Подноготная чувств

— Спасибо, что напомнил, — огрызнулась Ребекка, глядя на тлеющую в руках Фреда сигарету.       Они двинулись к лестницам, минуя коридоры, давящие на мозги своим запустением. Нет, разумеется, любителям единения с собой такие злачные места покажутся весьма привлекательными, но Ребекке, страдающей от топографического кретинизма и находящейся в этой школе ни дать ни взять четвертый день, перспектива заблудиться, тем более в компании Уизли, мало улыбалась. Невесть откуда взявшаяся пушистая кошка завертелась перед ногами, путая шаги девушки и тем самым заставляя сбавить темп. — Какая хорошенькая… — Ребекка присела, протягивая руки к мягкой шерсти в намерении приласкать существо. — Ты что, потерялась?       Фред прыснул. — Еще раз так сделаешь, и потеряться можешь ты, — в тандеме со смехом выражение звучало не так угрожающе, но все равно наталкивало на не очень жизнеутверждающие мысли. — Это миссис Норрис, кошка нашего завхоза. Злющая, как хозяин, удивительно, что она вообще дала себя потрогать. Сколько я пробовал её погладить — царапала безбожно. — Может у нее просто чуйка на всяких гадов, — Дюбуа наконец оставила животное в покое и отпустила восвояси, глядя, как та резко поскакала в недра школьных подвалов.       Уизли сделал вид, что не услышал: тонкой душевной организацией он не отличался. Он и сам прекрасно понимал, что в какой-то степени паразитирует в Хогвартсе и, может, даже в своей семье. Все его братья, за исключением, может быть, Джорджа, были и есть самым настоящим эталоном сыновей. От него же не было никакого проку, более того — родители огребали еще больше проблем из-за его извечного и неискоренимого желания что-нибудь вытворить. В его нутро будто встроен особый косячный механизм, очень редко дающий сбои. — Ты чего так резко замолчал? — опомнилась Ребекка. Впервые ей стало совестно за свой острый язык. — Курю. — Задумчиво куришь. Поймал дзен? — Типа того.       Тогда Дюбуа поняла, что она ему в его душевных муках не компания, и тоже притихла. Пепел летит ниц, оставляя считанные миллиметры до фильтра, и Фред делает последнюю обжигающую затяжку прежде чем откинуть сигарету, а после направляет на окурок палочку, тихо заклиная: — Эванеско.       И следы преступления вмиг исчезли. В голове Ребекки промелькнула мысль, что она до этого никогда бы не додумалась. Или Фред промышлял таким чаще, чем требуется, или в вопросах колдовства его котелок варил оперативнее, чем её. — Кстати, давно хотел спросить, — внезапно начал он, резко тормозя и поворачиваясь к девушке. Фред приподнял руку и очертил мягкий полукруг у носа Дюбуа. — Откуда у тебя этот шрам? — Какой? — с видом самого глубокого непонимания переспросила Ребекка. Иногда она и сама забывала, что прямо поперек переносицы у нее красуется противный, побелевший от времени шрам десятилетней давности. Уже в детстве она была не из робкого десятка: подралась с братом, с которым у них с пеленок сложилась взаимная неприязнь друг к другу, которая обоих вполне себе устраивала, и никто из оппонентов налаживать отношения не стремился. — А… Этот. Бандитская пуля, ничего особенного. — Странно. У тебя слишком ровный нос для бандитской пули, — возразил Фред. — Вовремя вправили.       И тут прямо им навстречу вышел мужчина. Он прихрамывал на одну ногу, но шел быстро, будто спеша куда-то. Его нельзя было назвать очень уж старым, но на лбу уже обозначились обширные залысины. И самое главное, хоть и бросившееся во внимание ребятам в самую последнюю очередь: один глаз его был искусственным. Глаз беспорядочно метался из стороны в сторону, пока в один момент не остановился на паре. Мужчина тут же перестроил маршрут и двинулся к ним. — Мадмуазель Дюбуа, рад встрече, — он потряс руку слегка опешившей Ребекке, а после переключился на Уизли. — А с тобой мы еще побеседуем отдельно.       У Фреда затряслись поджилки. Аластор Грюм — а именно так звали внезапного собеседника, представившегося еще на пиру в начале года — не был похож на человека, с которым можно вести светские беседы, а учитывая масштабность и серьезность теперешней выходки Уизли, вероятность огрести множилась в геометрической прогрессии. — Хочу заметить, что восхищен вашими возможностями в рукопашном бою. Никогда бы не подумал, что вы на такое способны, — протараторил Грюм. — А что до ваших соперников — они сильны лишь физически. Находчивости и мастерства у них кот наплакал. — Мистер Грюм, я вообще-то тоже здесь… — осторожно пресек его Фред. — Ну так и стой себе молча, я разговариваю с дамой, — гавкнул на него Аластор, чем спровоцировал улыбку (не без легкого злорадства) Ребекки. — Как вы, вероятно, знаете, я преподаватель защиты от тёмных искусств. Но я неплох в астрономии. Вы знаете, что Сириус — самая яркая звезда на небосклоне? Ориентируйтесь по ней, когда будете искать то, что вам нужно. Но прежде чем завершить испытание, сто раз подумайте — нужна ли вам эта победа. Кто знает, может она принесет больше разочарований, чем радости.       