Тысячелистник

- А вот эту, - забормотала Сольви, когда Бриенна потянула ее за руку. Она даже вздохнула от восторга, когда увидела еще одну куклу. У фарфоровой красотки волосы были сделаны из белого счесанного льна, и уложены какой-то затейливой прической вокруг бесстрастного личика с намалеванными ляпис-лазурью глазами. - И правда, - обрадовался купец. – Возьмите, миледи, она похожа на вас! Бриенна поглядела на куклу, которую Сольви уже прижимала к груди. У той волосы были из рыжей пряжи, а платье расшито мелкими ракушками и яшмой. - А эту, эту, эту, - ныла она. За бортом корабля, на который они вошли, чтобы купить подарки для завтрашних именин, тихо плескались волны. На прилавке, устроенном прямо на палубе, десятки заморских кукол таращились на покупательниц. Их нарядили в шелк и бархат, а некоторым вместо глаз вставили драгоценные камешки. Бриенна дотронулась до кошелька на своем поясе. Вот будь с ними Джейме, подумала она мельком, он бы тут уже сорил золотом. С другой стороны… - В честь трехлетия маленькой принцессы, - улыбаясь, сказал купец, - я вам ее подарю. Возьму лишь монетку за перевозку. Хитрец, решила Бриенна. Видел ее сомнения и приберег напоследок последний резон. - Мы и без того много купили, - сказала она, притворно нахмурившись. Позади нее хихикнула Герта, державшая в подоле своего передника кукол-малюток, колыбельку для них из розового ладанного дерева, вырезанные из орешков шкатулки с золочеными комнатками внутри. - Эту тоже, - упрямилась Сольви. - Ладно, хорошо, - Бриенна сдалась. – Но мы уже уходим, радость моя. Бери эту куклу, и пойдем. Она сунула купцу еще одну монетку с золотым вороном. Тот устроил целый спектакль: попробовал монету на зуб, подмигнул своим лукавым черным глазом, разгладил выкрашенные в лазоревый цвет – по тирошийской моде – усищи, потом поднял куклу, поцеловал ее в лоб и протянул Сольви: - Ах, какая же красавица. Береги ее, маленький лучик. Теперь есть ты, - он показал длинным смуглым пальцем на рыжую куклу, - и мама. Будете вместе, всегда, неразлучны! Сольви восторженно вскрикнула, прижала кукол к себе. - Что надо сказать? – засмеялась Герта. - Благодарю, досточтимый сир, - вежливо выговорила Сольви. И даже присела в не слишком изящном, но довольно милом, поклоне. - Какая прелестная девочка, - зацокал языком тирошиец. – Какие манеры! Счастливица вы, миледи Бриенна, ведь у вас столь красивая, воспитанная, добрая дочь! Бриенне было приятно, хотя она и понимала, что купец нахваливает покупательниц из одной только жажды наживы. А все же ее сердце было падко на лесть, загоралось тщеславным огнем каждый раз, как кто-то другой – не только она – замечал, какая же Сольви чудесная девочка. Мы избаловали ее нещадно, подумала она, протягивая руку дочери. Непростительно. Даже пожалеть о том не выходит. Они двинулись, наконец, к сходням. Сольви семенила рядом с нею, рыжие кудряшки выбились из-под кружевного чепца, плащ ее переливался цветным бархатом, ветер трепал горностаевую опушку. Все купцы по ту и эту сторону Узкого Моря, кажется, уже знали о том, как леди Тарта души не чает в своей дочери, и каждый раз умудрялись опустошить ее кошелек прежде, чем Бриенна глазом успевала моргнуть. Горячая крошечная ладошка лежала в ее руке, и в такие минуты она забывала о монетах и здравом смысле, думала лишь о том, какое же это счастье – быть матерью Сольви, и все, все, все на свете ей подарить. - Не знаю, как мы удержались, миледи, - весело сказала Герта, спускаясь по скрипучим темным ступеням на мол. – Эх, мне бы ваше благоразумие. Я не такова! Я бы там все купила. У меня в малые годы была лишь одна кукла, сделала мне ее бабуля, вырезала из осинового полешка. Мой старший брат, Геди, противный мальчишка, вечно грозился моею куклой растопить очаг. - Бедная Герта, - серьезно сказала Сольви. – Знаешь, возьми у меня какую-нибудь. Вишенку, Висенью или Леди Плюшечку. Герта улыбнулась. - Только не этих, - спохватилась Сольви, тиская новых кукол. - Да я уже выросла, милая, - сказала Герта. – Мне не пристало играть в игрушки. - Совсем? – огорчилась Сольви. – Не будешь больше играть? Никогда-никогда? О, я знаю! Джейме тебе запрещает, как Артуру, бегать с