Тысячелистник

-‌ ‌Леди‌ ‌Смоллвуд‌ ‌заплатила‌ ‌нам‌ ‌очень‌ ‌хорошо.‌ ‌ ‌ -‌ ‌Боги,‌ ‌откуда‌ ‌тебе-то‌ ‌знать?‌ ‌ ‌ -‌ ‌Дай‌ ‌мне‌ ‌мой‌ ‌пряник.‌ ‌ ‌ Она‌ ‌вытащила‌ ‌из‌ ‌сумки‌ ‌гостинец‌ ‌и‌ ‌перебросила‌ ‌сыну.‌ ‌Пирожок‌ ‌напек‌ ‌им‌ ‌в‌ ‌дорогу‌ ‌целый‌ ‌мешок‌ каких-то‌ ‌булок,‌ ‌пирогов,‌ ‌а‌ ‌для‌ ‌Артура‌ ‌расстарался‌ ‌и‌ ‌наделал‌ ‌этих‌ ‌волчьих‌ ‌пряников.‌ ‌Артур‌ ‌был‌ ‌в‌ ‌полном‌ ‌восторге.‌ ‌Винтерфелл,‌ ‌все‌ ‌повторял‌ ‌он,‌ ‌разглядывая‌ ‌косматую‌ ‌пряничную‌ ‌гриву,‌ ‌эти‌ ‌волки‌ ‌такие‌ ‌же‌ ‌точно,‌ ‌как‌ ‌у‌ ‌нас‌ ‌в‌ ‌Винтерфелле!‌ ‌ ‌ Он‌ ‌скучает‌ ‌по‌ ‌северу,‌ ‌подумала‌ ‌она‌ ‌с‌ ‌горечью.‌ ‌ ‌ Что‌ ‌она‌ ‌за‌ ‌мать.‌ ‌Что‌ ‌за‌ ‌мать‌ ‌вытащит‌ ‌своего‌ ‌ребенка‌ ‌из‌ ‌безопасного,‌ ‌отлично‌ ‌вооруженного‌ ‌замка,‌ ‌из-под‌ ‌протекции‌ ‌и‌ ‌заботы‌ ‌самой‌ ‌Леди‌ ‌Старк,‌ ‌и‌ ‌потащит‌ ‌с‌ ‌собой‌ ‌по‌ ‌опасным‌ ‌дорогам,‌ ‌неизвестно‌ ‌к‌ ‌чему,‌ ‌неизвестно,‌ ‌зачем?‌ ‌ ‌ Я‌ ‌этого‌ ‌не‌ ‌хотела,‌ ‌Бриенна‌ ‌упрямо‌ ‌сжала‌ ‌губы,‌ ‌чтобы‌ ‌они‌ ‌не‌ ‌тряслись‌ ‌предательски.‌ ‌Я‌ ‌этого‌ ‌не‌ ‌хотела,‌ ‌я‌ ‌никогда‌ ‌не‌ ‌хотела‌ ‌ребенка,‌ ‌я‌ ‌не‌ ‌хотела,‌ ‌чтобы‌ ‌пришлось‌ ‌скрываться‌ ‌и‌ ‌прятаться,‌ ‌и‌ ‌жить,‌ ‌рассчитывая‌ ‌только‌ ‌на‌ ‌милость‌ ‌лордов‌ ‌да‌ ‌королей.‌ ‌ ‌ ‌ Какая‌ ‌же‌ ‌ты‌ ‌дура,‌ ‌Бриенна‌ ‌Тарт.‌ ‌ ‌ Именно за этим ты туда и потащилась, по молодости лет полагая, будто справишься со всеми на свете трудностями. Жизнь макнула тебя твоей уродливой рожей в самую грязь, и теперь ты или захлебнешься, или… - Хочешь? Она повернула голову, Артур протягивал ей половину. - Нет, это же тебя угостили. - Он очень вкусный. Ну пожалуйста, мама, возьми. Бриенне пришлось взять и откусить. Артуру не нравилось, если она грустила. Ему всегда хотелось ее утешить, для него было так важно, чтобы все вокруг были счастливы и довольны… Он пришел бы в ужас, если бы она при нем заплакала. И потому все ее горькие и растерянные мысли приходилось прятать и отгонять, как нерадивая горничная заметает под ковер мусор после большой пирушки. В первые месяцы их путешествия Артур часто спрашивал, почему они уехали из Винтерфелла. Он скучал по Леди Старк, по тамошним детям – своим друзьям, по воинам и стражникам, по конюшенным, по псарням, по еде, постели, привычкам, игрушкам и книгам. Он вырос в этом замке и полюбил его, и северяне его любили. Не было человека, чье сердце Артур не смог бы растопить. Он унаследовал безжалостное обаяние своего отца, и, скрашенное невинностью детства, лишенное самовлюбленности Джейме, оно действовало сильнее во сто крат. Он был общителен, в нем не было материнской скованности и робости, и он стремился с каждым найти тему для болтовни. На севере люди недоверчивы, осторожны, но под натиском Артура сдавались даже самые стойкие. Его любили, и он любил их в ответ. И она, Бриенна Тарт, здоровенная корова без царя в голове, в один прекрасный день усадила его перед собой в седло - и увезла в полнейшую неизвестность. Она сделала это собственными руками. Из собственного эгоизма и трусости. И, когда он начал грустить, начал скучать по дому – а это произошло очень скоро, едва очарование дальней дороги померкло и начались унылые перегоны по лесным тропам, она поняла, что за содеянное зло платить ей придется долго - и очень дорого. Это было так тяжело, что порой, среди ночи, она находила место подальше и буквально стонала, ткнувшись головой в траву и зажав себе рот руками. Почему мы уехали, мама? Ответы ее не отличались разнообразием. Так было надо, Артур. Мы не можем жить там всегда. Нам нужно было. Нам пришлось. Нам надо было ехать дальше. Правда же заключалась в том, что она боялась. Боялась оставаться с ним подолгу в одном месте. Она боялась, потому что рано или поздно все узнали бы о нем. И кто знает, чего они захотят? Тирион Ланнистер теперь Десница Короля, и сам Король, по слухам, знает все и обо всех подданных. Ланнистеры пять лет назад вновь вернулись в Кастерли Рок. Они отберут тебя или убьют тебя. Они отберут тебя у меня или убьют нас двоих. И страх выгнал ее из-за стен Винтерфелла, сколь бы надежными они не казались, и погнал ее вперед. - Хорошо, - сказала ей Санса перед отъездом. – Я послала письмо Карстаркам. Они примут мальчика у себя. Отвези его к ним и возвращайся. Оставим его у них. Страх