Танец с дьяволом
Шампанское оказалось таким вкусным, что Гермиона почувствовала, что второй вечер подряд выпьет неприлично много (для неё). Еда в ресторане тоже была изумительной. Волшебница заказала буйабес и фрикасе из утки с лисичками. Люциус остановился на голубых мидиях с бриошью и телячьих щечках. Этикет кричал девушке оставить что-то на тарелке, но вкусовые рецепторы требовали схватить её со стола и облизать.
— Здесь очень вкусная французская кухня, — гипнотизируя последний кусочек утки, сказала Грейнджер.
— Да, сегодня шеф-повар постарался. Как вы насчёт десерта?
— Боюсь, он будет излишним, — покачала головой волшебница.
— Давайте закажем один на двоих, — и повернувшись к подошедшему к ним официанту, Люциус сказал на чистом французском, —
Apportez-nous une tarte au citron meringuée.
—
Oui, monsieur, — улыбнулся официант и подлив им шампанского, ушёл за десертом.
— Вы знаете французский? — с интересом спросила Гермиона.
— Знаю. А вы? — на удивление не слишком хвастаясь, ответил Люциус.
— Очень слабо. Я когда-то бывала во Франции и даже изучала язык... но, честно признаться, не прониклась им.
— Почему же? Говорят, французский — язык любви, — поднял брови Малфой.
— Возможно, именно поэтому, — хмыкнула волшебница и прибавила, — Мне ближе язык страсти. Испанский.
— Предпочитаете любви страсть? — глядя ей в глаза, спросил мужчина.
Гермиона почувствовала, что в ней говорит шампанское, но смолчать было выше её сил. Не разрывая взгляда с Малфоем, она снова почувствовала тепло внизу живота и выждав минуту, наклонилась поближе к мужчине и прошептала:
— Однозначно.
«Ещё бы... после Рональда то! С ним у нас не было ни любви, ни страсти. Хотя, наверное, любовь когда-то и была...»
Люциус, внимательно наблюдая за этим её жестом, ощутил, как в нем поднимается возбуждение. В шепоте этой девушки секса было больше, чем в целом эротическом романе. Малфой никогда раньше не встречал женщин, которые могли выглядеть так страстно и сексуально во вполне приличной одежде. Обаяние и манеры Гермионы в этот момент просто срывали башню. А девушка тем временем откинула назад свои каштановые волосы и вернулась в изначальное положение. Люциус продолжал молча смотреть на неё.
— Страсть без любви однозначно лучше, чем любовь без страсти, — согласился он. — То, что я понимаю это — естественно, но и вы говорите об этом так, словно знаете не понаслышке, — поднял брови Люциус.
— По-моему, вы сегодня видели мою любовь и страсть за последние годы, — девушка саркастически хмыкнула.
— Да. Искренне вам сочувствую, — поднял бокал в сторону Гермионы блондин, — Вам, разумеется, не стоило связываться с этим мальчишкой. Он — не ваш уровень.
— Сейчас я и сама это ясно вижу. Сегодня прогуливаясь утром по городу, я увидела, что он уже нашёл себе новую подружку, — усмехнулась волшебница, — И представьте, после этого ещё и явился ко мне!
— После сегодняшней статьи, это было вполне ожидаемо, — пожал плечами Малфой, отпивая шампанского.
Гермиона едва не поперхнулась:
— Статьи? Неужели опять?!
— А вы не знали? Не переживайте, там ничего особенного. Просто продолжение вчерашнего цирка.
— Я должна это прочитать, — серьезно заявила Грейнджер.
К ним как раз подошёл официант, ставя на стол блюдо с десертом. Люциус со вздохом встал и вышел вслед за ним из иглу. Сказав мужчине пару слов, Малфой зашёл назад и опустившись на стул, проговорил:
— Вам невозможно отказать.
Через пару минут официант уже принёс Люциусу тот самый журнал, который Грейнджер так жаждала прочесть. Передав Малфою плоский бумажный пакет, мужчина откланялся. Люциус открыл обёртку и протянул ей яркую обложку. Девушка, даже не обратив внимания на аппетитный лимонный тарт, раскрыла журнал, нашла нужный заголовок и принялась читать:
Гермиона Грейнджер и Люциус Малфой — продолжение запретного романа, стр 9 и 10.
Вчерашний выпуск нашего журнала довольно таки сильно всколыхнул общественность своими скандальными фотографиями, которые были сделаны абсолютно случайно, в одном из отелей Лондона. В номере «отдыхали» две известные личности — героиня войны Гермиона Грейнджер и экс-Пожиратель Смерти Люциус Малфой.
