Отдай мне долг, Генри

— Ты принёс деньги? — докуривая очередную сигарету произнёс Чарльз, тёмной фигурой выжигая тень на асфальте у этой самой знакомой палатки. Генри расплылся в улыбке. — И водку, и чипсы, и жрачку. Я знаешь, как боялся, что ты сегодня улетишь, и я останусь без тебя… Ты почему не пришёл ночевать? — спросил Генри, видимо по своему истолковав невесёлое лицо приятеля. — Укачало, — отмахнулся Чарльз, выбрасывая бычок под ноги, — Не моё это дело, людей по домам гонять. — Слушай, а чем она тебе так уж надоела? О чём ты вообще с ней говоришь? — стал переводить тему Генри, прикидывая, как незаметно подобраться к этой странной форме общения, когда партнёры не обращают на это внимания. — Элли? Ох, Элли, — воспоминания о её неровной коже, карих глазах и огненно-красных волосах пролетели в голове и улеглись с приятно ноющей головной болью где-то в районе затылка, — Ну что тебе сказать… Даже не знаю, как и выразиться… Я ведь женат. Генри замер на месте, ожидая продолжения. На лице его было удивление, смешанное с почтением — он искренне считал, что Чарльз утратил эти добродетели навсегда. Но тот медлил, видимо соображая, как бы ещё спросить про жену. Наконец, он решился. — Да, кстати, а как она? — Она? — отозвался Чарльз с гримасой. — Нормально. Работает в бухгалтерии. В нашем филиале. Вот, попросили поработать сверхурочно. Могла бы ведь и не пойти. Я её уже месяц не видел. Она у нас скромница. Чарльз коротко вздохнул, словно решаясь на что-то чрезвычайно неприятное. Но, видимо, сообразил, что даже если ему суждено упасть с высоты километра вниз на асфальт, удар будет не страшным. — Я так скучаю по ней, — признался он. — И как там она теперь… Господи, как я по ней скучаю! Ну почему у нас всё так нелепо… Знаешь, сейчас такие возможности — бросить всё и уехать на пару лет, в другую страну. Работать там… Поглядеть мир. Посмотреть, что такое жизнь… А я сижу здесь, в этой конуре, и работаю на какую-то мымру… Все мне так завидуют, так завидуют… Столько денег мы бы могли заработать. Чарльз и забыл о деньгах, которые ему задолжал Генри. Он даже на секунду потерял мысль о том, что на самом деле это было мелочью — он давно уже потерял счёт времени. Глаза Чарльза наполнились слезами. А потом на его лице снова мелькнула улыбка, и он поманил пальцем Генри — своего старого приятеля. — Иди сюда, дружок. Чарльз обнял Генри, так горячо и искренне, как не обнимал его со времени их первой встречи. Генри, надо сказать, изменился не сильно — всё та же спортивная фигура, те же веснушки на носу. Он, разумеется, тоже не помнил, чтобы видел Чарльза два года назад, когда тот отбывал наказание за разбитый на службе вертолёт. — Я люблю тебя, — вдруг вырвалось из уст Генри, — я думал, что потерял тебя навсегда… Ты правда изменился… Я думал, что ты меня забыл… Но теперь ты вернулся. Наконец. Я так рад. А где ты был всё это время? И как ты вообще тут оказался? Ты знаешь, я уже почти поверил, что ты мёртв… Он прижимал его крепче, не обращая внимания на жену, которая за спиной Чарльза гневно засопела. Да, в тридцать с небольшим человек мог разочароваться в жизни, особенно в той её части, которая давала деньги. — Хах, Элли, — промямлил Генри, виновато краснея, — ты сама же понимаешь, что он приехал ко мне, чтобы получить прощение. Я тут совсем один. Ну вот, приехал… Не мог же я не принять старого друга? — И поэтому ты дрочишь в палатке с какими-то козлами? — спросила Элли. — Ты посмотри на себя в зеркало. Что, любовнички тебе больше не нравятся? Или ты такой особенный, что считаешь себя при этом мужчиной? Я тебя давно предупреждаю, Генри, оставь своих козлов себе, а мне сделай одолжение, дай мне побыть с мужем. Доверить его я тебе не могу, так хоть не трогай его своими грязными лапами. Чарльз так растерялся, что ничего не ответил. В наступившей тишине Генри умоляюще произнёс: — Эй, Чарльз, с тобой всё в порядке? — и закашлялся. — Милая, — захрипел он опять, — я скоро уйду. Ты же понимаешь, мне надо где- нибудь остановиться. Элли ничего не ответила, лишь плотнее запахнула халат и отвернулась. Некоторое время в палатке было слышно только дыхание спящих. Затем Чарльз вдруг повернул к жене заплаканное лицо и прошептал: — Послушай, я ухожу. Меняю палатку на эти три шмотки. Я их давно хотел купить. — Иди уже, — раздражённо сказала Элли, — и не думай, что я дура. Я все твои дела насквозь вижу. Тебя какой-то гад подвёл, а ты к нему в койку полез. Ты хоть знаешь, что это за мудила? Всего на месяц старше тебя, а какой мудак! Чарльз только махнул рукой в ответ и вышел. Походка у него стала какая-то странная. Как он ни старался скрыть, что ему стыдно, это ему плохо удавалось. Под одеялом можно было заметить, как дрожат у Генри коленки.