Под полуночным солнцем

Человек был примерно в четверти мили впереди. — Путешественник? — предположил Сэм. — Он с рюкзаком. Ну точно: путешественник с рюкзаком. Шедший спиной к ним в ту же сторону, что ехали братья, на юг. Кто бы он ни был, на этой дороге он явно был единственным живым существом на многие мили вокруг. Как ни странно, он шел прямо по центру трассы, как будто это был его личный тротуар, совершенно не опасаясь огромных фур (и редкого старого Шеви Субурбана), регулярно пролетавших по этой неасфальтированной дороге на скорости добрых шестьдесят миль в час, а то и больше. — Надо остановиться поздороваться, — сказал Дин, уже начав притормаживать. — Ты его знаешь? — спросил Сэм. — Нет. Но надо же сказать этому малому, чтобы сошел с дороги, — объяснил Дин. — Он же идет прямо по центру. Тут, по сути, одноколейка. Полторы колеи максимум. Сегодня, конечно, машин мало, но и мы едва сможем его объехать — тут обочины-то нет. — (Дорога на этом участке поднималась вверх на отсыпанный гравием холм с крутыми скатами высотой в несколько футов по обеим сторонам.) Дин добавил: — И что если мимо пролетит полушка? Да его разнесет в пыль! Уж как минимум забрызгает с ног до головы грязью. И кто знает, в курсе ли он снегопада, который идет за нами… Стоит остановиться, поговорить. Это было обычным делом. То есть видеть здесь пешеходов, конечно, было необычно, но Дин уже давно взял за правило останавливаться, если встречал случайных людей на трассе. Стоящий на обочине грузовик, одного-двух ребят в стороне от дороги, палатку в неожиданном месте — он всегда справлялся, как дела. Не только в целях «социализации» — просто это была дикая местность, и в работу Дина входило обеспечивать безопасность окружающих людей. (Во всяком случае, так Дин определил для себя свою работу сам.) К счастью, они находились на длинном прямом участке дороги и заметили отдаленную фигуру вовремя. У Дина было время плавно затормозить, так что Шеви слегка повело всего раза два-три. — Не очень-то дорога для пешеходных прогулок... — заметил Сэм. — Да самоубийство тут гулять! — согласился Дин. — Он, должно быть, возвращается к машине. Может, просто турист, который остановился пройтись. Путник услышал их приближение и повернулся к ним, отойдя на обочину. Они затормозили в нескольких футах слева от него. — И одет не больно-то по погоде, — пробормотал Дин, жестом велев Сэму опустить стекло. Он машинально оценил одежду человека. Старое бежевое замшевое пальто с овечьей подкладкой — обычное для зимы на западном побережье, но отнюдь не парка с капюшоном. Черная шапка и синий шарф — хоть шерстяные, но на вид не очень-то толстые. Дин обратил внимание еще при подъезде и на старомодные охотничьи ботинки (классические, с резиновой подошвой и высоким холщовым верхом с толстой шнуровкой). По крайней мере, черные зимние штаны путника выглядели подходящими для погоды, но старомодные ботинки никуда не годились в сравнении с современной зимней обувью. Все на нем было немного старомодное: и ботинки, и овечье пальто, и шерсть. Никакого флиса или полиэстера. Даже его крупный черный рюкзак выглядел мешковатым и потрепанным, а с ремня свисал устаревшего дизайна кожаный мешок. Как будто этот парень отоваривался исключительно на распродажах с армейских складов семидесятых и в глаза не видел современных туристических магазинов. По оценке Дина, эта одежда подошла бы для весенней прогулки где-нибудь в штате Вашингтон, но была практически фатальным выбором для северной Аляски в первую неделю мая. Видимо, в рюкзаке у парня имелись дополнительные слои одежды, так как рюкзак был большой походный и свисал ниже его бедер. Пока Дин разглядывал рюкзак, путник взялся руками за обе лямки и подтянул рюкзак поплотнее к спине. — Добрый день, все в