Кровь

      Льюис стоял за спинкой дивана, где сидел Уильям, а Альберт сидел в кресле рядом. Напротив Уильяма сидела леди Маргарет. Фред и Моран спрятались за стеллажами на втором этаже.              Когда леди Маргарет пришла на встречу, она сразу подошла к закрытому шкафу и достала оттуда бутылку коньяка и четыре бокала. Она не предлагала им выпить, но сама начала немедленно.              — И что же такое вам известно, что потребовалась такая конспирация? — спросила леди, отпив немного алкоголя из бокала.              — Вы были неправы, когда сказали, что слуги невиновны в смерти Вашего брата, — Уильям ухмыльнулся.              — Вот как? — безразлично ответила девушка. — И откуда же вам это известно? И… кто это был?              — Дворецкий вашей семьи — Чарльз. Леди Маргарет, скажите честно, — девушка впилась взглядом в Уильяма, — почему Вы убили Вильгельма?              — Следили, да? Либо я теряю хватку, либо ваш шпион — мастер своего дела, — вздохнула леди, налив в бокал коньяка наполовину. — Если и правда следили, то должны знать, что этот вопрос, только в другой формулировке, мне задал Вильгельм. Знаете, что я на него ответила?              — Он Вам надоел, — ответил Альберт вместо брата. — А Вы слишком спокойно отреагировали на обвинение в убийстве.              — А что мне терять? — с улыбкой поинтересовалась девушка. — К тому же, вам явно от меня что-то нужно, раз вы не стали поддерживать леди Эдвин, когда она накинулась на меня с обвинениями. Но и сейчас вы не спешите меня шантажировать. Что вам надо?              — Я хочу понять, что Вы за человек, леди Маргарет. — Уильям скрестил пальцы рук и положил на них подбородок.              — Я — такой же человек, как и Вы. Как и любой другой человек. Из крови, плоти и костей, — она хихикнула.              — Спрошу по-другому, — лёгкая улыбка исчезла с лица Уильяма, будто её там и не было. — Зачем Вы убили своего брата?              — Я и на этот вопрос дала ответ, — леди Маргарет посмотрела Мориарти в глаза. — Из-за него человек покончил с собой. Но кого-то он убивал и своими руками.              — Он и раньше убивал, но Вы решили покончить с ним только сейчас. Почему?              — Говорю же: он мне надоел. И мне надоело терпеть его выходки. Если это всё, о чём вы хотели со мной поговорить, я пойду спать.              — И Вы не боитесь, что мы можем доложить в Скотланд-Ярд? — Льюис поражённо смотрел на девушку.              — Можете, — кивнула Маргарет. — Но не станете.              — Откуда такая уверенность? — Уильям не сдержал улыбки.              — Моя интуиция меня редко подводит.              — Честно говоря, есть ещё кое-что, что мне хотелось бы с Вами обсудить, — Уильям улыбался по-доброму, но глаза были серьёзными.              — И что же это? — девушка вздохнула и отпила из бокала.              — Об Эндерсе Блице, — Льюис не без удивления заметил, как всего секунду назад леди Маргарет, которую обвинили в убийстве младшего брата, спокойно пила коньяк, но стоило упомянуть это имя, как она вздрогнула всем телом и, с гневом в глазах, посмотрела на своих собеседников.              — А он тут причём? — жёстко поинтересовалась девушка.              — Неужели Вы и правда настолько сильно любите Блица, что готовы покончить с собой?              Ко всеобщему удивлению, девушка рассмеялась. Её смех был настолько силён, что, если бы она не поставила бокал на столик, весь коньяк был бы уже на полу. Это был не просто смех: это была истерика.              — Люблю? Я его? — Маргарет согнулась пополам. Глядя на неё сейчас, трудно поверить в то, что она происхождением из дворянской, приближённой к короне, семьи. — Глупостей не говорите.              — Тогда почему Вы резали себе вены? — спросил Льюис.              — А почему я вообще должна отвечать на ваши вопросы? — грубо спросила Маргарет.              — Леди Маргарет, расскажите о себе. О своей жизни. В ответ мы расскажем Вам о своей. Это сделка, — Ланкастер посмотрела на Уильяма, потом на Льюиса и Альберта.              — А что мне с истории вашей жизни? Да и где гарантии, что вы не соврёте?              — Где гарантии, что не соврёте Вы? — парировал Уильям. — Предлагаю сыграть в шахматы. Две партии. Кто проиграет, тот и рассказывает. Победитель по желанию.              — А если ничья, первым рассказывает тот, кто проиграл во второй партии.              — Отлично. Время на раздумья до двух минут.              Они всё обговорили заранее. Уильям предполагал подобный исход: придётся поставить на кон тайну Джеймса Мориарти и, если это случится, предложить поиграть в шахматы. В таком случае будет шанс избежать раскрытия личности Преступного Лорда. И рассказа жизни трёх братьев Мориарти.              Льюис не верил. Он не мог поверить в то, что Уильям проиграл в шахматы. Льюис был уверен, что брат победит. Но Маргарет провела их вокруг пальца, в последний момент обставив всё в свою пользу.              Льюис посмотрел на Альберта. Тот тоже не ожидал чего-то подобного. Уильям… был доволен. Он точно не поддавался ей, и она смогла его одолеть в шахматах, да ещё и так, что Уильям этого не заметил.              В первой партии Уильям играл белыми, теперь он играет чёрными.              Во второй партии победа принадлежит Уильяму.              Вся игра заняла два часа и двадцать четыре минуты.              — Ну, леди Маргарет, по уговору Вы первая рассказываете, — Уильяма, похоже, нисколько не озаботило то, что им придётся выдать свой секрет, и даже не один.              Леди Маргарет, однако, не спешила поделиться с ними своим секретом. Она стала расставлять чёрные шахматы обратно на доску. Льюис подумал, что она потребует реванша, но одёрнул себя, когда она начала чередовать чёрные шахматы с белыми. На своей стороне она поставила чёрного короля с белой королевой, на стороне Уильяма — белого короля и чёрную королеву. И так дальше.              Она молчала на протяжении всей игры и только когда заставила свою сторону фигурами, приступая к следующей, заговорила.       — Что вы хотите знать? — тихо спросила девушка.              — Я хочу знать о Вас всё, леди Маргарет, — коварно улыбнулся Уильям.              — Всё, — рассеяно повторила девушка и продолжила заставлять шахматную доску, чередуя фигуры.              Закончив с шахматами, Маргарет взяла бокал и выпила залпом коньяк. Потом наполнила снова и, смотря в бутылку невидящим взглядом, положив локти на колени, начала говорить:       — Я не знаю, откуда лучше начинать, поэтому начну с того, что леди Эдвин мне не мать.              Братья Мориарти, как по команде, вскинули на неё головы, но леди этого не заметила. Судя по опустевшим глазам, мыслями она уже далеко отсюда.              — Моя мама, Рейчел, родилась в этом доме. Её родители — это дворецкий Чарльз и экономка Ребекка. Кстати, дедушка не только дворецкий, но и камердинер — личный слуга хозяина дома. Папа старше мамы на год, и росли они вместе. Эдвин — его двоюродная сестра, старше на пять лет. Так как мои родители были единственными детьми-погодками на всё поместье, они быстро подружились. И быстро поняли, что им лучше скрывать это. Папа всегда знал, что его женой будет Эдвин. Она же в тот момент видела в отце только ребёнка, и её злило, что её будущий муж — как она выражалась, — неразумное дитя.              Маргарет хлебнула коньяка и откинулась на спинку дивана.              — Поженившись, папа начал часто ругаться со своей женой-сестрой. Они были в браке четыре года, прежде чем провели первую супружескую ночь. Да и то: Эдвин пришлось сильно напоить отца. Бабушка с дедом рассказывали, что после этой ночи леди Эдвин устроила грандиозный скандал обоим моим родителям из-за того, что папа назвал Эдвин «Рейчел». Мама была камеристкой — личной служанкой хозяйки дома, папиной жены. Она пыталась выяснить, есть ли что-то между ними. Через несколько недель Эдвин узнала, что ждёт ребёнка. Она начала всячески унижать маму, высмеивать её родителей и давить отцу на жалость. Мама клялась, что с папой у неё ничего не было. Бабушка и дед знали, что они просто дружат, но они этого не одобряли, говорили, что это принесёт беду.              