Embracing My Very Own Darkness

      Как только Гермиона осознала, где она находится, она оглядела комнату и собравшихся в ней людей более внимательно. Это было похоже на собрание Пожирателей смерти; все были одеты в тёмную одежду, и Волан-де-Морт сидел на уже знакомом троне рядом с камином. Рядом с ним, к большому удивлению Гермионы, стоял Снейп.       «Чёрт. Он шикарно выглядит в этой одежде!»       Она прекрасно понимала, что опасность ситуации возбуждает её, и, по правде говоря, её бывший профессор выглядел потрясающе опасным в одежде Пожирателя смерти… по её спине побежала дрожь, когда Гермиона изо всех сил попыталась выбросить этот образ из головы.       Следующее, что бросилось ей в глаза, было то, что, в отличие от первого воспоминания, которое она видела, вокруг не было ни одной женщины.       Среди толпы, Гермиона мгновенно заметила несколько знакомых лиц. Конечно, там был Люциус, точно такой, каким она его помнила со времён учёбы в Хогвартсе, а не его тощее юное альтер-эго с волосами до подбородка. Кроме аристократа-блондина, она заметила Грейбека, Скабиора и Яксли.       «Странно. Интересно, что изменилось? Я имею в виду... что может быть хуже группового изнасилования???»       Ход мыслей Гермионы оборвался звонким ударом гонга, возвестившим о начале собрания. Поднявшись с трона, Волан-де-Морт заговорил:       — Мои дорогие последователи, до моего сведения было доведено, что во время моего «отсутствия», — он подчеркнул последнее слово, — мой дневник был успешно передан во владение девчонке Уизли благодаря хитроумной изобретательности Люциуса.       Луциус самодовольно ухмыльнулся, а его товарищи одобрительно зааплодировали.       «О да, как гениально положить книгу в корзину маленькой девочки...»       Гермиона фыркнула.       — Следовательно, это был только вопрос времени... — продолжил Волан-де-Морт, — пока «Тайная комната» не была снова открыта! — Пожиратели смерти восторженно захлопали в ладоши. Затем Волан-де-Морт жестом подозвал Петтигрю, который сразу же ушёл в соседнюю комнату, а затем Люциуса, чтобы тот вышел вперёд. — А теперь — Волан-де-Морт ухмыльнулся, — даже несмотря на то, что в конце концов случился провал, я ценю ваше честолюбие, лорд Малфой. Пришло время получить заслуженную награду, — из толпы послышались понимающий смех и хихиканье.       «Ух ты, Волан-де-Морт так щедр. Я не могу в это поверить!»       Дверь в соседнюю комнату распахнулась, и оттуда вышел Петтигрю, снова таща за собой ученицу Хогвартса.       Гермиона затаила дыхание и невольно начала грызть ногти; не в знак неодобрения, а на самом деле... предвкушения! В глубине души она знала, что это неправильно, однако Гермиона просто не могла избавиться от этого чувства.       Приглядевшись повнимательнее к смутно знакомой девушке с каштановыми волосами, Гермиона поняла, что видела её в гриффиндорской гостиной. Однако, в то время Гермиона была только на четвёртом курсе, эта девушка, как бы её ни звали, тогда была на последнем курсе.       В отличие от других жертв, этой студентке было по меньшей мере семнадцать; она была более женственной. Она также казалась более сильной и собранной, чем её предшественница. До сих пор она не кричала и не плакала, только бросала на всех вокруг суровые взгляды.       — А теперь, Северус, не будешь ли ты так добр? — саркастически спросил Волан-де-Морт.       И снова в толпе послышалось понимающее хихиканье. Гриффиндорка заметно побледнела, когда заметила, что её учитель зелий приближается к ней; взгляд откровенного недоверия и столь же горького разочарования в её больших глазах, когда она поняла, что её учитель должен сделать.       — Я просто обожаю этот момент, — садистски проговорил Волан-де-Морт, наблюдая, как Снейп достает из кармана своей мантии пузырёк.       — Открой рот, — бесстрастно сказал Снейп. Но поскольку девушка яростно замотала головой, Петтигрю с большим удовольствием заломил ей руки за спину и зашипел.       — Какая разница, маленькая девчонка. Ты всё равно его примешь.       Тем не менее, девушка попыталась пнуть Петтигрю, но безрезультатно; он делал это часто и мог заранее оценить реакцию жертвы. Забавно, но она даже не попыталась пнуть Мастера зелий; её подсознание, очевидно, всё ещё надеялось, что, как её учитель, он не посмеет причинить ей вред.       — Что это? — спросила студентка Гриффиндора, но ответа не получила. Наконец она крикнула Снейпу: — Я не приму твой яд!       «Вот это да. Его самообладание пугает!»       Не обращая внимания на отчаянную вспышку гнева ученицы, Снейп просто зажал ей нос и легко влил тёмно-красное содержимое со светящимися белыми потоками частиц. Закрыв ей рот ладонью, волшебник убедился, что у девушки не получиться выплюнуть содержимое.       «Что он ей дал???»       Когда девушка закашлялась, он отпустил её и вернулся на своё место рядом с Волан-де-Мортом.       Гермиона почувствовала, как её сердцебиение резко участилось, когда она увидела Люциуса, нетерпеливо расхаживающего взад и вперёд перед первым рядом; очень похоже на кошку в клетке, готовую ударить при первой же возможности. У Люциуса было пугающе убийственное и хищное выражение лица, от которого у Гермионы кровь застыла в жилах...       Внезапно Петтигрю подтолкнул брюнетку вперёд и отступил назад; толпа приветствовала предстоящее развлечение.       «Что? Никто не держит табличку «первый раунд»?»       Гермиона попыталась подавить растущее возбуждение сарказмом. Люциус схватил протестующую гриффиндорку за волосы, крепко прижал её к себе и с силой поцеловал. Брюнетка издала испуганный, но приглушённый крик, когда Гермиона, разинув рот, увидела кровь, стекающую по уголку рта и подбородку девушки; всё это время Люциус «целовал» её.       «Чёрт! Неужели он только что укусил её?»       Когда Люциус отпустил её волосы, девушка в шоке отшатнулась, вытирая кровь с лица.       — Ты гребаный ублюдок! — воскликнула она. Люциус только одарил её своей печально известной самодовольной ухмылкой; кровь девушки так же текла из уголка его рта.       Гермиона почувствовала, как её живот сжался при виде крови на Люциусе. Это было так по-звериному!       — Как ты смеешь прикасаться ко мне, грязный старик? — спросила девушка хриплым голосом. И в довершение всего она плюнула Люциусу в лицо.       Буквально все присутствующие затаили дыхание. Гермиона видела, как лицо Люциуса исказилось от ярости. Эта глупая девчонка оскорбила его самолюбие!       «Уууууухххххххх! Ну и наглость! Гриффиндорская храбрость приводит к неприятностям, милая. Мне это хорошо известно...»       Через секунду на дерзкий поступок девушки последовала звонкая пощёчина, от которой из разбитой нижней губы потекло ещё больше крови. Последовала ещё одна пощёчина, от которой девушка отлетела назад и ударилась о каменный пол величественного особняка Люциуса.       Через секунду он был уже над ней, удерживая мёртвой хваткой её горло.       — Ну-ну, Люциус. Я знаю, что ты любишь удушение, но помни, что мы решили оставлять наши новые игрушки на некоторое время...       «Её ведь не убьют?»       — Тем не менее, я полагаю, что эта молодая леди только что заслужила небольшую экскурсию в твои подземелья за свой проступок, как только это собрание закончится, — сардонически проговорил Волан-де-Морт, потом нетерпеливо добавил. — Но сейчас я бы посоветовал тебе принять мой любезный подарок, если конечно ты не хочешь, чтобы кто-то другой занял твоё место и развлёк нас.       Из толпы послышалось бормотание.       Лицо Люциуса смягчилось при мысли о том, что позже он заставит непослушную гриффиндорку расплатиться за свои поступки.       — Как пожелаете, мой Лорд, — ответил он, отпуская её горло и хватая её блузку спереди, отчего пуговицы разлетелись, когда он разорвал её.       