***
Бин вошел в комнату, когда девушка зажигала свечи. – Кажется, ждешь кого-то особенного, – он улыбнулся, сев на кровать. Бин огляделся. Он нервничал. Почему сейчас все ощущалось иначе? Потому что это больше не отношения без обязательств? Потому что он впервые чувствует, что по-настоящему влюблен? – Да, но его, похоже, не дождусь, так что ты тоже сойдешь. Он усмехнулся. Юки зажгла последнюю свечу и, захлопнув зажигалку, обернулась к парню. Он смотрел на нее жадно, будто не мог насмотреться, будто она была самой желанной, самой драгоценной. Бин не делал бы этого так открыто, чтобы не смущать ее, но забылся и не заметил, как оказался пойман с поличным. – Что за взгляд? – Она робко засмеялась, приближаясь к нему. – Что, как дурак выгляжу? – Со смотрел на нее снизу вверх, когда девушка устроилась на его коленях. – Смотри так только на меня. – Шепчет ему в губы. Властно. Заглядывает ему в глаза, хочет убедиться, что он это усвоил. – Слушаюсь, госпожа. Она улыбается и целует его. Чанбин отдает ей инициативу, если она так этого хочет, но только на время. Девушка трется об его пах, не давая прикасаться к себе, чувствует его эрекцию, как его дыхание становится чаще и глубже. Бин позволяет ей это, но до тех пор, пока не почувствовал, что может кончить от одного лишь этого. Парень схватил ее за руки. – Не делай так больше. – Мм? – Юки недоуменно хмурит брови. – Не сбегай от меня. – Он сглатывает. – А ты не давай мне уйти. – Да? Что прикажешь делать? – Бин смотрит ей в глаза испытующе, тянет за пояс ее халатика, развязывая его. Девушка почти не дышит, пока он раздевает ее нарочито медленно, будто наслаждаясь действием. Он льнет к ее груди, целует, вдыхает запах ее кожи и снова целует, и снова, и снова. – Больше никакой жизни одним днем, обещай мне это, Чанбин. Обещай, что у нас еще много времени.***
Ликс держит в руках документы, лежавшие на кухонном столе. Результаты анализов Хенджина. Он сдал на все, что, так или иначе, могло передаться Феликсу. Отрицательно. Не обнаружено. – Ты… – Он в замешательстве, не уверен, должен ли был видеть это, ведь это личное, но Хван оставил это прямо перед его носом – он хотел что-то сказать? – Я успел сделать много тупого, и мне было бы плевать, подцепи я что-нибудь, но сейчас все по-другому, и я боялся за тебя. Хотел убедиться, что не заражу тебя. – Хенджин пояснил, видя смятение на лице парня. – Потому что хочу, чтобы у нас все было серьезно. Ликс просиял от этих слов, хоть и всеми силами старался сохранить невозмутимое выражение лица. Так вот, какая она, забота Хвана. – Это… – Он опустил документы на стол и медленно надвинулся на парня. – Очень зрело. Я тронут. Правда. – Он так близко, кусает губу и не сводит с Хвана глаз. – Я тоже сделаю это, хотя и проверяюсь на работе, и вообще… – Я тебе доверяю, – прервал его Хван. – Но так будет честно, не думаешь? – Ликс кладет руки на талию парня, видит, как тот заливается краской и вжимается в стену, чувствует, что парень смущен и взволнован, и лукаво улыбается. – Ликс… – Прости, – он отступил. Телефон Ликса вибрировал беспрерывно от входящих сообщений. Больной придурок: «Не помню, чтобы отдавал его тебе». Видео Хенджина из клуба. А ведь Ликс почти забыл, что его брат, ебанутый фетишист, трахает своих мальчиков на камеру. Глядя на это, Ликса захлестнула злость, какой раньше он не испытывал. Не на Хвана. На брата. Он помнил, как Хенджин говорил, что чувствовал тогда. Как больно и мерзко ему было. Помнил, в каком состоянии он был в ту ночь. Его пустой взгляд и глаза, полные слез. Его использовали. Хван не понял, что произошло, когда парень, не сказав ни слова, начал одеваться. – Далеко собрался? – Спросил он, когда стало ясно, что Ликс так и уйдет молча. – Надо кое с чем разобраться.А если бы застал меня с твоим братом?
