Тысячелистник

Джейме глядел, как по узкому проулку катят в сторону Драконьего Логова тележки с горячим вином и жареными потрохами, булками, печеньем, прошлогодней бражкой. Внизу бурлило людское море. Торговцы явно рассчитывали подзаработать на таком прекрасном зрелище, как публичная казнь Ланнистера, да еще от рук собственного бастарда. - Что там? – проворчал Тирион. Джейме повернулся к нему. Рядом с братом стоял Бронн Черноводный, в задумчивости перебирал разложенные по столу доспехи. - Жареные потроха, - сказал Джейме. - Ну и отлично, - буркнул Тирион. – Сегодняшнюю выручку мы обложим таким налогом, что гнусные торгаши проклинать будут день, когда выкатили все свои запасы… - Хитро, - сказал Бронн. – Только им-то за что мстить? Тирион надулся и не ответил. Джейме подошел к столу. Поднял меч. - Почему меня здесь заперли? Я хотел бы повидаться с нею. - Напоследок? – встрял неугомонный наемник. Джейме пропустил это мимо ушей. Но и Тирион покачал своей огромной, седеющей головой: - В чем задумка, брат? Зачем? - Тирион поморщился. – Король приказал тебя укрыть ото всех, дабы ты мог в тишине и спокойствии подготовиться к поединку. Известно, что грязная чернь, едва слухи достигли их ушей, прямо-таки жаждет увидеть… - Мою смерть? - Их взбесил прежний суд над тобою, - проворчал Тирион. – И они хотят нового. Видеться же с Бриенной на фоне всего этого мы не считаем полезным… Бронн фыркнул, захохотал. - О, Боги, карлик, только не говори, что ты в его замыслы не проник! Конечно, это было бы ему полезно! Он же мечтает, чтобы она раздвинула ноги! А она так бы и сделала, умоляя его сдаться прежде начала боя. Уверяю тебя, так бы она и сделала. Материнское сердце! Вот в чем был расчет твоего братца, Тирион, а вовсе не в том, чтобы просить прощения или еще как-то дело поправить. Джейме смущенно крякнул. Не то, чтобы эта мысль его не посещала. Разумеется, он отгонял ее, говоря себе – нет, она так не сделает, или – нет, я никогда на такое не соглашусь. Но несколько ночей в этой башне, запертый, одинокий, он думал о ней именно так, думал, к стыду своему не желая и не умея остановить поток гнусных фантазий. Он представлял, как она прикасается губами к его отяжелевшей плоти, как он затем целует ее губы, как он снимает с ее груди бархатные покровы, как сжимает ее грудь, как лижет ее соски, как высасывает сладчайший нектар из ее лона, но от движений его языка между ее лепестками нектара лишь становится больше, и она вся раскрывается ему навстречу, умоляя – войди, войди, войди. Он воображал, как входит в нее, наконец, и шепчет в ее нежное ушко – умоляй еще, и я, так и быть, доставлю тебя на самую вершину наслаждения. А она колотится под ним, потеряв и разум, и стыд. Все это он думал и представлял совершенно наравне с тем, как он просит ее прощения и кается, и обещает ей не тронуть сына, и клянется просить прощения и у Артура, там, при всех… Но сначала – ночь. Сначала ночь, подумал Джейме в каком-то холодном озлоблении. Похоже, об этих планах кое-что подозревали, вот и посадили его под замок. - Артур тоже заперт? – спросил он, чтобы сменить тему. - Конечно, нет, - удивился Тирион, - он ведь гость Короля. - Выходит, что я к таковым зря себя отнес. - Вероломство Старков, - невесело ухмыльнулся Бронн. – А, впрочем, учились они у Ланнистеров. Брось. Ты с самого начала ходил по тонкому льду. Долго ли еще мальчишке было пребывать в неведении? Может, и хорошо, что Давос разболтался теперь, когда Артур так юн и тщедушен. Ты мог бы