заразен, подумала она тогда. Санса заразилась им, но, по крайней мере, она рассуждала здраво. Держать бастарда Ланнистеров в замке Старков действительно было неразумно, легкомысленно. Следовало найти ему укрытие на Севере, укрытие понадежней, поскромней и попроще, чем королевская резиденция. Далеко-далеко в темных лесах… Она послушалась Сансу, довезла сына до замка Карстарков, и позволила им делать, как они хотят. Они были добры. Показали свою преданность в очередной раз. Они дали Артуру комнату, Элис Карстарк принесла ему игрушки, меч, теплый плащ, расшитый солнцами… А потом, едва Бриенна отъехала на полдня пути, сердце ее закричало. Она рванула обратно и вбежала в обеденный зал, где Артур, по обыкновению весело щебеча, сидел с ними за столом и болтал своими маленькими ногами, они едва доставали до пола. Она схватила его, выволокла из-за стола, что-то бормотала, не то извиняясь, не то оправдываясь. Элис пыталась взять ее за руку и объяснить, но Бриенна сбросила ее ладонь со своего плеча. - Мы уходим. Нам надо уходить. Простите нас… - Мама! - Быстрее, собирай свои вещи. - Но я… Но мы… - Мы уходим, и мы снова будем вместе, будем вдвоем. Я не оставлю тебя. - Леди Бриенна, да послушайте же! Шум, споры, стук шагов. Артур разревелся, но не от того, что его ужин был так внезапно прерван, скорее, от этого всеобщего ощущения надвигавшейся беды. Нельзя так обращаться со своим ребенком, подумала она, собирая его рубашки и штанишки и заталкивая их в седельную сумку. - Почему мы опять уходим? - Быстрее! – крикнула она на него, и Артур опять едва не расплакался. Через час они вновь были в дороге. Артур надулся, но вскоре повеселел и начал ей что-то рассказывать. Она не слушала. Честно пыталась слушать и отвечать, но не могла. В голове ее раненой птицей билась и билась одна короткая мысль: Ты поступила неправильно, Бриенна. Ты поступила нечестно, неправильно. Ты думаешь лишь о себе. Несколько месяцев, напуганная собственным поведением, устыженная им, она не обрезала ему волосы и раздобыла для него девчачье платье. Пусть те, кто встретятся им, говорят тем, кто пойдет за ними, что большая женщина путешествует с девочкой неизвестного происхождения. Эта хитрость могла бы работать еще долго – Артур был миловиден, и долго еще мог сойти за девчонку. Но он взбунтовался, и в один отнюдь не прекрасный вечер украл у Бриенны кинжал и обрезал свои прекрасные золотые локоны. Они падали в холодный ручей и кружились в темном потоке. Бриенна беспомощно смотрела, как он кромсает свои косы. Лицо его было алым от гнева. - Я и платье не хочу! Порежу это платье! Я не девочка! Не девочка, слышишь?! Он начал было дергать завязки платья, и она схватила его маленькие руки: - Хорошо! Хорошо. Будь по-твоему. Больше не будешь девочкой. Пожалуйста, отдай мне кинжал. Прости меня. Прости. Я больше не стану тебя заставлять… Она ткнулась лбом в его плечо, и какое-то время они стояли так – она на коленях перед сыном, он - робко сжимая ее голову в своих ладошках. - Мама, - позвал он испуганно. – Прости. Я просто… я не хочу притворяться. Я не смогу. Я не умею. Я рыцарь! - Ладно, - она достала из сумки его штанишки, рубашку и кожаный дублет. – Переоденься. Давай, да поскорее, иначе замерзнешь. Одевайся. И, ради Семерых, дай мне обрезать твои волосы поровнее. - Отвернись, - пробурчал он. Через несколько дней, за помощь в защите поместья от речных разбойников, она получила небольшой кошелек с монетами. И потратила все деньги на новые доспехи. Кузнец в городишке, где они остановились, казался удивленным, но не слишком. Он признался ей, что детские доспехи теперь заказывают все чаще – дети должны защищать себя с малых лет, когда вокруг творится сущее безобразие. После войны эти земли только приходили в себя, наводненные бандитами и мародерами всех рас. Все они схожи были в одном – в своей беспримерной, хищной жестокости к слабым. Кузнец выковал для Артура маленький меч, нечто среднее между мечом и кинжалом, и смастерил круглый щит. Ничем не украшенный, он был покрыт лишь слоями синей краски. Синий – цвет Тарта, объяснил кузнецу Артур. Он все еще верил, что когда-нибудь увидит Тарт. Как Винтерфелл стал его лучшим воспоминанием, так Тарт был и оставался его лучшей мечтой. Он вырос на рассказах матери о родном доме, и, хотя