Ты бы все еще считал, что я стою чего-то? Защитил бы то,
что осталось от моей чести, или отвернулся бы от меня?
***
– Понравилось? – Сделав глоток, парень отставил стакан на стол, самодовольно глядя на вошедшего в комнату клуба брата. Ликс будто не слышал его. Преодолев расстояние до парня за несколько шагов, он ударил его по лицу. – Что ты хочешь?! – То, что ты забрал у меня без моего разрешения. – Он продолжает вести себя так, будто ничего не произошло. Будто злости Ликса недостаточно, чтобы он потерял самообладание и ввязался в драку. – Он что, вещь для тебя? – Вещь? Глубокая глотка – ни больше, ни меньше. Творит за дозу, что угодно. Но сосет волшебно. Ты и сам, должно быть, знаешь. – Парень смеется. Ликс видит кровь на его зубах, но тот будто ее не чувствует. – Заткнись… – Так ты поступаешь со своим братом? Из-за кого, Ликс? Из-за обдолбаной шлюхи? – Заткнись! – Очередной удар. Почему он позволяет ему избивать себя? Это злит еще больше. – Ты забыл, кто ты, Ликс, и где твое место. Всегда… – Сплевывает кровь на пол. – Ты всегда делаешь неправильный выбор. Как и твоя мамаша… Этот придурок всегда бьет по самому больному, никогда не упускает возможности напомнить, что Ликс внебрачный ребенок. Это клеймо преследовало его всю жизнь. Нежеланный. Пьяная ошибка его отца. Он не должен был рождаться. Все в этом духе. – Ублюдок, я хотел остановиться! – Он снова бьет брата по лицу. – Убьешь меня? – Я тебя уничтожу, – цедит Ликс сквозь зубы, слыша, что полиция уже здесь. Он заставляет парня смотреть на него. Он не хочет, чтобы тот отключился сейчас. Он хочет, чтобы тот хорошо запомнил его лицо. Ли вернулся к байку, припаркованному в нескольких кварталах от клуба. Он только заметил, что его рука все еще в крови брата. Хотелось курить. Только сейчас он понял, как поступил с Хенджином. Держа в зубах сигарету, он задумался. Хван мнительный. Наверняка надумал себе всякого, решил, что сделал что-то не так, и теперь винит себя за это. – Блять, – он тихо выругался и, погасив пламя зажигалки, убрал сигарету обратно. Стоило вернуться к нему, объясниться, но Ликс не мог. Не хотел идти к нему в таком настроении, не хотел вываливать все это на парня. Завтра. Он точно поговорит с ним завтра. А пока он должен вернуться домой. Сбитые костяшки пальцев уже опухли. Завтра на работу – придется надеть перчатки. Наверное будет странно оказывать помощь людям после того, как разбил чье-то лицо до кровавых соплей. Парень невесело усмехнулся этой мысли. Ликс не знает, зачем, лежа в постели, снова открыл те видео. – Зачем смотришь? Больной что ли, – фыркнул он себе под нос и удалил чат. Так было правильно. Он игнорировал очередной звонок Хенджина. Это так глупо и только все усложняло, но Ликс хотел продержаться до утра. Прийти к нему, когда эмоции утихнут, спрятать темного Феликса подальше и снова быть «нормальным» собой.***
Ликс удивился, увидев Хенджина утром возле своего дома. Оставалось надеяться, что парень не проторчал тут всю ночь, потому что Ли не брал трубку. Стыдно было даже спрашивать, давно ли он тут. Совесть больно кольнула его. – Я видел новости. Ликс только усмехнулся. – Что? Твоего брата арестовали. – Знаю. Это ведь я вызвал копов. Хван знал, что у них были сложные отношения, но не думал, что настолько. – Почему? – Хм… Потому что я защищал тех, кто мне дорог? Да, наверное, поэтому. Бо-о-оже! Я первый раз сделал что-то правильно. – Произнес он, запрокинув голову к небу и прикрыв глаза, будто глубоко вдыхает через нос. – Ощущение, что без моего брата природа очистилась, и даже дышать стало