порядке? — обратился к нему Сэм. Путник с любопытством разглядывал братьев, остановившись в нескольких шагах в стороне. Сначала он пристально посмотрел на Сэма, потом сделал шаг ближе и наклонился, держась за лямки рюкзака, чтобы заглянуть в кабину машины и увидеть Дина. С его шеи свисал длинный синий шарф. Ярко-голубые глаза на широком загорелом лице, грубая щетина на подбородке, взъерошенные темные волосы, торчавшие из-под черной шерстяной шапки. О телосложении под слоями зимней одежды судить всегда было трудно, но Дину представился человек высокий, подтянутый, широкоплечий и с приличной мускулатурой. Руки путника, обхватившие лямки рюкзака, выглядели сильными и знававшими погоду. Взгляд его был живым, любознательным и слегка настороженным. «А ничего парень, — невольно подметил Дин. — Ничего. Очень даже». — Добрый день, — сказал путник, взглянув на Дина и на Сэма. — Я могу вам чем-то помочь? — У него был необычно низкий, хрипловатый голос. Какой-то даже уместный для тундры. Голос дикой природы. — Просто хотели узнать, все ли в порядке, — дружелюбно сказал Дин. — Заметили, что вы тут совсем один в абсолютной глуши. Ваша машина впереди? Мы можем вас подбросить. — У меня нет машины, — ответил путник. Дин тупо смотрел на него несколько мгновений. — Нет машины? Но как вы тогда… а, на снегоходе? — На снего… ходе? — повторил мужчина неуверенно. Это было немного странно. Этот парень не мог быть с Аляски — не мог быть даже сезонным рабочим здесь, — раз не понял слова «снегоход». Снегоходы тут были распространены шире, чем автомобили. — На мотосанях? — пояснил Дин. — А, — ответил мужчина. — Нет. Мотосаней у меня нет. Никакого автоматического транспорта нет. — Собачья упряжка? — предположил Сэм с улыбкой. Он, наверное, пошутил — вдобавок к волку он мечтал увидеть на Аляске настоящие нарты. Но это было не такой уж фантастикой. Некоторые привозили сюда стаи собак и гоняли их по дороге для тренировки. Весной, когда таял снег, в тундре нередко можно было наткнуться даже на потерянные собачьи сапожки. — Нет, одомашненных собак у меня нет, — ответил человек Сэму с некоторым сожалением. — У меня нет никаких компаньонов. Я порой вижу здесь волков, но они держатся независимо. Мы в неплохих отношениях, но я сомневаюсь, что они захотят быть в упряжке. Повисла пауза. — Я могу спросить, — предложил путник неуверенно. — Конечно, — ответил Дин медленно, пытаясь представить себе сухощавых безнадежно диких волков тундры собранными в упряжку. — Почему нет? Спросите… — Да, спросите. Попробовать стоит, — поддакнул Сэм. Путник кивнул — медленно, как если бы всерьез обдумывал предложение. — Я спрошу. Это интересная идея. Посмотрим, как они отреагируют. Ладно, у парня было своеобразное чувство юмора. Но он казался вполне приветливым. Дин не стал развивать шутку про волков: он все пытался понять, куда путник направлялся. Он находился в центре пустоши, один, на единственной трассе посреди девяноста пяти тысяч квадратных миль дикого бездорожья. Откуда он пришел и куда мог держать путь? — Э… а можно спросить: вы — в каком-то пешем путешествии? — высказал следующую догадку Дин. — Идете пешком куда-нибудь в Огненную Землю? Сэм бросил на Дина недоуменный взгляд. — Что, кто-то так делает? Дин кивнул, ответив им обоим: — Каждый год одного-двоих встречаю. Но, как правило, они на велосипедах. Путешественники в поисках приключений, пытающиеся преодолеть путь от Арктики до Антарктики. Обычно сдаются день на третий — как раз примерно в этих краях. — Обращаясь к путнику, он добавил: — Вы же не собираетесь пешком через перевал Атигун, правда? Через горы? Это было бы безумием. — Нет, так далеко я не собираюсь, — ответил путник, покачав головой. — Через перевал мне и не надо. Я только что пришел оттуда. Перешел его шесть недель