Бриенна никогда не смела ему ничего обещать, мальчик был убежден, что когда-нибудь они смогут вернуться. Бриенна не хотела разрушать эту мечту. Быть может, она и сама в глубине души надеялась найти когда-нибудь способ вернуться… Правда заключалась в том, что отца ее убили Золотые Мечи, а, когда их прогнали королевские солдаты, замок остался без всякого попечения. Позже его отдали во владение кому-то из Штормовых Земель, и род Вечерней Звезды, некогда объявлявший себя Королями, был прерван и забыт. Не она ли тому поспособствовала, оставив родной дом? Вот и еще одно звено в цепи ее мучительных ошибок. Леди Смоллвуд была последним из ее заказчиков, после чего стоило бы повернуть на север и не соваться южнее в Речные Земли. Они навестили Пирожка, и он был так искренне рад, и с таким видимым удовольствием выслушал истории про Арью Старк и ее победу в битве с Иными – что Бриенна разрешила себе немного расслабиться. Они остались в гостинице еще на три дня, и в это время позволили конюху, наконец, разобраться с подковами Чернушки – личного коня Артура. Артур быстро нашел себе приятелей из числа дворовых малышей, и в окна гостиницы долетали их смех и крики, и Бриенне не хотелось уезжать, вновь отрывать его от людей. И все же ей пришлось. Пока Артур жевал свой пряник, а потом доставал серебряную флягу (презент от леди Смоллвуд, она была абсолютно очарована мальчиком и просто задарила его всяческими безделушками), пил воду и рассуждал вслух о мечах, луках и стрелах, Бриенна рассеянно слушала и внимательно осматривала окрестности. Они повернули на север и двигались теперь сквозь поля и холмы, изредка покрытые речными прогалинами. Места были открытые, что слегка тревожило. Впереди на дороге показались всадники. - Артур! – негромко прикрикнула она. – Капюшон! Он с недовольным видом потянул капюшон на лицо. - Опусти голову, не смотри на них, ничего не говори… - начала она свою привычную литанию, и вдруг осеклась. Всадники быстро приближались, и она увидела алые плащи и золотые шлемы. Седьмое Пекло. Зачем они забрались так далеко? Что они здесь забыли? Повернем, - скомандовала она. Артур вскинулся изумленно, но она хлопнула Чернушку по крупу, и сама повела свою лошадь вниз, с дороги, к речному берегу. Земля здесь была мягкой, копыта лошадей увязали в иле. - Артур! Постройся впереди меня. Не хочу выпускать тебя из виду. - Но мы же… - Делай, что говорю. Шевелись! Он послушался и повел лошадь вперед. Они перебрались через речушку и, поднявшись на берег, нырнули под сень ивовой рощи. Она оглянулась. Сквозь ветки виден был отряд из десяти человек, они так и двигались по дороге, теперь в отдалении - и в животе у нее все равно ныло от страха. Они проехали несколько миль на запад, остановились заночевать в небольшой крестьянской заставе. Хозяйка не пустила их в дом, но вынесла одеяла и позволила устроиться на ночлег в сарае. Здесь пахло свежескошенной травой и медом. Ночные бабочки кружились вокруг светильника с вставленной внутрь короткой сальной свечой. Артур поужинал холодными пирожками, слегка поныл, жалуясь на тяжелый перегон, а потом свернулся клубочком рядом с ней и уснул, почти мгновенно. Ночь эту Бриенна почти не спала, прижимаясь к сыну, кутая его своим плащом и прислушиваясь к звукам снаружи. К утру в сарай заполз молочно-белый туман, и ее глаза начали слипаться, она притянула Артура к себе и закрыла глаза, думая – еще только несколько мгновений, и мы встанем и отправимся дальше. Когда она открыла глаза, туман ушел, в щели на стенах падали косые солнечные лучи, резали полутьму вокруг, словно тонкие и острые мечи. Артура рядом с ней не было. Она вскочила, и с плеч ее посыпались соломинки, закружили в солнечных полосах. Меч звенел, так и не отстегнутый на ночь, ударялся о ее доспехи и сапоги, когда она побежала к дверям сарая. Мальчик стоял посреди двора, поставив на землю ведро с колодезной водой. Он был в своем рыцарском облачении, даже в плаще, но капюшон лежал на плечах. Артур смотрел снизу вверх на всадника на белой лошади, что кружил вокруг него ровным и медленным шагом. - Моя мама – рыцарь, - бесстрашно сообщал Артур, задрав голову повыше. – Может быть, лучший рыцарь в королевствах. Я тоже буду таким. Мама посвятит меня в рыцари, когда вырасту. Это уже случится очень