легче. – Усмехнулся. – Ты в порядке? – Хенджин заметил, как парень прячет посиневшую руку в карман. – Это действительно то, что ты хотел спросить? – Ликс наклонил голову в его сторону и открыл один глаз. – Да, я хотел спросить, как ты чувствуешь себя, потому что выглядишь ты так, будто тебя еще не отпустила эта адреналиновая эйфория. – Че-е-ерт, ничего от тебя не скроешь, – протянул он. Хван заметил смену эмоций на лице парня. Он вдруг стал серьезным, если не сказать грустным. – И еще… твой вопрос… Что я сделал бы, если бы застал тебя с моим братом. Ты тогда спросил, защитил бы я тебя или… – Это сейчас неважно, Ликс, – Хенджину вдруг стало стыдно за ту ночь, за все, что наговорил ему тогда, за то, что повел себя как полный мудак. – Я не должен был спрашивать об этом. Блондин тепло улыбнулся. – Эй, нормальный вопрос. Надеюсь, ты получил на него ответ. – Ликс двинулся к дороге. – Мне на работу. Отвезу тебя домой. – Подожди! – В голове Хвана картина только что сложилась воедино. – Что это значит? Ты сделал это из-за меня? – Не уверен, что мне нравится, как это звучит, – он задумался, подбирая слова. – В любом случае, злодей побежден. Хенджин усмехнулся и покачал головой. Не хватало только влезть в семейные разборки. – И что дальше? – «Жили долго и счастливо». Не знаешь, что ли?***
По возвращении в Корею, Чан был полностью погружен в свои мысли. Он с замиранием сердца ждал ответа Джиен. Чувствовал себя мальчишкой, и это сводило с ума. Чан вспоминал, как они познакомились. В тот день Джиен спешила к пациенту. Она так торопилась, что, паркуясь у больницы, зацепила машину Чана, приехавшего к врачу с травмой запястья. – Простите, – глаза девушки казались огромными от ужаса. – Я очень спешу, вы не могли бы… – Решим все без полиции, если пойдете со мной на свидание, – Чан улыбнулся, оценив незначительный ущерб. Девушка растеряно уставилась на него, но согласилась, потому что ждать приезда полиции и оформления она не могла. – По рукам! – Она в спешке дала ему свою визитку. – Позвоните мне! – Крикнула она уже на бегу. Бан усмехнулся, глядя ей вслед, перевел взгляд на ее имя на визитке, а затем на повреждения на машине. – Как ваш пациент? Доктор… Чон Джиен, – произнес он ее имя с улыбкой на лице, когда девушка села за столик. – Похоже, мне нужно выпить, – ее руки все еще тряслись от стресса, а взгляд бегал и не задерживался долго на лице парня из-за неловкости. – Тяжелая у вас работа… – А у вас? – Девушка с интересом спросила. – Не такая, как ваша, – Чан тогда побоялся признаться, что еще студент, не хотел, чтобы она отнеслась к нему несерьезно. По крайней мере, он еще слишком трезв для этого. Внезапно выпавший в ноябре снег сиял в свете уличных фонарей. Это добавляло ощущения вечности их свиданию, ведь началось оно осенью, а сейчас казалось, будто уже зима. – Вызвать вам трезвого водителя или… – А не хотите пройтись? – Девушка зачарованно смотрела на падающие снежинки. Пальцы краснели от мороза, но внутри было тепло от алкоголя. А еще от улыбки парня. От нее и снег мог растаять, а там и сердце Джиен. Джиен вводила код на входной двери своей квартиры и вдруг остановилась, будто единственная трезвая мысль озарила ее. – Ты, наверное, подумал, что я по пьяни всех парней домой веду? – Ее голос прозвучал немного грустно. Они и не заметили, как успели перейти на «ты». – Я не думал так, но, если ты боишься… – Ха, – она усмехнулась, открывая дверь, и Чан позже понял почему, когда увидел ее награды по хапкидо. В таком состоянии даже диван казался невероятно удобным. Джиен впервые за долгое время