свернуть ему шею одним ударом. Случись это на год или два позже – я бы и не знал, на кого ставить. - В самом деле? Ты сделал ставку? – поднял бровь Джейме. – Нахожу поединок с ребенком глупой затеей. - Видимо, не все так считают. И, да, я поставил на тебя, мой однорукий друг. В груди у Джейме шевельнулось странное чувство – смех, досада и благодарность, смешанные в одинаковой пропорции. Он отвернулся, пряча улыбку. - Доспех выглядит слишком тяжелым, - сказал Тирион с сомнением, стараясь придать беседе как можно более деловитый характер. Чувствовалось, что это ему дается нелегко. - Справлюсь, - пробурчал Джейме. – Задача моя лишь в том, чтобы показать Артуру всю глупость задумки. Вреда я не причиню. Однако рыцарь должен уметь рассчитывать свои силы. - Прямо любящий папаша, а? – загоготал Бронн. Джейме окинул его мрачным взглядом. - Я учил его сражаться. Я же научу и сдаваться. - Ты учил? А не матушка ли? – уперся Бронн. - Бриенна слишком мягкая, - сказал Джейме. – В ее сердце доброта побеждает все остальное. Артуру нельзя таким быть. - Тебя он точно не добротой сразит, - заворчал Тирион. - Не сразит, - отрезал Джейме. Спускаясь по длинной лестнице с винтовыми ступенями, он все думал о словах Тириона насчет доспеха. В самом деле, стоило дать мальчику хоть какую уступку. Его встретили стражники и сопроводили по длинной дорожке, обсаженной молодыми кипарисами, к раскрытым воротам Драконьего Логова. Издали рев толпы казался рокотом моря. Там наскоро сколотили скамьи, чтобы вместить всех желающих, и народ все ломился и ломился, жаждал кровавого развлечения. Пока Джейме шагал к воротам, он почувствовал на своей щеке теплое прикосновение. Выглянуло солнце, ветер стал крепче, затрещал шелковыми полотнищами флагов над трибунами. По небу понеслись разорванные облачка, невинно-белые, словно содранные с бедра девственницы кружева. К моменту, как он достиг ворот, солнце уже заливало каменный круг. Джейме обвел глазами скамьи. Самые богатые придворные сидели на каменном ряду южных ступеней. Над ними, под бархатным навесом, темнело кресло Короля. Там же суетились люди из Совета и их слуги, и даже Тирион упорхнул поближе к своему любимчику Брану Старку. Джейме поморщился. Он надеялся отыскать взглядом Бриенну – ее пунцовое платье, или какое еще, какое она сегодня наденет… ее светлые косы, белую шею, с тонкими нежными кольцами, едва заметными, розоватыми, которые так хотелось целовать… Ее синие глаза, ее большой мягкий рот, ее длинные пальцы, и запах ее, и движения – он вдруг стал жаждать ее, словно воды. В горле у него и правда пересохло. Он оглянулся, но Бриенны не видел. Рядом с рыцарским выходом стоял служитель, а у ног его был бочонок с водой. Джейме дал знак, и мальчик-сквайр принес ему кружку. Он сделал пару глотков. Глашатай завопил что есть мочи: - Ответчик Джейме Ланнистер! И толпа загудела, передавая ему всю свою ненависть. Простолюдины затопали ногами. Северные лорды – наконец, Джейме увидел их, сидели наособицу, и среди них пылало всеми красками стыда и ярости лицо Рисвелла. Он единственный тут желал гибели Артура, подумал Джейме с циничной усмешкой. Он поразмышлял – и поклонился Рисвеллу издалека. Санса Старк это заметила, вспыхнула - так и прибила бы его взглядом. Рядом с ней сидела бледная, измученная Трикси. Ах, Трикси, подумал Джейме в тот же миг… Хотел бы я, чтобы хоть одна душа тут болела обо мне так, как ты страдаешь по Артуру. Он опять начал искать глазами Бриенну, и опять потерпел неудачу. - Истец