***
Дана шла, как ей объяснял Джисон. Автомастерская находилась недалеко от кофейни, где она была тогда с Хенджином. Так вот, как он там оказался. Возле мастерской она увидела Минхо. Он разговаривал с каким-то парнем, смотрел его машину, когда заметил девушку. Его глаза удивленно распахнулись, и он, улыбаясь, продолжал говорить. Она засмотрелась на другую сторону улицы и не заметила, как Ли оказался рядом. – Не ожидал тебя увидеть. – Казалось, он был в порядке. – Я хотела извиниться за вчерашнее, но тебя не было дома. – Она виновато потупила взгляд. – Разве что-то случилось? – Удивление неподдельное. Он либо прикидывается, либо страдает кратковременными провалами памяти: Дана надеялась на первое, и что ему тут не отшибло голову тяжелыми предметами. – Вчера я… Ли цокнул языком, перебивая ее. – Я думал, ты просто соскучилась. – Он мягко улыбается. Девушка решила сменить тему, а то его начало клонить не туда. – Я сейчас была у врача, вот и зашла. Собираюсь пройти терапию. Мне тут назначили кое-что… Минхо понимающе кивнул, как казалось со стороны. Внутри же его охватил страх за чужую жизнь, который он подавлял в себе несколько лет. Болезненные воспоминания нахлынули на него, заставляя сердце участиться, а ладони потеть. – Ты знала? Эти таблетки снижают либидо. – Не та реакция, которую можно было ожидать, хотя, зная Минхо, именно ее и следовало. Его все же занесло. – Что? – Дана засмеялась. – Я просто переживаю за тебя. – За мое либидо? – Да. – он усмехнулся, понимая, какую херню несет и как глупо выглядит сейчас. Это ее здоровье, он не может вмешиваться из-за своих страхов, что история Сонми повторится, это неправильно. Она – не Сонми. Она будет в порядке. Из гаража показался парень. Он был в рабочей одежде, но даже в ней выглядел солидно. – Минхо, хорош языком чесать! – Крикнул он. При виде Даны его лицо изменилось. Блять, да не может быть. Это не может быть она. – Черт, Чанбин… – Иди, – Дана отступила назад, помахав ему рукой. – Ты что, призрака увидел? – Ли заметил странное выражение лица друга. Хлопнув его по плечу, Минхо прошел в бокс. – Кто это был? – Чанбин шел следом. – Ли Дана, мы с ней… Испытываем ментальное здоровье друг друга. Или поправляем. Сложно сказать. – Встречаетесь? – А я как сказал? – «Действуем друг другу на нервы». – А это не одно и то же? – Ли усмехнулся. – Ладно, чувак, мы не встречаемся. Между нами ничего нет, кроме странной хуйни. – Оказывается, если на эту тему шутить, то становится легче. – А что? Ты ее знаешь? – Помнишь, пару месяцев назад ты пол дня прождал меня тут, потому что передо мной девушка сознание потеряла, и я возил ее в больницу? – Вообще-то, Чанбин не был уверен, что стоит об этом говорить. Минхо сосредоточенно закивал. – Я думал, что обознался, тогда она выглядела… По-другому. Рад, что она в порядке. – Расскажи еще раз, что случилось. – Минхо казался обеспокоенным и заинтересованным одновременно. – Она упала без сознания прямо передо мной, ждать скорую не вариант, пришлось везти ее в больницу. Чанбин ехал на работу тем утром. За ночь выпало несколько сантиметров снега. Дороги в этом районе еще не успели расчистить. Он заметил ее, идущую в тонком платье, будто для сна. Зимой в таком виде – это показалось странным. Со снизил скорость. Разные мысли успели пронестись в его голове, прежде чем девушка упала без сознания. Он остановил машину и, снимая на бегу куртку, бросился к ней. – Эй! – Он затряс ее за плечо, накинув куртку сверху. – Ты меня слышишь? Ее кожа красная от холода, губы давно пересохли и потрескались, а на волосах оседали снежинки. Со не видит следов на ее теле, он вообще будто перестал видеть и соображать. Его самого трясло. За свои двадцать с лишним лет он еще никогда не оказывал первую помощь. Что ему делать? Он оглядывается, как испуганный ребенок, но никого вокруг нет – время еще слишком раннее. Блять, соберись, Чанбин. Он нащупывает пульс на ее шее и облегченно выдыхает. Вызвать скорую? Нет, нет, нельзя ждать, от обморожения станет только хуже. Со поднимает ее и несет к машине. Адреналин так долбит в его голову, что он даже не успевает