почувствовала себя расслабленно. С ним мысли о работе ушли на второй план, да чего уж там – девушка за весь вечер ни разу не взглянула на телефон, беспокойно ожидая звонка. Чай в кружке еще горячий, согревал замерзшие руки. Интересно, о чем он думает? – Ты очень молодо выглядишь. Сколько тебе лет? – Вдруг спросила она. – Двадцать. – Мальчишка, – фыркнула она. – Я старше тебя… – Это проблема? – Мм? – Она переспросила, нахмурившись. – Ты не стала бы встречаться с парнем младше тебя? – Видишь ли, не хочу быть ему мамочкой. Моя жизнь и без того очень сложная. Я хочу кого-то, кто сильнее меня, умнее меня, лучше меня во всем. Кого-то достаточно зрелого, с кем я смогу перестать притворяться. – Притворяться? – Да-а. Всю жизнь только и делаю, что притворяюсь. Что могу тянуть все сама, что все контролирую, что у меня нет ни сердца, ни чувств и что я непробиваемая. Это накладывает свой отпечаток. Начинаешь в это верить и уже не знаешь, где заканчиваешься ты сам, и начинается этот годами выстроенный образ, и по-другому уже не можешь. Боже, и зачем я все это говорю тебе… Прости, я всегда ною, когда выпью. Кажусь себе такой жалкой сейчас… Боже, – она усмехнулась и встряхнула головой, отгоняя эти эмоции, которые она всегда держала подальше ото всех. Она казалась ему такой маленькой и беззащитной сейчас. С ее стороны было смело сказать все это, пусть даже под действием алкоголя. Чан был в растерянности. Нельзя было проявить жалость или что-то вроде того. Люди, как Джиен, не выносят этого. Она может разозлиться и показать ему приемчик, тогда одним запястьем он не отделается. – У тебя, должно быть, спина болит – нести все это на себе. Она ухмыльнулась. – Точно ты это подметил, – отвечала она, прикрыв глаза. – И спина у меня тоже болит… Мне ведь двадцать пять, – пьяно улыбается. Она засыпает. Чан увидел плед и укрыл ее. Во сне девушка кладет голову ему на плечо. Как ни пытался, Бан так и не смог уснуть. Ее слова крутились в его голове всю ночь. Чем она так зацепила его? Он не может ответить. Не может назвать ничего конкретного. Он пока знает ее недостаточно, но одно то, что он хочет узнать получше, уже тянет его к ней, как к магниту. Какая она, когда ей весело? А когда грустно? Какая она, когда возвращается домой после тяжелого дня? О чем мечтает? Какие фильмы любит? Он может так никогда и не узнать, если, проснувшись и протрезвев, она скажет забыть обо всем, что она наговорила, и что не хочет никакого продолжения. Утром она провожала его. – Твоя машина… Я заплачу, только скажи, сколько там… – Джиен еще не отошла ото сна и потирала глаза, пока парень надевал куртку. – Не волнуйся об этом. Он открыл дверь, но девушка окликнула его. – Спасибо за вечер, кстати. И за то, что был джентльменом со мной. И за то, что слушал мое нытье и не сбежал… – Еще увидимся, доктор Чон. Каждый раз, когда Чан делал что-то не так, Джиен называла его мальчишкой, отправляла обратно в школу, или спрашивала, сделал ли он уроки. Джиен бессовестно пользовалась тем, что про ее возраст он пошутить не мог, иначе может пострадать. Это продолжалось до тех пор, пока однажды Джиен не оказалась зажатой между ним и стеной. – Я покажу тебе взрослую любовь, вот увидишь, – он смотрит ей в глаза. Джиен замерла, и, будто, не дышит даже. Когда он стал таким? Она и не заметила, как его объятия стали размером с дом, как он стал увереннее, смелее, даже его взгляд – и тот изменился. Или это изменилась она? – Эй, ты чего? Чани, – девушка обняла его, – не слушай меня, просто наслаждайся своим возрастом. Это мне стоит меньше ворчать как