Артур Великанья Смерть! Открылись южные ворота, и в них, купаясь в лучах выглянувшего солнышка, появился мальчик. Он шел, глядя перед собой. Серебро сверкало на доспехах Тарта. Джейме скользнул взглядом по ножнам – и замер. Верный Клятве. Артура приветствовали так, словно он был их последней надеждой. Джейме подумал немного и пошел вперед. Остановился. Артур стоял в пятидесяти шагах от него, маленький и хрупкий, несмотря на свой рост, с тонким и серьезным лицом. Да ел ли он как следует в эти дни? Спал ли? Несмотря на враждебную ухмылку, которая исказила его черты, Артур выглядел беззащитным и юным. Под глазами у мальчика лежали сизые тени. Чтобы отогнать это неуместное, не отцовское даже, а хлопотное материнское волнение, Джейме начал возиться с застежками своей кирасы. Толпа задышала, запыхтела, заволновалась. С грохотом доспех упал к ногам Ланнистера. Джейме остался в кожаном жилете, штанах и рубахе. Артур, хмурясь, глядел на это представление. Помедлив, тоже начал скидывать с себя доспех. Что ты делаешь, подумал Джейме оторопело. Какого лешего?! Мальчик остался в брюках, рубашке и длинном жилете, расшитом барвинками и тысячелистником. В иное время это рассмешило бы Джейме, но отчего-то не теперь. Он поглядел на королевский тент, и там произошло короткое движение – Бран поднял руку и опустил. Значит, вот так? Хорошо, на моих условиях… Не успел Джейме перевести взгляд, как увидел, что на него летит мальчишка. Это очень уж зря, лениво подумал он. Сверкнула сталь Верного Клятве, Джейме шагнул в сторону, проведя Вдовьим Плачем вниз, словно очертил линию вокруг себя. Очень вовремя: Артур с отчаянным криком полетел вперед, на камни. Но в последний момент сжался в комок и закувыркался, чтобы не расшибить себе лицо и грудь. Ловко, решил Джейме, переводя дух. Толпа ревела. Их возмущал обманный прием Ланнистера, восхищал ловкий кувырок Артура, гибкого, как бродячие акробаты, и быстрого, как ястреб, их бесил Джейме и они желали бы самолично наброситься на него с кулаками и разодрать его на кровавые клочья. Джейме поднял руки, картинно раскланиваясь, понимая, что мальчику еще нужно время, чтобы встать и собраться с силой – а главное, с мыслями. В Ланнистера полетели объедки и плевки, впрочем, не долетали – беднота, славившаяся своей прямотой, сидела подальше от края площадки. Богачи только морщились, дамы закрывали лица веерами. Его скоморошеские поклоны были прерваны топотом быстрых ног, Джейме едва успел пригнуться, и Артур кубарем перелетел через него. На сей раз сообразительный мальчишка приземлился на колено, вскочил и побежал на Ланнистера. Прошла секунда или две – и он обрушил на Джейме град быстрых ударов, таких быстрых, словно клубок молний. Мечи зазвенели, наконец, встретившись. Джейме вынужден был признать – к такой быстроте он не был готов… Не совсем был готов. Артур прыгал вокруг него и жалил, точно маленький злой овод. Пару ударов Джейме пропустил, надеясь, что меч повлечет глупого мальчика за собой, и тот пропашет носом землю, но Артур каждый раз лишь придвигался ближе. Становилось опаснее. Джейме начал пятиться. Зрители ревели от восторга. Джейме дал ему еще побаловаться, а затем выставил правую руку. Меч прошил ее, прежде, чем застрять в плоти чардрева. Закапало красное. Артур растерялся. Джейме толкнул меч от себя, а затем протянул неживую руку и схватил Артура за рубашку. Алая смола испачкала белую ткань, будто кровь. И приклеилась к вороту рубахи. Артур отшатнулся, Джейме оскалился в ухмылке. - Не