softcore

      Чанбин только открыл мастерскую, когда на пороге появилась Дана. Девушка осторожно вошла внутрь, оглядываясь по сторонам. – У него сегодня выходной, – Со объявился. Он был уверен, что она ищет Минхо. – Я пришла не к нему. Уже интереснее. Чанбин даже готов был отложить свои несуществующие, только придуманные им дела ради этого разговора. – Извините… вчера мне показалось, что я уже видела вас. Мы раньше не встречались? – Она замялась, пытаясь рассмотреть его из-под ресниц поближе. Вдруг и правда показалось? Чанбин молчал, не зная, что и сказать. Он не рассчитывал на их встречу. Точно ведь, она на несколько секунд приходила в сознание. Он не думал, что она запомнит его лицо. – Наверное, я ошиблась, – Девушка собиралась уйти, списав все на злую шутку подсознания, но Чанбин окликнул ее. – Вообще-то встречались. И еще. Давай на «ты», у нас, кажется, не такая большая разница в возрасте, и я не люблю формальности. – Его будто прорвало. Со не знал, зачем ему это, сначала он даже хотел спровадить ее побыстрее, соврав, но на душе было неспокойно. – И зови меня Чанбин, кстати. Глаза девушки широко распахнулись. – Дана, – она затрясла его протянутую руку. Это энергичное рукопожатие слабых девичьих рук вызвало ухмылку на лице Чанбина. – Так что тебя привело? – Когда я вас… тебя увидела, у меня появилось чувство, что с тобой связано что-то важное. Но я не могу вспомнить. Будто только твое лицо и запомнила… Ну и что я должен сказать? – Думаю, так и есть, – Со пытался импровизировать, чтобы это не было похоже на «нашел тебя в снегу, в крови и в сперме, и бог знает в чем еще, с обморожением и в отключке». – Тебе было нехорошо. – Когда это было? – Дана напряглась и сосредоточилась. – Пару месяцев назад, может уже больше, – пожал плечами Со. – Так это ты отвез меня в больницу? – Похоже на то… – Чанбин не успел договорить, как девушка резко поклонилась, чем напугала его. – Боже, так и лоб расшибешь! – Спасибо, если бы не ты, я бы умерла! Как мне отблагодарить тебя? Деньги? Сколько ты хочешь? Я заплачу… – Эй, – он похлопал ее по плечу, чтобы она выпрямилась наконец. – Денег у меня точно побольше, чем у тебя. – Чанбин усмехнулся. – Мне ничего не надо. Достаточно того, что ты в порядке. – И все же. Ты мне жизнь спас. – Не унималась она. – Но от говядины не откажусь. Только потому, что ты настаиваешь. – Серьезно? – Дана засмеялась. – Оценил меня по говяжьему курсу? – А ты хочешь век быть мне обязанной? Это можно. – Он хитро усмехнулся, отмечая, как легко удалось свести разговор от болезненных воспоминаний к шуткам. – Но я, вроде как, альтруист. – Хорошо. Надеюсь, ты голоден, так что идем. – Девушка смирилась, но решила обязанной все-таки остаться, пусть он упирается сколько влезет.

***

– Ты так напряжена. О чем-то думаешь? – После второй рюмки соджу Чанбин стал удивительно проницательным, даже поразительно проницательным, прямо «Ясновидящая Со». – Минхо знает? – Почти равнодушно спросила она, переворачивая мясо на гриле, хотя это было единственное, что ее волновало с того момента, как она узнала о причастности Чанбина к тому дню. Со опустил глаза. – Прости. – Его голос звучит виновато. – Нет, нет, может, так даже лучше. Он не будет думать, что я ломаюсь, или что дело в нем. – Он переживает. – Да, заметила. – Дана вспомнила, что вчера устроил этот Ли Минхо. Она не винит его. И Чанбина за его болтливый язык тоже. Телефон на столе завибрировал. Прочитав уведомление о зачислении денег на счет, она нахмурилась. Хенджин.