бабка. – Она улыбнулась. – Пошли, проверишь домашку, – он подмигнул ей, ведя в спальню. Джиен больше не заикалась об их разнице в возрасте, не отпускала язвительных шуток. Чан делал все, чтобы она забыла об этих чертовых цифрах. Джиен разбирала вещи из чемодана, думая о том, что им предстоит большой разговор сегодня. Она переживает не меньше, но никогда не подаст виду, так уж она привыкла. Что-то выпало из куртки Чана, когда она достала ее из чемодана. Парень вошел в комнату, когда она подняла упавший предмет. Черный камень, который она нашла на том пляже. Он сохранил его… потому что я сказала, что он похож на мое сердце? Джиен переводит взгляд на парня, когда он приблизился к ней. Что произошло? Она не видела его несколько минут, но сейчас он, кажется, даже выглядит иначе. Со всей этой неопределенностью, странным поведением Джиен, Чан забыл кое-что. Он уже не тот двадцатилетний мальчик. Он не станет ждать ее решения, быть им вместе или нет, так, будто его в этих отношениях нет. Мальчик давно повзрослел и стал мужчиной. Он дал ей достаточно времени разобраться в своих чувствах, а теперь возьмет ответственность на себя. – Давай меняться, – говорит он, достав из кармана кольцо.***
Дана слышала голоса, доносящиеся из коридора. Джисон и Соен. Она пришла, чтобы все вернуть. Дана слышала, как девушка умоляла и плакала, как говорила, что любит его. – Эй, – она постучала в соседскую дверь, когда голоса утихли. – Хан Джисон? За дверью слышалась возня, после чего Хан открыл. – А, это ты, Дана… – Ты в порядке? – Да. – Он взглянул на нее. – Нет. Джисон отступил от двери, впуская девушку в комнату. – Хочешь поговорить? – Я хочу пить, пока не затошнит. И поговорить.***
Минхо уже час смотрит на стакан пива, которое заказал из-за плохой переносимости чего-либо крепче, и все не решается выпить. Его только освободили, но на душе по-прежнему тревожно из-за предстоящего разговора с Даной. Это пиздец. Ему точно пиздец. Стоит ли ему быть хотя бы трезвым, чтобы попытаться остаться в живых? Сердце пропускает удар, когда дверь открывается и в бар заходят Джисон с Даной. Блять. Минхо поправляет бейсболку и опускает голову, скрывая свое лицо. Почему они здесь? И почему они вместе? Потому что это единственное заведение возле общаги, тупица. Минхо закатил глаза. Они проходят мимо парня и садятся за стол за его спиной. Он даже может слышать их разговор. Он решил остаться. – Почему она пришла, когда я только перестал думать о ней, сука. – Хан выпивает и морщится от вкуса. – Вернулась, потому что Хан Джисон лучше всех. – Девушка подперла голову рукой, рассматривая содержимое своей рюмки. – Ты не должна так говорить. – Усмехнулся он, краснея. То ли от ее слов, то ли от соджу. – Почему? – Потому что у тебя есть парень, Дана. – В этом я уже не уверена, – печально протянула она и сжала губы. Минхо напрягает слух. – Эй, не сбрасывай Хо со счетов. Он в лепешку расшибется ради тебя! Дана не хотела говорить о нем. Она скучала. Она любила и ненавидела его одновременно. Все ее мысли занимал этот придурок. Так бесит. Возможно, стоило напиться вместе с Ханом и забыться, но она так и не притронулась к выпивке – не лезло в горло. – Видимо, это он и сделал, – съязвила она. Ты многовато пиздишь, Хан Джисон, ты нихрена мне не помогаешь сейчас. Хан не отвечает на этот выпад, он опрокидывает в себя очередную рюмку соджу. Несколько часов прошли за разговорами о Соен. Дана представляла, насколько жалко выглядит их клуб разбитых сердец. Когда Джисон уже не мог говорить и начал клевать носом, девушка разбудила