Загадка первой ночи (или «Что делать, если проснулась с врагом?»)

Ты разрушаешь мою реальность

Грязное белье и тайная жизнь Гермионы Грейнджер стр. 7-8. Гермиона Грейнджер — героиня войны, верная подруга Гарри Поттера и кумир многих и многих волшебниц, снова продемонстрировала себя не с самой лучшей стороны. Наш корреспондент, Рита Скитер, приехавшая по делам в Лондон, случайно наткнулась на мисс Грейнджер в одном из фешенебельных отелей в центре, в весьма интересной компании. «Портье, по-видимому, просто ошибся комнатой и проводил меня в ту, что была уже занята. Не могу, однако, сказать, что это меня расстроило. Скорее удивило!» — смеётся Рита. Мисс Скитер уже не в первый раз ловит Гермиону Грейнджер рядом с «богатыми и знаменитыми». Когда девушка училась в Хогвартсе, у неё был роман с известным болгарским игроком в квиддич, Виктором Крамом, который приезжал в школу на Турнир Трёх Волшебников. Многие приписывали мисс Грейнджер отношения и с самим Гарри Поттером, однако оба всегда настаивали, что они «просто друзья». «Но вчера, новый спутник мисс Грейнджер просто шокировал меня, равно как шокирует любого, кто прочтёт эту статью» — говорит Рита. Люциус Малфой, ранее известный своей принадлежностью к организации, называющей себя «Пожирателями Смерти», несколько лет назад оправданный, в силу примерного поведения и больших пожертвований в различные благотворительные фонды. Многие волшебники были категорически против освобождения мистера Малфоя, утверждая, что его преступлениям нет оправдания. Но, как известно, толстый кошелёк и природная беспринципность спасли репутацию не одного известного волшебника. Сейчас Люциус Малфой уже не молод, но все еще весьма хорош собой и, к тому же, довольно богат. В прошлом году, семья Малфоев вошла в рейтинг «50 богатейших волшебных семей Британии», заняв девятнадцатую строчку. У мистера Малфоя есть сын — холостой ровесник мисс Грейнджер, но наша героиня, по-видимому, предпочитает «более выдержанное вино». Люциус Малфой, как это ни удивительно, и стал спутником мисс Грейнджер на прошедшую ночь. Поразительно, как далеко могут зайти люди, движимые чувством похоти и разврата. «Когда я вошла в номер, я увидела, как Гермиона Грейнджер буквально выпрыгивает из постели мистера Малфоя, абсолютно голая, прикрываясь лишь тонкой простыней. Меня можно было бы обвинить во лжи, если бы не фотографии, которые нам удалось сделать по счастливой случайности.» Страшно представить, какое разочарование ждёт бедного Рональда Уизли, жениха мисс Грейнджер. То же самое можно сказать и о жене мистера Малфоя. Хотя, разумеется, общественность в курсе, что в семье Малфоев давно пошёл разлад. Миссис Малфой все реже появляется на людях в обществе своего мужа. Стал ли причиной этому роман молодой мисс Грейнджер и состоятельного мистера Малфоя? Неизвестно. Подобный позор будет непросто вынести... Однако, как говорит мисс Скитер: «Это мой долг, как репортёра, показывать людям истинные лица их любимцев. И сегодня, лицо мисс Грейнджер предстало перед нами далеким от того выгодного положения, в котором она привыкла быть» Чем обернётся вся эта грязная история для её участников? Приемлемо ли для главы Отдела магического правопорядка находиться в отношениях с мужчиной с таким тёмным прошлым? Покажет время. В довершение к отвратительнейшей статье, страницу увенчала большая подвижная фотография Гермионы и Люциуса в одних простынях. Вид у обоих был такой, словно их только что поймали с поличным.