назад, чтобы попасть сюда. Мой лагерь здесь недалеко, в старой… гм… в общем… Я обустроил тут лагерь какое-то время назад и не навещал его уже давно, а в этом году подумал, что пора. Так что я просто возвращаюсь в свой лагерь. Дин молчал, глядя на него. Этот скромный путешественник, не имевший даже нормальной арктической одежды, не только стоял лагерем где-то здесь на Склоне еще до начала схода снегов, но и, если верить ему, перешел перевал Атигун шесть недель назад. Атигун был единственным перевалом, где можно было преодолеть хребет Брукс, а Брукс был гигантским. Атигун считался одним из самых опасных обледенелых перевалов во всем штате Аляска. А «шесть недель назад» вообще была глубокая зима. Тогда здесь еще наступала полноценная ночь: солнце по-настоящему заходило на несколько часов каждые сутки. Температура ночами падала до минус тридцати, а то и ниже. — Через Атигун в марте? — медленно произнес Дин. — Пешком? — Путник кивнул, и Дин изумленно покачал головой. — Да ты суровый парень… — Вовсе нет, — сказал мужчина тихо. На продолжительное мгновение их взгляды встретились поверх Сэма. Голубизна глаз путника была поразительна. Он и правда был весьма симпатичным. И его проклятая тенденция удерживать взгляд заставляла Дина чувствовать себя не в своей тарелке. Дин начал заикаться: — В общем… э… мы просто… гм… хотели спросить, не надо ли тебя подбросить. С севера сюда идет метель… Не пурга, просто снег с градом. Пару дюймов насыплет — может, с ледяной коркой. Не очень страшно, но станет холодно. — Со мной все будет в порядке, — ответил путник. — Я привык к холоду. Он мне не досаждает. Ну… — Он замялся, и на его лице появилась тень сомнения. — Он мне сильно не досаждает. Вынужден признать, что я, похоже, отчасти растрачиваю свои… навыки. В этом году мне бывало немного холодно. — Это со всеми происходит, — сказал Дин с улыбкой. — С каждым годом все труднее, да? Путник задумчиво кивнул, и Дин снова всмотрелся в его лицо, гадая, сколько ему лет. Едва заметные морщинки в уголках глаз и у губ… немного утомленный жизнью взгляд. Под сорок, или, может быть, сорок с небольшим? Трудно сказать. (Сколько бы ему ни было, он хорошо выглядел. Весьма хорошо.) Дин добавил: — У тебя там в рюкзаке-то еще прослойка есть? Последовала короткая пауза. — Есть… — сказал путник медленно. — У меня есть… прослойка. В рюкзаке. — Теплая? — уточнил Сэм. — Гм… да. — Снова это странное замешательство. — Она теплая, да, если… ее обернуть… то есть расправить… ну, да, она весьма теплая. — Ну, если холод беспокоит тебя хоть немного, ты будешь рад, что взял ее, — сказал Дин. — Но все равно тебе стоит поскорее вернуться в лагерь. — Он уже принял решение и объявил: — Мы тебя подвезем. Нам все равно по пути, так почему бы тебя не подбросить? Поближе к твоему лагерю. Давай, снимай рюкзак и запрыгивай. Эй, Сэм, освободи-ка место… Заднее сиденье было занято сумками и кулером, а за ним было пиво, обувь и куча одежды на случай пурги, но на переднем диване места было предостаточно. Сэм уже открыл дверь, сунул коробку с кассетами Дину на колени и продвинулся в центр сиденья, чтобы освободить место у пассажирской двери. Он жестом пригласил путника садиться. В кабину прорвался холодный ветер — настолько холодный, что Дин содрогнулся. (И как этому товарищу не холодно было в одном старом овечьем пальто?) Однако путник не двинулся. Он посмотрел на место, которое освободил для него Сэм, с каким-то оттенком тоски во взгляде, но покачал головой. — Боюсь, не могу, — сказал он. — Ну же, — подбодрил его Сэм, приглашая жестом в машину. — Тут полно места. Снимай свою ношу! Путник снова покачал головой, уже медленнее. — Мою ношу… так просто не снять. Но спасибо вам от всего сердца за предложение. Кроме того, я, гм… уже весьма близко. Я