его. – Хани, пойдем, – она потрясла его за плечо. – Мм… Прости, я накидался, – пьяная улыбка расплывается по его лицу. Он поднимается не без помощи Даны. Минхо вышел на улицу первым и закурил. Было тяжело слышать их разговор, слышать, как они оба подавлены, и держаться на расстоянии. Ночной воздух такой свежий. Помогает остудить голову. Дана ведет выпившего друга в общежитие, перекинув его руку через свою шею. Хан еле плетется, неразборчиво бубня под нос что-то про Соен, спотыкается, теряя равновесие. – Бля, херово, – парень заваливается на кровать. – Думай о Соен, если будет тошнить, – стараясь сохранить серьезное выражение лица, Дана поставила бутылку с водой на его тумбочку. – Кажись, уже, – Хан страдальчески простонал, сворачиваясь клубком. Девушка ушла в свою комнату. Ей жаль Хана. Она и не знала, что парни бывают такими чувствительными и могут так убиваться из-за расставания. Удивительно, какие они с Минхо разные. Минхо, который бабочек в животе принимает за несварение.***
Дана уже собиралась лечь спать, когда в дверь постучали. Она ожидала увидеть кого угодно, но не его. Минхо. Он смотрел на нее, не говоря ни слова. Он просто не мог подобрать слов. Он ощущает холод между ними, и в этом полностью его вина. – Думала, яму себе роешь. – Язвит она, чтобы он особо не надеялся, что она скучала. – Я был в полиции. Выражение ее лица сменилось, и больше невозможно было скрывать волнение. Парень прошел в комнату, не дожидаясь приглашения. Это его проблема. Я не стану жалеть его, или еще что. Он напиздел мне и спровадил сюда. Меня это не касается. Больше нет. Минхо сел на кровать, а девушка так и осталась стоять у двери, разве что только закрыла ее. Наглости ему не занимать. Как и всегда. – Я со всем разобрался. Нам больше не нужно прятаться. – «Нам»? Ты говоришь «нам»? – Ты злишься, я знаю. Я поступил плохо, Дана, и это я тоже знаю. Просто выслушай меня. – Тебе стоило говорить со мной раньше. А сейчас начать хотя бы со слов «извини». – Извини. – Минхо, ты придурок, знаешь? – Она фыркнула. – А ты красивая, – Ли смотрел, как заливается краской ее лицо. В этом весь он. Устраивать черт знает что из, казалось бы, серьезного разговора. Нести херню вместо того, чтобы нормально извиниться. – Перестань, – Дана покачала головой. Он неисправим. – Подойди ко мне. Попытки держать с ним дистанцию, вести себя холодно и равнодушно идут прахом, когда он говорит так. Спокойно. Его голос такой уверенный и расслабленный, хочется делать, как он говорит. Укутаться в его слова, укрыться от всего мира, потому что ей этого так не хватало. Ноги будто сами ведут ее к нему. Как ни старалась, ее оборона не выдержала. – Ты занялась учебой? Молодец. – Он заметил разложенные книги на ее столе. – Слышал, ты и работу нашла… Все повторится. Ты снова уступаешь ему. Стоило ему поманить пальцем, ты встала на задние лапки и завиляла хвостом. Ничего не изменится. – Считайся со мной или проваливай, – вдруг выдала она, перебив его. – Что? – Ты услышал меня, Ли Минхо. Он взял ее за руку и потянул на себя, усаживая себе на колени. – Дай мне последний шанс, принцесса, – Минхо шепчет, поглаживая пальцем ее ладонь. – Только сегодня. Дана взглянула на его уставшее лицо. Она понятия не имеет, через что пришлось ему пройти, чтобы сейчас быть с ней. Он и не скажет ей всего. Он просто попытается загладить свою вину, после того как по полной облажался. Но получится ли? – Я все исправлю, – он продолжил. – Просто доверься мне. Знаю, я не похож на надежного парня, я разочаровал тебя. Но я так больше не мог. Не мог убегать и прятаться. Ты бы