крыльями! - Пф! Вот еще! Крыльев у нас нет, да нам с тобой и не надо! Как придем, поужинаем, так побегаем с тобою по саду, будем играть в Дракона-и-Лошадку. Они прошли вдоль купеческих бригов, что высились вдоль причала, словно некие скрипучие и изящные морские дворцы, и, когда повернули к лошадиной привязи, услышали музыку. Сольви немедленно замерла на месте и даже раскрыла рот, жадно вслушиваясь. Герта складывала покупки в корзины, привязанные к седлам, хмурилась: - Вот еще не хватало! Теперь до вечера не уедем! Бриенна взяла дочку на руки. Она повернулась к причалам, пытаясь уловить, откуда шел звук. Словно в ответ, к сходням корабля, стоявшего чуть поодаль и незнакомого ей, подошел человек, перебирая струны золоченой лютни. Он заметил слушательниц, прекратил играть, снял шляпу с пышным пером и помахал ею. Лютня его замолчала, но где-то позади него музыканты продолжали играть. Бриенна слышала стук барабанов, сухой рокот трещотки, чей звук походил на шуршание гороха в пустом кувшинчике, и пронзительную свирель. Сольви у нее на руках начала подпрыгивать в такт, потом вытянула руки и захлопала в ладоши. Человек с лютней опять взмахнул своей чуднОй шляпой, похожей на тюрбаны из Кварта, и крикнул: - Вам нравится, маленькая леди? - Чудесное! – крикнула Сольви, вся вытянувшись ему навстречу. – Это такое чудесное! - Знаете эту песенку, моя госпожа? Сольви засопела, потом, набравшись смелости, заорала: - Не очень-то! Герта расхохоталась, и Бриенна хмыкнула вслед за ней. - Поднимайтесь к нам, милые дамы. Леди Тарт? Прошу вас… Весьма рады для вас сыграть. - Мы спешим, - сказала Бриенна, с сомнением разглядывая свернутые паруса и закрытые рогожкой, стянутые бечевой, флаги. Не нравился ей этот корабль. - Ну же, миледи… Ведь малютка так рада нашей скромной игре. - Скромной? Играют-то весьма искусно, - вполголоса заметила Герта. – Небось, ездят развлекать всякую дорнийскую знать. Или этих павлинов с Эстермонта! Помните, ихняя леди, противная старуха, хвасталась, как они для внучки выписывают лучших бардов? Как она, мол, сладко поет! Это она говорила, узнав, что наша Сольви, в два-то годика, знает кучу песен и баллад, и ни разу не ошиблась ни единой строчкой… Бриенна слушала ворчание Герты, пристально разглядывая музыкантов. Они подошли к борту – все одеты в золоченые кафтаны, отделанные дорогим мехом, как Герта не преминула шепотом заметить. Рукава их были подвязаны пестрыми лентами. Они заиграли новую песню, быструю, как ручей, от которой Сольви даже взвизгнула в восторге. И тотчас, подхватив мелодию, запищала своим тонким, но чистым голоском: - Гулял принц, гулял по лужку золотому, Девушки его окружали гурьбою, В круг свой плясать его повели, Голову вскружили-и-и! Герта захлопала в ладоши, а музыканты, улыбаясь, начали каблуками отбивать ритм. Бриенна взошла первой. Музыканты играли песенку, и Сольви вырвалась с ее рук, подбежала к лютнисту, явно завороженная пляской его длинных пальцев по струнам. Потом она начала кружиться в такт, рыжие колечки кудрей так и мелькали. Капор ее сбился на затылок, она размахивала руками, топала и даже глаза закрыла от удовольствия. - Ну, разве это того не стоило? От голоса у Бриенны похолодело в желудке. Она заставила себя обернуться. Он стоял, усмехаясь, привалившись плечом к косяку рубки. Вызолоченный франт, в сияющих серебряных доспехах, с усыпанными бирюзой ножнами. Пристальный взгляд ореховых глаз, на дне которых вечно плясали эти лукавые огоньки, так, что никогда не было понятно, шутит он или серьезен. Это в свое время заставило ее помучиться, подумала Бриенна с внезапным приступом тоскливого отвращения. Красивые тонкие губы раздвинулись в улыбке. У него были странные зубы: заостренные клыки, что блестели, чуть возвышаясь над нижним ровным рядом. - Хайл, - только и смогла она выдавить. Потом, перехватив недоумевающий взгляд Герты, спохватилась. – Сир Хант. Вот уж не ожидала увидеть. - Нет? Леди Бриенна, - он протянул руку, и Бриенна покорно сунула ладонь в его обтянутые тонкой оленьей кожей пальцы, - да неужели мы бы не встретились? Здесь, в родных вам землях? Он поцеловал кончики ее пальцев. - Я ничего не слыхала о вас, с тех пор, как… Как