как раз собирался сходить с дороги. Я уже совсем рядом со своим лагерем. — Он неопределенно указал рукой на простор заснеженной тундры к западу — где совершенно очевидно не было никакого лагеря в радиусе миль. В поле зрения была только гора Топаз — и та в трех-четырех милях вдали. — Ну… наверное, если ты перешел через Атигун, тебе виднее, — с сомнением произнес Дин. — Но ты уверен, что успеешь вернуться в лагерь за пару часов? Путник кивнул — хотя, когда Сэм снова захлопнул дверь машины, на лице у того отразилось явное сожаление. Может, он просто опасался ехать с незнакомцами? Но ловить попутки на Аляске было обычным делом — особенно в этих краях и особенно в преддверии непогоды. Или, может быть, он упрямо преследовал какую-то личную цель везде ходить пешком? Или всегда находиться на улице? Аляска привлекала всевозможных чудаков. За годы езды по этой трассе Дин встречал и мечтателей, и хиппи, и бродяг, и одиночек, и однозначно сумасшедших примерно в равной пропорции. У этого парня хоть был опыт выживания в зимней глуши. Но Дин все равно не удержался от совета по безопасности: — Ты же в курсе, что по этой дороге летают полушки? — Полушки? — повторил путник без тени понимания. Как будто он раньше не слышал этого слова. — Огромные вышки, — сказал Дин. — Огромные… вышки? — Грузовые машины — полушки, — пояснил Сэм. Путник казался еще больше сбитым с толку. — Я видел грузовые машины на этой дороге — издалека, — сказал он. — Но они не выглядят частичными. Они выглядят целыми грузовыми машинами. Дин засмеялся, и Сэм неуверенно усмехнулся. Это бесспорно была шутка, как и про волков в упряжке, но тон путника снова был совершенно серьезным. Дин задумался, уж не иностранец ли он, но тот говорил с безупречным американским акцентом. Однако впечатление складывалось такое, будто вырос он где-то в необычном месте… Тут Дину в голову пришло вероятное объяснение: наверняка этот парень вырос в одной из отдаленных глухих деревень Аляски. Это могло объяснить навыки выживания в дикой природе и легкомысленное отношение к жизни в лагере зимой. И отличительной чертой таких деревень было отсутствие проезжих дорог. То есть никаких фур и никаких полушек. На Аляске был целый ряд подобных сел, куда добраться можно было только на самолете — так что в некоторых общинах управлять маленькими самолетами умело больше людей, чем водить машину. — Ты, наверное, вырос, летая? — предположил Дин. Путник замер. Он долгое время смотрел на Дина, вообще не моргая. — На частных самолетах? — уточнил Дин. — На Цесснах? Потому и грузовиков толком не видел? — А, — ответил путник, постепенно расслабившись. — Эм… верно. Я не так много времени провел среди дорожного транспорта. Я гм… — Он замялся. — Я вырос, летая, да. Хотя… — Он покрепче ухватился за лямки рюкзака. — Больше я не летаю. Уже много лет. Теперь я только хожу. — Ну, «полушки» — это сокращенное название полуприцепов, — объяснил Дин. — «Полу» — потому что у прицепа нет своих передних колес: он наполовину опирается на тягач. В общем, главное, они ездят быстро. Ты осторожнее на этой дороге: они не очень маневренные и не могут быстро тормозить, и иногда из-под них летят камни со скоростью пятьдесят миль в час. Если уж идешь по трассе, иди сбоку, лучше слева, и будь начеку, чтобы успеть убраться к чертям при их приближении. — Убраться… к чертям? — повторил путник медленно. — То есть совсем убраться — даже если для этого придется нырнуть в канаву слякоти. Не зевай, понял? — Я никогда не зеваю, — ответил путник серьезно: он слушал Дина так, словно тот говорил что-то захватывающее. — Я не подумал про камни, — сказал он. — Я вообще впервые сегодня вышел на эту дорогу. Благодарю за предупреждение. Я буду осторожнее. — Вот и отлично, — кивнул Дин. — Я не хочу, чтобы ты