ожидал, дитя? – осведомился он, дернув Артура к себе и прижав к его шее меч. – Мы связаны, теперь надолго. - Ступай в Пекло, - прошипел Артур, вне себя от бешенства. – Я ненавижу тебя. Ненави… Джейме согнул ногу в колене и пнул мальчика в бедро, не слишком стараясь ударить, скорее, просто дать ему упасть: и Артур начал падать. Треснула ткань рубахи, Артур встал на одно колено, тяжело дыша. Не без удовольствия, и все же предчувствуя скорую расплату, боясь теперь искать взглядом Бриенну, Джейме поднял меч, чтобы положить плашмя на оголившуюся, беззащитную шею сына. Это должно было стать сигналом к победе, он это знал – кровопролития Король не собирался допускать, да и сам Джейме не мог этого позволить. Достаточно пригвоздить Артура к месту, и все закончится. Мелькнула россыпь родинок на белой, незагорелой коже, когда обнажилось плечо Артура. Рукав у него повис, наполовину оторванный. Теперь в криках с трибун стояла горечь разочарования. Артур мгновение стоял на коленях, опустив голову, и Джейме видел его густые волосы, и вдруг вспомнилось – совсем невпопад – как он остриг колтуны с затылка мальчика, мягкую теплоту этих волос он долго ощущал под пальцами, и сердце его ныло от нежности и сострадания. Он глядел сверху вниз, думая, не стоит ли сказать Артуру нечто утешительное, что-то вроде – вот, видишь, Боги простили меня, разве не время и тебе простить? Поднял голову, разглядывая трибуны и лица зевак, смакуя это горькое, жалобное выражение разочарования на них. А потом зазвенел Верный Клятве, уперевшись Джейме между лопаток. Изумленный, он обернулся, не понимая, что происходит. Артур стремительно перекатился и вскочил, очутившись позади противника. Джейме начал разворачиваться, думая о том, что оказался в невыгодном положении, в котором… Ах, Пекло тебя забери! Он не знал, крикнул это или просто подумал. Артур скрестил мечи тем самым движением, которому Джейме его научил – и Верный Клятве был у него в левой руке. В этом случае – и Джейме сам это объяснял когда-то – давление будет сильнее, и можно вывернуть противнику запястье, если знать, как распределить силу. Джейме заморгал, сгоняя с ресниц капли едкого пота. Мечи валирийской стали сцепились, будто любовники, слились в долгом поцелуе, а затем кисть Джейме полыхнула пламенем, а Вдовий Плач полетел на камни. Быстрый, как ветер, Артур метнулся к нему и схватил. Орудуя двумя мечами, пошел на Ланнистера, ударил его по ногам, Джейме подпрыгнул – но удача оставила его, и он повалился на спину. В следующее мгновение оба меча вошли в песок между камней, по сторонам от его лица - вошли так легко - играючи, можно сказать. Джейме поглядел наверх. Его шея была в клетке, в ошейнике из наклоненных друг к другу и перекрещенных всего в дюйме от его кожи клинков. Он боялся шевельнуться, понимая - он только что был пойман в самую быструю на свете ловушку, и сам того не соображал до последнего мига. Где-то вокруг него все ревело и шаталось, и ветер рвал флаги Короля Брана, и слышались крики радости, ругательства, молитвы, невдалеке запели долгую, унылую северную песню. Женский голос. Джейме повернул голову, стараясь не задеть горлом мечи. Бриенна. Она металась у южных ворот, по сторонам от нее двое стражников, они загородили ей дорогу копьями, она схватилась за древки. Перекошенное от волнения лицо. Повергнут, повергнут, Ланнистер повергнут – этот крик рос в толпе и креп, словно ураган. Джейме, скосив глаза, сквозь слезы досады или капли пота – сам не знал – видел, как