Затем, взмахом палочки Волан-де-Морта, вся одежда исчезла, как на Люциусе, так и на испуганной девушке. Обычно Люциус предпочитал разрывать каждый клочок ткани на теле женщины, ужас в глазах его жертвы был мощным стимулятором. Однако Волан-де-Морт уже терял терпение и жаждал понаблюдать за каким-нибудь действием. Позже у Малфоя будет достаточно времени, чтобы отомстить ей.       Взяв визжащую студентку, он безжалостно толкнулся в неё один раз, прежде чем полностью вышел; представив свой измазанный кровью член ликующей толпе собратьев — Пожирателям смерти.       — Отлично сработано, — воскликнул он. Гермиона ахнула.       «Какого хрена? Этого не может быть!»       — Что это? — девушка вскрикнула от ужаса, увидев кровь. — Что ты со мной сделал? — её желудок скрутило.       Гермиона нахмурилась. Она никогда бы не подумала, что эта упрямая гриффиндорка перед ней всё ещё девственница! В конце концов, даже она, Гермиона Грейнджер, книжный червь, умудрялась заниматься сексом в этом возрасте, хотя на самом деле это было не с мужчиной, с которым она потеряла девственность. Но это уже совсем другая история.       Девушка испытывала сильную боль, и Гермиона была потрясена тем фактом, что её собственная физическая реакция на оскорбительное и откровенно жестокое сексуальное нападение Люциуса на беззащитную девушку на самом деле возбуждало её.       Она понимала, что это неправильно, и покраснела при мысли о том, что подумают о ней родители и друзья, если узнают. Что ж, к счастью, этого никогда не случится. Об этом позаботится Клятва.       Возбуждение росло с каждой минутой; глаза Гермионы оценивающе блуждали по мускулистым рукам Люциуса и хорошо натренированной спине к его безволосым ягодицам, пока она наблюдала, как он обращается с этой девушкой. Казалось, он вымещал на ней всю свою агрессию; всхлипы и рыдания девушки ещё больше подзадоривали и его, и других Пожирателей смерти. Оглядываясь вокруг, большинство, казалось, мастурбировали под своими мантиями.       «Мужчины и правда свиньи», — подумала Гермиона, но в течение доли секунды её внутренний голос справедливо насмехнулся над ней. «Тьфу! Как будто ты лучше!»       Нахмурившись, Гермиона вынуждена была признать, что её внутренний голос был прав. Став свидетельницей в высшей степени аморального акта насилия и унижения; её извращённый и затуманенный похотью разум в какой-то момент даже начал завидовать жертве.       С одной стороны, Гермиона знала, что такая реакция была неправильной, но мысль о том, чтобы наблюдать или даже делать что-то настолько предосудительное, вызывало у неё чувство... того самого осознания, которое она яростно отказывалась принимать. Это было странно и трудно объяснить, но Гермиона не могла вспомнить, когда в последний раз она чувствовала себя такой «искренней». Казалось, что все эти годы самоотречения и социальной адаптации исчезали сейчас; медленно высвобождая истинную и не столь показную версию Гермионы Джин Грейнджер из глубины её заброшенного и подавленного «я».       С другой стороны, она чувствовала желание заставить замолчать остатки своей совести, убеждая себя, что на самом деле она ничем не может помочь своей сокурснице. В конце концов, это была всего лишь ретроспектива; воспоминания Люциуса, к которым Гермиона не имела никакого отношения; даже если бы она хотела каким-то образом вмешаться, это было бы бесполезно.       «Ох, чушь собачья!»       Гермиона очистила разум и снова сосредоточилась на воспоминании. Вскоре крики гриффиндорки и безуспешные попытки побега стихли; девушка, по-видимому, смирилась со своей судьбой, глядя в пространство и, вероятно, только ожидая, когда всё закончится.       — Это становится скучным, — раздался неодобрительный голос Волан-де-Морта, отвлекая внимание Гермионы.       Щёлкнув пальцами, он жестом попросил Снейпа, который всё это время стоял в стороне, присоединиться к Люциусу, чтобы оживить вечернее развлечение.       