пострадал. Этим он заслужил неуверенную улыбку. Ослепительную улыбку, как не мог не отметить Дин: она совершенно преобразила лицо путника. И снова тот посмотрел на Дина неестественно долгим взглядом. — Ты не хочешь, чтобы я пострадал, — пробормотал он, как будто это было странное допущение. — А ведь ты меня даже не знаешь. — Ну, это можно исправить, правда же? — ответил Дин и в этот момент поймал себя на том, что в кои-то веки ему захотелось узнать имя незнакомца с Грузовой трассы. — Я Дин Винчестер, а это мой брат Сэм, — сказал он, указав на себя и Сэма по очереди. Сэм кивнул и улыбнулся. Мужчина выпрямился, убрал руки с лямок рюкзака и расправил плечи, словно для формального представления. — Меня зовут Кастиэль, — сказал он. «Такого я еще не слышал», — подумал Дин, сосредоточенно повторив про себя имя, и протянул руку для рукопожатия. Для этого ему пришлось наклониться вправо (старый Шеви был довольно широким). Кастиэлю тоже пришлось нагнуться к окну и протянуть руку мимо Сэма. Он неторопливо, почти официально пожал руку Дина, словно они встретились на дипломатическом приеме. Его рука была поразительно теплой — настолько, что Дину даже захотелось подержаться за нее подольше. Может быть, этот «Кастиэль» и правда обладал какой-то особой устойчивостью к холоду? Да еще имя такое странное… Может, потомок коренных жителей? Дин слышал о том, что у некоторых коренных жителей Аляски были необычно теплые руки — какая-то эволюционная адаптация к Арктике. Значит… возможно, потомок коренных жителей… откуда-то из отдаленных мест… выросший в дикой природе… адаптированный к холоду, хотя в последнее время уже хуже… никогда не видевший больших фур… носивший одежду из семидесятых, как будто редко бывал в городах, где можно купить что-то современнее. Но как он мог не слышать слова «снегоход»? Пока Дин пытался все это обмозговать, Кастиэль выпустил его руку и пожал руку Сэму (снова весьма официально). Он вежливо осведомился у Сэма: — Куда вы едете? На юг через горы? — Мы едем на Купалук, — ответил Сэм. — О, на озеро Купалук? — спросил Кастиэль. Он бросил на Дина заметно встревоженный взгляд. — Туда, где работают ученые? — Да, на исследовательскую станцию, — ответил Дин. Кастиэль замялся: он определенно был чем-то обеспокоен. — Моя… семья просила меня не тревожить ученых с Купалука, — сказал он. — Я не должен вмешиваться. Совсем. — Он даже отступил чуть дальше от машины, снова взявшись руками за лямки рюкзака. Дин нахмурился. Как комендант лагеря он обладал прерогативой приглашать в лагерь посетителей, когда считал нужным. Не посторонним было это решать — это была работа Дина. Так что он не удержался и спросил: — А ты всегда поступаешь, как велит семья? — Гм… не совсем, — ответил Кастиэль, и его руки немного расслабились. — Нет. Вообще говоря, зачастую нет. На самом деле, именно поэтому меня и… — Он замялся. — Поэтому меня и послали сюда. Но я согласился не мешать ученым. — Ну, я не ученый, так что мне можешь мешать, — вдруг неожиданно для себя сказал Дин. Кастиэль наградил его еще одним испытующим взглядом. — Что ж. Если ты хочешь… — Он снова заколебался (все не разрывая зрительного контакта с Дином) и потом, казалось, принял решение. Слегка выпрямившись, он заявил: — Если ты хочешь, чтобы тебе мешали, Дин, я с удовольствием тебе помешаю. — Да, заходи как-нибудь, — сказал Дин, игнорируя подавленную усмешку Сэма. — Ты тоже будешь на Купалуке? — спросил Кастиэль Сэма, переключив внимание на него. — Ты тоже желаешь, чтобы тебе мешали? — Я здесь всего на несколько дней, — ответил Сэм, усмехаясь. — Это Дин тут работает. Я стажируюсь в Дэдхорсе, в «Аляске Петролеум». — Собирается продать душу дьяволу, — вставил Дин. Это очевидно была шутка — Дин улыбался, говоря это, а Сэм только закатил глаза. Но Кастиэль