я… Как мы… - С той поры прошла целая вечность, - равнодушно сказал Хайл Хант. – Вижу, вы изменились. Из робкой девочки-рыцаря превратились в настоящую леди и мать семейства. Должен сказать, перемена вам к лицу. Бриенна молчала. Хант бросил быстрый взгляд на танцующую Сольви. - Красивая девчушка, - сказал он, подняв бровь. – Помнится, я обещал вам красивых детей. Теперь вижу, что это ВЫ должны были мне обещать. И на это Бриенна не нашлась, что ему ответить. Хант же, улыбаясь, подошел к скамье и поднял с нее инкрустированную перламутровыми узорами лютню. Он перекинул ремень через свою шею, сел и стал, словно бы забыв обо всем на свете, крутить колки. Он прикасался к струнам и слушал, чуть наклонив голову. Весь этот спектакль привлек внимание Сольви. Она остановилась напротив нового музыканта, разглядывая лютню с жадной и плохо скрытой тоской. Это был и в самом деле красивый инструмент, вырезанный где-то в мастерских Простора – или где там делают такие изящные вещи, подумала Бриенна. - Ты умеешь играть? – спросила Сольви, покачиваясь в такт барабанам. – Тоже умеешь? Ой, какая красивая лютня! - Да, - подняв голову и подмигнув девочке, сказал Хайл Хант. – Выучился кое-чему. Знаешь, я все искал, кому подарить ее… - Подари-ить? – так и вскинулась Сольви. Щеки ее порозовели. – Но почему? А кому? - Видишь ли, дитя… Как твое имя? - Сольви, - доверчиво сказала Сольви. – Сольви, дочь Тормунда Великанья Смерть. - Какое чудесное имя, - усмехнулся Хайл. – Меня зовут сир Хайл Хант. - Ты рыцарь, как Джейме? Хант помедлил с ответом, потом опять погладил струны, ущипнул их, слушая что-то внутри себя – или далеко отсюда. - Разве Джейме Ланнистеру уже вернули звание? Сольви прикусила губу, потом растерянно перевела взор на мать. - Забудь, - великодушно бросил Хант, - ты, дитя невинности, еще слишком юна, чтобы понимать правду обо всех проделках вашего Мастера над Оружием. Какую песню тебе сыграть? - Я не… Не знаю, - обескураженно пробормотала девочка. - Конечно, ты знаешь, - Хант согнулся над лютней, почти любовно оглаживая изогнутый гриф. – Поешь ли «Алую королеву»? - Да! – крикнула Сольви, обрадовавшись, что не ударит в грязь лицом. – Все слова знаю, до единого! - Полагаю, думаю, ты и сыграть мне могла бы… - Я не умею, - несмело ответила девочка. – У меня вовсе нету лютни. Я только умею ногой вывести музыку… Вот, я могу притопывать, и тогда я… как будто слышу в голове, что играет. Я только так играю. - Эге, сестрица. Это что ж выходит, какая у тебя мама, - закачал головой Хант. – Строгая, сердитая мама! Ох и скучная же она! И другим веселиться не дает? Она тебе не разрешает играть на лютне? - Какая чушь, - возмутилась Бриенна. – У нас попросту нет… - Музыкантов. А я вот считаю, милая леди Сольви, что без трубадуров любой замок – пустая скорлупка от ореха. И только ветер воет, или дождь плачет как в той песне о… - Кастамере, - закивала Сольви. – Мама хорошая. Просто у нас на Тарте играть некому, только приезжают иногда, проездом, а сами оставаться не хотят. - Ну, довольно, все пустяки, - опять встряла Бриенна. – Сир Хант, если позволите, я… - Возьми, - Хант снял с шеи ремень и протянул лютню девочке. – Правда, Сольви, бери ее. Забери в свой дом немного музыки. Я знаю, она всегда играет в твоем волшебном сердечке. К тому же, я слыхал, что тебе нынче исполняется ужасно много лет. Три года, ну, шутка ли? Сольви даже задохнулась, поняв, к чему была вся эта беседа. Она протянула руки к лютне, не веря собственным ушам, и все же безгранично веря, как бывает лишь в самом нежном детстве. Бриенна сделала шаг к дочери. - Пусть попробует, - сказал Хант, он вырос на ее пути, быстрый, всегда быстрый и ловкий, словно ртуть. – Рено ее научит первым аккордам. Бриенна заглянула ему за плечо и увидела, как Сольви уселась на скамью, пыхтя от усердия. Музыкант, тот, что размахивал шляпой с пером, осторожно пристроил лютню на ее коленках. Ноги у девочки не доставали до палубы. Рено начал что-то терпеливо объяснять, провел по струнам. Сольви слушала, открыв рот, а потом взяла, да и повторила аккорд в точности так, как он прозвучал. Музыканты, смотревшие на это, зааплодировали. Даже Герта, вскрикнув от гордости, и