Что же толкнуло мисс Грейнджер в объятия того, кто долгое время был её врагом? Деньги, внутренний бунт или Гермиона просто наконец раскрыла нам своё истинное лицо? Как этот шок пережил жених мисс Грейнджер — Рональд Уизли и её ближайший друг Гарри Поттер, пока неизвестно. Мистер Поттер, недавно, в весьма грубой форме отказался комментировать скандал вокруг своей знаменитой подруги, заявив, что «Это все грязная ложь. Подстава, фикция и ничего более!»
Мисс Грейнджер явно и сама во всеуслышание опровергает своё участие в этом постыдном деянии, однако, факты и фотографии говорят сами за себя.
Гермиона прервала чтение и презрительно фыркнула:
— В «постыдном деянии»! Можно подумать, кроме нас двоих в этой треклятой стране никто не... — она взглянула на Малфоя, уголок рта которого, непроизвольности поднялся, — Ну вы поняли! — и продолжила читать.
Только вчера стало известно, что мисс Грейнджер сместили с должности главы Отдела магического правопорядка. Связано ли это с её романом с мистером Малфоем или Гермиона просто не смогла выдержать нагрузки, осуществив, как считали многие, «слишком быстрый старт» в карьере в столь юном возрасте.
«Едва Министр магии покинул кабинет мисс Грейнджер, после того как пришёл туда, чтобы сообщить об её отстранении, за нашей расстроенной героиней сразу же зашёл Люциус Малфой. Пара покинула здание Министерства рука об руку» — сообщает журналу очевидец событий.
— Вот ведь крысы! — воскликнула Грейнджер, затем глянула на Малфоя-старшего, которого явно веселили её комментарии и смутилась, — Прошу прощения...
Стоит ли упрямо опровергать откровенные факты, которым есть множество доказательств? Мисс Грейнджер определенно думает, что стоит.
— Ну знаете ли... — возмущённо выдохнула Гермиона, взяв в руки бокал шампанского и осушив его целиком, — Я ещё прищучу эту стерву!
— А вот меня больше интересует инициатор сего беспорядка, — пожал плечами Малфой, а затем прибавил, — Вы просто умилительно сердитесь. Попробуйте тарт. Мне кажется, он вам понравится, — пододвигая к ней блюдо, сказал блондин.
Гермиона была слишком зла на Риту Скитер, чтобы среагировать на его насмешку. Взяв в руки вилку, она отломила кусочек и, невидящим взглядом глядя куда-то в сторону, поднесла к губам. Опомнившись, волшебница на секунду замерла и стала разглядывать кусочек десерта, а затем, улыбнувшись, протянула его Малфою:
— Сначала вы, — сладко проговорила она, поднося вилку на этот раз к его губам, — Не стесняйтесь, Люциус, — кивнула Грейнджер.
— С удовольствием, — беря рукой её вилку и погружая в рот кусочек тарта, ответил мистер Малфой, — Да, они определенно не разучились готовить, — мужчина последовал примеру Гермионы, отломил от десерта ещё кусочек и протянул вилку назад, — Попробуйте.
Грейнджер пристально посмотрела на него ещё с минуту, а затем, снова чувствуя как в ней играет градус шампанского, приподнялась на локтях над столом, слегка склонив голову перед Малфоем, приоткрыла рот и глядя ему в глаза, обхватила губами предложенный ей десерт. Люциус второй раз за вечер почувствовал, как в нем начинает что-то шевелиться. Малфоя так сильно возбудил этот жест, что он почувствовал себя юнцом, которому впервые показали грудь. После этого, добивая его, Гермиона с улыбкой тихо проговорила:
— Изумительно.
Зачем Грейнджер вела себя с ним так? Она ведь все время старалась убедить себя, что Малфой ей совершенно не нравится. Более того, любое высказывание о чём-то подобном пыталась охарактеризовать как «дикий вздор». Однако двух вещей Гермиона не могла не признать. Первое — ей очень уж хотелось почувствовать себя желанной. После Рона, который оценивал её исключительно по уровню нелюбви к готовке и стирке его носков, Грейнджер хотелось чувствовать, что она может понравится успешному,
красивому мужчине, которому и в голову не придёт требовать от неё ежедневных разносолов и прочих глупостей. Ну а второе, признать сейчас было очень тяжело — Гермиону необъяснимо тянуло к Люциусу Малфою. Стоило выпить немного вина или шампанского, смущение отпускало и чувства Гермионы натыкались на то, что пряталось под ним — притяжение к красивому мерзавцу. Хотя, как его можно было называть мерзавцем? После последних двух дней, когда Люциус так успешно ухаживал за ней...