думать, прежде чем действовать. А что, если у нее что-то сломано и ее нельзя двигать? Блять, поздно уже об этом думать. Он усаживает ее на переднее сиденье и опускает спинку, потому что хер знает, как уложить взрослого человека назад. Чанбин быстро садится в машину и включает обогрев на полную. Я ее даже не знаю. Какого хера я вообще делаю. Я не какой-то герой, что спасает девушек из беды, я даже близко не такой. В машине становится жарко пиздец, шум обдува действует на нервы. Со только сейчас начал понимать, в каком дерьме окажется, если она умрет здесь. В больнице, Чанбин готов поклясться, она посмотрела на него. Точнее, ее блуждающий взгляд остановился на нем на несколько секунд, прежде, чем ее глаза снова закрылись. – Что произошло? – Она потеряла сознание на улице… – Он только что заметил следы побоев на нее теле и потерял мысль. – Кем вы ей приходитесь? Чанбин не слышит. Он думает, что ему пиздец. – Кем вы ей приходитесь? – Я… Я ее не знаю Я ее не знаю. – А дальше? – Минхо не унимался. – Разве это не врачебная тайна, или как там? – Забей, Чанбин, ты не врач! – Ее забрали в операционную, и я свалил оттуда. Эта хрень с освидетельствованием… Она ведь жертва изнасилования. В больнице решили, что я буду ее опекуном, а я не хотел светить своей рожей перед полицией. Минхо сел. Сейчас он был воплощением того, что называют «сошел с лица». Все понемногу становилось на свои места. Вот, почему она скрывалась от Хвана, почему сторонилась Минхо. Блять, она же просто хотела, чтобы ее оставили в покое. – Что мне делать? Я не знаю, что мне делать. Я не хочу проебаться снова. В этот раз я должен сделать все правильно. – Просто не делай ничего тупого, необдуманного, импульсивного и всего того, что еще Ли Минхо любит делать. – Ебать, спасибо за совет. Просто гуру отношений. – Ли закатил глаза и запрокинул голову. – Тогда зачем спрашиваешь, придурок? Ты же знаешь, у меня даже нет девушки. – Чанбин усмехнулся и сел напротив него. – Кстати, почему? Ты вон при деньгах. – Чувак, я живу одним днем. И я не даю обещаний, которые не могу выполнить.***
Идиот. Просто эгоистичный идиот. Стоило прислушаться к ней с самого начала и отвалить. Минхо вернулся в комнату с бутылкой, обвернутой газетой – от глаз коменданта подальше. В это время Джисон одевался и уже собирался уходить. – На свиданку идешь? – Ли привалился к стене для устойчивости. Он уже успел перехватить по пути и всю дорогу до комнаты пытался изображать трезвость. – Уже нет… – Парень притормозил, видя, в каком состоянии его друг. – Что случилось? – Ох, Хани, ты не должен оставаться из-за меня, – Минхо тяжелым грузом завалился на кровать. – Давай, – он сел и махнул рукой в сторону двери, – не заставляй Соен ждать. – Я останусь. – Джисон стянул куртку. – Иди, а то я могу заблевать тут все. – Треск вскрытой крышки. Минхо отпил из бутылки и поморщился. Очень крепко. Обычно он не пьет ничего крепче пива. – Не пей в одиночестве, придурок, – Хан достал стакан и поставил на столик, – и мне налей. – Люблю тебя, Хан Джисон, – протянул Минхо, прицеливаясь горлышком бутылки в стакан, стараясь не пролить мимо, – женушка ты моя. – Придурок, – тихо усмехнулся Джисон, качая головой. – Эй, я слышал! Хватит называть меня придурком! Это неуважительно по отношению к придуркам. – Да что случилось? – Я не хочу говорить об этом. Я хочу постараться забыть об этом. Я и себя рад был бы забыть. Блять, хочу пить, пока не вырублюсь. – Он махом отпил примерно треть. Хан смотрит, как с каждым глотком двигается его кадык, и морщится. Внутри Минхо все горит, а в уголках глаз собираются слезы. Отлично, пусть эта хуйня прожжет меня насквозь. Я сдаюсь. – Можешь не говорить, если не хочешь. – Хан опустил взгляд, гоняя жидкость по стенкам стакана. Если бы он только мог чем-нибудь помочь. Почему я так реагирую на это? Моей вины здесь нет. Тогда почему я чувствую себя так? Это бесит. Я разнылся, как ПМСная телка. Мне должно быть похуй. Давай, Минхо, повторяй это до тех пор, пока сам в это не поверишь. Мне похуй. Мне. Похуй. Мне… Больно. Потому что я ее люблю? – Отношения всегда такой