порозовев от удовольствия, засмеялась и захлопала. Она сказала одному из музыкантов, симпатичному пареньку с выкрашенными в синий цвет волосами: - Что я говорила? Сольви все на лету хватает, а уж песни – это у нашей малютки в крови! Бриенна перевела глаза на Ханта. Он рассмеялся: - В чем дело, миледи? Вы и прежде награждали меня таким взглядом. - Каким? - «Прекрати, Хайл. Объясни, Хайл». Нечто в таком роде. Ну, говорите начистоту. Почему сейчас хмуритесь? - Не люблю шутовства, - отрывисто сказала она. – И никогда оно не было мне по душе. - Это потому, что насмехались над вами, - тихо заметил он. - А теперь будто бы нет? – холодно поинтересовалась Бриенна. - Разве что над тем, как я был в те годы непростительно туп и бессовестно жесток. Есть вещи, впрочем, о которых не жалею. Все, что сказал в тот вечер – правда. Она прикусила губу изнутри. Наговорил он множество, и все были слова скверные, гадкие, от которых ее чуть не стошнило. Хайл, посмеиваясь, наливая ей сладкого арборского вина, рассказал о злом розыгрыше рыцарей, а потом, не меняясь в лице и даже не извинившись, взял, да и попросил ее руки. Сделал это легко, с такой язвительной прямотой. Кому вы еще нужны, подумайте сами. Среди рыцарей и сквайров хохот стоит, когда заговаривают о том, кому с вами в итоге выпадет переночевать. «Заходи сзади, да на всякий случай надень ей мешок на голову, не то как обернется», вот как они болтают, миледи, и поверьте – это еще самая мягкая шутка из мною услышанного. Или из самоличной тобой придуманных, подумала тогда Бриенна, почему-то равнодушно и устало. В ней появилось мрачное и темное безразличие ко всему, с момента, как вся эта история открылась, не без помощи охваченного муками совести Ренли – но и не без помощи оравшего на рыцарей, осатаневшего до слюнных брызг, Тарли. Хант же не замечал ее тоскливого хладнокровия и все не унимался. Разве не хотите использовать хоть один шанс, выпавший вам, чтоб развести бедра перед мужчиной? Я обещаю вам красивых детей, в этом не обману. А мне всего-то лишь нужно немного золота и земли. Ваш отец будет счастлив. Я буду счастлив. Вы будете под моею защитой, замужем и счастливы. Даже проклятый ханжа, мрачный старый козел Рендилл Тарли будет счастлив, что избавился, наконец, от вас, как и от меня, и от всей этой камарильи, которая, по его мнению, развращает и без того беспечное общество рыцарей Простора… Итак? Разве не справедливый обмен? Я вкладываю в это дельце побольше вашего, если уж начистоту. - Что вы делаете на Тарте, сир Хант? – спросила она, решив прервать поток своих воспоминаний и его глупой болтовни. – Вы добились своего и встали-таки во главе скоморошеского отряда? Трубадуры и барды, как мило. - Это лишь нанятые мною ребята. Наняты в Королевской Гавани, - спокойно и медленно проговорил Хайл. – Я приехал для встречи с вами. - Что?.. Он молча сунул руку за отворот камзола и протянул ей свернутый пергамент. С тяжелым сердцем Бриенна взяла и увидела, что край был запечатан черным сургучом с отметкой Короля. - Что это означает? Хайл молча таращился на нее. Она заметила вдруг, что в его каштановых густых волосах появилась тонкая, как лунный луч, белая полоса. Прежде не было, подумала Бриенна растерянно. Она все держала в руках Королевский свиток, не решаясь взломать печать. - Мое дело проследить, чтобы вы вскрыли самолично, - сказал Хант, видя, что Бриенна не шевелится. Где-то далеко-далеко она слышала переливы лютни и стук барабанов. Но в ушах у нее стучала ставшая вдруг слишком горячей и быстрой кровь. Она непослушными пальцами содрала сургуч, развернула и пробежала глазами по строкам. Ветер мягко ударил ее по щеке, вколотив прядь между губами. Не замечая того, Бриенна стиснула зубы и вновь перечитала, на сей раз заставляя себя читать медленно, чуть не по слогам. Король Шести Королевств, Бран Первый этого имени, повелевает явиться к нему следующих лиц: Джейме Ланнистера, сына Тайвина, Мастера над Оружием в Закатном Замке Тарта, Артура Великанья Смерть, узаконенного Тормудом Великанья Смерть бастарда, чья мать известна под именем Сир Бриенна Тарт, ныне Сир Бриенна Великанья Смерть, леди Закатного Замка, Миледи Сира Бриенну Великанья