скоро. - Вот как? Мягкий, глубокий голос, что режет ее, словно нож. Новый круг вокруг ее ребенка. Лошадь ступала осторожно и неторопливо, отлично объезженная, красивая. Безупречная грива мелкими волнами почти до самой земли. - А ты знаешь, кто посвятил в рыцари ее? Маму? Артур смущенно дернул плечом: - Кто-то, кто участвовал в битве с Иными, я думаю. Говорят, ее посвятили в рыцари накануне битвы. Там были Сир Пейн, и Сир Давос, и Сир Клиган… И Беррик Дондарион, у него пылал этот волшебный меч. Думаю, Сир Пейн этого сделать не мог, тогда он и сам был маминым сквайром. Может, Сир Давос, Луковый Рыцарь? Или… Я не знаю, сир. - А кто твой отец? Артур слегка нахмурился и пожевал губами. Не то, чтобы он не знал ответа, но она всегда подозревала, что ему неприятно это произносить. - Отца у меня нет. - Разве так бывает? - Бывает, - Артур вздохнул. – Я лично никогда о нем не слышал. Может быть, он жил вместе с мамой на Тарте, но я не уверен… А может, его и вовсе не было. Он осекся, заметив ее. Бриенна уставилась за золотую руку, на алый плащ, на золотые наплечники, украшенные львиными головами. Она почувствовала, как вместе с паникой, на нее накатывает гневное бессилие. - Артур! Что ты делаешь? - Я хотел помочь, хотел принести тебе воды для умывания… пока ты спала. Но тут приехали эти солдаты, и… ты видишь львов? Это Ланнистеры. Это Сир Джейме Ланнистер. И мы… говорили… то есть, я… Протянув руку, она раскрыла ладонь, подзывая сына: - Иди сюда. Идем. Нам надо уйти. Джейме повернул к ней голову, но не взгляд. Спустя долгое мгновение он с какой-то неохотой, наконец, оторвал пристальный взгляд от мальчика: - А мы с Артуром еще не договорили. И я тоже рад видеть тебя, Сир Бриенна Тарт. Она молчала, разглядывая его, сидящего прямо в седле, с этой великолепной гривой золотых, присыпанных уже сединой, волос. Она подумала, что его красота, обрамленная годами, становилась только заметнее и ярче. Все так же сияли зеленые глаза, но теперь вместо отчаянного веселья в них появилось нечто ожесточенно-смешливое, как у человека, который готовится произнести некую неприятную, но при том забавную, остроту. Артур подошел к ней, она схватила его руку, потом, подумав мгновение, подхватила его под мышки и подняла, прижав к себе. Он повертелся, уже отвыкший сидеть на руках, недовольный этим бесцеремонным жестом. Потом обнял ее за шею, приник к ее уху и зашептал: - Он просил меня стать его сквайром, мама! Просил! Прямо просил! Честное слово, так и сказал! Бриенна зажмурилась на мгновение, чтобы перестать смотреть в лицо этому негодяю, Ланнистеру, и чтобы обрести хоть какое-то подобие почвы под ногами. - Артур, - окликнул Джейме, и ей пришлось открыть глаза. – Как думаешь, согласится твоя мама, чтобы ты служил у меня? - Конечно, - крикнул мальчик, так и подсигивая на ее руках. Бриенне пришлось прижать его покрепче, а другую руку положить на его затылок, чтобы он не поворачивался к Джейме и не глядел на него. – Мама всегда говорит, что я буду прекрасным сквайром, а потом, может быть, великим рыцарем! Уж просто рыцарем я буду, знаете, каким старательным! И знаете ли вы, как много я уже умею? И сражаться, и подточить мечи, и даже упряжь почи… - Ну-ка тихо, - проговорила она. – Хватит. Помолчи. - Мама! – крикнул Артур с отчаянием вертясь в ее руках. – Ну, мама!.. - Что же ты, не даешь сыну и слова сказать, - протянул Джейме с притворным осуждением. – И не поздоровалась со мной, Бриенна. - Мы уже уходим. - Не так скоро. - Мы уходим. С разных сторон они надвинулись на нее, заполонив маленький круг двора. Словно того и ждали. Она быстро пересчитала солдат Джейме, насчитала девятерых и позади еще несколько – шестеро или семеро, она толком не могла разобрать. Она была не в седле, и видела только их алые кожаные дублеты и золотые наплечники. Все они были верхом, выглядели холено, сыто, уверенно. Двое, подъехав к своему лорду, как по команде, обнажили мечи, и она с ужасом увидела, что оба были вооружены валирийской сталью. Она слышала, что золото, запасы которого к началу войны были в западном крае совершенно истощены, вдруг снова вышло на поверхность. Слышала, что были шахты, в которых рудокопы подставляли корзины и ножами сбивали золотые комья прямо из жил, и корзины наполнялись меньше, чем за час. Кто-то говорил, что