«
Ухаживал?» — пронеслось в голове у Грейнджер, — «Да, ухаживал! Признай ты уже это!»
Сохраняя лицо после её соблазнительного действия, Люциус спросил:
— Неужели вы действительно думали, что я хочу вас отравить? И почему именно десерт?
— Отравить, опоить... Сахар и лимон отличное сочетание, — сев назад в кресло, ответила Грейнджер, — Особенно, если нужно замаскировать какой-нибудь другой вкус. Я никому не доверяю, Люциус, — прибавила она, поразмыслив с секунду.
— И правильно делаете. Но я не стану вас травить, — усмехнувшись сказал он, а в голове у мужчины пронеслось — «У меня на тебя другие планы...».
Гермиона подняла брови.
— Ведь я буду первым подозреваемым, — кивнув на журнал, прибавил Малфой.
— Кстати, о подозреваемых... Вы говорили, что узнаете кто устроил весь этот цирк. Есть ли какие-нибудь догадки? — с интересом спросила волшебница.
— О нет, мисс Грейнджер, не так быстро, — ухмыляясь своей самой «малфоевской» улыбкой, сказал Люциус, — Разумеется, догадки у меня есть. И их довольно много... Однако я посвящу вас в своё маленькое расследование не раньше, чем вы согласитесь погостить у меня следующие три недели, как я вам ранее уже предлагал. Это не дело одного дня, — после этих слов Малфой-старший улыбнулся уголками губ и прибавил, — По-дружески, разумеется.
«Ну да, конечно» — подумали оба с сарказмом.
— А вы настойчивы, — ответила Грейнджер и на несколько минут задумалась. — Ну ладно, договорились, — махнула рукой на оборону девушка.
— Однако это не единственное мое условие. Вы чрезвычайно интересны мне как личность, — в ответ на эти слова Люциуса, Гермиона подняла брови, — Я бы хотел узнать вас получше. Это моя небольшая страсть — разгадывать людей.
— И в чем это будет заключаться? — с любопытством и сомнением спросила Грейнджер.
— Возможно, я захочу спросить вас о чём-то личном. Вы, разумеется, тоже можете меня спрашивать обо всем, что вас интересует. Вы мне, я вам.
Гермиона лишь пожала плечами и кивнула.
«В конце концов, я в любой момент могу отказаться от этой затеи...»
— Чудесно. Думаю, нам стоит выпить ещё шампанского. Только не этого, — неодобрительно посмотрел Малфой на бутылку в ведерке со льдом, — У меня в погребе есть кое-что особенное, — загадочно сказал он.
— Заманиваете меня в своё поместье? — с улыбкой спросила волшебница.
— Заманиваю? — усмехнулся мужчина, — Разве? По-моему, вы сами только что согласились уйти со мной.
***
— Вы знаете, как все это выглядит? — смеясь спросила Грейнджер, заходя в дверь замка.
— Не хочу вас расстраивать, но я и до вас водил женщин в рестораны, — улыбнувшись держащей его под руку девушке, ответил Люциус, — И некоторые из них тоже заходили ко мне в гости. Так что да, мисс Грейнджер, я знаю, как
это выглядит. Нам сюда, — кивнув в сторону гостиной, сказал Малфой, — Располагайтесь, сейчас нам принесут выпить.
Через несколько минут, перед ними уже стоял поднос с бутылкой шампанского, двумя бокалами и блюдо с фруктами. По мановению волшебной палочки пробка с хлопком вылетела из бутылки.
— За наше соглашение, — хитро улыбнулся мистер Малфой.
— За то, чтобы найти виновника, — мягко поправила его Грейнджер.
После ужина в ресторане на крыше, Гермиона думала, что её уже не удастся удивить какими либо изысками, но, попробовав предложенное Малфоем шампанское, она поняла, как сильно ошиблась. Его вкус пьянил ничуть не меньше, чем градус. Даже цвет этого напитка был насыщенно золотистым, блестящим. Словно, вместе с игристым в бутылке была закупорена какая-то удивительная магия. Пузырьки приятно щекотали язык. А вкус... Это словно был какой-то божественный нектар. Амброзия в бокале. Гермиона даже не заметила как выпила сразу несколько бокалов. Люциус угодливо подливал ей снова и снова.