мальчик стоит над ним, вытирая мокрый лоб рукавом своей истерзанной рубахи. Потом Артур поглядел вниз и сказал, едва разжимая зубы: - Тебя будут судить за то, что ты сделал с мамой. За все зло и бесчестье, что ты ей причинил. - Ты этому рад? – спросил Джейме, выдавив улыбку. – Ну же, не будь ребенком. Довольно обид. Ты победил, Артур. Отпусти меня. Вытащи мечи. Но, вместо ответа, Артур отвернулся и побрел к метавшейся, будто огромная птица в черном, матери. Джейме глядел, как его фигурка растворяется в соли от слез и пота. Потом все залило солнечным светом. И он остался лежать, пригвожденный к земле двумя мечами со львиными головами на рукоятях. Ночь он провел без сна, а, когда под утро забылся в короткой дреме, приснилось ему, как он лежит под проклятыми мечами, столь вероломно его предавшими, и клинки их горят. Он лежал в ловушке, чувствуя, что огонь лижет его кожу, что загорелись волоски в его бороде, и жирный черный дым выедал ему глаза. Он начал задыхаться, проснулся, сел рывком, прижимая руку из чардрева к левой стороне груди. И расплакался. Под утро пьяное веселье на улицах вокруг Красного Замка начало стихать. Все еще где-то бродили последние пропойцы, голося разные песни, в которых Ланнистера поносили на все лады, выставляя женоубийцей, растлителем, жалким ничтожеством. Слышались и песни похуже – в них в зад Ланнистеру втыкали раскаленные мечи, а он только визжал, умоляя войти поглубже. Он подумал о том, что где-то в этот миг Бриенна слышит эти песни, слышит и его сын. Слуга принес ему завтрак. Завтрак был обильный, довольно сытный: поднос с жареным в луковой подливе мясом, лепешки из ячменной муки, инжир, сливы, вымоченные в медовом вине яблоки, ломти овечьего сыра и зажаренная в горячем масле пряная зелень. Джейме поел без аппетита. Дверь его не была заперта, но расставили стражу по всей лестнице, и все эти молодые солдаты таращились на побежденного ответчика с любопытством и жалостью. Потоптавшись на ступенях, в сырой полутьме, он ретировался в комнату и засел в ней, думая лишь о том, как бы больше никого не встречать, не видеть, и все поскорее забыть. Меч у него забрали. Он стал читать, но занятие и прежде не доставляло удовольствия, лишь мучения – и теперь буквы в книгах прыгали и едва складывались в слова, которых он не понимал. Наконец, Джейме улегся, уперев взгляд в потолок, и стал размышлять о предстоящем суде. Следовало бы побеседовать об этом с Тирионом, понять, что они там замышляют… Открылась дверь, он повернул голову. Тирион вкатился в комнату, на руках у него восседала Сольви и хихикала. Она трепала руками седые кудри на голове Десницы и веселилась над какой-то шуткой, сказанной им. - А вот и мы! Маленькая леди так по тебе скучала, что мне дозволили, наконец, привести ее сюда! Ах, милая леди Бриенна, я видел по ее лицу, как ей было тяжело, но она проявила великодушие, и не в первый, заметь, братец, не в первый раз… При виде Джейме девочка издала восторженный крик. Тирион опустил ее на пол, Джейме торопливо сел на постели - и она побежала к нему. - Джейме, ну где же пропадал! – стала она укорять его, забираясь к нему на колени. – Ах, сколько вестей ты не знаешь! У мамы новое платье! Леди Санса шьет, а помогает ей Трикси! С нею я выучила новую песню! Хайл Хант меня научил вот так тренькать по струнам, целовой… целой ладошкой! Снежинка украл со стола целую курицу, пока мама и Артур спорили! Все спорят, спорят, ругаются! Я плакала даже! Тогда Артур мне обещал подарить лошадку! Тирион