золото вновь появилось из-за драконьих смертей, мол, это сами глубины земли, где бились сердца неведомых людям богов, выталкивали из себя слезы по своим сыновьям. Так или иначе, близнецы Ланнистеры, хотя и пребывали какое-то время в опале и в бедности, очень быстро разбогатели вновь – и прибрали все к своим рукам. - Спокойнее, - проговорил Джейме, с неудовольствием покосившись на солдат. – Не пугайте их. Мы поговорим. Верно, Бриенна? Просто поговорим. - Не о чем говорить, - во рту у нее пересохло, слова давались с трудом. – Да и не с кем! Он рассмеялся – пустым и холодным смешком. - А вот сын твой так не считал. Верно, Артур, рыцарь из Тарта? - На Тарте-то я не бывал, - с отменным великодушием сообщил мальчик, повернувшись к нему всем корпусом. – Честно сказать… - А где же ты бывал? - В Винтерфелле, там я жил, когда маленьким был. Там остались друзья, и я… я немного скучаю. Думаю, мы скоро туда вернемся. - Вам не следовало покидать ее владения, - наставительно бросил Джейме, обращаясь теперь к Бриенне. – Леди Старк бы сумела помочь вам. - И ты бы явился под стены Винтерфелла с этим жалким отрядом? Впрочем, что я. Можете вооружиться до зубов, обвешаться своим золотом - Северу на вас плевать. - Ну, это ты была так глупа, что сбежала из-под защиты. - Тем и воспользовались? – спросила она, леденея от плохого предчувствия. – Кто-то донес вам о том, что мы ушли… - Купить человеческие глаза и уши даже проще, чем человеческую верность. - Вы не имеете права нас задерживать. Мы не пересекали границ твоего края, Ланнистер. Он продемонстрировал ей ослепительную и злую улыбку. - Если Артур пойдет со мной, я никого неволить не стану. - Не пойдет. - Но, мама! Она прижала сына еще крепче и потянула меч из ножен. Джейме это заметил. - Даже твой меч украшен львиной головой, - с мягким осуждением проговорил он. – Поднимешь его против прежних хозяев? - Я Ланнистерам не служила. - Теперь придется. Послужи в первый и последний раз – и уходи, куда заблагорассудится, Бриенна. - Вы не можете, - оглядела она солдат. – Вы сами-то видите, что за беззаконие ваш лорд здесь чинит? Те смотрели, как показалось ей, сквозь нее. - Я мечтал, чтобы сын мой рос в достатке, в безопасности, получил нужное воспитание. Много ли в этом беззаконного, Бриенна? Артур беспокойно завертелся на ее руках, потом изогнулся, чтобы посмотреть на Джейме. - У вас есть сын? – спросил он удивленно и, как показалось Бриенне, очарованно. Джейме широко, обезоруживающе улыбнулся и развел руками: - Есть, и он прекрасен. Красив, умен и силен. - Тоже рыцарь? - Разумеется. Будущий. Артур наморщил лоб, наверняка размышляя, что мог бы подружиться с кем-то еще. - А сколько ему? Я бы хотел дружить с мальчиком моих лет… - По странному совпадению, он как раз мальчик твоих лет. Бриенна возмущенно фыркнула, но звук вышел скорее горьким и обиженным, словно она подавилась собственным рыданием. - Ах, Артур. Ты умнее и бойчее своих лет, хотя еще и очень наивен и добр. Я пригласил бы тебя в свой замок почетным гостем. И даже маму твою с собой бы взяли. Я бы почел за честь ввести ее в число своих рыцарей. Если бы только она желала обсудить это со мной… - Я не желаю, - отрезала она. – Подойдите ближе - и снесу вам головы, всем до единого. - Нападешь на воинов Запада? На законного представителя Короля в Западном Крае? - А ты? Нападешь на женщину с ребенком? Джейме устало закатил глаза и шумно вздохнул. - Упряма и несговорчива, как и всегда. Так мы до вечера ничего не добьемся. - Убирайтесь, - голос Бриенны задрожал. – Оставьте нас, слышите? Я убью стольких из вас, скольких смогу. А вашему лорду и вовсе никто не поможет, если попробует на меня напасть. У него нет руки, ему со мной не справиться. Хотите, чтобы вас леди Ланнистер после казнила? Она убьет того, кто позволит этому случиться. Солдаты переглянулись - и какая-то тень неуверенности побежала по их лицам. - Когда это случится, ты тоже уже будешь мертва, - процедил Джейме, и она поняла, что сумела, наконец, его разозлить. – Глупая девка. Ты будешь так же бездыханна, как и я. И тогда воспитывать моего сына будет только моя сестра. Этого желаешь? Он непременно займет место наследника. Это не обсуждается. А вот ты отправишься прямиком в Пекло! - Вместе с тобой! – закричала она, чуть не