— Никогда не пила ничего вкуснее, — прикрыв от наслаждения глаза прошептала Грейнджер.
Мужчина, до этого молча наблюдавший за выражением её лица, негромко ответил:
— Рад, что вам пришлось по вкусу.
Затем он легко взмахнул палочкой, и клавиши стоящего в гостиной белого рояля стали сами собой играть. Выглядело это так, словно невидимые пальцы первоклассного пианиста скользили по ним.
— Потанцуем? — через несколько минут спросил мистер Малфой.
Гермиона, после очередного бокала шампанского, почувствовала, что ей уже тяжело будет стоять на ногах.
— Обычно, я не танцую. Особенно в таком состоянии, — усмехнувшись, ответила она.
— Как я вижу, вы обычно и не пьёте. Пусть этот день будет
необычным.
— Ну хорошо, — с вздохом согласилась девушка вставая, — Но учтите, я ужасно танцую.
Гермиона вложила свою ладонь в руку Люциуса Малфоя. Он с улыбкой сжал её. Мистер Малфой любил тактильные контакты. Особенно с теми, к кому хотелось прикасаться. И с теми, кто вот так дразнил его.
— Учту, — улыбнулся мужчина, — Я думаю, у вас просто ещё не было достойного партнера.
— Возможно, — позволяя взять себя за талию, по коже которой тут же побежали мурашки, ответила волшебница, — Ненавижу каблуки, — вздохнув прибавила она.
— А зря, вам очень идёт.
В ответ Гермиона лишь фыркнула.
«Типичный мужчина. Каблуки повыше, платье покороче и он счастлив!»
Девушка силилась двигаться плавно, в такт мелодии, но это удавалось ей слабо. Когда Гермиона в очередной раз оступилась, Люциус крепко прижал её к себе, как бы удерживая от падения.
— Не даёте мне упасть? — хихикнула волшебница, наслаждаясь его прикосновениями.
— Стараюсь, — качнул головой мужчина.
— Какой вы джентельмен, Люциус. Теперь вы видите, что я действительно ужасно танцую? — засмеялась Гермиона снова пошатнувшись.
— Люблю, когда вы называете меня по имени.
— С удовольствием буду делать это почаще, если вам нравится,
Люциус, — улыбнулась она, глядя в глаза Малфою. — Прошу прощения, но боюсь, что ноги меня уже совсем не держат, — поняв, что следующее неловкое движение может стоить ей лодыжки, проговорила девушка.
— Тогда я провожу вас в спальню, — остановившись, но не сразу отпустив Гермиону, ответил Люциус.
— Буду вам признательна.
Рояль продолжал играть. Немного отстранив от себя девушку, мистер Малфой все же продолжал держать её за талию.
«Черт, когда же вы уже уберёте оттуда свою руку, мистер Малфой?!» — чувствуя, как с каждой минутой все сильнее воет низ живота, подумала про себя Грейнджер, — «Иначе наше „по-дружески” закончится намного раньше, чем я планировала...»
Когда пара подошла к лестнице, Гермиона грустно оглядела десятки ступеней. Люциус посмотрел на неё и, как ни в чем не бывало, легко поднял на руки. Волшебница охнула.
— Что вы делаете? — она, казалось, даже немного отрезвела.
— Провожаю вас, — ответил Малфой-старший, поднимаясь с ней по лестнице.
Гермиона ещё не была к нему так близко. Черт, да она почти ни к кому не была так близко! Настолько, чтобы полной грудью вдыхать аромат его дорогого парфюма... так, что прядь его длинных светлых волос скользила по коже лица девушки. Она даже слышала, как бьется сердце в его груди. Для Грейнджер это было настолько личным... даже интимным.
Одна рука Люциуса все также покоилась на талии Гермионы, ладонь другой, поддерживавшей её под колени, лежала на бедре волшебницы.
«Наверное, так жених несёт невесту после поцелуя у алтаря...» — почему-то подумалось девушке, — «А меня никто так не носил. Только
Люциус Малфой.»
Она подняла голову и снизу вверх посмотрела в лицо мужчине.
— Если бы мне три дня назад сказали, что вы будете нести меня на руках в одну из спален вашего дома, — Гермиона на секунду запнулась, понимая, как это звучит, «Риту Скитер бы разорвало от сенсационности этого выражения!» но затем, все же продолжила, — я бы подумала, что у этого человека больное воображение.
— Жизнь непредсказуема, — протянул Люциус, улыбнувшись уголками губ, — Теперь это «больное воображение» превратилось в реальность.