Смерть, дочь Сельвина, Леди Сольви Великанья Смерть, дочь Тормунда. А также любое угодное данным господам количество челяди, но не солдат. Обязательства, взятые на себя лично Королем Браном, исключают нанесение малейшего вреда кому-либо из перечисленных, их челяди, их питомцам, равно как и любой расход средств с их стороны. Всему надлежит быть оплаченным Казной Короны. На исполнение приказания отвожу три дня, над переездом поставлен следить досточтимый рыцарь, сир Хайл Хант. Благословят вас Боги новые и старые, путь дорога будет легка. Она подняла лицо от пергамента. Хант смотрел на нее, склонив голову к плечу. - Вы знаете, о чем здесь сказано? – осторожно проговорила она, боясь, что ее губы затрясутся в любой момент. - Мне был отдан отдельный приказ. Строк из вашего письма я не читал. Она медленно свернула бумагу и, словно бы в задумчивости, постучала свитком по губам. Потом, все еще делая вид, будто раздумывает над прочитанным, шагнула к раскрытой двери рубки. Вниз вели покрытые алым ковром ступени. Бриенна встала спиной к Ханту, прислонилась. Осторожно скосила глаза. Она увидела длинную скамью и сидящих на ней солдат. Не менее десятка, вооружены до зубов… Свет тускло блестел на их щитах, нагрудниках с эмблемой Короля – и на обнаженных для боя мечах. Несмотря на охвативший ее ужас, она поняла, что все это было приготовлено давно. Бриенна отступила, словно бы спохватившись. - Боги, Боги, с этими именинами, - заговорила она громче, чтобы привлечь внимание Герты. – Мы совсем позабыли забрать у ткача ленты! - Да нет же, взяли мы их, - заговорила Герта, выпрямляясь. Сольви все еще самозабвенно бренчала по струнам. Она положила лютню на колени, потому что та была слишком велика, чтобы девочка могла ее держать на весу. Бриенна схватила служанку за руку и поволокла к сходням. - Розовые позабыли! – крикнула Бриенна. Потом прижалась губами к уху Герты прежде, чем та снова заговорит. - Скачи в замок, скажи, чтобы готовили солдат! Быстрее! Быстрее, лети во весь опор! Лицо Герты опрокинулось, когда Бриенна почти силой пихнула ее на сходни. - А… а вы, миледи, а девоч… - Замолчи и делай, как велю! Скажи Джейме, за ним пришли! Это пришли за ним, глупая ты голова! Герта, подхватив юбки, понеслась к лошадям, Бриенна оглянулась – и натолкнулась на спокойную улыбку Ханта. - Зачем эти представления? Мы знаем, сколько у вас солдат, - сказал он мягко и удивленно. – Король знает все, или вы позабыли, кто нами правит? Вы забыли, кому вы принадлежите, прячась тут, миледи Бриенна? Он знает, когда у каждого из ваших рыцарей брюхо прихватит, уж не говорю о том, кто как сражается, и насколько быстра его лошадь. Вы ПРАВДА полагаете, будто он прислал бы нас, если бы этого не знал? Она опустила глаза. - Вы более не воюете, миледи, чему я лично очень рад, хотя и слыхал о ваших прошлых подвигах. Слышал также, чем вас вознаградил Ланнистер. Рыцарским титулом, - Хант тонко усмехнулся. – И кое-каким тяжким бременем. Решайте сами, стоит ли такой человек вашей защиты и того, чтобы остров Тарт и Закатный Замок взяли в осаду. Бриенна дернулась при этих словах, что, конечно, не ускользнуло от внимания Ханта. С той же фальшивой улыбкой, растянувшей его губы, но не тронувшей глаз, он повернулся к горизонту. Бриенна, вслед за ним, всмотрелась в серую мглу – приближался дождь – и увидела пятна парусов. - Все верно. Со мной еще три больших корабля. За два года у вас не получилось ни нанять корабли, ни построить. Вы поняли правильно: осада будет с моря, если понадобится. Но, полагаю, благоразумие возьмет верх. И битва нам всем не понадобится. Закрыв глаза, Сольви с наслаждением затренькала новым аккордом, повторяя его вновь и вновь, и запела песенку, одну из тех, которые она напевала в самом приподнятом настроении, состоящую из непонятных слов, словно склеенных из обрывков настоящих. Хант подал Бриенне руку: - А теперь проводите меня в замок, леди Бриенна, и позвольте проследить, чтобы сборы в дорогу прошли мирно и без лишней суеты. Для того меня наш добрый Король и прислал. - Это верно, - сквозь зубы сказала она, не торопясь протягивать ладонь. – Для войны. - О, нет, - Хайл расхохотался. – Для мира. На обратном