не отпустила меня. Я должен был сделать это. Похоже, он серьезен. Это и странно. – И что теперь? – Н-несколько часов обязательных работ, и я весь твой. – Несколько – это сколько? – Это много, – он усмехнулся. – Хорошо, что много, потому что я все еще зла на тебя. – Смягчившись, она опустила взгляд. Минхо улыбнулся. Он так ждал этого. Он притягивает ее к себе и зарывается носом в ее волосы. – Я люблю тебя. Дана молчит. Она сжала губы, вспомнив тот вечер в доме Минхо, когда призналась ему. Он так и не ответил ей ничего внятного тогда. – Я должен был сказать это раньше. То ли долгая разлука так на него повлияла, то ли страх не получить ее прощения – Минхо переполняли чувства, которые он всю жизнь держал глубоко внутри себя, и слова, которые полностью уничтожат его образ плохого парня и оставят его безоружным перед ней. – Я тосковал по тебе. Я готов на все, чтобы вернуть тебя. Чтобы ты снова поверила мне. – Он шептал, как в бреду, в ее искусанные губы. – Я сделаю тебя самой счастливой, принцесса. Ты никогда не пожалеешь, что выбрала меня. Только скажи мне «да». – Обещаешь? – Обещаю. Ее взгляд бегает по его лицу, будто изучая заново его черты. Это так непохоже на Минхо. Разве он может быть таким серьезным? Нет, она не сомневалась в искренности его слов, просто… Что-то здесь не так. – Теперь, вроде как, должен быть секс, нет? – Серьезно, Ли Минхо, я точно тебя прикончу, – девушка засмеялась, отстранившись от него, и, накрыв его лицо ладонью, отвернула от себя. Может, это и будет большой ошибкой, но не хочется думать об этом сейчас, когда его поцелуи такие настойчивые, что воздуха в легких начинает не хватать. Напряжение в паху становится невыносимым, но страх не отступает. Дана даже в свой первый раз так не нервничала, как сейчас. – Ничего не бойся, – Ли заставляет ее, наконец, посмотреть ему в глаза, хочет убедиться, что она в порядке. Девушка быстро кивает головой несколько раз и получает за это поцелуй. Чем меньше одежды, тем тяжелей ей становится дышать. Дана смотрит на него снизу вверх. Смотрит, как он быстрым движением снимает с себя футболку и сбрасывает ее на пол. Красивый. Он очень красивый. Ни капли стеснения, отсутствие одежды его совсем не смущает. Но не ее. Она так зажата, что не может пошевелиться. Хочется прикрыться, но Минхо ведь не поймет. – Может, все-таки начнешь дышать? А то уже посинела, – Минхо улыбается. Он видит, как она волнуется, и хочет разрядить обстановку. – Не смеши меня, а то я испорчу момент, – Дана сжала губы, сдерживая смех. – Ничего ты не испортишь, расслабься. Он все чувствует. Он знает, с каким трудом Дана зашла так далеко, знает, что сейчас она борется с собой и делает это ради него. Он все чувствует. Это неправильно. Минхо внезапно останавливается и встает с кровати, оставляя девушку в растерянности и недоумении. Холодный душ сейчас не помешал бы. – Кофе будешь? – Он включает чайник и достает из шкафчика кружки. Девушка быстро подбирает с пола первую попавшуюся футболку и надевает ее. Это футболка Минхо. Она смотрит на него и кое-что замечает. Подойдя ближе, она видит шрамы на его спине. Господин Ли. Дана обнимает его со спины и целует между лопаток, прижимается к нему щекой. – Что за нежности? – Парень усмехнулся. Ее холодные пальцы касаются его живота. – Почему ты передумал? – Наконец, решилась спросить она. – Потому что ты тряслась как стиральная машина. – Боялся промазать? Минхо медленно повернул к ней голову, сверля ее взглядом. Девушка засмеялась, отбегая от него на безопасное расстояние. – Ты должна была сказать, что не готова. В