И снова по толпе прошёлся ликующий ропот.       Сердце Гермионы пропустило удар, когда она увидела, как её бывший профессор медленно приближается к девушке и стонущему мучителю; в результате чего Люциус отпустил её. Гермиона вздрогнула при виде уже значительной лужи крови, образовавшейся на полу.       Такая кровопотеря была далеко за пределами нормы. Моргнув, она на мгновение задумалась, не связано ли это с тем зловещим зельем, которое брюнетка была вынуждена выпить ранее.       «Либо это, либо Малфой каким-то образом применил заклинание к своему члену и на нём выросли шипы», — предположила Гермиона, с удивлением отметив горький сарказм своей мысли.       «Ох. Этого стоило ожидать...»       Прогнав эту жуткую и нелепую мысль, Гермиона продолжала зачарованно наблюдать, как девушка немного оживилась. Встревоженная, она изо всех сил отпрянула назад, в то время как пронзительный взгляд Снейпа почти загипнотизировал её. В некотором отношении его подход был даже более жестоким, чем прямой натиск Люциуса, оставляя её в неведении относительно того, чего именно ожидать. С трудом сглотнув, девушка застыла на месте, наблюдая, как Снейп расстёгивает каждую из многочисленных пуговиц на своём сюртуке, который он носил под мантией Пожирателя смерти в таком мучительно медленном темпе, что это почти причиняло боль.       Гермиона испустила вздох, когда Снейп, наконец, освободился от остальной одежды и остался стоять во всей своей великолепной наготе. Даже во время её частных уроков десять лет назад Гермионе никогда не удавалось как следует взглянуть на Снейпа. Он никогда не показывал больше, чем необходимо.       «Чёрт побери, он правда хорош».       Гермиона вспомнила времена, когда одного пронзительного взгляда этих угольно-чёрных глаз было достаточно, чтобы мгновенно заставить замолчать целый класс болтающих болванов. Только сейчас Гермиона поняла, что основой власти Снейпа над людьми было не то, что он заставлял их делать; на его отработках чистили котлы или писали дополнительные эссе. На самом деле, страх внушали сами студенты, думая и гадая, что он с ними сделает! Без сомнения, легенды были разнообразны и придуманы, но всё же... вряд ли кто-нибудь осмеливался досаждать зловещему Мастеру зелий настолько, чтобы ему или ей пришлось отбывать наказание вместе с ним в подземельях...       Звонкий голос Снейпа вывел Гермиону из задумчивости. Он всё ещё смотрел на девушку сверху вниз; её глаза расширились, когда она осознала, что её преподаватель неплохо одарен.       — Повернитесь, пожалуйста, мисс Эддингтон.       «Эддингтон, точно! Адора Эддингтон, вот как её зовут!»       Гермионе пришло в голову, что, независимо от того, осознавала ли Адора это на самом деле, обращаясь к ней по её настоящему имени вместо «грязнокровка» или другими унизительными словами, как другие и Люциус раньше, Снейп по крайней мере вернул ей иллюзию человеческого достоинства.       Не то чтобы это имело значение; в конце концов всё равно. И всё же Гермиона почувствовала, как её сердце сжалось от нехарактерного для Снейпа акта милосердия.       Нижняя губа девушки дрожала от отчаяния, и Адора решила предпринять последнюю попытку избежать продолжения своего изнасилования.       — Пожалуйста, профессор, — взмолилась она, и на её глазах выступили слёзы, — вы не должны этого делать. Я столько лет была вашей ученицей...       — Что делает это ещё более интересным для нас, не так ли, ребята? — Волан-де-Морт резко оборвал её, заставив толпу одобрительно кивнуть и присвистнуть. — А теперь продолжай, Северус, моё терпение подходит к концу... я хочу знать, работает ли это.       «Что?»       — Итак, мисс Эддингтон, — безразлично сказал Снейп; девушка шмыгнула носом и закрыла глаза, когда неохотно повиновалась.       — А теперь посмотри на эту суку! Она буквально напрашивается на это, — с ненавистью воскликнул возмущённый зритель.       «О да! Как будто у неё был выбор, тупой придурок!»       Горькие мысли Гермионы были прерваны оглушительным криком Адоры, когда Снейп вошёл в неё. И снова пугающее количество крови стекало по её бёдрам и собиралось в лужу на полу, когда она слабо прошептала:        — Только не снова...       Волан-де-Морт и кучка Пожирателей смерти зааплодировали.       «Какого хрена??? Неужели на этот раз так больно?!?»       Гермиона подумала в откровенном шоке; она помнила первый раз, когда профессор взял её; нет, не взял, жестко трахнул её над своим столом в подземельях, пока Гермиона отбывала наказание, которое она спровоцировала намеренно. Конечно, тогда она не была девственницей, но и в то время не слишком увлекалась сексом. Да, поначалу это было довольно болезненно, но совсем не похоже на тот ужас, через который, по-видимому, проходила Адора.       Что-то здесь было не так.       И всё же, в данный момент её изголодавшийся по сексу разум был сосредоточен только на том факте, что Гермиона каким-то образом наблюдала за собой в зеркале; она, должно быть, выглядела почти так же, как Адора сейчас, когда профессор давал Гермионе свой последний урок...       Как будто главные герои перед ней прочитали её мысли, Снейп теперь перевернулся на спину; подняв Адору, она оседлала его. Хнычущая брюнетка ахнула, когда её снова насадили на член Мастера зелий; Снейп потянулся, чтобы закрепить её запястья за спиной.       Гермиона затаила дыхание, когда её мрачное, но, по общему признанию, горячее предположение подтвердилось. Она смотрела, как Люциус шагнул за спину Адоры, и, опустившись на колени, буквально наполнил её зад своей внушительной длиной. Толпа восторженно взревела, и даже Волан-де-Морт зааплодировал; злобная и удовлетворённая ухмылка появилась на его змеиных чертах.       Гермиона не была уверена, слышала ли она когда-нибудь о таком акте грубой жестокости и беспощадности; все мифы о «Тёмных пирушках», о которых ей рассказывали, были расплывчатыми и основывались на безумных и, вероятно, преувеличенных предположениях. Это, однако, казалось, даже превзошло худшие опасения Ордена.       Но всё же, несмотря на то, что Гермиона прекрасно понимала, что драматические воспоминания, перед её глазами, были презрительными и травмирующими, она не могла не признать про себя, что чуть не умерла от сексуального возбуждения. Гермиона чувствовала себя так плохо из-за чувства необузданного возбуждения, и всё же адреналин продолжал нестерпимо бурлить в её венах.       «Боже, какая же я ненормальная!»       Гермиона не могла сказать, что её тело отреагировало бы иначе, если бы двое мужчин были кем-то другими, а не Снейпом и Люциусом. Если бы общая идея о сексе втроём не возбуждала её, если бы не было двух мужчин, которые постоянно заставляли её чувствовать и вести себя как похотливая девка.       На несколько секунд Гермиона почувствовала, что вот-вот упадёт в обморок, наблюдая, как два тёмных волшебника работают с Адорой в идеальном унисоне, как хорошо сбалансированная команда. В глубине души, какой бы больной она ни была, какая-то часть Гермионы хотела оказаться на месте Адоры в этот самый момент.       «Чёрт возьми, это самая горячая сцена, которую я когда-либо видела!»       Тем временем Адора уткнулась лицом в грудь Снейпа, крепко зажмурив глаза, пытаясь отгородиться от ужаса и смущения. Судя по приглушённым стонам и всхлипываниям Адоры, Гермиона не была уверена, правда ли её сокурсница начала получать удовольствие от изнасилования, или же она просто испытывала облегчение от того, что после этого эпизода вряд ли будет что-то хуже.       В очередной раз группа Пожирателей смерти наградила своих главных героев аплодисментами. Гермиона с благоговейным трепетом наблюдала, как они оба кончают, один за другим; их лица исказились от удовольствия.       