пути Сольви не умолкала, и то и дело оборачивалась, чтобы убедиться: ее лютня едет, закинутая за спину одного из двух солдат в сопровождении. Хант ехал рядом, задавал Бриенне редкие вопросы, но, получая сухие и холодные ответы, в конце концов прекратил ее донимать. Вместо того он принялся болтать с девочкой, которая ехала в седле Бриенны, прижавшись к матери. Сольви, разумеется, сообщила проклятому гонцу все: и какие песни она выучила, и какие танцы умеет танцевать, имена своих любимых кукол, что ест Снежинка, как поет ее ручная птица – щегол в красной шапочке по имени Сир Земляничка, каким играм ее научил Артур, как она умеет считать до двадцати, а потом сразу до ста двадцати, какими красками она желает, чтобы расписали стены в ее спальне, как скоро у нее следующие именины (уже совсем скоро, тоже будет пирог с шелковицей и лимонные пышки) и тому подобную ерунду. Хайла живо интересовали другие вещи, наподобие того, как себя ведет Ланнистер, и что он из себя представляет, как управляется с мечом, как командует, и все в том же роде – но Сольви или не знала, что ему отвечать, или упрямо возвращалась к своим мелким заботам. Бриенну это все немало позабавило бы - в иное время - но не теперь. Когда они подъехали к воротам, пошел мелкий ледяной дождь. Бриенна увидела лучников, выстроившихся на внешней стене. - Подайте им знак, - велел Хант, понизив голос, - леди Бриенна, с нами ребенок. Давайте без глупостей. Она подняла руку, стянула с шеи шелковый платок и взмахнула им. По рядам солдат пронесся шепот изумления и разочарования. Они опускали луки, она слышала стук стрел, убираемых в колчаны. Затем она увидела Джейме. Он встал на портике, глядя сверху вниз, и по лицу его было трудно судить, о чем он думает. Одно Бриенна знала наверняка – он в самом скверном расположении духа. Ужинали в вежливом, напряженном молчании. Артур хорошо умел показывать свою взрослую сторону, научился у Джейме, которому во всем – может, и невольно – подражал. Он задал Ханту несколько сухих вопросов, отвечал же сдержанно или наклоном головы. Одна лишь Сольви радовалась гостю, не скрывая своего восторга от подарка. Когда принесли сладкое, она опять потянулась к лютне, и тогда Хант перекинул ремень через свое плечо: - Ну, милая леди, что мы с вами споем? Бриенна вышла на балкон, встала, бросая короткие взгляды в открытую дверь. Сольви болтала ногами и подпевала длинной балладе. Артур встал у камина, сложив руки за спиной, меч пристегнут к поясу, лицо – бесстрастная маска спокойствия. Где-то в темноте вздыхало и шептало море, вспыхивая огоньками далеких кораблей. Джейме облокотился на перила рядом с Бриенной, делая вид, что слушает песню дочери. - Что это за человек? – спросил он вполголоса. – Бриенна? Она дернула плечом, собираясь с мыслями. - Человек без прошлого. Как все мы. - Не говори загадками, - Джейме устало провел рукой по лицу. – Зачем приказала отступить? - Зачем? А был выбор? Какой же? Сидеть тут в осаде, с детьми? Он помолчал. Бриенна коротко рассказала ему о солдатах и о других кораблях, присланных для усмирения строптивых обитателей Тарта. - Я пойду с ними, - сморщившись, сказал Джейме. – Ты нет. - Боги, какой же ты упрямый! Ты видел приказ Короля. А если он тебе не указ – знаю, конечно же, ты это сто раз объявил, будто мы все глухие, то прими к сведению вот что. Здесь все приказы – мои и лишь мои, Джейме Ланнистер. Так что уйми свой воинственный нрав и подчиняйся. - Да. Король. Мерзкий лживый мальчишка Старк. Хочет иметь при себе заложников. Думает, я опять сбегу или выкину что-то похуже, чем… - Глупость. У него твой брат, и вовсе не в заложниках. - Тирион это другое дело. Вы – те, кто мне дороги. - А Тирион Ланнистер более не дорог тебе? - Он сам свою судьбу выбрал. Хочет служить этому калеке – пусть служит. Бриенна хмыкнула: - Похоже, служить заставят всех. Рано или поздно. Джейме издал какой-то звук, похожий на сдавленное рычание. Лев в капкане, подумала Бриенна. Ах, в Пекло все, он пошел в эту ловушку по собственной глупой воле… - Сир Хант иного мнения, если желаешь знать, - тихо сказала она, щурясь от холодного ветра. - Насчет заложников? - Да. Он полагает, что Король хочет отдать