Красота по-сторибрукски

      Пока Генри смотрел мультфильмы, Регина исправно напекла турноверов. Остатки муки и других продуктов уже ни на что не годились, а выкидывать их Миллс, как рачительной хозяйке, было жалко, и потому ей пришла в голову мысль напечь печенье. Недолго думая, Регина смешала все ингредиенты и начала месить тесто, злобно представляя на его месте своих врагов, всех скопом и персонально по очереди. Её не на шутку захватил увлекательный процесс лепки дюжин маленьких Эмм, Снежек, Румпелей и других обитателей Зачарованного леса, которым Регина с азартом то отрывала ручки-ножки-головы, то прилепляла их обратно, иногда в другом порядке. Процесс выковыривания у уже испечённой маленькой Снежки клюквинки-сердца прервал настойчивый стук в дверь. Регина, разочарованно вздохнув, отряхнула руки и фартук от муки и пошла открывать.       На пороге стояла Грейс, сиявшая ну просто ослепительно, и Джефферсон с огромным свёртком в руках, сиявший поменьше. Регина, в качестве приветствия, одарила их своей фирменной "у меня свело зубы от вашей приторности" улыбкой и широким жестом пригласила в дом. Грейс тут же присоединилась к Генри, и они активно начали сравнивать диснеевские мультики с их реальными прототипами, поедая человекообразное печево (фигурки со шляпами Грейс предпочла не трогать). Тем временем два таких прототипа поднялись на второй этаж, где Шляпник гордо развернул сверток и расстелил на кровати.       Платье поражало воображение, так как Шляпник использовал действительно королевские материалы: парчу, расшитую золотом, бархат и кружево, усыпанное сотнями переливающихся бусинок. Оно приглашающе раскинулось на кровати, так и зовя себя примерить. Регина оценивающе нахмурилась и, молча собрав ворох ткани, удалилась в ванную комнату для примерки.       Когда женщина вышла и подошла к большому зеркалу, позволяющему увидеть себя во весь рост, Шляпник довольно ухмыльнулся и мысленно сам себе поаплодировал: воистину волшебное платье, оно убирало всё там, где не надо и добавляло, где надо, подчеркивая пикантную фигуру бывшей королевы. Материя свободным потоком как бы стекала по Регине, переливаясь при каждом шаге миллионом огней и мягкими складками ниспадая до пола.       Регина недоверчиво оглядела себя в зеркале, повернулась, любуясь игрой света на бисеринках, огладила дорогую материю, поправила корсет, поглядела на Джефферсона самым нежным взглядом и произнесла три слова, изменившие ход истории и грозящие развалить всю систему Мироздания: — Мне. Платье. Не нравится! Джефферсон подавился "чтоканьем" и минут семь ещё изображал рыбу, не в силах произнести ни слова, пока мэр Миллс наслаждалась произведённым эффектом. — Какого черта?! Мы с Грейс на два остальных платья потратили столько же времени, сколько на это одно! Не может быть, чтобы оно тебе не понравилось! — Как мило, Джефферсон, что ты используешь детский труд, а наш шериф и знать не знает об этом, — ядовито улыбнулась Регина. — Впрочем, мне всё равно, пока ты не станешь использовать Генри. Видишь ли, мои цвета — это чёрный, красный, фиолетовый, может быть, синий, на худой конец сгодится лавандовый. Они всегда были моими, и я не собираюсь от них отказываться. Поэтому, когда я притащила тебе все свои старые платья, я думала, до тебя дойдёт, что я хочу что-то в том же духе. НО НЕ ПО-ЦЫПЛЯЧЬЕМУ ЖЁЛТЕНЬКОЕ! И вот эти вот оптимистичные цветочки... — Очнись, ты уже не Злая королева, чтобы носить одно только чёрное. Ну признай, Регина, тебе потрясающе идёт! — Даже в бытность своей юности я такого не носила! Ты что, издеваешься? — В чём проблема? Измени с помощью магии! — Ты не хуже меня, знаешь, Джефферсон, что материя из того мира, а здесь магия другая. К тому же, я обещала Генри исправиться. — Я никому не расскажу! — преувеличенно серьезно покивал головой Шляпник. Регина, со вздохом, отражающим её усталость от окружающего идиотизма, ушла переодеваться и пытаться что-то сделать с платьем.