посмотрел на Дина шокированным взглядом, после чего протянул в окно левую руку и схватил Сэма за плечо, даже наполовину просунув в окно голову, чтобы заглянуть Сэму прямо в глаза. — Это нехорошая мысль, — сказал он очень низким голосом, глядя на Сэма. — Да я еще не подписал контракт… — пошутил Сэм. — Пока думаю. — Не подписывай! — сказал Кастиэль с чувством. — Я крайне не советую! От всего сердца не советую! Я вижу, что у тебя хорошая душа. Не продавай ее! Ничего из того, что они предлагают, этого не стоит. Сэм растерянно усмехнулся. — Я знаю, знаю. Это просто стажировка. Я здесь только на одно лето. Все почему-то думают, что, стоит мне ступить в офис «АП», как я немедленно воспламенюсь, но ничего не будет, честное слово. — Он указал на пустую тундру за лобовым стеклом. — И вообще Дин меня сюда пригласил, чтобы показать мне дикую природу. — Естественный мир, — подтвердил Дин. — Окружающую среду. И ученых тоже, наверное. Пока его не заглотила «АП». — Я надеялся увидеть волка, — добавил Сэм. Кастиэль кивнул, постепенно ослабив хватку на плече Сэма (но так до конца и не отпуская его). — Ты хочешь увидеть Божье творение, — сказал он, выпрямляясь. Он окинул взглядом тундру, потом снова посмотрел на Сэма. — Думаю, я понимаю. Я тоже здесь во многом поэтому, конечно. И… ты особенно хотел бы увидеть волка? — Ой, это вообще стало бы событием лета, — подтвердил Сэм. — Я посмотрю, что смогу сделать, — сказал Кастиэль, наконец отпустив плечо Сэма. — Только не подписывай сделку. — Не буду, обещаю, — заверил его Сэм, уже отчего-то начавший обсуждать эту «сделку с дьяволом» так, словно это была реальная возможность, а не просто затянувшаяся глупая шутка. Кастиэль кивнул и наконец сделал шаг назад от машины. — Очень приятно было познакомиться с вами обоими, — сказал он, снова перейдя на серьезный официальный тон. — Очень неожиданно и приятно. Не буду задерживать вас в пути дольше. И, Дин, я постараюсь зайти помешать тебе как-нибудь, как ты просил. Он поднял руку: это выглядело как прощание, так что Дин помахал ему в ответ, и Сэм тоже. Дин медленно тронулся, следя за тем, чтобы не забрызгать Кастиэля грязью. Отъезжая, он все поглядывал в зеркало заднего вида. Кастиэль стоял неподвижно, глядя им вслед и снова взявшись руками за лямки рюкзака. Сколько бы Дин ни взглядывал в зеркало — тот все стоял там же, постепенно уменьшаясь вдали. — Вот это была интересная встреча! — заметил Сэм. Дин усмехнулся. — Аляска кого только ни привлекает… И своих тоже рождает — я начинаю думать, что, может быть, он из какого-то местного отдаленного села. — Из деспотической семьи? — предположил Сэм. Дин кивнул. Однако он снова вспомнил, как Кастиэль не узнал термин «снегоход». В каком это местном селе могло не быть снегоходов? — Но достаточно приятный парень, — сказал Дин, потом добавил: — И крутой перец, должно быть, если перешел Атигун в марте. — Да еще и с местными волками на дружеской ноге, — заметил Сэм. — Может, еще и подгонит мне волка… Дин посмеялся, бросив прощальный взгляд в зеркало. Мелкая темная фигурка Кастиэля так и виднелась в полумиле вдали — он все стоял, глядя в сторону их машины. Он выглядел ужасно одиноким — единственная живая душа на мили вокруг. — Черт, нехорошо как-то бросать его одного, — сказал Дин. — Он, конечно, сам отказался ехать и сказал, что его лагерь — рядом, но, раз мы не увидели его отсюда, значит, до него идти не меньше часа… — Дин колебался. Его все мучила какая-то тревога, несмотря на то, что этот парень явно знал, как выживать в природе, и не ждал помощи. Даже ученые Дина зачастую выходили пешком в открытую тундру — некоторые, бывало, проходили по двадцать миль в день по пересеченной местности. И иногда шли вдоль трассы (хотя и не по ее центру, отдавая себе отчет в опасности