Тарт кому-то из приближенных лордов. - Не понимаю. Она невесело улыбнулась, глядя во тьму: - Нет? Совсем? Ну… Полагаю, со временем поймешь. Молчание. - Ох, - наконец, изрек Ланнистер. - Именно так. - Надо бы спросить тебя прежде, чем это устраивать. Ты на такое не согласишься. Верно? На сей раз промолчала она. - Боги, ему просто нравится играть с Ланнистерами, как кошка играет с полузадушенным мышонком, - злобно процедил Джейме. – Отпустить, поймать, вновь выпустить. Есть ли спасение?.. А этот старый дурак Сиворт чуть не плакал от умиления, расписывал мне, как он милостив и всеведущ. - Он делает как лучше для Королевств. - Но вас… вас я трогать не позволю. Не вступай в эту игру, Бриенна. Не позволяй выдать себя за какую-то напыщенную сволочь из Штормового Предела! - Нет. - сказала она спокойно. – Ты под моей защитой, был, и остаешься. Замужества моего ему не устроить без моего согласия, и я не отдам Тарт никому. Это моя земля, я хозяйка. Скоро Артур вступит во владение. Никакой иной лорд Тарта нам тут… не нужен. Ланнистер посмотрел на нее искоса, поджав губу и насупившись. - Нам нужен наш Мастер над Оружием, - так же убежденно закончила Бриенна. – И мой выбор пал на тебя. Все это я скажу Королю, раз уж он решил выслушать меня лично. На том мы с ним и закончим. И вернемся домой. Все вместе. Как и всегда. Джейме грустно рассмеялся: - Когда ты так говоришь, даже я немного трушу, - сказал он, разглядывая ее потемневшими глазами. – В самом деле, Бриенна. Не пойдешь же войной на Короля? - Нет, - она покачала головой. – Мы все решим словами, не кровью. Хватит с нас крови. - А если меня все же возьмут под стражу? - Им придется тебя отпустить. - Но, что, если… - Им ПРИДЕТСЯ, - тихо и медленно сказала Бриенна. – Потому что Я так решила. И хватит об этом. Джейме – она видела по его лицу – готов был спорить с ней до рассвета, и даже кричать на нее, но сдержался, отвернулся и стал, повторяя ее гримасу, с напускным безразличием пялиться в темный горизонт. - Не тот ли это сир Хант, что нанялся в отряды старика Тарли? Тогда, в Просторе? Смазлив и самоуверен. Ведет себя так, будто давно тебя знает, - пробурчал он, спустя несколько минут. - Это правда, - Бриенна поморщилась. - Он был в числе заключивших пари? - Какая разница? Тогда все вели себя как глупые дети, глупые летние дети. - Да, все так, - кивнул Джейме, не поворачивая к ней лица. – Наслышан о воинстве Ренли. Балы, состязания, рыцарские баллады, бестолковая возня ради короны, которую он, несчастный сын Баратеона, готов был возложить на голову своего любовника, ежели бы тот лишь попросил… Ах, Тиррелы. В поисках власти, как ящерицы, что бегут вверх по веткам плюща. Но ты… Ты была самым невинным из летних детей. Это я сразу понял, едва мне тебя показали. - Так понял, что принялся зубоскалить, - беззлобно заметила Бриенна. – «Где ты взяла это чудовище? Это мужчина или женщина?» - Я не так спросил у леди Старк. Я сказал – это что, женщина? Стало быть, сразу признал в тебе девицу. Больше того скажу – я сразу же понял, что ты невинна, нетронута, я… - Довольно. У меня нет обиды, - спокойно оборвала его Бриенна. – Ни на тебя, ни на сира Ханта. - Но я-то никакого пари не заключал, - уперся Джейме. – Я бы никогда так не поступил с тобою. Она хмыкнула. - Это, это… Так мерзко, так… Гадко, низко… просто детская жестокость, шутовство и гнусная безжалостность, - опять начал Джейме, и, поняв, что Бриенна вот-вот захихикает, наконец, заткнулся. - Не понимаю, о ком ты сейчас, - сказала она, с трудом подавив новый смешок. – О себе или о тех, кто давно искупил свои юные грешки? Не береди эти раны. Думаешь, сир Хант это твое отражение, Ланнистер? Нет, он куда проще устроен, чем ты. Его интересуют лишь земля и золото. Рыцарь он только по названию, это вроде его шутовской маски. Сколько я знала его, для него все на свете было игрой и притворством, он и теперь выбрал роль королевского посланника, и играет ее со всем тщанием, но внутри него ничего нет. Ни радости, ни гордости, ни благородства… ничего. Джейме повернулся к ней всем корпусом, и лицо его отразило какое-то радостное смятение: - Значит, ты полагаешь меня настоящим рыцарем? - Ну, ежели бы