный в нынешнюю погоду, но однозначно накидывающий ему шарма — залихватски заваливался на одно ухо. — Ты понравилась кому-то из этих одинаковых, — внезапно выкинул Патрик, глядя поверх голов снующих туда-сюда учеников. — Ну, ты поняла, о ком я. — Я всем нравлюсь, — отмахнулась Ребекка, однако глубоко внутри затеплилась надежда, что это все-таки Фред. В её головушке со вчерашней ночи зрел план, по своей гениальности превосходящий все номинации в Нобелевской премии разом, и если старший из близнецов таки на неё клюнул, задача теряет статус «со звездочкой».       Патрик не стал выступать в опровержение сего громкого заявления, однако и подтверждать вслух не спешил. Хотя, если взглянуть под другим углом — все и так были в курсе его истинных чувств, которые он питал к Дюбуа. И сама девушка не исключение: парни народ весьма простодушный и, мягко говоря, туговатый. Их на раз плюнуть заверить в том, что информация останется строго конфиденциальной, и они, развесив уши, верят этому, выкладывая все карты на стол в самом начале партии. А Патрик совершил роковую ошибку, поведав Флёр о своих видах на Ребекку — слухи разлетелись молниеносно.       Резкий ветер задул бабье лето, как свечу, и над школой нависло свинцовое небо, угрожающе сверкающее со всех сторон. И повезет, если тучи обойдут окрестности стороной, ведь если нет — тренироваться придется все равно, только при этом промокая до последней ниточки. Болеть сейчас было бы очень некстати.       На тренировку, как любой уважающий себя трудоголик, Дюбуа явилась раньше всех. Поле пустовало. Дышащие на ладан кольца высились над трибунами и пронзительно скрипели, и иногда казалось, что они вот-вот обрушат свои гигантские туши на внезапных пришельцев. — Не нравится мне всё это, ой как не нравится… — сокрушался Патрик. — Что? Переживаешь, что кольцо свалится и собьет твой чепчик?       Парень призадумался, а после, присвистнув, выдал: — Да если оно свалится, то тут не только чепчик слететь может, но и ботинки… Но я не об этом, — он встревоженно взглянул на подругу. — Ребекка, я боюсь за тебя. Ты слышала, что говорили директора? На Турнире огромная вероятность отбросить коньки, а никто и внимание не обратит, потому что это в порядке вещей. Ты вообще видела своих соперников? — Да поди не слепая еще, — не понимая внезапного желания Патрика разразиться переживаниями именно в данный момент времени, Ребекка вяло повела плечами. — И что с ними не так? — С ними? Ох, с ними как раз всё так. Скажи, mon ami, ты случайно не заметила, что вы малость в разных весовых категориях?       Дюбуа впервые за все время пребывания на правах чемпиона задумалась о том, что соперники действительно превосходят её в габаритах в несколько раз. И если Фред, несмотря на внешнюю суровость, был вполне безобидным, то Крам однозначно каждое утро вставал не с той ноги и сулил большие неприятности, если иметь неосторожность с ним поцапаться.       По прошествии времени, к месту проведения тренировки стали подтягиваться и остальные каторжники, прихватившие с собой группу поддержки. И если среди свиты Фреда было хотя бы одно знакомое лицо — Гарри Поттер, которого с пелёнок настигла слава, достойная как минимум императора, был вполне узнаваем, — то Крам обложился доселе неизвестными болгарами, чей видок тоже мало располагал к светской беседе.       Все лишние убрались на трибуны, рассевшись друг от друга на почтительном расстоянии. Чемпионы же, перебросившись сухими приветствиями и прямо-таки чёрствыми любезностями, принялись за разминку. Полагаться приходилось исключительно на себя, свое желание и свои способности, ибо наблюдающего преподавателя приставить не соблаговолили. — Я тут совершенно случайно услышал тревожные излияния твоего товарища, — прогремел кто-то над ухом. — Неужели ты действительно считаешь, что сможешь победить с такими-то соперниками?       