Юки встает с постели и одевается, совсем не глядя на Чанбина.
– Ты уверена?
– Да, – отвечает она, не оборачиваясь. – Я ни на что особо не надеялась. Ты же мне ничего не обещал, верно? Так что мне даже не на что злиться, все в порядке.
Чанбин чувствует себя странно. Она всегда так делает: уезжает, потом возвращается. Но в этот раз все будто иначе. Она звала его с собой.
– Так что, это… Прощальный секс? – Он усмехнулся.
– Слово-то какое, боже, – Юки поправляет на себе одежду.
Девушка наклоняется к нему и целует в губы.
– Не провожай меня, понял? Не хочу, чтобы тушь потекла. – Она гладит его по щеке.
Она уходит, оставив ключи от квартиры. Это все.
Парень слышит, как за ней закрывается дверь. Похоже, что в последний раз.
Бин еще чувствует ее поцелуй на своих губах. Его постель все еще пахнет ею.
Но это все.
А чего он хотел?
Хотел держать ее возле себя, ничего не обещая?
Но что он, собственно, мог обещать? Мальчик, выросший в детском доме, оказавшийся один посреди этого мира?
Со попал на улицу после совершеннолетия. Связался с этими долбаными гонщиками. Он пытался зацепиться. Найти свое место.
У него не было никого, неоткуда ждать помощи.
Он смог подняться, но жить спокойно так и не смог. Все это время жил одним днем, не зная, где окажется завтра. На улице или в тюрьме. Лишившись бизнеса и денег.
Он нашел Минхо, а потом и свое дело, но так и не смог найти свою семью. Случайные связи заменяли ему любовь, женщины грели его постель, но не его душу. Печальная участь одинокого человека.
Бин набирает номер Минхо.
– Надеюсь, ты уже в самолете. – Голос Ли довольный. Но это пока.
– Я остался.
Чанбин пугается его долгого молчания. Возможно, Минхо уже готовит самую большую коробку, чтобы затолкать его в нее и отправить в Японию. Возможно, курьер уже выехал за ним.
– Блять, чувак, – Хо вздыхает.
– Думаешь, нужно было ехать?
– Думаю, ты все проебал.
Очередь Бина молчать. Он и сам это знает. Он звонил услышать не это. А может, именно это он и должен был услышать.
– Если вы с Юки расстались, я могу замутить с ней? – В голосе нескрываемый подъеб.
– А я могу передать твои слова Дане? – Улыбка растянулась по его лицу.
Черт бы тебя побрал, Ли Минхо. Как ты умудряешься быть таким несерьезным и при этом убедительным?
– Она слышит, – смеется, – так что жить мне осталось недолго, и это мои последние слова: езжай за ней.
– Не будешь скучать по мне?
– Еще как… Слушай, хен…
– Минхо, больше не зови меня так.
– Ммм?
– Я напиздел тебе. Вообще-то я младше тебя. Просто хотел, чтобы ты уважал меня. Иначе ты бы не согласился работать со мной.
– Знаю, – Хо усмехнулся.
– Давно ты знаешь?
– С самого начала.
– Почему…
– Не хочу объяснять. И я бы все равно согласился работать с тобой, потому что ты обещал мне заплатить, – он засмеялся.
Минхо помнит тот день, когда Бин впервые появился на одной из гонок. В мятой школьной форме с галстуком набекрень, смотрел на тачки горящими глазами. Хо и сам был в этой тусовке не так давно, прошел всего год, как он закончил школу и переехал в Сеул. Он только и делал, что перекрывал дороги и предупреждал о полиции, потому что своей тачки не было, но иногда кто-то из парней давал свою на один заезд, видя молодой талант.
В тот день Минхо разрешили погоняться на старой тойоте. Машина так привлекла внимание Чанбина, что тот завалил вопросами Ли, решив, что это его тачка, раз он в ней сидит.
Для Минхо бессовестно пиздеть никогда не было проблемой, к тому же Бин сказал, что открывает мастерскую и ему нужна команда. Хо даже не смутила школьная форма – его настолько заебало таскаться с дорожными конусами и краденными знаками, перекрывая дороги. Хо поверил в него.
Со вложил все деньги, полученные при выпуске из детдома, в покупку инструментов и аренду гаража, он жил в этом гараже, не спал ночами, учился. Он разбирался в бизнесе – Минхо в тачках. Идеальная команда.