Маргарет замолчала. Она накрутила прядь красных волос на палец.              — Мне говорили, что я пошла в маму, — пробормотала девушка. — Папа пытался извиниться перед мамой, но она была ещё той гордячкой. Сказала, что покидает дом, уходит и что она не будет больше терпеть этого позора. Папа не выдержал и поцеловал её. Потом были признания в любви, извинения и прочее. Мама осталась, и они с папой начали встречаться втайне ото всех. Причём скрывали они это так хорошо, что никто —даже бабка с дедом, — не заподозрил ничего. А когда леди Эдвин была уже третьем месяце, мама помогала ей одеться и вдруг потеряла сознание. Выяснилось, что и она ждёт ребёнка. Это была я. Был второй скандал. Только если в первом только кричала Эдвин, то потом на кухне дедушка и бабушка чуть ли не отреклись от мамы. Папа берёг маму как зеницу ока. К ней могли подходить только он и её родители. Но в какой-то момент маме надоело сидеть взаперти и она решила немного погулять, не отходя далеко от комнаты. А тут Эдвин из-за угла.              Маргарет горько усмехнулась и, выпив коньяк, налила в бокал новую порцию.              — Не знаю, случайно так совпало, или Эдвин действительно ждала, но мама была на третьем месяце. Мачеха столкнула её с лестницы. Мне малоизвестно, что было дальше, но врач сказал, что всё будет хорошо, — Маргарет хохотнула так резко, что Льюис от неожиданности вздрогнул. — Как же! Хорошо! Эдвин была на девятом месяце, мама на седьмом, и у них обеих почти одновременно начались роды. Мама рожала десять часов и потеряла много крови. Врачи хотели спасать её, но она кричала, чтобы спасали меня. Я родилась девятого мая в половину двенадцатого ночи. И в этот же день умерла моя мать. В это время начала рожать Эдвин. Она родила быстро: всего полчаса. Десятого мая в половину первого ночи родился Вильгельм. В итоге нас решили выдать за близнецов.              Маргарет замолчала, о чём-то задумавшись. Потом посмотрела на братьев Мориарти, что сидели мрачнее тучи.              — Вы же знаете, что в семье Ланкастеров свои законы, правила и традиции.              — Знаем, — кивнул Уильям.              — Я должна была быть вторым ребёнком, но первой дочерью главы семьи, — на лице девушки расползлась садистская улыбка. — Но родилась первенцем по вине Эдвин. В семье Ланкастеров есть ряд правил, касающихся детей. Родись я после Вильгельма, то уже была бы его женой. Но так как жена не может быть старше своего мужа даже на секунду, то Вильгельм не мог быть моим мужем. Ну а из-за того, что я первенец, место главы семьи принадлежит мне. Но лишь в том случае, если выйду замуж, — на этих словах глаза Маргарет потемнели. — Но если я стану вдовой, это не лишит меня статуса главы семьи. Поэтому неудивительно, что девочек-первенцев по возможности убивали. Но если бы Вильгельм женился раньше меня, это не сделало бы его главой. Мы просто оказались бы на равных. А статус главы семьи мне нужен, чтобы изменить идиотские правила, придуманные моими предками. Но если бы мы с Вильгельмом были бы на равных, пришлось бы считаться с его мнением. Потому что в этом случае на всё то, что касается правил семьи, нужно согласие двух сторон. А Вильгельм никогда бы не согласился что-то поменять в наших законах.              — Леди Эдвин старше Вашего отца на пять лет. Но Вы только что сказали, что жена не может быть старше мужа, — Альберт нахмурил брови.              — Да, это действительно так. Но в каждом правиле есть исключения. Я сейчас всё объясню. Папа и Эдвин — двоюродные. Мать моего отца также, как и я, первенец. Эдвин — дочь её младшего брата. По сути они оба первенцы, но Эдвин родилась раньше отца. И получается, что их права равны. Лишь в этом случае жена может быть старше мужа.              — Ясно. Значит, Вы собирались женить Блица на себе, стать главой семьи, а потом подстроить несчастный случай? — предположил Уильям.              — О, нет, — Маргарет заулыбалась. — Так просто он не отделался бы. Я расскажу, но ещё немного задержусь на родителях. Почему они выдали нас за близнецов. Дело в том, что к измене Ланкастеры относятся немного иначе, чем остальное общество. Точнее, это относится только к главе семьи. Даже несмотря на то, что права Эдвин и отца равны, папа всё равно главный в глазах общества. И его измена оставляет пятно не на его репутации, а на репутации Эдвин. Не удержала, не уследила, оказалась недостаточно красивой, заботливой, любящей, и всё в таком духе. А уж если любовница родила ребёнка, да ещё и первенца, она по статусу становится выше жены. Но этого не случилось. Если изменяет жена главы, ей вырезают матку и отправляют в бордель до конца её жизни. Если главой семьи является женщина и изменяет она, то её за это тоже никто сильно ругать не будет, даже если она родит ребёнка от любовника. Но вот если изменяет муж, — Маргарет захохотала, запрокинув голову, — его кастрируют, а если он ещё и аристократ, имеющий статус в обществе, то вся его семья этого статуса лишается. Бывали случаи, когда ради того, чтобы сохранить статус в обществе, изменщика оставляли работать прислугой у Ланкастеров.              — И именно это Вы собирались провернуть? — воодушевлённо спросил Альберт.              — Почти. Если муж главы не просто изменил, а изнасиловал, — неважно: любовницу, проститутку или горничную, — с ним происходит всё то же самое, что и при обычной измене, но с некоторыми изменениями, — Маргарет вздохнула и сделала маленький глоток. — Та, что стала жертвой насилия, получает в качестве компенсации всё то, чем владел её насильник. А его самого в конце казнят. И то, как его казнят, решает жена.              — И какую же участь Вы приготовили Блицу? — в глазах Уильяма начало проскальзывать восхищение.              — После того, как он стал бы человеком из низшего класса, его должны были отправить на скотобойню и забить до смерти камнями, — со смехом поведала Маргарет. В её взгляде появилось что-то безумное.              — И кто же должен был стать жертвой? — спросил Льюис.              — Я собиралась нанять проститутку, заранее ей всё объяснив, — от веселья Маргарет не осталось и следа. — Но Блиц мёртв. И где я ещё найду такого же идиота? У меня на обработку Эндерса ушло полгода. А если и найдётся ещё глупее Блица, то, скорее всего, будет таким же, как и он, или даже хуже. Но тогда и смерть его будет куда мучительнее! — Маргарет заулыбалась.              — А Вы жестокий человек, леди Маргарет, — подвёл итог Уильям.              — Я всего лишь хотела дать Блицу понять, что ощущают те, на кого он охотится, — пояснила она довольно странным голосом.              — Леди Маргарет, скажите, Вы помните кухарку, которую, как она сказала, все звали либо Мэри, либо Джейн?              — Помню, — холодно откликнулась девушка. — А что, вы с ней знакомы?              — Можно и так сказать. Вы знали, что она мертва? — с такой же холодностью в голосе поинтересовался Уильям.              — Нет. И как давно?              — Уже два месяца.              — Оу. Какая жалость, — Маргарет ехидно улыбнулась.              — Перед смертью она вспоминала Вас.              — Да? И как? — с интересом спросила леди.              — Она была вся в крови. На спине следы от плети. А умерла она от яда, — Уильям прищурил глаза. Девушка понимала, о чём и о ком идёт речь, и, судя по всему, радовалась. — Она сказала, что это с ней сделали Вы.              — Что это я избила её плетью и накачала ядом? — она снова засмеялась, только на этот раз смех был похож на ведьмовский. — Вранье! Ядом накачала её мачеха! А что ещё она вам рассказала?              — Леди Маргарет, Вы только что сказали, что собирались устроить Блицу такую же смерть, какой гибли из-за него люди. Но радуетесь тому, что убили невинного человека? — с недоумением поинтересовался Альберт.              — Невинного?! — взвизгнула девушка. — Да, по сути ничего плохого она не сделала. Не своими руками, точнее. А она не рассказала вам, как оклеветала имя покойной лучшей подруги, которую на людях называла сестрой?! Она не рассказала вам, как из-за неё пятилетнего ребёнка едва не забили насмерть хлыстом? Как из-за неё я теперь ради того, чтобы оставаться в своём уме, режу себе вены?!              Маргарет вскочила с кресла, на котором сидела, повернулась на сто восемьдесят градусов и с размаху швырнула бокал в стену. Стекло разлетелось в стороны, недопитый коньяк оставил на стене полосу, с которой тонкими струйками потекло на пол.              Девушка, тяжело дыша и обхватив себя руками, стала пятиться назад, не отрывая взгляд от осколков. Дойдя до дивана спиной, она споткнулась и упала на него. Льюис обошёл диван и встал слева от Маргарет. Альберт и Уильям хмуро переглянулись.              — Что она ещё вам рассказала? — прорычала Ланкастер.              Альберт пересказал ей слово в слово так же, как им пересказал слова той женщины Фред.              Маргарет долго молчала, пытаясь успокоится. Её била дрожь, как в лихорадке, а в её глазах плескалась ярость с ненавистью.              — Ей повезло, что она не дожила до этого момента, — зло сказала девушка, наконец совладав с собой. — Всё, что она вам рассказала — правда. За исключением одной вещи. Когда она пришла сюда, она представилась как Мэри Джейн Уотсон. Ей и моей маме тогда было по шестнадцать лет.              — Расскажешь? — мягко попросил Уильям.              Маргарет сжала кулак и приложила его ко лбу. Она уставилась на бутылку с коньяком, но не сдвинулась с места. Уильям взглядом дал знак Льюису, и тот налил коньяк в один из предложенных бокалов и протянул Маргарет. Она схватила его с такой скоростью, будто в этом сосуде был не алкоголь, а вода, а Маргарет недели две бродила по пустыне без намёка на провизию.              — Она завидовала маме. Завидовала её дружбе с папой. Я считала её тётей. Когда никто не видел, звала мамой. Она улыбалась мне, — девушка заплакала. — Прикрывала, если я что-то не так сделала. Я верила ей! Доверяла ей то, что не доверяла ни деду, ни бабке! А она… Она рассказала Блицу о маме. Называла её шлюхой, меня выродком. Говорила, что лучше бы я сдохла вместе с ней. — Маргарет потянулась к ручке выдвижного ящика, достала портсигар и спички. Закурила. — Когда мне было пять, отца срочно вызвали в город на несколько дней, вместе с ним поехал и дедушка. Бабушка заболела, и хозяйство было временно под присмотром Мэри. Я осталась с мачехой и Вильгельмом. В доме было полно слуг, которые прекрасно знали о моём происхождении. Эдвин отвела меня в подвал. И, — Ланкастер улыбнулась и закивала головой, — стала бить хлыстом. На это смотрела вся прислуга. Вильгельм тоже был там. Они смеялись. Обзывались. Я плохо помню тот день. Помню, что, когда открыла глаза, рядом были папа, бабушка, дедушка и Мэри.              Маргарет потянулась к бутылке коньяка, поставив бокал на столик. Теперь она пила прямо из горла.              — Мэри извинялась. Говорила, что пошла за продуктами, а, вернувшись, меня не нашла. Она искала меня, звала, в конце концов не выдержала и рассказала бабушке. И они вдвоём уже кинулись меня искать. Те слуги долго не прожили: папа позаботился о этом. А мачеху он… дед рассказывал, что в таком состоянии он ещё не видел отца. Ну, в общем, через девять месяцев родилась Эбигейл.              Ланкастер быстро расправилась с первой сигаретой и закурила вторую.              — Когда Эндерс уже как месяц сделал мне предложение, Эбигейл предложила это отпраздновать. Согласились, Блиц остался у нас. И чего ему ночью не спалось? — Маргарет положила голову себе на колени. — Мне тоже не спалось. И мы оба — правда, я тогда этого не знала, — решили прогуляться по ночному особняку. Кстати, ночью, когда полная луна и звёзды светят, в поместье так красиво, — сказала, будто выплюнула. — Мэри была пьяна, встретилась Блицу. Это было в гостиной. В той самой, где мы уже второе утро вместе встречаем. Она всё и рассказала ему. Он бы и так всё узнал, только после свадьбы. О, он в таком бешенстве был.              Маргарет снова засмеялась. Но это был уже смех безумицы. Мориарти в ужасе уставились на неё.              — Я на всю жизнь запомню ту ночь. И не только ту. Эти треклятые два месяца, каждую ночь. На людях он вёл себя до тошноты идеально. А стоило остаться нам наедине, — её взгляд помутнел. — Он всё жалел, что не может убить меня во время секса. Ведь тогда он не станет главой семьи Ланкастер! А Ланкастеры — приближённая к короне семья! Аристократы не голубой крови, а золотой! — Маргарет гортанно засмеялась, откинувшись на спинку дивана. Успокоившись, она поднесла тлеющую сигарету к глазам и фыркнула. — Зато он развлекался по-другому. Ему нравилось мучить меня.              Маргарет расстегнула рукава рубашки и воротник. На женских руках зияли шрамы от ожогов после сигарет. Они были разного цвета, что говорило о разном временном промежутке. Но были и очень глубокие шрамы.              — Половина новых закрывает старые, — прошептала девушка.              Там, где вены, были недавно сделанные порезы. На шее, ключице и дальше — внизу, под рубашкой, — во всю сияли синяки.              — Что ты имела ввиду, сказав, что режешь себе вены, чтобы остаться в своём уме? — Моран вышел из своего укрытия, видимо, больше не в состоянии оставаться в стороне. За ним вышел Фред. Девушка и бровью не повела на их появление.              — Он не оставляет меня, — Маргарет вся сжалась. — Каждую ночь он приходит ко мне. Он не оставляет меня в покое. Я режу вены, чтобы не сойти с ума. Мне это помогает, но это как наркотик! — девушка сорвалась на вопль. — Я не хочу этого делать. Не хочу, но не могу. Я чувствую, как схожу с ума! Он приходит и говорит, что я могла его спасти. Говорит, что я должна была его остановить! Что я во всём виновата!              Льюис с горечью смотрел на Маргарет, на братьев. От Уильяма волнами исходили ненависть и отвращение к Блицу. Альберт закрыл глаза и сжал переносицу. Моран изучал увечья на женском теле. Фред посмотрел на Льюиса. Они думали об одном и том же: будь Маргарет на «Ноатике», то была бы уже мертва.              — А я ведь и правда могла его остановить. И пыталась. Но, — девушка вжалась в спинку дивана, — он был пьян. Говорил, что он избран, подобно Ною. Этого стерпеть я не могла. Он всё твердил, что те, кто верит в то, что Ной был простолюдином — идиоты. Ной был аристократом, и он, Эндерс Блиц, подобен Ною. Я сказала ему, что, по его логике, Ной, его жена, их трое сыновей и их жёны были единственными аристократами, которые были достойны спасения, — Маргарет ухмыльнулась. — А потом я спросила у него, почему он так уверен в своей избранности. Я сказала, что только идиот может так думать, — лицо Ланкастер ожесточилось. — Он ударил меня в живот и что-то сказал на ухо — я не помню что. Было больно. Очень. Больно до сих пор. Будто там был не один Блиц, а целых пять. Он ушёл, а мне казалось, что меня разрывают изнутри. А ещё было много крови. Мне было так больно, что я не могла дышать. Когда пришла в себя, мне сказали что, у меня случился выкидыш.              Льюису показалось, что его окатили холодной водой. И, судя по выражению лиц остальных, чувства их одолели одинаковые.              — Помню, что перед тем, как он ушёл, я пожелала ему сдохнуть. Мне было плевать на всех. И сейчас тоже, но, — Маргарет непонимающе выгнула брови, — стала бы я тогда убивать Вильгельма?              Уильям посмотрел на неё.              — Мне надоели его выходки, — повторила она. — Я понимала, что, уехав в другой город, вырвавшись из-под родительской опеки, Вильгельм начнёт творить всё, что ему вздумается. Я тогда поступила в лондонский медицинский университет. Я узнала, что в Дареме живёт виконт, у которого больное сердце. Я послала ему телеграмму. Я общалась с ним, узнавала о его болезни, но, на самом деле, мне просто был нужен предлог, чтобы поехать в Дарем. Виконт удивился, что я — аристократка, — и хочу стать врачом. Но о болезни он говорил охотно. Поболтать он любил. Потом я пошла в университет к Вильгельму. Мне нужно было встретиться с Дадли Бейлом. Я знала, что он содержит бордель, прикрывая его клиникой. Я обещала спонсировать его заведение, если Вильгельм станет его постоянным клиентом, — Маргарет ухмыльнулась. — Он хорошо выполнял свою работу. Я бы даже сказала, на совесть. Но кто бы мог подумать, что это обернётся против меня…              Братья Мориарти, Моран и Фред хорошо помнили эту историю, но чтобы леди Маргарет была как-то связана с этим?              — Профессор Мориарти, — вдруг сказала девушка, — Вы же знаете Люциана Этвуда? Он вроде как Ваш ученик?              — Верно. Вы знаете Люциана?              Сюрприз на сюрпризе. Льюис думал, что его уже не удивишь, но он ошибся.              — Вы знали, что у него был старший брат?              — Да. Он погиб несколько лет назад. Кучер не справился с управлением, когда Адриан — так, кажется? — возвращался домой.              — Да. Мы были сокурсниками. Подружились. Кажется, он хотел предложить мне встречаться, — Маргарет тяжело вздохнула. — Я общалась с Люцианом. Недавно он познакомился с девушкой. Фридой. Они хотели пожениться, она ждала ребёнка. Но Бейл её убил. Накачал опиумом, оставил на мосту. Она танцевала и, в конце концов, упала с моста.              — Вы не перестаёте удивлять, леди Маргарет. Вы застали меня врасплох, — признался Уильям.              — Бейл жаловался на Вас. Говорил, что Вы лезете не в своё дело, — проинформировала девушка.              — Вот как?              — Вы же были на «Ноатике», — Маргарет посмотрела на Альберта и Уильяма. — Мне сказали, что Эндерс забрался на мачту и сорвался с неё. Это так?              — Да, — кивнул Альберт.              Маргарет задумалась. Уильям внимательно следил за выражением её лица.              — Сцена. Он убил его на сцене, — забормотала девушка.              Льюис, понимая, что она начала думать, как погиб её жених, собирался предложить расходиться и перенести разговор на следующий день, но Уильям жестом остановил его.              — Она поднималась… Что же могло заставить Блица спуститься на нижнюю палубу? — негромко рассуждала Ланкастер. — Он бы никогда туда не пошёл. Значит, должен был быть серьёзный повод. Почему он вдруг решил убить человека, когда вокруг столько людей? Если он хотел поохотиться, логичнее было привести его к себе в комнату, разве нет? Почему сцена? Кто-то явно ждал… Всё подстроил… Сцена… Актёры…              Льюис со страхом в глазах смотрел на Уильяма. Альберт, Моран и Фред тоже смотрели на него, ожидая указаний или его действий. Но он смотрел на девушку, и в его взгляде Льюис заметил тот же огонёк, который появляется, когда речь заходит о Шерлоке Холмсе.              — Он был актёром… Пьеса… Аристократы творят всё, что хотят… Эндерс был главным героем в этой пьесе… Его убил Преступный Лорд, — твёрдо подытожила Маргарет.              Уильям довольно улыбался и с восхищением смотрел на Маргарет.              Льюис, безусловно, сочувствовал девушке, но, если она будет опасна для них, он не будет колебаться. Уильям и Альберт, а также то, ради чего они сражаются, ему дороже какой-то девчонки.              Младший Мориарти посмотрел на Маргарет и замер. Она закрывала рот рукой, а глаза были полны благодарности. Льюис почувствовал на себе взгляд Уильяма. Он слегка покачал головой и мягко улыбнулся.