***

— Как ты могла? — глядя на неё полным презрения взглядом, процедил Рон, — Я знал, что ты мне изменяешь, но Малфой! — Ты знал?! — опешила Гермиона от такого заявления, — Это неправда, Рон! Все это кто-то подстроил, я не знаю... — То есть, ты хочешь сказать, — закричал парень, тряся перед ней номером злосчастного журнала, — что тебя не было в этом чертовом отеле?! — Нет, я была там, но... — Какие тут могут быть «но»?! Ты... — Рита Скитер всегда мечтала разрушить мою жизнь, — понизив голос, проговорила Гермиона сжав кулаки, — Как легко ты поверил в то, что я могла сделать такое. — Как легко?! — прокричал Уизли и глаза у него загорелись гневом, — Да тут фото на всю страницу, где ты в постели с этим! В одной простыне! В постели с тем, кто был нашим врагом! Кто всегда считал тебя грязнокровкой! Третьим сортом! Хотя, извини, — Рон яростно усмехнулся, — Грязнокровкой тебя считал его сын! Черт, Гермиона! Люциус Малфой, который старше тебя в два раза... — парень закрыл лицо руками. Гермиона молчала. Казалось, что словесный понос обиженного Уизли было не остановить. — Я в последний раз говорю тебе, у меня никогда ничего не было с Люциусом Малфоем! — всеми силами стараясь сохранять спокойный тон, ответила волшебница. — Ты опозорила меня на всю страну! Но ещё больше ты опозорила себя. И ведь у тебя даже не хватает совести признаться в этом, — с нажимом на каждое слово процедил Рон, не обращая внимания на её слова, — И знаешь что? Я рад, что тебя на этом поймали! Будешь знать, как трахаться со стариками и изменять мне! Каждое его слово отдавалось эхом у неё в голове. «Я рад, что тебя на этом поймали». Как может Рон так говорить? Он ведь даже не дал ей возможности объясниться. Гермиона не выдержала. По щекам ручьями потекли слёзы. Она размахнулась и отвесила Рону пощечину, а затем пронеслась мимо него, стоящего неподвижно, в комнату и быстро собрала все вещи, которые когда-то у него оставляла. — Он просто использует тебя, как свою очередную шлюху. Развлекается с тобой, — отвернувшись от неё, проговорил Рон, — Но ты ничего лучшего и не заслуживаешь. Гермиона быстрым шагом прошла к двери и усмехнувшись сквозь слёзы, процедила: — Ты просто идиот, Рональд. Не понимаю, как я могла быть с тобой все эти годы.

***

— Если ты пришёл сказать мне что-то вроде «Как ты могла, Гермиона?!» уйди, — увидев на пороге Гарри, выпалила Грейнджер. — И тебе привет. Впустишь? Девушка молча отступила вглубь коридора, запуская его в квартиру. — Я говорил с Роном. Сказал ему, что этого не может быть, но он и слушать ничего не стал, — вздохнул парень. — С чего это тебе верить в то, что я не спала с Малфоем? — продолжала проявлять агрессию Гермиона. — Когда я был на четвёртом курсе и никто не верил, что я не бросал своё имя в Кубок огня, ты мне поверила. И если ты говоришь, что это все было подстроено, я верю тебе, — твёрдо проговорил Гарри. Гермиона с подозрением посмотрела на друга, а тот продолжил: — И более того, у меня есть подозрения на этот счёт. Расскажи, пожалуйста, все как было. Грейнджер выдохнула, успокоилась и поведала ему обо всем, что помнила о том дне, и обо всем, про что вспомнить не смогла. — И ты не смогла трансгрессировать? — удивленно переспросил Гарри. — Да. Позже я поняла, почему. Во всех отелях и гостиницах, где живут волшебники, на комнаты накладывают антитрансгрессионные чары, чтобы избежать бесплатных постояльцев. Они не дают трансгрессировать в номер и, естественно, не позволяют обратного, — гриффиндорка грустно усмехнулась и прибавила, — С нами это сыграло злую шутку. — А Малфой? Что он говорит? — выслушав подругу, спросил парень. — Что тоже мало, что помнит. Он сказал только о девушке с длинными темными волосами, которая предложила ему выпить. Но это точно была не я. И мне тоже кажется, что я встретила кого-то из знакомых в баре, — нахмурившись, стала напрягать память Гермиона, — После того, как он сказал мне про эту девушку, мне кажется, что я встретила именно её. Но я, хоть убей, не помню кто это. И даже не могу сказать была ли она там на самом деле, или мне так кажется после услышанного от Малфоя. — Постой-ка... Интересно. Пожалуй, я съезжу в этот отель и поспрашиваю там об этой девушке, — проговорил Гарри и трансгрессировал, не успев толком попрощаться. Гермиона пожала плечами и опустилась в кресло. Хоть кто-то ей верил.