Ребекка даже не стала оборачиваться. И так было ясно, кто удостоил её чести говорить с ним тет-а-тет. Она приосанилась, а только потом повернулась к внезапному собеседнику. Они пару секунд созерцали друг друга в напряженном молчании, но молчание лично Бекки было громче любых слов, и Фред по одному её виду должен был уяснить, что трогать её, по крайней мере сейчас, не стоит. — Да я палочку в руках держала, когда ты ещё в околоплодных водах плавал, — процедила она, не добившись ожидаемой реакции. Уизли это, напротив, развеселило. — А если у тебя заберут палочку? Или ты ее сломаешь?       Такие придурки, как Уизли, специально созданы для того, чтобы изводить людей. Но неужели у него хватило глупости подумать, что она заранее не прокрутила все возможные варианты развития событий? — Ты меня за первокурсницу принимаешь? Становись в боевую позицию, сейчас будем драться.       Фред на секунду опешил, а после разразился громким хохотом, привлекая внимание не только Виктора, но и всех глазеющих. Но пока он демонстрировал свои бурные эмоции, Ребекка уже встала в стойку со знанием дела. — Мерлин, не смеши меня, я с девчонками не дерусь, тем более с такими глистами, как ты. — Мерлин? Ты меня переоцениваешь. Можно просто Ребекка. Я сказала становись. Или зассал?       На эти слова Фред не смог подобрать вполне уничтожающего ответа, а просто сделал так, как она сказала. Он ненавидел, когда его берут на слабо, и готов был из кожи вон лезть, чтобы доказать свою правоту. Нынешний случай исключением не был. Уизли пару раз махнул кулаками, намечая цель, а после принялся за попытки попасть в изворотливую девчонку, мастерски уклоняющуюся от любой атаки. Она увиливала от хуков, от подножек и прочих попыток её ударить, но ни разу не попыталась сама нанести противнику хоть какой-то урон. Еще рано. Спустя какое-то время Уизли стал сдуваться. Отсутствие подготовки делает своё дело. И именно в тот момент, когда усталость Фреда достигла своего апогея, Ребекка подошла поближе, исполнила пару точёных движений и с такой лёгкостью, словно он ничего не весил, перебросила парня через себя, валя его наземь. С трибун послышались восторженные улюлюканья. Дюбуа окинула сидящих взглядом и поняла, что товарищи Фреда тоже не гнушаются заливаться пронзительным смехом. Она послала в их сторону воздушный поцелуй, а после подала руку лежачему, помогая ему подняться. — Ладно, клянусь могилой своей бабушки, что больше никогда… — Фред судорожно пытался отдышаться. — …Никогда не буду тебя стебать по поводу твоих способностей на турнире. — Нет уж, клянись, что завалишься и больше вообще не будешь меня стебать. Ни по какому поводу, — выдвинула ультиматум Ребекка. — Ну-у, этого я точно не могу обещать. Слишком высоки требования, мадам. — Мадемуазель, — поправила его девушка, однако Уизли вряд ли понял, к чему это было. — Подтягивай боевые искусства. Они у тебя ни шатко ни валко. Если ты будешь махать руками, как сардельками, противник максимум от смеха может отключиться. — Я могу рассчитывать на дополнительные уроки с вами, мада… Мадемуазель? — Соблюдай субординацию, Уизли. Мы, между прочим, всё еще соперники, и то, что я тебя на лопатки уложила, еще ничего не значит. — Жаль, что ты уложила меня именно в таких условиях, — победно улыбаясь собственному остроумию, Фред подмигнул девушке и, развернувшись к ней спиной, продолжил тренировку в собственном режиме.                               ***       Ребекка в глубокой задумчивости смотрела в окно. С дортуара, выделенного ей, открывался вид поистине чарующий: где-то посреди отполированной луной водной глади Чёрного озера кто-то переодически выныривал, а спустя миг снова скрывался под толщей воды, оказывая на уставшую девушку влияние почти гипнотическое. Она утопала в собственных мыслях, и если бы не окликнувшая ее Анджелина, уснула бы прямо на подоконнике. — Ребекка! — последний раз прикрикнула она, прежде чем с нагоняющим ужаса видом двинуться к соседке. — Да? — встрепенулась девушка, по наитию прижимаясь ближе к стене. — Тебя Макгонагалл к себе вызывает.       Дюбуа хотелось бы знать, кто вообще такая Макгонагалл и что ей от нее нужно, но она ограничилась простым кивком и просьбой провести её к таинственной незнакомке. Когда Ребекка вошла в кабинет, она узнала в женщине преподавателя Хогварста. Несмотря на то, что выглядела она вполне дружелюбно, на мгновение девушке показалось, что Макгонагалл вот-вот по стенке её размажет своим авторитетом. — Здравствуйте, мадам Макгонагалл, — с напускной уверенностью начала Ребекка, протирая взмокшие ладошки. — Профессор Макгонагалл, — очевидно, в мирке этой школы слово «мадам» проклято. — Дождемся остальных.       Долго томиться в ожидании не пришлось — загадочные «остальные», которые оказались не такими уж загадочными, подтянулись почти сразу. Фред Уизли и Виктор Крам во всей свой красе стояли в дверях, и если первый воровато осматривался, ожидая подставы, то второй держался даже слишком уверенно. — Присаживайтесь, — то ли пригласила, то ли приказала профессор. — Ребекка Дюбуа, мы радушно приняли вашу делегацию, обеспечили вас всем необходимым. Неужели вы имеете право вести себя так, находясь в гостях?       Сказать, что Ребекка опешила — ничего не сказать. В голове зароились миллиарды вариантов того, что можно было счесть за неподобающее поведение, но когда она имела смелость уточнить и получила ответ, она одновременно и успокоилась, и завелась пуще прежнего. — На тренировке вы разожгли конфликт, приведший к драке с мистером Уизли, — отчеканила Макгонагалл.       Ребекка с Фредом переглянулись. По одному его выражению лица было ясно, что доносчиком был не он. Крам победно ухмылялся. — Профессор Макгонагалл, а как же презумпция невиновности? — нежданно негаданно начал Фред, провоцируя непроизвольный смешок Ребекки. Складно вещает, ему бы в поэты. — Виктор находился далеко от нас с мадемуазель Дюбуа и чисто физически не мог знать причину нашего решения драться. А это, между прочим, было частью тренировки. Ребекка любезно согласилась подтянуть меня в рукопашном бою, так что мы еще и благодарны быть должны. Она ни в чем не виновата, вас дезинформировали.                               *** — Куда ты так торопишься, Крам? — едва Макгонагалл освободила оправданных, Фред тут же решил нарваться на очередные неприятности. Его одолело дикое желания сбить с наглого болгарина спесь. — В шестерки записался?       Виктор повернулся на пятках и вперил в гриффиндорца взгляд. — На войне все средства хороши. А ты, Уизли, лучше лишний раз не геройствуй. Эта, — он кивнул на Ребекку, — тебе той же монетой не отплатит.       И он удалился, как весны моей златые дни, стремительно сворачивая за угол. Фред пнул ногой запертую дверь, и камешки с периферии полетели вниз, копируя интонации голливудских блокбастеров. — Я бы и сама разобралась, — сообразно своей привычке выпалила Ребекка. — Но все равно спасибо, я твоя должница.       Разумеется, Фредом двигали не чистые альтруистические мотивы, и сейчас ему явно сопутствовала удача. Достав из кармана мантии мятую упаковочку сигарет, протащенных в школу нелегально, он прикурил, пошло, от палочки, и, устремив взгляд в пространство, заговорщицки протянул: — Да. И между прочим уже дважды.