Его тирада была похожа на бессвязный горячечный бред. Пока опешившие чемпионы пытались переварить услышанное, Грюм уже засеменил по коридору и скрылся за поворотом.                               ***       За ужином атмосфера была куда более непринужденная, чем во время завтрака. Тогда ученики еще не совсем отошли от потрясений вчерашнего дня, посему выглядели понуро и почти не говорили, из-за чего в Большом Зале царила почти полная тишина, лишь изредка прерываемая шепотками. Сейчас же в помещении стоял самый настоящий гомон, сливающийся в какофонию из голосов и звуков. Говорили кто во что горазд: и о турнире, и об уроках, и просто о том, что обычно обсуждает молодежь в свободное время. Время тянулось медленно, как пюре, капающее сейчас с ложки Ребекки прямо в тарелку, оставляя по краям брызги.       И вот, громадное окно прямо под потолком настежь распахнулось, явив сотням голодных детей бесчисленное количество сов и филинов, которые тут же принялись раскидывать почту под ритмичный перестук столовых приборов. — Интересно, почтовые совы терпят, когда разносят письма, чтобы ужин не испортить? — хохотнул Патрик, уворачиваясь от птицы, чуть было не спикировавшей прямо ему на макушку.       Ребекка ответа родителей на радостную новость не получила. Она бросила непринужденный взгляд в сторону Фреда. Он крепко сжимал свое письмо в руках и выглядел при этом куда более взволнованным, чем обычно. Кто-то звучно застучал по бокалу и прогорланил: «Гляньте-ка, Уизли кричалку получил». Парень запунцовел до кончиков ушей, не спеша раскрывать конверт, но послание принялось извиваться и выскочило из пальцев, взмывая в воздух. — Фред Уизли! — зычно прикрикнул скрипучий женский голос. В зале воцарилась тишина. — Как ты посмел?! Как у тебя хватило ума и совести так поступить?! Ты подставил не только нас, но и себя! Ты можешь погибнуть, тебя могут покалечить! Как нам с отцом жить после этого? Я очень и очень в тебе разочарована. А ты, Джордж, неужели не мог его отговорить? — В чужом пиру похмелье… — пробурчал Джордж.       И письмо, крутнувшись еще раз, рассыпалось, перед этим вздувшись, как воздушный шарик. Весь зал покатился от смеха. Невесело было только самому получателю кричалки, его братьям и, на удивление, Ребекке. Ей было его по-человечески жаль. Несмотря на то, что они с Фредом не гнушались лишний раз обменяться друг с другом «любезностями», никаких негативных чувств он у нее не вызывал.       Уизли действительно поступил бездумно, обрекая себя на ужасную опасность, которая будет преследовать его на испытаниях на протяжение всего учебного года, и без должной подготовки победить не выйдет, только если у тебя не неисчерпаемый запас удачи. Но если Фреда как следует подготовить и урегулировать пару вопросиков, касающихся их взаимоотношений, шансы на победу увеличиваются вдвое… Он не похож на эгоиста, который пожертвует чувствами ради победы, зато как миленький смахивал на того, кто привяжется, как тузик к бобику и без лишних экивоков отдаст первенство любимому человеку. Гриффиндорец все-таки.       Как ни странно, Фреда мало волновала кричалка от матери. Сейчас его мысли витали немного в другой плоскости: он думал, как теперь выкручиваться из ситуации и победить, что позволит разом развеять все сомнения родни по поводу его скромной персоны. В голове созрел план идеального преступления, но для начала нужно прощупать почву и проверить шансы на успех. Уизли, тяжело вздохнув, встал из-за стола, так и не притронувшись к еде, и двинулся прочь из зала. Ребекка, оглянувшись по сторонам и к своему сожалению поняв, что никто не спешит его возвращать, решила взять все в свои руки.       Она нагнала его уже в конце коридора, прямо у портрета Полной Дамы. — Тебе что, достаточно просто понюхать, чтобы наесться? Уизли, вообще-то, если ты не знал, боевые искусства — вещь энергозатратная. Если ты не будешь есть, то я не буду с тобой заниматься, — пригрозила Ребекка, становясь между портретом и парнем. — Ты и без того не горела желанием учить меня драться, — сухо ответил Фред, хотя внутри него разразился настоящий карнавал с попурри и фейерверками. Если она пошла за ним, значит задуманное будет достаточно легко привести в исполнение. — А сейчас загорелась. Будешь моим подопытным кроликом. Только с одним условием: после каждой тренировки будешь мне кланяться, благодарить и говорить комплименты. И не повторяться, они каждый раз должны быть новыми. — Договорились. Но знаете, мадемуазель, вам я могу говорить их в любое время.       «Птичка в клетке, » — одновременно подумали оба.