– И вообще, хорош трепаться, вали уже в свой Токио! Сайонара!
Бросил трубку.
Чанбин еще несколько минут сидел, уставившись на пустую половину кровати.
Я думал, она сбежала, как только меня арестовали.
Со и правда ожидал этого. И, если честно, даже не смог бы винить ее.
Он срывается с постели и собирает вещи, вытряхивает из шкафа только самое необходимое, только то, что поместится в его спортивную сумку. А в голове лишь одна мысль – он может больше ее не увидеть. От этого ладони потели, и сердце билось как сумасшедшее.
Бин даже не помнит, как оказался на подземной парковке так быстро, он спешит к машине, перейдя на бег, в голове прокладывая маршрут до аэропорта. Он так нервничает, что руки трясутся.
Что, если он не успеет?
Чувство тошноты подкатило к горлу. Неужели он впервые боится потерять кого-то? Не бизнес и деньги – а женщину?
Что, блять, с тобой такое, Чанбин? Несколько часов назад ты и не думал ехать с ней.
Юки уезжала и возвращалась, в этом не было ничего такого, никаких переживаний, Бин даже не думал, что она сможет когда-то уехать навсегда. Даже сейчас, он до последнего считал, что она блефует – вернется, куда денется. Но что, если нет?
Он ругает себя за то, что так привязался к ней, хотя обещал себе, что этого не произойдет, что между ними лишь секс и больше ничего. Что повелся на ее манипуляцию. Что теперь чувствует себя полным идиотом, несущимся сломя голову за ней, будто она последняя девушка на земле.
Но он не хочет ее терять.
Он не хочет другую. Он хочет Юки.
Хочет, чтобы она перестала сбегать от него, когда ее красивой голове вздумается, и, если для этого нужно снова нарушить закон, подписку о невыезде – да хоть что угодно еще и уехать в Токио, он это сделает.
Бин не считает, сколько правил уже нарушил – плевать. Он не думает о штрафах, да и вообще ни о чем больше не думает, пока не замечает, что скорость потока снижается.
Слишком медленно. Чанбину просто крышу рвет от этого. Почему все останавливаются, когда он так спешит? Он на месте усидеть не может.
Блять! Почему сейчас?!
Черт бы побрал ремонт дороги. Черт бы побрал инчхонский аэропорт. Да и самого Чанбина тоже побрал бы.
Он набирает номер Юки.
Недоступен.
Она выключила телефон.
Почему она сделала это так рано?! До посадки еще столько времени! Почему она выключает телефон, когда ему нужно сказать ей…
Потому что она не хочет ничего слышать.
– Сучка. – Цедит Бин сквозь зубы и зло бросает телефон на сиденье.
Он смотрит то на часы, то на соседние машины, то снова на часы. Времени все меньше, а ехать никто и не думает. Бин тяжело выдыхает и закрывает глаза. Вот и все.
Бросить тачку посреди дороги и бежать?
Чем дальше, тем менее безрассудной кажется эта идея.
За десять минут они не продвинулись ни на метр.
Со хватает вещи и выходит из машины.
Чистое, блять, безумие. Усмехается он своим мыслям.
До аэропорта несколько километров. Он уже жалеет, что недооценивал кардио-тренировки и что вообще решился на эту авантюру.
– Ну, Юки, доберусь я до тебя. – Пыхтел он, смахивая льющийся градом пот со лба.
Мысль о том, что он совершил, возможно, величайшую ошибку в своей жизни, заставляет его бежать быстрее. Сейчас не то время, чтобы сдаваться. Еще немного.
Со врывается в здание аэропорта в полной готовности выплюнуть свои легкие и умереть от боли в боку. Он бежит из последних сил.
Он опоздал.
Загнанное сердце пропускает удар.
Этого не может быть.
Чанбин не может никак отдышаться. Он будто не понимает слов «следующий рейс».
– Мне не нужен следующий, мне нужен этот…
Мне нужна Юки…
Он сидит в зале ожидания, смотрит на билет на следующий рейс, который только через три часа.
Три часа… Где будет Юки через три часа? Да где угодно, блять.
Он не знает, где она живет. И у него, как на зло, нет ее японского номера.
Со вздыхает, думая, как найти среди миллионов японцев одну единственную Юки. Он вызывает эвакуатор, чтобы его машину убрали с дороги, звонит Минхо, чтобы тот его едко подъебнул и сказал, какой он идиот.