проезжавших фур). Но ученые работали в командах. А Кастиэль был один. — Интересно, отмечается ли он где-то, — сказал Дин, наконец сообразив, что именно это не давало ему покоя. — Тут такое правило: всегда должен быть кто-то, кто в курсе твоего местонахождения, — всегда, — объяснил он Сэму. — Обычно ты в команде. Если ты не в команде, кто-то должен знать, куда ты отправился и когда вернешься. На Купалуке у нас заведена целая процедура убытия: я тебе покажу — и кстати, не вздумай отправляться гулять, не отметившись на доске, или я тебе голову оторву! Так, что мало не покажется. Сэм кивал. — Нет нужды отрывать мне голову, — сказал он, глядя на заснеженные холмы. — Могу представить, что тут все может обернуться плохо очень быстро. — Уж поверь мне. Сменится погода, ногу подвернешь, колесо спустит, или какая-нибудь медведица с детенышем на тебя набредет… Или просто выйдешь на пруд и — знаешь, как заканчиваются все аляскинские шутки? — Как? — спросил Сэм. — «И он провалился под лед и умер!» Это был типичный арктический черный юмор. Они оба посмеялись, но Сэм явно усвоил урок: отсмеявшись, он медленно кивнул. — Я тебе еще лекцию на тему переохлаждения прочту, — пообещал Дин. Но он все думал о Кастиэле, поэтому добавил: — У тебя не сложилось впечатления, что он там в своем лагере совсем один? Он никого больше не упомянул. — Может, он по рации выходит с кем-то на связь? — предположил Сэм. — Рация тут добивает всего на несколько миль… — начал Дин, но потом машина выехала на верхушку холма, и он понял, где они находились. — Ой, да мы уже приехали! Я и не сообразил, что мы так близко. Смотри, смотри, вот оно! — Он указал. Вдалеке показалось озеро, узнаваемое только по широкому пространству абсолютно ровной белизны между чуть менее ровными белыми холмами. Мелкое скопление прямоугольных пятнышек на берегу озера было единственным признаком человеческого жилья. Прямоугольные пятнышки — это, конечно, были лагерные трейлеры: лаборатории (включая вечно-обогреваемую зимнюю), общежития, столовая, новенький душевой трейлер. Дин различил большие зимние укрытия для чувствительного к морозам оборудования (именно там провел зиму Шеви: поднятый на блоках, со снятым аккумулятором и слитыми жидкостями) и, конечно, «большую маму» — огромный лагерный генератор, спрятанный в своем собственном звукопоглощающем трейлере. Пара маленьких лагерных вертолетных площадок пока представляла собой лишь квадраты пустого снега: два исследовательских вертолета прибудут только через несколько недель. Отдельные двухэтажные постройки были неизбежными здесь уличными туалетами, расположенными над сборными резервуарами. — Дом, милый дом… Исследовательская станция Купалук, — объявил Дин, замедлившись для поворота на подъездную дорожку к лагерю. — Я и не заметил, что мы уже так близко. И тут наконец его осенило. — Так это же был птицевед! — И как это Дин до сих пор не сообразил! Он обратился к Сэму: — Кастиэль — наверняка он и есть птицевед, а? Тот, которого упоминала Шелли, помнишь? Мы встретили его уже рядом со станцией — наверняка это он! — О, точно, — согласился Сэм. — Орнитолог, работающий где-то к северу от лагеря, так? — Наверняка, — заключил Дин. — Забавно, что нам было велено оставить в покое его, а ему — нас… Должно быть, наверху волнуются по поводу перекрытия территорий. А он ближе к Купалуку, чем я представлял… Всего милях в восьми к северу. Почти в пределах досягаемости рации. Ну-ка… если у него лагерь рядом с горой Топаз… Тут Дину пришла в голову мысль. Это будет немного необычно, конечно. Не в рамках стандартного протокола, но Дин всегда может списать это на личное время. — А знаешь, — сказал он, — если окажется, что ему негде отмечаться, он может отмечаться у меня. Время от времени. То есть, если захочет.