***

Джиен навещала Хвана во время своего перерыва. Он не выходил из палаты и почти не вставал с кровати. Она узнала это от персонала. Он был один в комнате. Остальные пациенты расходились по отделению, и Хван оставался со своей апатией и навязчивыми мыслями. – Это не тюрьма, ты можешь прогуливаться. – Девушка пыталась ободрить его, оглядывая пустующие соседние койки. – Нет желания. Его терапию усилили, и теперь он был ближе к фикусу, стоящему в коридоре, чем к человеку разумному, разве что пока еще не фотосинтезировал. Джиен пугало его состояние. Ей было тяжело с ним наедине. Вот бы Чан был здесь. – Медсестра сказала, ты отказываешься от еды, так нельзя. – Поешь со мной, – он посмотрел на нее впервые за то время, что она была здесь. Девушка зависла на несколько секунд, растерянно приоткрыв рот: время обеда давно прошло, где она найдет еду? – Хорошо, подожди немного, я сейчас, – она поспешила выйти из палаты. Джиен набивала карманы халата едой из автомата в холле, но ее мысли были совсем не здесь.       На обратном пути она позвонила Бану. – Ты как? – Он ответил после первого же гудка. – Я боюсь, что не справлюсь, Чани. – Она устало запустила пальцы в волосы. Никогда раньше она не чувствовала такого бессилия. Ты врач, Джиен, твоя голова должна быть холодной. Но с Хенджином, по неизвестным ей причинам, ее мозг будто отключался. – Я постараюсь вернуться как можно раньше. – В его голосе отчетливо слышится беспокойство и сожаление. Он не должен был взваливать на нее Хенджина. – Хорошо… – Ты очень помогаешь ему, Джиен. И мне тоже. – Да, знаю. Просто… Я боюсь ошибиться с ним. – Ты справишься. Люблю тебя. – И я тебя. – Теплая улыбка на мгновение засияла на ее лице. И тут же исчезла, стоило ей закончить разговор. Джиен не нравилось, как она плывет и, как ей кажется, тупеет на глазах из-за мужчин. Девушка вошла в палату Хенджина как ни в чем не бывало. – Все лучше, чем сидеть тут голодным, – она выкладывала содержимое карманов на одеяло Хвана. – Спасибо. – Ешь давай, а то через трубку кормить будут. – Джиен села на стул возле кровати. Парень вяло пережевывал сэндвич. – Хочешь чего-нибудь еще? – Чтобы это закончилось, – ответил он, подумав. – Что? Бутер? Неужели так плох? Хван усмехнулся. – Нет, – он покачал головой, выдавливая еле заметную улыбку. – Он как раз ничего. – Скоро это закончится, и тебя выпишут, не переживай об этом. Все будет хорошо. – Джиен решила, что он имел в виду свое лечение. Все будет хорошо.       Хван возненавидел эту фразу. Ею так любят разбрасываться по любому случаю, но разве кто-то может быть в этом уверен? Это слабое утешение, ложная надежда, пустой звук, раздражающее клише. Блять, просто будьте честными со мной.       – Джиен, слушай… – он собирался с мыслью, до последнего сомневаясь, стоит ли вообще говорить об этом. – Ты… Ты нравишься мне.       Девушка не успела ничего сказать ему, но выражение ее лица уже говорило о многом.       – Не отвечай ничего, просто выслушай. Я буду последним уродом, если попытаюсь сделать что-то, я не могу так поступить с Чаном, верно? То, что я осознаю это – хороший знак, да? – Он невесело усмехнулся.       Он был долбаной миной, которую Джиен предстояло обезвредить. Нужно прояснить все сейчас. Поставить точку. Быстро и резко, как сорвать пластырь. Будет больно, но по-другому никак. Уйти от темы – значит дать ему надежду на то, чему быть не суждено.       – Ты путаешь хорошее отношение с флиртом, Хенджин, – она пыталась быть с ним помягче, меньше всего ей сейчас хотелось показаться грубой и задеть его нездоровые чувства.       – Прости. Ты права.       – И насчет Чана. Как ты верно подметил, он не заслужил этого. – Джиен избегала зрительного контакта. Мысленно она уже пожалела о том, что вообще связалась с ним. Она лишь хотела помочь, быть ему другом, который не оставит его одного в этом месте. Уйти сейчас и не возвращаться будет жестоко. Бросить его в таком состоянии будет жестоко.       Чани…       Он ни в чем не виноват. Он лишь тот, кто хочет сделать всех счастливыми.       И он может пострадать от своей доброты и доверчивости.       Она не допустит, чтобы ему было больно. Даже если ради этого придется причинить боль кому-то другому. Даже если ей самой.       От этого на глаза наворачивались слезы. Джиен не может позволить себе расплакаться перед Хваном.       – Мое присутствие… Может, тебе будет лучше, если я какое-то время не буду приходить? Если ты отвыкнешь от меня…       – В этом нет необходимости, я переживу.       – Хорошо. Мне пора возвращаться к работе, – голос девушки прозвучал неестественно, выдавая показную невозмутимость. – Я зайду завтра, так что не скучай тут.       Она будет сильной. Она будет притворяться, что ничего не произошло, что этого разговора не было. Он не должен чувствовать себя брошенным, он всего лишь больной человек, а она врач.       Слезы полились, едва она вышла из палаты. Джиен закрыла дверь и привалилась к ней всем телом. Следя за бегущей стрелкой на часах, девушка дала чувствам волю, но только на несколько секунд. Она не хотела, чтобы кто-то увидел ее в таком виде. Она не каменная, хотя изо всех сил старалась казаться такой.       Хенджин все слышал. Слышал, что она за дверью, слышал ее тихие всхлипывания. И ненавидел себя.       Идиот. Снова ты все портишь.       Ты даже не отпустил Дану. Эгоистичный ублюдок.       – Не волнуйся, Джиен, скоро это закончится, – едва различимо произнес он себе под нос. Скоро все закончится.