Сука

Замерла сверху, не спеша с ласками. Глазами вместо рук. Долгим, пронизывающим. Научилась за эти дни. Множество раз представляла себе как. Нетерпение по Ксюшиному телу. Примерила на себе свои пытки. Сжалась. Пальцы в обивку сиденья. — Готова подчиняться? — спросила, водя губами по лицу. — Может так избавишься от сомнений. — А, может, я уже? Покачала головой, проведя кончиком языка по сухим губам. Непривычно. Обычно всегда влажные. Но не сейчас. Аня не спешила. Будто не посреди трассы, не в машине, и не под утро. Момент застыл во времени. Продолжала водить губами по виску, щеке, носу, губам. Задержалась на них. Языком от уголка к уголку. Увлажняла. Плавно внутрь. Постепенно погружаясь в неё. Гасила нетерпение прикосновениями. С каждым разом позволяя себе большее. Пробралась под футболку. Сначала подушечками, затем ладонью. Тянула ткань вверх за собой, подбираясь к груди. Без белья. Возбужденные соски упирались в ладонь. — Не носишь белья? — С тобой не ношу. Лишнее. Подавила искушение проверить ниже. Упругая грудь идеально помещалась в её ладонь. Будто всевышний лепил под неё. На заказ. От одной к другой, так же идеальным совпадением. Паззл тел складывался на глазах. Соединялся каждым контуром. Хотелось губами до голой кожи. Избавляла поочередно. Сначала верх, затем вниз. Не обманула. Без белья. Вновь взглядом вместо рук. Видела изнывающую от желания плоть. Выгнулась в талии, ладонью в зазор между ней и сиденьем. К себе. Ксюшины пальцы оторвались от обивки переместившись на её затылок. Сдержалась от желания управлять. Хотелось, чтобы управляли ею. — Бога ради, сними с себя эту чертову одежду. Я хочу тебя чувствовать. Полностью. Раздела себя сама, оставаясь сверху. — Красивая, — слетело с губ Ксюши. Поймала, вернула обратно поцелуем. Губами, как по маслу. По бархатистой коже вниз. Скользила по краю бездны. Зацепилась языком за край… Мгновение. Сорвалась. Глубоко в неё. Падала она, а стоны срывались из чужих губ. Изгибалась лозой, одна нога уперлась коленом в стекло дверцы, вторая за Анину спину. Ладонью контролировала её изгиб. То максимально к себе, то чуть отпуская. Чуть выходила и вновь возвращалась. Заводили стоны, которые всё громче. Перестало хватать глубины проникновения. Тело повыше, плотнее собой. Убрала ладонь из-под талии, вошла средним и указательным. Влажный звук сводил с ума. — Ты и впрямь сука, Ксюш. Течешь, как ненормальная. — Это не предел. Позволь себе всё. — Что именно? — Ты знаешь… Присоединила безымянный. Резкие толчки и внезапно остановилась. Отклеить своё от их единого было непросто. С трудом от себя, перевернула её на живот. — Прикажи, — отозвалась Ксюша. — Встань, — низким, почти командным. Послушно поднялась на четвереньки, ладошками в заднее сиденье. Придвинулась к ней выпрямляя в спине. Ладонями по груди, по животу, дальше. Вновь по скользкому, по горячему. Застонали вдвоём. Расставила её ладони на подголовник заднего, чуть прогнув в пояснице. — Хочешь так? Могу и ниже. — Хочу так, на равных. Ладонью рот, вторая вернулась к бесстыже истекающей. Тремя резко внутрь, стон сквозь пальцы. Чувствовала, как все сжимается от каждого проникновения. Движения реще и ритмичнее. Остановилась за секунду до. Ощутила её грань, подошла и к своей. Лицом к себе, прижалась всем своим. Хотелось в неё, смешаться, слиться, соединиться. Толчок, второй. Стон растворился в поцелуе. Безумными друг на друга. Ошалелыми. Рухнули почти одновременно на заднее. В обнимку. Одна к другой, как карточки в упаковке. — Это рай или ад? — задыхаясь, спросила Аня. — Чистилище, — ответила, чуть подумав. — Свидание окончено? — Думаешь, что я наелась с одного раза? — Думаешь, что ты наешься со мной в принципе? — Всё время забываю, что ты такая же, как и я, — улыбнулась, поцеловав в макушку. — Какая? — Сука…