плача. – Оставь меня в покое, оставь нас в покое, не трогай нас! Она опустила сына на землю. Артур, уловивший перемену в настроении, теперь хмуро и воинственно воззрился на солдат и на Джейме, и даже выхватил свой меч, подражая матери. Бриенна охватила его голову руками, заставила повернуться к себе и прижалась щекой к его лицу. Зашептала на ухо: - Беги в лес, беги все время на север. Ты помнишь, как тебя учили? Смотри на стволы деревьев. Я найду тебя, непременно найду, клянусь. Беги, и прячься, если они приблизятся. Я тебя отыщу, обещаю, Артур, отыщу, не бойся и не оглядывайся. Беги! Беги же! Он вырвался и отступил, миг или два смотрел на нее – отчаяние плескалось в огромных, потемневших, как море перед штормом, глазищах. Потом ее сын, не говоря ни слова, развернулся и бросился наутек – к краю лесных вырубок за амбарами. Он полетел стремглав, с решимостью и прытью, на которую только способно дитя его лет. Бриенна повернулась к врагам, сжимая меч и загораживая им проезд. - Ну же, - крикнул Джейме, - Фолвелл, Киндалл, за ним! ДогОните прежде, чем успеет и в лесу заблудиться! Двое рыцарей метнулись к опушке. Джейме гневно уставился на Бриенну: - Ты выжила из ума, девка. Что ты такое творишь?! - Как видишь, выполняю обещанное. Не подходите, - зарычала она, когда всадники надвинулись на нее. – Снесу головы вам и вашим животным. - Не трогайте ее, - с сожалением приказал Джейме. – Просто задержите, чтобы и она не упорхнула, эти северные потаскухи куда как проворны… На Бриенну нахлынула чистая, звенящая ярость. Она повернулась и выбросила руку с мечом, и ее лицо ожгло горячей кровью. Удар вскрыл шею лошади, та начала метаться – и падать, припадать на передние ноги, сбросив всадника из седла. Бриенна поймала его в падении, стащила на траву, не позволив несчастному быть придавленным умирающим животным. Вместо этого Бриенна сама полоснула по его шее, а затем, высоко и быстро подняв меч, отсекла облаченную в позолоченную перчатку руку. Поднялся шум, кто-то кричал на нее, ее осыпали всевозможными оскорблениями, из которых «сука» было еще, пожалуй, самым ласковым. Джейме на своей прекрасной лошади начал пятиться, лицо его застыло в какой-то маске из ненависти и отвращения. Бриенна швырнула к нему обмякшее, лишенное руки, тело его рыцаря. - Еще? Кто еще хочет попробовать? Но это была напрасная бравада. Она только выиграла себе пару мгновений – прежде, чем их шок пройдет. А случится это очень, очень скоро, прямо сейчас, угрюмо подумала она: поэтому Бриенна решила не продолжать. Она повернулась и, не оглядываясь, побежала к лесу. Джейме за ее спиной отдавал какие-то приказы, и было сложно понять, чего он требует теперь – убивать ее или не убивать, ловить ее живьем или растерзать тут же, на месте… Бежать за ней или за мальчиком. Он определенно впал в некоторое ошеломление. Хорошо, решила она на бегу. Чем больше смятения в их рядах и неразберихи, тем больше у нее выигранных шагов. Помнила она этот побег с трудом: зеленый потолок качался над ней, она металась между стволов высоких сосен и елей, перепрыгивая прогалины и ручейки, продиралась через светло-зеленые волны папоротников. Она старалась выискать следы мальчика, и, по большей части, ей удавалось. Глаз ее за время странствий по диким местам стал наметан, и она усвоила кое-что из уроков одичалых, которые в свое время составляли ей компанию в Винтерфелле. Она видела смятые листья орляка, вдавленный поглубже золотисто-медовый мох, сломанные веточки там, где ребенок вломился с разбегу в заросли дикой малины. И, хотя она видела все это, и шла почти не сбиваясь со следа, разум ее был не здесь. Она оборачивалась – и видела пустые пространства между стволами, но она слышала крики солдат и топот копыт, и звон оружия, и ругань, и приказы - и они становились ближе, и ближе, и ближе. Наконец, когда они показались из-за деревьев, Бриенна ломанулась сквозь кусты почти наугад, больше не тратя времени на то, чтобы идти по следу. Она попала ногой между толстых корней и кубарем покатилась в овраг, размытый лесной речушкой, и вдруг, поднимаясь, услышала дрожащий, торопливый шепот: - Тс-с! Мама! Мама!.. Мама, я здесь. Артур, умница, подумалось ей. Он забрался в какую-то нору, лисью или барсучью, широкую и сухую, проделанную у корней огромных и