умеет показывать фокус, и я тебя тоже научу! Ты почему от нас убежал? - Всё почти хорошие вести, - говорил он, целуя ее прохладные бархатные щечки и гладя рыжие вихры. – Кроме споров и слез. Обещай, что плакать больше не станешь… Вот, гляди, как все идет. Все складывается вот как хорошо, моя милая Сольви! Лошадка, фокусы, да и лютня твоя поет все красивее… Скоро пойдем с тобою по свету, станем бродячими скоморохами! Сольви просияла. - Что там за фокус, показывай. Девочка засопела, вспоминая. Джейме посмотрел поверх ее головы на брата. Тирион налил себе вина, выпил и стоял, покачиваясь с пятки на носок. Выглядел он довольным. - А у тебя тоже вести отличные? – спросил Джейме ехидно. Тирион яда не заметил. Он подошел к Джейме, оглядывая его снизу вверх, потом протянул свои маленькие ручки и обхватил его лицо. - Ты даже не представляешь, насколько, - торжественно заявил Десница. – Нет, нет, ты пока и представить не можешь, что он решил… Джейме, Джейме, Джейме… Молю: когда ты услышишь их слова, молчи, чего бы это не стоило. Не перечь никому, ни в чем. Заклинаю тебя, старший брат. Умоляю тебя. Не вздумай ТЕПЕРЬ все испортить! И с этими словами, под радостный смех Сольви, Тирион поднялся на цыпочки, дотянулся и поцеловал Джейме в обе щеки, а затем в лоб: так мать целует нерадивое дитя, благословляя, наконец, зажить праведной жизнью. Через три дня его ввели в зал Совета. Придворные толпились вдоль стен, с любопытством вытягивали шеи, пока он шел к трону, но прежней ненависти не выказывали. Может, подумал Джейме, они успокоились, поняв, что Суд все же состоится. По лицам некоторых бежали ухмылки – но не более. За троном стояла Бриенна, положив руки на плечи бледного, насупленного Артура. Джейме кивнул им и улыбнулся. Оба отвернулись, словно по команде. Он поискал взглядом вокруг – и увидел, что в дальнем углу, рядом с Сансой Старк и все еще обиженно надутым Рисвеллом стоит Трикси, а на руках ее подпрыгивает Сольви. Сольви махала Джейме рукой, и, кажется, одна из всех была искренне рада его появлению. На других он решил не смотреть. Горечь поражения все еще жила в нем, и ему было противно участвовать в очередном представлении Короля-Колдуна. Всякий раз они не заканчивались ничем, кроме… - Преклоните колено, лорд Ланнистер, - велел Бран Старк, изучая его с терпеливой, насмешливой полуулыбкой. – Вас будут судить, как и обещано. Джейме неловко опустился на одно колено. Поглядел украдкой на Бриенну. Лицо у нее было неподвижно. На нем был новый камзол, принесенный слугами Тириона, расшитый львами по алому бархату – весьма вычурный, весьма вызывающий даже. Темно-красный плащ с золотым подбоем лег на плиты пола изломанными тяжелыми складками. Наверняка Бриенна не ожидала, что он заявится сюда таким франтом. Он и сам был немного растерян от выбора платья, но положился на уверения Тириона, мол, все идет, как дОлжно, и все будет сделано так, чтобы Ланнистерам повезло. Мы везучие, подумал он. Мы все еще здесь, а значит, повезет и снова. Тишина. Люди даже перешептываться перестали. Джейме глядел на темный камень перед собой. Потом покосился на лежащую на колене руку. Алые капли смолы еще сочились из раны. Иногда ему снилось, что это его кровь. - Вам был брошен вызов, - сказал Бран Старк. – И вы его приняли, очевидно, полагая, что одолеете молодого пасынка Тормунда. Джейме промолчал. - Странно, куда подевалось ваше прежнее красноречие, - тихо заметил Король. – Вы боитесь? Теперь боитесь? - Не более, чем всегда, - ответил