Как только Снейп и Люциус поднялись, Петтигрю подошёл к Адоре и поднял её на ноги; липкая жидкость потекла по её бёдрам и ягодицам, когда она рухнула обратно на пол из-за слабости в коленях. Петтигрю было всё равно, он взял брюнетку, и вынес её из комнаты, словно мешок с картошкой. Тем не менее, никто её не убил.       Аплодисменты медленно затихали, когда Снейп и Люциус, всё ещё голые, пожимали друг другу руки, как спортсмены после игры в квиддич. Гермиона была ошеломлена невероятным сюрреализмом происходящего; по её опыту, обнажённый мужчина обычно чувствовал себя очень неуютно, находясь в одной комнате с другими обнажёнными мужчинами. В данном случае, однако, Гермиона не увидела никаких гомофобных тенденций. Напротив, она даже ощущала некоторую степень близости между тщеславным блондином и её бывшим профессором. И всё же они вовсе не вели себя как стереотипные геи; не говоря уже о том, что они оба наслаждались сексом с женщиной...       «Хм. Интересно».       Быстрым взмахом волшебной палочки Волан-де-Морта оба волшебника стали должным образом одеты.       — Ну-ну... — Волан-де-Морт поднял руку, и все замолчали. — После этого действительно интересного «теста» я с гордостью объявляю, что наш вопрос с поставками решён. — Он злобно усмехнулся. Затем выражение его лица стало холодным, и Гермиона могла сказать, что расслабленная непринуждённость группы почти мгновенно сменилась напряжением и страхом.       — Теперь вторая часть этого собрания... — продолжил Волан-де-Морт, потянувшись за списком, который лежал рядом с его троном. По иронии судьбы, внезапная мёртвая тишина сильно напомнила Гермионе атмосферу в классе, когда учителя выбирали ученика для ответа, и все внутренне молились: «Не выбирай меня, не выбирай меня!». Гермиона с нетерпением ждала, что будет дальше.       — Антонин Долохов и Амикус Кэрроу, сделайте шаг вперёд, чтобы принять последствия вашей неудачи. Пусть победит лучший. — Тем не менее, двое названных чистокровных заняли свои позиции, вытащив палочки и готовые к сражению.       «Что? Дуэль? Это то, чего все боятся? Не могу поверить...»       Гермиона не успела закончить свою мысль. Внезапно она почувствовала, что её вытаскивают из воспоминаний, и она снова вернулась в маленькую комнату «Дырявого котла».       Её грудь всё ещё быстро поднималась и опускалась от зрелища, которое она только что наблюдала, колени Гермионы ослабли, и она быстро потянулась к ближайшему стулу.       Поскольку эти грязные образы постоянно всплывали перед её внутренним взором, Гермиона была почти рада, что её наконец-то вырвал из тумана шелковистый голос Люциуса.       — Вернулись, мисс Грейнджер?       Гермиона повернула голову к Люциусу, и увидела самодовольную ухмылку на его лице и явно понимающий блеск в его глазах. Её щёки стали ярко-красными, когда она молча кивнула.       Если бы Гермиона не знала лучше, она могла бы поклясться, что волшебник показал ей эти воспоминания специально, вероятно, забавляясь тем фактом, что бывшая принцесса Гриффиндора была скорее заинтригована, чем возмущена ими. Как неуместно. Тем не менее, именно Гермиона попросила это воспоминание о «Тёмных пирушках».       «Чёрт».       — И что? — спросил он, внимательно следя за языком её тела в поисках каких-либо свидетельств того, что он уже знал. Тем не менее, это была интересная и подлая маленькая игра; наблюдать, как Гермиона извивается, как рыба на крючке, когда растущее осознание медленно погружается в её разум, что её желания и потребности были даже темнее, чем она себе представляла. И он с радостью взрастит их... — Мои воспоминания оправдали ваши ожидания?       Тяжело сглотнув, Гермиона медленно оправилась от гормональной вспышки.       — Более чем, — слабо ответила она, во рту у неё пересохло. — Но у меня есть вопросы.       — Я так и думал. Спрашивайте.