старых, сплетенных стволами, сосен. Сидел там, прижав колени к груди, словно маленький лесной божок, каким поклоняются за стеной… Бриенна, проворно перебирая руками и ногами, поползла по песчаному склону, в последний миг успела втиснуться к нему. Едва она протолкнула себя в пахнущую грибницей и древесной трухой полутьму, как прямо над ними застучали копыта, заговорили солдаты. Они прошли вдоль обрыва и совещались, стоит ли перемахнуть речку и отправиться дальше или же поискать по берегам. Она потянула его глубже, охватив руками за плечи. Артур посмотрел на нее, задрав голову, прижался к ней и выдохнул – и разомкнул губы, чтобы заговорить. Бриенна зажала ему рот, приложила палец другой руки к своим губам: тихо. Она закрыла собственный рот, медленно отпустив сына. Он все понял, закивал с большим рвением - и сам закрыл себе рот маленькими ладошками. Ей стало жаль его, жаль до слез. Глаза его были так широко распахнуты, и в них стоял такой беспомощный страх. Бриенна понимала, что он только отражает ее собственную гримасу, маленькие детки – как маленькие зеркала. И все же, все же: то, что он проживал сейчас, этот всеобъемлющий ужас, и ожидание, что вот-вот найдут – было для него реально, реально, пугающе, мучительно. Она услышала, что к группке ее преследователей подъехал еще кто-то. И вдруг голос Джейме прорвал тишину, в которой рокотали речные потоки. Он крикнул, властно и резко: - Бриенна! Лес быстро поймал – и тотчас придушил эхо. - Бриенна! – второй раз и во всю глотку. И опять ее имя покатилось среди высоких, стройных, как сказочные витязи, розовато-багряных стволов. Покатилось и исчезло в мягкой, просвеченной косыми лучами, влажно-зеленой мгле. - Если вернешь ребенка, обещаю, не трону тебя! Бриенна! Верни мне сына, ты будешь помилована. Мы ничего тебе не сделаем, даю слово. Ты помнишь, что я человек чести? Помнишь?! Ты должна! Так вот, слово Ланнистера: никто тебя не тронет. Артур как-то странно посмотрел на нее поверх своих чумазых пальчиков. Бриенна отвернулась и уставилась на лесные заросли на другом берегу. На головы беглецов посыпались камешки и песок, когда воины двинули лошадей вдоль обрыва, и пласты земли заходили ходуном. Она прищурилась, в воздухе перед ними танцевали сотни маленьких бледных мотыльков. Они кружили над поваленным гниющим бревном. Бриенна вгляделась еще. Сосенки там, дальше, становились кривыми и изгибались, будто их крутила невидимая сила. Она знала, что это за сила: подземные ручейки, стекавшие, судя по редколесью, в низинное болото. Ветер доносил до нее запах сырой земли и вечно мокрых трав, мха, лишайников, стоячей воды. Там кружила мошкара и вскрикивали бродящие по мелководью цапли. Тогда Бриенна решилась. Наклонилась к ребенку, шепнула, вытянув руку: - Мы побежим вон туда. Что бы ни случилось, не беги обратно, только вперед. Они не смогут за нами пробраться. Обещаю, Артур. Они отстанут. Очень скоро! Не бойся. Ш-ш-ш. Он испуганно вытаращился на нее, и тогда Бриенна схватила сына, выбралась из-под обрыва и понеслась к воде. Послышались вскрики в отдалении, всадники бросились за ней. Артур повис на ее шее, охватил руками очень крепко. - Они пустились через ручей! - Ничего, - Бриенна задыхалась. – Ничего, успеем. - Мама! Они быстрее тебя! Вовсе нет, подумала она с мрачным торжеством. Может, и быстрее – но и глупее. Ланнистеры, их приспешники. Всегда так самоуверены… Дураки. О, какие же дураки. В самом деле, деревья поредели и расступились. Нога ее попала в болотную жижу, и ушла в какую-то сочную, противную глубину. Бриенна принялась прыгать с кочки на кочку, выбирая те, что поросли сухой травой. Они шатались под ней и кренились, так опасно. Наконец, достигнув почти середины огромного болота, она поставила сына на клок сухой земли. - Прыгай по сухим, - велела она. – Не оборачивайся. Ты легкий, ты сумеешь. - А ты?! Он заныл, забормотал что-то несуразное, и Бриенна едва сдержалась, чтобы не отвесить ему подзатыльник. - Я сказала, беги! – рявкнула она, оглянулась: и как раз вовремя. Из леса выехала первая цепочка солдат. Артур заскакал по круглым, как сырные головки, островкам. Он был умен, и ум его был острым, не праздным, это, с облегчением подумала Бриенна, еще не раз его выручит. Он выбирал кочки с самой иссохшей травой, поросшие клюквой