чем проблема? Дана притихла. Ей стыдно снова говорить об этом. – Тебе не надоело слышать отказы? А что, если я никогда не буду готова? Может, мне все же стоило переступить через себя... Он не дал ей договорить, прервав ее болтовню поцелуем. Снова она за свое. – Я не хочу этого, если ты не хочешь, не хочу, чтобы ты испытывала ко мне отвращение, не хочу ломать тебя и не хочу, чтобы ты это делала с собой, – Минхо смотрит ей в глаза и, кажется, в душу. – Не знала, что ты такой хороший. – Девушка кусает губу и опускает взгляд. Он говорит такие смущающие вещи. – Я не хороший. Просто ты – моя. Этот самый неромантичный парень в мире. Просто говорит в лоб и ставит перед фактом, не оставляя выбора. Дана не хочет больше задавать вопросов, не хочет говорить, не хочет, чтобы он что-либо говорил. Она хочет насладиться этим моментом, в котором она трепетно любима. Она притягивает его к себе, обнимая за шею, целует все более горячо, а в голове больше ни одной дурацкой мысли о том, что Минхо – не тот, что они не друг для друга, что не суждено, не судьба. Лишь одна – что ему чертовски идет без одежды. Остывший кофе. Его рука, грубая и горячая, ласкает ее бедро. Он смотрит, не отводя глаз. Так чувственно и проникновенно. Сердце замирает. – Что? – Спрашивает она неслышно, одними губами. – Хочу тебя трогать, – довольная ухмылка. Минхо устроился, положив руку за голову. Осваивает новые территории на теле девушки, которых ему позволено касаться. Маленький шаг для человека – огромный для Минхо. Сейчас они ближе, чем когда-либо. Он не знал, что может испытывать столько чувств одновременно. Даже не знал, что может чувствовать столько в принципе. С Даной все так особенно. Одних прикосновений достаточно, чтобы ему сносило крышу, но он не переходит черту. Минхо не может похерить все, к чему так тяжело и упорно шел, больше не может потерять ее доверие, доставшееся ему таким трудом. Он будет оберегать это. Это свое тихое счастье. Неужели это и есть любовь? Дана льнет к нему, целует выпирающую ключицу и ложится рядом с ним. Сегодня он удивил ее своей искренностью. Даже не верится.***
В дверь стучали так, будто как минимум все общежитие полыхало огнем. – Эй, Минхо! – послышался голос Хана. Дана открыла дверь, впуская Джисона в комнату. Тот будто ничему не удивлялся. Ни возвращению Минхо, ни тому, что он в комнате Даны, ни тому, что он в ее постели. – Я получил ответ! В агентстве хотят встретиться с тобой! – Еще взъерошенный и мятый с похмелья, Хан был удивительно энергичным. Ли застыл. Ему точно послышалось. – Что? – Я отправил им твои песни, – Хан пояснял нарочно невнятно, потому что его об этом не просили, он и сам не ожидал, что из этого что-то получится, а сейчас боялся реакции Минхо. – Хани… – Так, стоп, откуда ты знал, что Минхо здесь? – Дане было непонятно все, что сейчас происходило, но особенно это. – Он был в баре с нами. – Ты узнал меня? – И не сказал мне? Ну ты и предатель, Хан Джисон! А я еще тебя на себе домой тащила! – А чего ты нервничаешь, будто сказала вчера то, чего не должна была? – Минхо смеется. – Так ты еще и все слышал?! – Глаза девушки округлились. Комната заполнена их голосами и громким смехом. Это… Этого так не хватало им всем. Сейчас казалось, будто не существовало ничего, кроме этого момента, в котором они вместе и им весело, никаких проблем и боли от разбитого сердца, ничего. Наверное, в этом и есть сила молодости, когда вам чуть больше двадцати и вся жизнь еще впереди. – Вы, оба… Просто валите уже, – Дана усмехнулась, глядя как эти двое ржут и ударяют друг друга по кулаку.