– И что ты собираешься делать?
Бин молча пожал плечами, а потом вспомнил, что говорит по телефону, и Минхо этого жеста не видел.
– Спрашивать каждого прохожего, не знает ли он ее… – Устало протянул Со.
– Смотри, язык еще сотрется спрашивать, – Ли усмехнулся.
– Не предлагаешь – не критикуй, умник блять, – он закатил глаза, но Минхо конечно же и этого не видел.
– Слишком мало данных, чтобы предлагать. Я о Юки знаю только, что она секси и что у нее плохой вкус на мужиков.
Чанбин фыркнул.
– Не ты ли мне советы по отношениям давал? Чего так тупишь? Ты уже нашел ее однажды.
– Тогда она была хостес в одном автосалоне… – Бин тер переносицу, вспоминая, как впервые увидел ее. Даже на машины не смотрел – только на нее. А потом трахнул ее на заднем сиденье своей тачки, когда ее смена закончилась.
– Похоже, что круг японцев, которых надо спросить о ней, сузился.
– Спасибо… Хен.
***
Хван не хотел идти домой. Эти люди произвели на него неоднозначное впечатление, особенно блондин.
Хенджин бродил по улицам, не имея в голове маршрута, даже не представляя, куда его занесет. Хотелось просто идти. Дышать прохладным вечерним воздухом, немного посмотреть город, ведь, кроме больницы и своего дома он ничего тут не знает. Он находит небольшую забегаловку и садится на улице.
Сидя на пластиковой табуретке, он поднимает голову. Небо звездное. В последний раз он смотрел на него из окна больницы и думал, что это конец. Он заказывает соджу.
Хозяйка заведения угостила его мясом, чтобы тот не опьянел слишком быстро – милая женщина.
Из головы никак не выкинуть разговор с Джиен. Целая бутылка соджу не помогла. Еще и эти чудики из группы поддержки занимали его мысли.
Он не сразу замечает, как к нему кто-то подошел. Хван медленно поднимает голову и щурится.
– О-о-ох, почему ты здесь? – Он вздыхает, узнав Чана.
– Потому что ты сам написал мне, – Парень усмехнулся и сел на табуретку рядом, заказав еще выпивки.
– Блять, я уже и забыл, – Хенджин задумчиво усмехнулся, всматриваясь в дно своей рюмки. – Как она? – Он говорил о Джиен. Уверен, Чан в курсе того, что произошло между ними. – Ничего, что ты ушел ночью?
– Она все понимает, – Бан наливает им обоим соджу. – Ей больно, но она скоро успокоится. Ты же знаешь ее.
– Я снова облажался.
– Это точно, – Чан качает головой.
– Слушай, ты не мог бы занять ее чем-то?
Чан приподнимает бровь и ждет продолжения.
– Ну, свози ее куда-нибудь в отпуск, ну, или там, не знаю… Что угодно, лишь бы она ни о чем кроме тебя не думала.
– Что случилось? – Чан напрягся.
– Я хочу перестать мешать вам жить нормально, не переживая обо мне.
– Брось, Джини, ты не…
– Прошу тебя, – его взгляд бегал, Хван старался не подавать виду, что что-то не так.
– Если подумать, я давно уже хочу познакомить Джиен со своей семьей, – Чан крутил пальцами рюмку, нахмурив брови.
Хенджин проигнорировал очередной неуместный укол ревности. Значит ли это, что его друг собирается жениться на девушке из его грязных фантазий?
Его лицо помрачнело, он даже забыл о своих планах на саморазрушение и смерть в одиночестве.
– Вот и отлично, Австралия ждет! – Хван выдавил из себя неестественную улыбку, но Чан, казалось, не заметил фальши.
– А что насчет тебя?
– А меня ждет группа шизоидов, – он усмехнулся.
– Там так плохо? – Сложно было понять эмоции на лице Чана. Жалость? Сочувствие? Не то. Он не хотел показывать ничего такого. Хотел, чтобы это было обычным разговором, как это было у них раньше.
– Нет, не так уж и плохо, – Хенджин поджал губы и задумался, подбирая слова. – Приятно не быть единственным психом в комнате, что ли.
Они сидели до утра. Впервые за долгое время никаких разговоров о болезни, о проблемах с девушками. Просто разговор по душам, которого им обоим так не хватало.