пиздец? – Выдавил Ли, как только органы перестали полыхать от выпитого. – Не всегда. – Джисону тяжело смотреть на него. Это заставляет его чувствовать стыд и вину за свое тихое счастье с Соен. И от этого только хуже. – Хорошо… Это обнадеживает. – Опустив голову на подушку, он закрыл глаза. Провалиться бы в сон или сквозь землю – без разницы. Хан постучал в соседскую дверь. На часах два ночи, и она наверняка спит. Но это единственное, что пришло ему в голову. Дану уже трясло мелкой дрожью от ночных гостей, у нее и без того проблемы со сном. Ругаясь себе под нос, она натянула кофту поверх пижамы и выглянула в коридор. – Что случилось? – Ее лицо сонное и обеспокоенное. – Посмотри сама. – Хан кивнул в сторону приоткрытой двери их с Минхо комнаты. Дана подошла к этому лежащему в отрубе телу. – Идиот, я собираюсь держаться ради тебя, почему ты не можешь делать тоже самое? – В ее голосе звучит обида и раздражение. – Я просила дать мне время, что за херню ты устраиваешь? – Время… А я уже думал подкатить к Джисону. – Твой перегар его оттолкнет. – А тебя не отталкивает? – Еще как. – Она не любит пьяных, она испытывает дискомфорт и страх рядом с ними. Хочется уйти и не разговаривать с ним, пока не протрезвеет, но что-то не пускает ее. – Почему не уходишь? – Потому что я должна быть здесь. – Почему? – Он ведет себя как капризный ребенок: достает ее своими глупыми вопросами. Дана поджимает губы. Капризных детей нужно ставить в угол, но с этим такое не прокатит. – Ну кто-то же должен сказать тебе, что ты идиот. – О-о-о, с этим и Джисон отлично справляется! – Он по-дурацки хихикнул. Его смех… Дана улыбнулась, сжав губы. – Сдвинь свой зад. – Она перелезла через него и легла, обняв его со спины. – Прости меня. – Он хрипло произносит, поглаживая ее руку. Дана не отвечала. Она закрыла глаза, сосредоточившись на тепле тела, которое обнимает, на прикосновениях его грубоватых пальцев, на его голосе, от которого все внутри переворачивается. Хочу почувствовать себя живой снова. Смогу ли я? Она приподнялась и, сев на кровати, развернула парня к себе за плечо. – Не думай об этом слишком много. – Сказала она и почти невесомо поцеловала его в уголок губ. Дана не спешит отклоняться. Так вот, какой он, когда так близко. Со вкусом алкоголя на губах. Смотрит на нее из-под длинных ресниц и, кажется, боится дышать. Руки Минхо на кровати, и он прилагает все усилия, чтобы там они и оставались. Разве может он сейчас коснуться ее? Обнять, прижать ближе, сказать бесстыжее «не распробовал» и утянуть в поцелуй снова. Разве он может? – Как ребенок поцеловал. – Выдал он, когда девушка выпрямилась. Браво, Минхо. – Ребенок, черт побери. – Дана усмехнулась.***
Чанбин работал допоздна. Он думал о всяком и о Минхо. И о Ли Дане. Совесть больно кольнула его за то, что сбежал из больницы тогда, так и не узнав, в порядке ли она. Он возвращался домой глубокой ночью по пустым дорогам, позволяя себе превышать скорость, выжимая из тачки максимум. Он хотел выбросить все из своей головы. Рев двигателя заводил его. Мелькающие фонари, светофоры, мигающие желтым, стремительно проносились, оставаясь далеко позади. Нога все сильнее вжимала педаль газа. Взгляд не отрывался от дороги. Это невероятное чувство. Свобода. Только в такие моменты он по-настоящему свободен. Он смотрит лишь на дорогу, он не думает ни о чем другом, он чувствует только связь с железным монстром, рвущимся из-под него вперед в ночи. Со ничто так сильно не любит, как это. Ничто так сильно не возбуждает его, как это. Разве что она. В коридоре его встречает чемодан. Чанбин заглядывает в спальню и видит спящую на его кровати девушку. Вернулась. Юки разрывается на две страны. Ее дом в Японии, но сердце здесь, хотя в этом она вряд ли кому-то признается. Он идет в душ смыть с себя технический запах мастерской и возвращается к ней. Чанбин осторожно ложится рядом, стараясь не потревожить ее, но девушка слышит его и ворочается. – Хочу услышать, что ты скучал. – Юки шепчет сонно и жмется к нему. – Я скучал. – Со целует смазано, притягивая ее к себе, исследует руками тело, которого давно не касался.