***

Самое неприятное предвкушение было у Гермионы относительно того, как будут на неё смотреть на работе. Ночь, предшествующая первому рабочему дню после выходных, казалась ей невыносимо долгой. Грейнджер ворочалась на своей кровати, которая, почему-то сегодня казалась ей жутко неудобной. Утром её изрядно подташнивало и позавтракать она не смогла. Взяв себя в руки, Гермиона несколько раз повторила себе: «Тебе нечего стыдиться, потому что это все неправда! Ты профессионал!» И трансгрессировала в Министерство. Когда она оказалась в коридоре, ведущем в Отдел магического правопорядка, там, к радости девушки, было пусто. Распахнув дверь в зал, предшествующий её кабинету, Гермиона увидела, как все присутствующие (а их было около восьми человек) обернулись в её сторону. Все разговоры стихли. Скользнув взглядом по ближайшему столу, она увидела на нем тот самый злополучный журнал. Не обратив на него внимания, девушка прошла дальше. — Доброе утро, — как ни в чем не бывало, поприветствовала коллег Грейнджер. — Здравствуйте, мисс Грейнджер, — пробормотали в ответ несколько голосов. Закрыв дверь своего просторного кабинета, Гермиона с облегчением вздохнула. За весь день она почти ни разу не выходила в коридор. Нельзя сказать, что это было необычно... нет, такое случалось довольно часто. Будучи главой отдела, Гермиона дни напролёт проводила в своём кабинете, зарываясь в кипы бумаг и документов. Сегодня обилие работы отвлекало её и помогало забыть обо всей этой абсурдной ситуации. Помогало ровно до тех пор, пока за час до конца её смены, в кабинет не постучали. — Войдите. — Привет, Гермиона, — в комнату протиснулся сам лично министр магии, Кингсли Бруствер. Выражение лица у него было довольно серьезное. — Добрый вечер, министр, — грустно улыбнулась девушка, предчувствуя, почему-то, что этот разговор станет для неё не самым приятным. — Я присяду, ты не против? — Разумеется. Может, хотите кофе или чай? — Нет, благодарю. Я, в общем-то, пришёл сюда с конкретной целью, — Кингсли вытащил из папки, которую он держал в руках, треклятый (прости Господи) журнал и положил его Гермионе на стол. — Любите желтую прессу? — пытаясь сохранить лицо, которое, тем не менее, стало быстро бледнеть, подняла брови гриффиндорка. — На дух не переношу, — покачал головой Бруствер, — Гермиона, — со вздохом начал он, — твоя личная жизнь, разумеется, касается только тебя, но... — Кингсли, — перебила его девушка, — меня подставили. Между мной и Люциусом Малфоем ничего нет и никогда не было. Я не знаю, кому все это выгодно, но этот кто-то очень хотел разрушить мою жизнь. — Гермиона, твоя личная жизнь касается только тебя, — повторил Бруствер, — Есть у тебя с Малфоем что-то или нет, для меня это не имеет значения. Я лично ничего не имею против него. — Тогда о чем вы хотели со мной поговорить? — Я лично — не против. А вот совет безопасности... — он глубоко вздохнул, — они настояли на том, чтобы я временно отстранил тебя. До выяснения подробных обстоятельств. — Вы меня... — голос Гермионы сел, — увольняете? — Нет-нет, ни в коем случае! Мы просто временно передадим твои полномочия в другие руки. Временно. Ты продолжишь получать свою зарплату в полном размере и будешь также числиться в штате руководителей министерства. Совет безопасности... понимаешь, они считают, и я с ними не согласен, что человек, имеющий близкие отношения с бывшим Пожирателем Смерти, в данный момент, не может возглавлять Отдел магического правопорядка. До выяснения подробных обстоятельств, — повторил Кингсли, глядя на совсем уже бледную Гермиону. — Пока тебя отстранят всего на три недели. Это будет просто, как отпуск, — закончил он, поднялся со своего места и направился в сторону двери. — Но у меня нет «близких отношений с... — пролепетала Гермиона, чувствуя, что уже очень близка к тому, чтобы разрыдаться. В дверь снова постучали. Кингсли, который был уже почти у выхода, открыл её. — Добрый вечер, министр, — послышался из-за двери знакомый голос. — Здравствуйте, Люциус, — сердце Гермионы упало. — Прошу прощения, я как раз ухожу. Гермиона, до встречи. Я буду присылать вам сову каждую неделю. Гермиона закрыла лицо руками. Её сердце, казалось, билось так громко и так медленно. В ушах стоял странный свист, а в голове эхом отдавались слова Кингсли. «Меня выгнали с работы»