Джейме, и по рядам собравшихся зашелестел возмущенный шепоток. - Хорошо. Ибо решение будет справедливо, а не жестоко. Вы проиграли поединок, и теперь готовы быть казнены. Итак, вы признаете, что обесчестили вдову Тормунда, Короля за Стеной, и тем нанесли оскорбление роду Тартов, а также самой девице Тарт? Джейме удивленно поднял голову: - Я никогда это так не рассматривал, я… - Я не спрашиваю, как вы рассматривали свои деяния, я спрашиваю, признаете ли вы их последствия? - Мне дела не было до Тарта, - выпалил Джейме, и тут заметил, как Тирион беспокойно переступил с ноги на ногу. Бриенна отвернулась. – Я любил эту… как вы, Ваше Величество, изволили выразиться, «девицу Тарт». Я желал быть с нею, особенно после того, как мы победили в битве Долгой Ночи, и я желал ей только добра. - Было ли то, что вы сделали, добром? – невинно поинтересовался Король. - Я… Не знаю. Наверное, нет. - Раскаялись ли вы в том? Молчание. Джейме поглядел на брата и увидел, как тот умоляюще сцепил ручки перед собой. - Нет, - сказал он, опустив глаза. – Нет, я никогда не раскаивался. Все заговорили, дамы принялись картинно трещать веерами. Джейме почувствовал прилив гнева. - Что еще вы желаете знать о тех днях, лорды и леди? Сколько раз и в каких позах была обесчещена драгоценная «девица Тарт»? Он почувствовал какое-то движение позади трона и, подняв взгляд, увидел, что Бриенна спустилась по ступенькам и идет к Сансе Старк. Артур остался стоять, положив дрожавшие пальцы на рукояти валирийских мечей, которые – оба – были теперь у него на поясе. - Ваше любопытство омерзительно, - выплюнул Джейме, не сводя глаз с широкой спины Бриенны. – Только мой сын имел право на обвинения. Обвиняя, он вышел на честный бой. А вы, вы все… Ваши трусливые попытки меня укорять просто смешны! Я не… - Довольно, - скучающим тоном заметил Бран Старк. – Все уже поняли, что раскаяние вам неведомо. Возможно, вы получите лучшее представление о нем, когда понесете наказание. Я приказываю вам взять за себя обесчещенную даму и дать ей все, что вы можете, будучи в положении Хранителя Запада. Ланнистеры должны вернуться в свои земли. Вернете имя своему сыну, будете хранить покой и благополучие дочери, вернетесь в Кастерли Рок, станете управлять своими владениями, равно как и этой семьей. И, наконец, если Богам будет угодно, повзрослеете. Джейме, забыв обо всем, начал подниматься. Тирион издал отчетливый смешок. Кто-то ахнул, какая-то дама гневно вскрикнула. Джейме не был уверен, что это не Санса Старк. - В ближайшие дни я потребую, чтобы вы возместили нанесенный вдове Тормунда ущерб, укрыв ее своим плащом. Затем отправитесь в свои владения. Я стану ждать от вас повиновения и уплаты дани, сообразной богатствам Западного Края. Приказываю еще и вот что. Не забывайте о моей милости, оказанной уже в третий раз. Долги ваши перед Короной растут – и взвешены, и сочтены, и не утрачены, а потому вам лучше всего начать жизнь праведную, исполненную служения нам… Бран помолчал, словно раздумывал, стоит ли вообще тратить красивые слова на такого жалкого человека, как Джейме. Но, наконец, устало закончил: - Это облегчит ваш путь. Это всегда приносит подданым лишь очищение и радость. Ныне мы окончили дело Ланнистера. Решение вынесено. Суд был справедлив. Джейме подошел и, повинуясь знаку Тириона, все еще не веря своим ушам, наклонился к прохладной бледной руке. Он коснулся ее губами – и вдруг с ужасом осознал, что готов упасть на колени и целовать мертвые ноги проклятого Колдуна.