выбирала между тобой и сиром Хантом… - В самом деле? – оживился Ланнистер еще больше. - Послушай, - Бриенна нахмурилась, поняв, что задела какую-то особенную болезненную для него точку. – Сир Хант прислан Королем. Он изменился, говорит, что и я изменилась. Мне совсем не хочется вспоминать, как он вел себя прежде, но ведь и о твоих делах из прошлого никто вспоминать не хочет. Верно? Так позволь нам всем жить дальше, и делать все, что возможно, а пуще того – что дОлжно - чтобы жизнь наша становилась лучше, а не хуже. У тебя же получалось. Ты так прекрасно справлялся! Она видела по его глазам, что ее речь Джейме совсем не убедила, а в чем-то даже разочаровала. О, в Пекло, подумала она с внезапной злостью. Чего он хочет, в самом-то деле? Неужели правда ждет, что я, как девчонка, начну превозносить его пресловутое, давно потерянное, как и ее девичья невинность, рыцарство? - Я иду спать, - бросила она, направляясь к двери. – Завтра утром у Сольви праздник. А к вечеру начнем собираться. Предупреди солдат, оставь кого-то за главного, поговори с септоном и кастеляном… И держи себя в руках, Джейме Ланнистер, подумала она, но вслух говорить не стала. Впрочем, он повел себя самым разумным и деликатным образом. К вечеру следующего дня вещи начали складывать в сундуки и корзины, а Сольви носилась по замку в полном восторге, рассказывая всем и каждому, как она побывает в столице! И будет петь на балах! Наверное. Если выучится играть на своей лютне поскорее. Артур слушался Джейме почти беспрекословно, поэтому он собрался быстро, аккуратно и скромно, заявив матери, что франтом он никогда не был (и Ланнистер тоже, добавил он, вызвав у Бриенны приступ гнева пополам с невольной ухмылкой), и на придворных приемах не собирается сверкать расшитыми лентами на панталонах. - У тебя и панталон парадных нет, чтобы там чем-то сверкать, - сказала она грустно. – Ведь ты красивый мальчик. Почему ты вечно так неказисто одет? Рубашка с прорехою на локте. Камзол весь в смоле. Ворот оборван. Третью луну не являлся ни к портнихе, ни к брадобрею. Зачем ты позволил Джейме обрезать мечом твои волосы? Он шутник, а ты-то чем думал? Получилось вкривь и вкось! Охапка сена! - Так даже лучше, - упрямо пробурчал Артур. - Ладно, пошьем тебе новый камзол там, на месте. - В Пекло камзолы, - бросил Артур, уходя к двери ее спальни. Но на пороге обернулся. – Мама? Правда ли то, что говорит сир Хант? - Что именно? – Бриенна подняла глаза от груды сложенных шалей. В груди у нее заныло, отдалось противным ледяным уколом. - Что устраивают, будто бы, весенние смотрины для всех невест Королевств, и даже Севера. Будут гости из Винтерфелла, все такое… Артур не заметил ее испуга, лицо его было задумчиво и серьезно: чистое, овальное лицо, с красивыми дугами бровей и этими золотыми ресницами, длиннющими, как у девушки, и прямыми, как у его отца. Он никогда не замечал взглядов разных девиц, брошенных на него украдкой, у него с годами появилась манера уж слишком серьезничать, замыкаться в собственных мыслях. Если кто и мог его вытащить из этой скорлупы, так только весельчак Джейме, имевший какой-то тайный ключик к душе Артура, понимавший в нем нечто – а что именно, Бриенна не ведала. - Я точно не знаю, как теперь устроено при дворе, - сказала она, осторожно улыбнувшись. – Думаю, просто какие-то балы и турниры, призванные завлечь незамужних девиц и холостых рыцарей, завлечь, да показать их во всей красе друг другу. Артур отрывисто кивнул, повернулся, и тут споткнулся, едва не налетев на бежавшую к матери Сольви. - Боги, мартышка! – крикнул он. – Чего тут? Тебе же пора спать! Ну-ка, кыш! - Мне можно! – заорала Сольви обиженно. – Мне можно, мне новый пошили плащ, мама, чего он… - Именно поэтому приведи себя в порядок, - гаркнула Бриенна в спину удиравшему Артуру. – Ты меня слышал? Он уже скрылся на лестнице. - Ох, ну что за упрямец, - пожаловалась она Сольви. – Иди сюда, моя сладкая. Как красиво, вот кто радость моих глаз! Сольви была очень довольна. Она кружилась по комнате, размахивая новым кружевным платочком, который Бриенна приготовила ей для дороги. Все у нее было новое, прекрасное, и мир впереди обещал только радость и счастье.