или кустарниками, ловко обходя лужицы воды и мокрые, размякшие участки. Зато Бриенне приходилось не так легко. Ее вес был слишком большим, и двигалась она неуклюже, то и дело проваливаясь в ледяную стоячую топь. Иногда Бриенна оказывалась в воде по пояс, однажды даже угодила по грудь. Она повернула голову и с радостью увидела, как лошади преследователей вязнут и застревают, а одна даже ушла в жижу по шею. Раздавались ругательства, испуганное ржание, чавкающие звуки тонущих в иле копыт. Ланнистер, подумала она опять. Чтоб тебе сгинуть! А вы, остальные - не идите за мной, не слушайте своего лорда. Явился и сам Джейме. Он какое-то время храбро вел лошадь в самую вязь, затем одумался и начал отступать. - Бриенна, - заорал он. – Что ты делаешь?! Бриенна! Не смей убегать, не смей, слышишь ты? Тупая, уродливая тварь! И он осыпал ее еще какими-то комплиментами, с горя ли, от отчаяния – или в ярости, или от всего разом. Бриенна едва не расхохоталась. И в тот же момент попала в воду с головой. Она хлебнула густой, похожей на суп из комаров и гнили жидкости, подавилась и закашлялась, и вдруг поняла: она нашла ту самую трясину, в которую мечтала бы заманить Ланнистера и всех его подручных. Ноги ее очутились в чем-то вязком и крепком, как тесто, их обмотало этим странным липким веществом – и потянуло вниз, весьма быстро. Она вырвалась наверх только силой своего упрямства – только чтобы увидеть перепуганное лицо сына. Артур все-таки обернулся. Бриенну опять уволокло вниз, все ее облачение, и меч, все тянуло поглубже. Она опять рванулась, кашляя и задыхаясь, стук собственного сердца стоял у нее в ушах, а больше не было слышно - или понятно – ровным счетом ничего. В какой-то момент она запрокинула голову и увидела над собой кусочек неба – ясно-синего и такого насмешливо, обманчиво безмятежного. В другой своей попытке – каждая из них, впрочем, становилась все слабее – она повернулась и увидела, что Джейме бросился к ней, что-то крича. Должно быть, награждает меня на прощание самыми отборными оскорблениями, подумалось ей печально. Его тоже начало тянуть вниз, его лошадь, еще недавно такая красивая, ухоженная, теперь была облеплена грязью и тиной, и на шее и груди у бедного животного вспухали длинные алые пятна – Джейме ее избил, подгоняя вперед, а в местах ударов мошкара буквально изгрызла. Бриенна сделала еще одну попытку выбраться – на сей раз она сумела, едва шевеля замерзшими пальцами, отстегнуть меч и забросить ее на сухие кочки перед собой. Артур бросился к ней, протягивая обе тонкие свои руки. Бриенна зарычала на него, оскалившись, рычала без слов. Он начал плакать, тонко и протяжно. Она потянула себя вперед, используя меч как распорку. - Беги, я сказала, беги, - простонала, видя, что Артур пополз обратно, вероятно, рассчитывая ей помочь. – Я выберусь, беги, прошу тебя, прошу, Артур!.. Имя его раскатилось по мокрым лужам и замершим в смущении кривым деревцам. Позади нее слышались проклятия и вопли. Она решила, что не станет больше смотреть. Если им всем, западным самодовольным ублюдкам, суждено утонуть – так даже лучше. Так будет всего сподручнее, в конце-то концов. Когда, дрожа от усилий, разорвав в своем теле, как ей показалось, каждый мускул, она выбралась на сухой кусок земли, Бриенна едва могла сделать вдох. Грудь ее так сдавило трясиной, словно бы завалило множеством тяжелых камней. И все же она заставила себя встать на колени, взяла Артура на руки, поднялась и побежала - вновь. Болото постепенно высыхало, открывая все больше тверди. Деревья стали стройнее, лужи и прогалины под ногами исчезали, сменяясь пружинистыми мхами, а затем – зарослями свежей, густой травы. Ей говорили, что женщина способна на нечто невозможное, если дело коснется ее ребенка, но прежде она не склонна была этому верить. Она была рыцарем, и рыцарские доблести ставила уж всяко повыше доблестей обычных нянек и матерей. И вдруг ей открылась правда. Правда о себе самой. Бриенна больше ни разу не обернулась. И ни разу с того мига, как лес вновь впустил их с сыном, и они побежали на север, петляя меж высоких деревьев, проносясь мимо спугнутых оленей, мимо речных оврагов, с пригорка на пригорок, через ручьи и буреломы – и еще дальше – ни разу она не позволила себе думать о судьбе того, кто остался позади.