Мужчина довольно аккуратно, так чтобы не ударить Гермиону головой о косяк, развернулся и спиной толкнул тяжелую деревянную дверь. Малфой вошёл в комнату. Дверь за ними захлопнулась. Блондин остановился посреди просторной спальни. У стены стояла широкая двуспальная кровать с резной деревянной спинкой и богатым пологом. По стенам расположилось множество подсвечников, огонь свечей которых освещал комнату, создавая довольно-таки интимную обстановку.
— Кажется, вы можете отпустить меня... — неуверенно проговорила Гермиона, сама толком не понимая, хочет ли она, чтобы он её отпустил.
— Могу? — поднял брови Люциус, — Пожалуй, могу, — осторожно ставя волшебницу на пол, как бы невзначай скользнув рукой по её бёдрам и ягодицам, ответил он.
— Спасибо, что помогли дойти, — ощущая легкую неловкость, поблагодарила Люциуса Гермиона.
В комнате стояла почти идеальная тишина. Музыка с первого этажа уже не доносилась до спальни, и там слышалось только потрескивание свечей. Все происходящее немного смущало Гермиону, и тишина не облегчала этого ощущения, даже наоборот, давила ещё больше.
— Я всегда рад помочь вам дойти докуда-нибудь.
Они стояли посреди комнаты, в нескольких сантиметрах друг от друга.
— Могу я ещё что-то для вас сделать? — тихо, но отчётливо спросил Люциус.
Мысли Гермионы отправились в такой полёт, отвечая на этот его вопрос, что девушка не смогла сдержать растянувшуюся по лицу улыбку.
— Даже не знаю. Вечер был чудесным, спасибо, — сообразив, что правильно будет поблагодарить его, сказала Грейнджер.
— Спасибо вам, что составили мне компанию, — говоря это, Люциус взял девушку за руку.
Гермиона с удивлением посмотрела на этот жест. Да, он однозначно умел подступиться к женщине. Люциус Малфой очень тонко чувствовал её настроение. Он положил её ладонь себе на грудь, туда, где билось его сердце и спросил:
— Чувствуете, как быстро?
— Чувствую, — глядя в серо-голубые глаза, коротко ответила Гермиона.
— Оно не билось так быстро уже очень давно, — Малфой снова обнял её за талию, притянул к себе и, склонившись к уху волшебницы, тихо повторил, —
очень давно.
Рука Гермионы все также продолжала лежать на груди Люциуса. Её сердце, в отличие от его, только что пропустило пару ударов. Девушка стояла вплотную прижавшись к этому мужчине, и самым волнующим было то, что ей вовсе не хотелось отстраняться от этого горячего, живого тела. Другая рука Малфоя скользнула по атласной ткани платья, вверх по спине, и его пальцы зарылись в длинные волосы Грейнджер. Люциус по-хозяйски, если не сказать «властно», повернул её лицо к себе и не давая девушке отстраниться, медленно приблизился. Гермиона, широко раскрыв глаза, с удивлением поглядела на него, однако видела не совсем четко — они были даже
слишком близко друг к другу. Люциус опустил взгляд вниз, на её неплотно сжатые губы и поцеловал Гермиону. Это было буквально как большой взрыв (тот самый, с которого все началось). Космос и миллионы звёзд рассыпались перед закрытыми глазами Гермионы. На момент, она просто разучилась дышать. А Люциус Малфой тем временем все глубже проникал языком и губами в её рот, словно хотел прикоснуться к каждому дюйму её тела, изнутри и снаружи. Разумеется, она ответила ему. Поддалась с самого первого прикосновения. Малфой целовал её так мастерски, что Гермиона забыла обо всем. Забыла, кто она и как её зовут. Она чувствовала только горячий язык несомненно желанного для неё мужчины у себя во рту и вой, с которым, казалось, её женские части должны были вот-вот оторваться от тела и наброситься на Люциуса самостоятельно.
Переборов бешеное желание, которое стучало в ней с силой сотен колоколов, Гермиона с трудом, но все же отстранилась от его губ.
— Спокойной ночи, Люциус, — глубоко вдохнув спасительный, отрезвляющий (нет, не от алкоголя) кислород, немного севшим голосом, нарушила тишину волшебница.
— Добрых снов, — отозвался Малфой-старший и, отпустив девушку из объятий, направился к двери. Обернувшись, он сказал напоследок, — Если я вам понадоблюсь, я буду в соседней комнате.
